Aconitum

Судан, Хартум — Этим миром управляет человек. Ему подвластно все: судьба, деньги, контроль над другими людьми, война, даже саму природу человек укротил и поставил на колени перед своим могуществом и силой. «Нуждается ли человечество в Боге, если я сам подобен Великому Творцу?» — говорит он. Человек построил великие цивилизации, которые сам же потом и разрушил. Истребил целые народы, за что считает себя великим миротворцем. Но Человек ничтожество перед самой смертью. Он верит в то, что поставил раком даже саму смерть, в то время как смерть поставила раком его самого. Какая прекрасная тавтология! Только представь, как меняется твой взгляд на жизнь, когда онколог осведомляет тебя, что ты весь светишься раковой опухолью, как рождественская елка. И что человек делает после этого? Винит в этом Бога: «Это что, шутка такая? Чертов небесный стендапер. Да у вас талант»! Некоторые особо благонадеянные оптимисты тщетно пичкают себя гамма-излучением и таблетками, с гордостью заявляя: «Мы победим рак». Ну, а мы, простой народ, напиваемся, дабы заглушить горечь мыслей о скорой смерти. Легче только тогда, когда ты ее не ждешь. Она подкрадывается незаметно и бесшумно, садит тебе свинцовую пулю в лоб. Такие люди называются наемниками или киллерами, если в простонародье. Это такие плохие ребята, которым платят, чтобы они укокошили ребят похуже. Мое предприятие вышло на международный рынок. Я валила массовых убийц, гангстеров, конченных злодеев, которых никто не смеет трогать — а уж я их всех перетрогаю. Одним словом, и бубенцы подкрасим, и рожу начистим. Смуглый суданский мальчишка, лет десяти отроду, смотрел на меня снизу вверх с явным недопониманием моих нетрезвых философских речей. Я отчаянно вздохнула. — Коза брать будешь? Трисать доллар, — на ломаном английском проговорил пацан, протягивая мне веревку, конец которой петлей висел на шее у белой козы. Животное неторопливо жевало какую-то ерунду и чуть скосившимися глазищами смотрело на меня. Я притупила взгляд и чуть выдвинула вперед нижнюю губу. На секунду мне показалось, что они смотрят на меня одинаково косыми взглядами, требующими мои тридцать долларов. — Иди-ка отсюда, пацан, работать мешаешь, — недовольно пробурчала я и махнула рукой. Хартум. Город, окутанный древностью восточной культуры. Центральная часть города расположена вдоль долины Голубого Нила. Лазурной лентой он огибает весь город и уходит далеко на север через Нубийскую пустыню к границе Судана и Египта. Жар пылающего солнца здесь невыносим. Он является самым жарким крупным городом мира. Из-за военных переворотов и гражданской войны Судан остается в числе бедных государств. Тесные улочки, шумные базары, плохая экология: все это свидетельствует об отсталости Хартума от других государств. Он отличался от тех стран, в которых мне удалось побывать за несколько лет моей черной работы. Сухой и жаркий Хартум — один из важнейших транспортных центров страны, место пересечения нескольких железнодорожных линий и речных путей. По реке Нил вывозится значительная доля товаров, производимых в стране, в том числе кокаин. Производством наркотиков здесь занимаются на черном рынке. Делают это незаметно, чтобы не попасться законодательным властям. Здешний наркобарон задолжал моему заказчику крупную сумму зелени. Как я поняла, они братья и чтобы не пачкать свои ручки, мистер Хезаль отправил меня подчистить за братишкой. Какие тёплые братские отношения, однако. Но мне-то что? Я всего лишь делаю свою грязную работу и получаю за это крупную сумму. С движением, особенно в старом центре, полная задница. Нет ни разметки, ни правил — хаос. Я стояла в тени переулка между зданиями, и, облокотившись на глиняную стену одного из них, следила за дальним соседним домом. Это был ветхий склад с малым количеством окон, не отличающийся от других. Мало кто подозревал, что там держат килограммами наркоту. Они даже для отвлечения подозрений подселили поближе несколько семей, как мне рассказывал мой заказчик. Я заметила это вчера, во время очередной слежки. Откровенно говоря, мне стало жаль тех, кто живет, ни о чем не догадываясь, под кучей кокаина каких-то козлов, думающих только о собственной выгоде. Хотя чем я лучше? «Ты на стороне правосудия и убиваешь только тех, кто это заслужил», — прозвучал голос внутри меня. Ага, чертова супергероиня. Не