…Скатерть рви, жир на ковер, Мусор кидай на постель и пол, В кладовке скорей молоко разле-е-ей, Бей бутыль вина об дверь!
— Это мамина посуда! Ей больше ста лет! — кричал хоббит, догоняя летящие тарелки. А вы не в курсе? Вдволь сытые гномы решили покидаться посудой. Нервы бедного Бильбо Бэггинса уже начали сдавать. С другой стороны, его привязанность к вещам была чересчур сильной. Находясь в довольно непростой ситуации, я стояла поодаль, облокотившись на дверной проем и просто наблюдала за происходящим чуть потупленным взором.Кувшины в кипящую воду кидай, Там растолки и потом помешай, Если они не разбились, то зна-а-ай: Доставай и по полу катай! Бильбо Бэггинсу назло!
Повсюду разлетались посуда и звуки веселой флейты, на которой играл забавный гном в шапке-ушанке. Песня напоминала шотландские мотивы. А текст — будто они придумали на ходу! Песню в три куплета! Мимо меня со свистом пронеслась вилка, а за ней — хоббит. Гэндальф же, потягивая табак из деревянной трубки, сидел в самом эпицентре воздушно-летательного движения сервиза. Если я правильно поняла, это он притащил сюда больше дюжины гномов без согласия на то хозяина дома. Тот так тихо ругался о нарушенном личном пространстве, что был услышан всеми. Бедняга. — Они веселые и добродушные. Ты к ним привыкнешь, — заверял его старик. — Привыкну?! Гэндальф, ответь мне на милость, как можно привыкнуть к тем, кто разгромил твой дом?! — возмущался Бильбо. Раздались три громких и звучных удара. Я не сразу догадалась, но стучали в дверь. Вся процессия вмиг остановилась и все затихли. К слову, риторический вопрос. Кто же это мог быть? Все, включая меня, направились в коридор. Только сейчас остальные гномы поняли, что среди них женщина. Они начали перешептываться друг с другом, удивленно вылупившись на меня. До чего ж тугодумы… Однако здравствуйте! Что столпились? Короля что ль встречаем? Бильбо осторожно подошел к двери и напряженно дернул ручку под взглядом Гэндальфа. Air Supply — All Out of Love Дверь открылась и вошел мужчина. Он был высок и статен. Его длинные черные волосы спускались ниже плеч волнами. Некоторые из них в височной части были седыми, но он был не в возрасте, а даже наоборот — в расцвете сил. Борода и кустистые брови добавляли его образу еще большей брутальности. Ба-атюшки, а откудова это к нам такого красивого дяденьку замело? Он не похож на других гномов, возвышаясь над ними как гора. Это их лидер? Боже, каждое его движение было пропитано сексуальностью, а в воздухе ощутимо повысился запах тестостерона. Он снял меховую накидку и подошел ко мне. Мы были одного роста. В его серо-аквамариновых глазах было столько страсти, столько желания. Сильной мужской рукой он взял меня за талию и прижал к своему торсу. Я будто ощущала всю его мощь, идущую изнутри и заполнявшую каждый миллиметр моего тела, сводя с ума. Я уже чувствовала этот пылающий жар его дыхания на моих губах, как вдруг… поняла, что стою с открытым ртом. С уголка губ стекает слюна. Твою мать, на меня все смотрят. Я поспешно вытерла тыльной ладонью рот и отвела взгляд. — Это твоя служанка? — насмехнулся гном над Бильбо, — Она что, умственно отсталая? Все гномы противно загоготали. Вся эйфория страсти покинула меня так же быстро, как и пришла. Умственно отсталая? Дожили… — Нет-нет-нет, — начал оправдываться хоббит, — Она тут впервые, она не моя… Но гном его не слушал. Он важно прошагал через гостиную, оглядываясь по сторонам. Кстати, его макушка тоже коснулась люстры, как и моя, когда я заходила в этот милый, с позволения сказать, домик. Все остальные двинулись за ним по пятам. Лишь я, Бильбо Бэггинс и Гэндальф не присоединились к этому гномьему паровозику. — Какой противный хрен… — я прищурилась, провожая гнома взглядом. — Кто, прости? — похоже, Бильбо тоже находился в легком недоумении. Казалось, хоббита уже ничем не удивишь, но не тут-то было… — Это Торин Дубощит, предводитель компании. Постарайтесь не грубить ему, — Гэндальф многозначительно посмотрел на меня. — Дубо-кто? — прыснула я, — Дуб… ой, не могу! Мой заливистый смех разнесся по всему коридору. — Тогда я Барби Гёрл, — хохотала я, — Жизнь в пластике — это фантастика! Боже, кто придумывал вам имена? Старпёр из пятнадцатого века? Старик и хоббит удивленно переглянулись, но ничего говорить не стали. — Ну и ладушки, — пожала плечами я. Все гномы уселись за тот же стол, но в этот раз не было ни веселья, ни яростного жора. Они сидели и наблюдали за тем, как во главе стола восседал и тихо ел свою похлебку Торин. Я и хоббит стояли сзади. Гэндальф сел по левую руку от гнома. Пристроив свой скромный зад на пол, я достала из кармана маленький пузырек с фиолетовой жидкостью на дне. Успела его прихватить со стола, прежде чем выбежать из комнаты. Что же все-таки за дрянь они мне вкололи? Помнится мне, Хезаль перед смертью проговорился, что смешал два яда. Может именно из-за них я начала видеть странную чушь? Нет, я точно уверена — я умерла. И умирала весьма долго и мучительно. Если все-таки мне суждено будет вернутся, займусь изучением этой дряни. Я посмотрела на