Замок на руинах наших сердец

      Предположив, что Рони уже спит, Эмма старалась создавать как можно меньше шума, открывая дверь в номер. Однако с присущей ей от природы грациозностью, задела сумочку брюнетки, стоявшую на комоде, и та с грохотом полетела вниз, рассыпая все содержимое. Тихо выругавшись себе под нос, Эмма начала собирать выпавшие вещи обратно в сумку. Ее манипуляции не остались незамеченными, и потревоженная Рони соскочила с дивана, растеряв остатки сна.       - Прости, я правда старалась тебя не побеспокоить, - виновато улыбнулась Эмма. – Подожди, ты что плакала? – приблизившись к брюнетке, она не могла не заметить ее припухшие веки. – О, боже, не следовало оставлять тебя одну… - слегка коснулась ее щеки. – Но надо было вытрясти из этого психа информацию.       Рони же застыла в нерешительности, не зная как поступить. То ли оправдываться за то, что сбежала от нее, послушавшись Вриза, то ли наоборот наехать за расправу над задержанным без суда и следствия. Она все же решила зайти издалека и получить ответы на интересующие ее вопросы:       - Я правильно понимаю, что не будет никакого расследования и суда присяжных?       - В этом нет необходимости, - виновато отвела взгляд блондинка.       - Боже, Эмма, это же человек, и мы не в Средневековье, чтобы сносить головы неугодных налево и направо!       - Неугодных? О чем ты говоришь? Это не человек, а чудовище. Знаешь, взбесившегося пса безопаснее пристрелить. Он же индуктивный психопат, к тому же с юридическим образованием. Не хотелось бы, чтоб он вышел на свободу только из-за того, что молодой сержантик забыл зачитать его права при аресте, - назидательным тоном продолжила Эмма.       - Вообще-то он хотел убить меня! Как минимум я рассчитывала взглянуть в его глаза и спросить за что? – начинала закипать Рони.       - Говорю же тебе, он просто псих, возомнивший, что убивая женщин, он таким образом избавляет общество от злых ведьм, - в тон ей ответила блондинка.       - Скажи хотя бы кто он?       - Ник Брэнсон – по образованию юрист, занимался частной практикой…       - Что? Ник? – не дала ей закончить Рони. – Он же бывший зять Виктории.       - Мы сейчас ненавязчиво проверяем, не ведут ли ниточки к ней. У Белфри достаточно мотивов желать твоей смерти, - отозвалась Эмма.       - Бред какой-то. Ник часто заходил ко мне в бар и казался нормальным парнем, - размышляла вслух брюнетка.       - Ключевое слово здесь – «казался». Видимо слетел с катушек, - ответила Эмма, наливая себе виски. – Составишь компанию? – взглядом указала блондинка на полупустую бутылку.       - Нет, спасибо! Сегодня мне уже достаточно, я и так в одиночку ее почти приговорила, - отозвалась Рони, сосредоточив внимание на россыпи бурых пятнышек, покрывавших белоснежную блузку Эммы. Затем она перевела взгляд на сильно припухшую руку блондинки с поврежденной кожей на костяшках.       Проследив, куда смотрит Рони, она тяжело вздохнула:       - Пойду приму душ. Сегодня был тяжелый день, иди тоже отдыхай… И поверь, то что произошло… В общем так будет лучше. Я немного перегнула, он бы все равно не дотянул до суда, а вот вопросов у детектива Уивера возникла бы масса, - проходя мимо брюнетки, она слегка коснулась ее предплечье и ушла в свою комнату.       Сложив безнадежно испорченную одежду в черный пакет, чтобы завтра отдать на уничтожение, Эмма ступила под горячие струи воды. Струящиеся потоки приятно щекотали кожу, унося с собой напряжение, тревоги и усталость. Через пол часа Эмма ощущала себя совсем другим человеком, будто не ее голова совсем недавно разрывалась от тяжелых мыслей. Только рука нещадно ныла и саднила, напоминая о произошедших событиях. Накинув халат на голое тело, она вышла из ванной, продолжая полотенцем просушивать влажные волосы. Наконец, просто обмотав их на манер восточного тюрбана, она резко вскинула голову и с легким вскриком буквально подпрыгнула на месте. Она никак не ожидала увидеть брюнетку, сидящей на краешке ее кровати.       - Черт, Рони, ты меня точно когда-нибудь до инфаркта доведешь.       - Нервишки шалят, мисс Спенсер? Извините, купить сердечные капли не догадалась, - беззлобно подколола ее брюнетка.       Приблизившись к ней, Эмма увидела лежащие на кровати тюбики с лекарствами и бинты.       - Давай обработаю твою руку, - предложила Рони, похлопав по кровати, призывая Эмму присесть рядом с собой.       Как завороженная глядя в карие глаза, она опустилась рядом с Рони, протягивая поврежденную руку. Рони, обхватив за запястье, притянула к себе поврежденную конечность, и положила на свое обнаженное колено горячую ладонь блондинки. Она открыла один из тюбиков и выдавила антибактериальный ранозаживляющий крем. Легкими движениями, стараясь не причинять лишней боли, она обработала ссадины и царапины на руке Эммы.       - Откуда у нас лекарства? – спросила Эмма, слегка поморщившись, когда крем начал пощипывать свежую рану.       - Попросила беллбоя сгонять в аптеку, - ответила Рони и стала дуть на ранки, заметив, что ее пациентка испытывает дискомфорт от манипуляций.       Вмиг по венам блондинки разлилось приятное тепло, едва она представила, что Рони могла бы также обрабатывать разбитые коленки их общему сорванцу. Почему-то ей показалась хорошей идея, взять на усыновление малыша. Рони была бы замечательной матерью.       Тем временем брюнетка открыла бальзам от отеков, ушибов и растяжений, и стала медленными массирующими движениями пальчиков обеих рук втирать лекарство, избегая участков поврежденной кожи. Ненавязчиво поглаживая обнаженное колено, Эмма на какой-то миг перестала дышать, боясь разрушить красоту момента. Приятные покалывания от охлаждающей мази вкупе с импульсами от прикосновений теплых рук, растекались жаром по всему телу, завязываясь тугим узлом внизу живота.       - Знаешь, из-за меня никогда не дрались парни, - смущенно улыбнулась Рони, начиная накладывать эластичный бинт на ладонь блондинки. – И мне всегда было интересно, каково это быть кому-то небезразличной, до такой степени, что за тебя готовы биться не на жизнь, а насмерть, - продолжила Рони, плотно закрепив кончики бинта липкой застежкой, и отпустив руку Эммы.       - И как ощущения? – севшим голосом спросила та, стараясь не смотреть в карие глаза, чтобы ее собственные до предела расширившиеся зрачки не выдали степень крайнего возбуждения, пульсирующего в кровотоке.       - Необычные, - почти шепотом ответила Рони, снимая полотенце с волос Эммы, которые тут же тяжелыми влажными полукольцами рассыпались по плечам. – Никогда бы не подумала, что необоснованная жестокость и убийство так возбуждают.       - Считаешь меня жестокой? – уточнила Эмма. – Ты меня боишься?       - Нет, но силу уважаю, - признала Рони.       Она поднялась на ноги, так что глаза Эммы оказались на уровне груди брюнетки, и взгляд невольно скользнул в глубокий вырез ее халатика по ложбинке между грудей и сосредоточился на возбужденно вздымающихся сосках, почти просвечивающих через легкую ткань халата.       Неосознанно облизав пересохшие губы, Эмма подняла глаза и потерялась во взгляде темных очей, казавшихся в этот момент чернее самой черноты из-за расширенных зрачков. Рони положила горячие ладони на плечи Эммы, садясь верхом на ее бедра, и слегка оттолкнула блондинку, заставляя ту откинуться на спину. Накрывая ее своим телом, Рони оперлась на согнутую в локте руку, второй очерчивая линию скул блондинки, мягкими пальчиками пробегаясь по сжатым в тонкую линию губам Эммы. Она почти застонала, ощутив как Рони сжимает бедра, желая теснее прижаться к ее телу.       