хватает только плаща и трикошек с блестками. Я убиваю только редкостных ублюдков. В Судане запрещен алкоголь. Конечно, на черном рынке теоретически купить можно, но местные не рискуют: для них за это серьезное наказание. По прилету всех обыскивают и алкоголь выливают. За попытку ввезти спиртное полагается штраф, могут даже развернуть и не допустить в страну. Как я провезла через страну алкоголь, спросите вы? Также, как снайперскую винтовку, два пистолета, четыре дюжины патронов и две катаны. Профессиональная конспиративность. Ко входу здания по пустынной улице подъехала черная дорогая иномарка, а за ней еще пара машин. Это было явной роскошью для здешних мест и дорог. Водитель вышел из машины и открыл дверцу пассажирского сиденья. Оттуда вылез толстый невысокий человек в солнечных очках, белой рубахе и черных выглаженных штанах. В сопровождении нескольких людей в строгих костюмах он вошел в здание. В тот момент я была уже на крыше соседнего здания. Оно было значительно выше. Они выбрали слишком людное место и действовали весьма конспиративно, раз до сих пор были не пойманы. Я скинула с себя черную абайю. Надела я ее для того, чтобы не выделяться из толпы. После этого на мне осталась шейла — длинный прямоугольный шарф, который свободно оборачивают вокруг головы и кладут на плечи, черная облегающая кофта, кожаные перчатки без пальцев, штаны и армейские ботинки. На поясе висел ремень с патронами и кожаными карманами. Правую ногу выше колена огибали два ремешка, как подвязка на чулке, для оружия небольшого размера. В этой стране женщинам так ходить не принято по здешним нормам. Поэтому, чтобы отвести от себя лишние взгляды и подозрения, я оделась как местная. Хотя люди все равно недоверчиво поглядывали в мою сторону. Сумерки достаточно сгустились, и людей на улице стало значительно меньше. Мистер Хезаль гарантировал мне, что меня никто не услышит. На крупнокалиберной снайперской винтовке стоял глушитель. Такие винтовки, как правило, значительно превосходят обычные снайперские винтовки по дальности эффективной стрельбы и энергии пули, а также массе, габаритам и отдаче. Пришлось лечь на пол, чтобы прицелиться. Оружие было заряжено и я сняла его с предохранителя. Не успела я взглянуть в оптический прицел, как в шею попало что-то острое. Я выдернула маленький дротик с едкой фиолетовой жидкостью, и в этот же момент меня ударили по голове чем-то тяжелым.

***

Я очнулась, сидя на стуле, в помещении без окон. Надо мной горел тусклый свет лампы. Руки были отведены назад и связаны пластиковым зажимом. Видно, меня вырубили и поймали эти гады, отобрав все оружие. Оно было сложено в дальнем углу комнаты. А я ведь все просчитала, была уверена, что все идет по плану. — Саманта, какая неожиданная встреча, — ехидно подметил знакомый голос. Я дернулась и подняла голову. В нескольких метрах от меня, сопровождаемый телохранителями, стоял мужчина. Этот хмырь не был похож на того, кто приехал в полированной тачке. Он с ухмылкой смотрел на меня, будто ждал пока я очнусь. Неприятная внешность вызывала отвращение. На лице с щетиной красовался шрам: от верхней скулы до нижней губы проходила неровная розовая полоска. От удивления я вскинула брови. Ману Хезаль. — А я смотрю, ты такой свеженький, отдохнувший, ну да, раком стоять — это тебе не активом потеть, — усмехнулась я, — Уютненько тут у вас. Зайка, твой костюмчик — просто блеск! Униформа торговца секс-рабынями? — Шутишь значит, — мой заказчик презрительно фыркнул и зажал сигарету между золотыми зубами, — Мои люди напрочь выбьют из такой болтуньи чувство юмора. — У-у-у, да вам в фильмах сниматься с такой харизмой, — я вытянула ноги вперед и закинула одну на другую. — И кто бы говорил о чувстве юмора! Нет никакого брата. Ты, сукин сын, надуть меня решил. Слушай, котик, в чем прикол этого представления? — Женщины такие легкомысленные существа, но буду честен, ты чуть меня не раскусила, когда начала пробивать информацию, — усмехнулся Хезаль. — Саманта Уилсон. — Да, детка, я вся во внимании. — Я так понимаю, что у вас недавно обнаружили рак, — продолжил он, сделав паузу после моих слов. Чертов поганый ублюдок. Сначала звонит мне посреди ночи и предлагает сделку в полмиллиона, а потом гостеприимно к стулу привязывает. Как это понимать? — Осторожно, преследователь. — Это моя работа, — пояснил он, — Мне жаль, что вам пришлось так туго. Но вы превосходный рекрут, контрабандистка и профессиональный наемный киллер. Полсотни подтвержденных убийств. Как вы добились такого профессионализма за столь короткий срок? — Одна неделя — один поганый ублюдок вроде тебя, — горькая усмешка слетела с моих губ и в миг мое лицо приобрело серость и суровость, — А ты, я так понимаю, решил из своего сундучка милосердия мне милостыню дать? Что тебе нужно? — От тебя всего ничего: провезти опасное химическое оружие и бомбу через Красное море, — пожал плечами Хезаль, приближаясь ко мне медленными шагами, — Мои люди сделают все остальное. — Решил подорвать к черту страну двух святынь?.. — прошептала я. — Какая догадливая, — с наигранным восторгом усмехнулся он, — Видишь ли, народ там не очень любит войны, но если что-то угрожает их святой вере, — последние два слова мужчина произнес с отвращением, — то они примут меры. Ты превосходно провозишь опасные грузы через границу, будь ты на моей стороне, я бы с удовольствием поделился с тобой моей чудной задумкой детально, — и он по-кошачьи улыбнулся. — С удовольствием бы присоединилась к вашему клубу опасных чуваков в наглаженных штанишках, но. — я опустила голову, — Может я и убиваю подонков вроде тебя, но я против убийства невинных, — я подняла взгляд и исподлобья посмотрела на Ману Хезаля. — Да, конечно, кто бы сомневался. Вершишь справедливость? — усмехнулся он и стал так же неторопливо наворачивать круги вокруг моего стула, — Я заплачу тебе столько, сколько не платил еще никто. Ты даже представить не можешь сколько ты будешь иметь. Ты сможешь обратиться к лучшим онкологам мира. Kongos — Come With Me Now — Бабки не излечат рак, мистер Хезаль, — я закинула ногу на ногу и наклонила голову в бок, ехидно смотря на мужчину, — А единственное, что я отымею сегодня… так это тебя, сладкий. Я хорошенько лягнула Хезаля головой в живот, когда тот встал напротив меня. От такого неожиданного удара он согнулся в три погибели. Не теряя времени, мои руки ухватились за решетку в спинке стула и, крутанувшись на сто восемьдесят градусов, несчастный предмет мебели полетел в мужчину. Воспользовавшись моментом, я продела скрепленные за спиной руки через ноги и они благополучно встали на свое место. Охранники двинулись ко мне. Один из этих громил поспешно стал доставать пистолет из кобуры. Другой кинулся на меня и получил смачный удар кулаком по своей физиономии, а затем между ног и взвыл от боли. Второй выстрелил мне в грудь, но промахнулся, и пуля попала левее. Плечо откликнулось болью и начало кровоточить. Мгновение — и я выхватила пушку у первого охранника. Три гулких выстрела и передо мной лежало два окровавленных тела. Где-то далеко за дверью послышался глухой топот ног, поднимающихся по лестнице. Я взяла свое оружие, закрепила катаны за спину и проверила наличие патронов. Замочим гадов. — Тебе не удастся сбежать. Ты хоть знаешь от чего ты отказываешься? — выдавил смешок Хезаль, прислонившись спиной к холодной стене, — Думаешь, я бы дал тебе уйти вот так просто? Пока ты была в отключке, я вколол тебе смесь ядов: аконит и стрихнин. Один из них вызывает паралич, а другой — мышечные конвульсии и кислородное голодание, иначе говоря, ты умрешь от удушения. Я вывел этот яд сам, в том числе и противоядие от него. Если не согласишься на сделку, будешь умирать мучительно долго. Я чувствовала это. До его слов мне казалось, что это все побочный эффект снотворного в дротике. Сердцебиение стало работать на перебой, на участках кожи стал появляться слабый зуд, тошнота, одышка, легкие что-то сдавливало в железный капкан. Я невозмутимо вытянула руку с пистолетом и, даже не взглянув на его рожу, нажала на курок. Я затянула руку ремнем, чтобы остановить кровь. Дальше, за дверью, меня ждала встреча еще с несколькими охранниками. С каждым я поделилась свинцовой пулей в лоб. Концентрация внимания ухудшалась, глаза слезились даже от тусклого света. Картинка передо мной стала расплываться. Ноги подкосились, и я упала с лестницы, покатившись вниз. Судорожно глотая ртом воздух, я пыталась подняться, но все без толку. Парализовало меня моментально. Все тело адски жгло. Раковая опухоль курит в сторонке, а я корчусь на холодном бетонном полу от боли. Вот так и приходит смерть. Меня она одарила зверскими мучениями на десерт.