Эмма позволяла кареглазой держать ситуацию под контролем, не давая волю рукам, чтобы не дай Бог, не вспугнуть ее своей активностью. В какой-то момент она поймала себя на мысли, что давно перестала дышать, лишь ощущая, как кровь пульсирует во всем теле, в такт глухим ударам сердца. Она неосознанно приоткрыла рот, через опущенные ресницы наблюдая как к ее губам тянутся влажные приоткрытые губы брюнетки. И в тот момент, когда два горячих язычка встретились в древнем как мир танце, а губы наконец познали вкус друг друга, Эмма вдруг поняла, что кто-то выключил свет… и звук…и все остальные ощущения кажется тоже.       Оказавшись в первозданной темноте где-то на границе небытия, она даже не успела испугаться, как ее уже утянуло в воронку, словно сотканную из спиралей цветной киноленты, прожитой ей когда-то жизни и судя по изобилию событий – не одной. Воспоминания волнами накатывали на Эмму, на миг смешавшись, и истинные и поддельные.       Движение по воображаемой воронке сменилось ощущением свободного падения. Наконец-то хлопнувшись на спину не понятно с какого «этажа», Эмма мгновенно распахнула глаза, шумно втянув в себя воздух, словно до этого находилась на большой глубине и испытывала кислородное голодание.       Рони вздрогнула от странной реакции блондинки на поцелуй, и слегка отстранилась. Прямо на нее смотрела пара серых глаз размером с блюдца:       - Реджина! – одними губами прошептала Эмма.       Бог ты мой, сейчас все вымышленные кошмары Эммы казались ей детским лепетом, в сравнении с тем первобытным ужасом, который она испытала, открыв глаза и обнаружив сидящую на себе верхом Злую Королеву. Ладно, пусть давно не злую, но тем не менее, Королеву, суровую мадам мэр и по совместительству мать их давно уже взрослого сына. Губы все еще хранили тепло ее пухлых губ, а низ живота продолжало сводить сладкой истомой.       - Реджина! – повторила она чуть громче, и сама не понимая как, ужом выскользнула из-под брюнетки. – Я все объясню, - шепотом произнесла Эмма в ответ на недоуменный взгляд кареглазой, продолжая спиной отступать в сторону двери. Больно ударившись плечом о косяк, не вписавшаяся в дверной проем Эмма, со второй попытки все же выскользнула за дверь своей комнаты, и не оглядываясь бросилась прочь из их номера, стремясь как можно скорее оказаться на безопасном расстоянии. Никак не желающие выстраиваться в хронологическом порядке воспоминания, причиняли почти физическую боль, продолжая пихать и расталкивать друг друга внутри ее черепной коробки.       Рони же в недоумении замерла, продолжая сидеть на коленях на краю кровати в той же самой позе. Что же, она впервые в жизни целовала женщину, и небо не упало на землю, и время не пошло вспять. В тот момент, когда их губы наконец-то соприкоснулись в легком, почти невесомом поцелуе, кажется, у нее даже закружилась голова от избытка нахлынувших чувств, или же от избытка выпитого за день не разбавленного виски. Тем не менее, тонкие губы блондинки, оказались на редкость мягкими и податливыми, а умелый язычок просто творил чудеса с ее собственным.       Интересно, как далеко они бы зашли в исследовании друг друга, если бы на этот раз Эмма не напугала Рони до чертиков, дернувшись под ней словно переживший клиническую смерть под дефибриллятором. И интересно, кто такая Реджина? Одна из многочисленных любовниц? Неясный пока укол ревности достиг сердца брюнетки.       Плотнее запахнув на груди халат, она, борясь со все еще сковывающим тело приятным возбуждением, поднялась и ушла в свою комнату, рассчитывая, что Эмма как минимум должна будет завтра объясниться.