Бильбо. Он протягивал мне зеленое яблоко. Мои брови взлетели вверх. — Я подумал, быть может, ты голодна, — сказал он слабо улыбаясь, — Это — единственное, что удалось спасти. — Мне нравится ход твоих мыслей. Спасибо, — улыбнулась в ответ я и взяла предложенный фрукт, а затем легонько постучала свободной ладошкой по полу, приглашая хоббита сесть рядом. Посмотрев в раздумьях сначала на яблоко, а потом на хозяина дома, я достала из ножн катану и разрезала яблоко пополам. На этот раз брови взлетели у хоббита. Ну, а что? Я практически в средневековье, нужно как-то приспосабливаться. Кстати, сколько тут платят наемникам? И есть ли они здесь? За столом начался разговор. Эта бородатая братва обсуждала что-то про гору, золото… гору золота? Вау. Собрание длилось очень долго и на протяжении всего времени я сидела, хрустела яблочком, и думала, что я вообще здесь забыла? Зачем я здесь сижу? «А куда ты пойдешь, дурочка?» — отвечал голос в голове. — Мы сошлись здесь, дабы обсудить наши планы и умыслы, Гэндальф. Наша цель, как я полагаю, известна всем нам, но уважаемому мистеру Бэггинсу ситуация может представляться требующей некоторых разъяснений. Дайте ему контракт, — сказал Торин и Балин протянул хоббиту пергаментный свиток. Тот вскочил, и развернув его, принялся за изучение текста. — Эй, а что мне прикажите делать? — я решила тоже замолвить словечко. — На рассвете мы тронемся в долгий путь, — продолжил Дубощит, как ни в чем не бывало, — В путешествие, из которого некоторые из нас, а возможно, даже все, могут не вернуться назад. Таков был стиль Торина. Он ведь был «важной» персоной. Однако его самым грубым образом прервали. Нет, на мою персону он так и не обратил внимания, а вот бедняга Бильбо при словах «могут не вернуться назад» издал крик — пронзительный, точно свисток. Все гномы повскакивали с мест, чуть не опрокинув стол. Обернувшись, все увидали, что насчастный хоббит стоит на коленях на коврике и трясется, как желе. Вдруг он плашмя хлопнулся на пол с отчаянным воплем и долгое время от него не могли добиться ничего другого. Гномы подняли его и перенесли в гостиную, с глаз долой, посадили там на кресло, поставили рядом чашку чая, а сами вернулись к своим «темным делам». Конечно же, у меня не было желания находится с ними, и я последовала за Гэндальфом, направляющимся к Бэггинсу. — Легко возбудимый, — покуривая трубку, говорил старик куда-то в пустоту, когда я вошла в комнату, — Подвержен необъяснимым приступам, но один из лучших — свиреп, как дракон, которому прищемили хвост дверью. Если вам когда-нибудь доводилось видеть дракона, которому прищемили хвост дверью, то вы поймете, что это чисто поэтическое преувеличение в применении к любому хоббиту, даже к двоюродному прадеду Старого Тука по имени Бычий Рев, который был такого гигантского роста, что мог ездить верхом на настоящей лошади. Это он когда-то как ураган налетел на армию гоблинов из Маунт-Грэма в битве на Зеленых Полях и сшиб своей деревянной дубиной голову с плеч гоблинского короля. Голова пролетела сто метров и угодила прямо в кроличью нору. Таким образом была выиграна битва и одновременно — изобретена игра в гольф. — Драконы? Гоблины? — переспросила я, вскинув левую бровь. Казалось, после гномов и хоббитов меня уже больше нечем было удивить, но увы. — Первые — прислужники Моргота Бауглира, изрыгают пламя, рушат города одиним взмахом крыльев и имеют страсть к драгоценным камням и золоту. — Я знаю, что такое «дракон», — пояснила я, но старик продолжил: — Вторые — темные твари, скрывающиеся в пещерах гор. Предпочитают оставаться там, и не высовываются, пока солнце не скроется за горизонтом. Тем временем изнеженный потомок Бычьего Рева приходил в себя на кресле в гостиной. Отлежавшись и глотнув чаю, он пронзительно посмотрел на Гэндальфа. — Я никуда не пойду! — выпалил он. — Ну-ну, полно, Бильбо, — с добродушной улыбкой произнес Гэндальф. — Нет! — отрезал хоббит, — С меня довольно на сегодня. Найдите другого хоббита для вашего… — он скривился не в силах сказать «путешествия». Я поджала губы. Не отказалась я бы сейчас от психологической помощи. Но с дуростью, которая творится вокруг меня придется справляться самой, возлагая эдакое тяжкое бремя на хрупкие женские плечи. «Что делать дальше?» — вопрос, который я задаю себе в тысячный раз за этот вечер. Не комфортно было находится в бородатой компании, но любопытству не сиделось на месте — и впрямь ли я оказалась в мире волшебства и небылиц, которые нам рассказывали в детстве перед сном? Это не было похоже ни на сон, ни на галлюцинации. Все было реально. Существование такой реальности в своем мире я бы поставила под сомнение. Но не сейчас. Сейчас все было по другому. Легкий шок и неверие давно прошли, оставив место моему по-детски прыткому любопытству. В глазах зажегся лукавый огонек. Мне захотелось исследовать этот незнакомый мир. Прочесать каждый его закуток. Я уже совсем забыла о своей прошлой жизни, будто я наблюдала за ней сквозь пелену в глазах, а сейчас прозрела. Воспоминания были нечеткими, размытыми. Я смотрела на них сквозь омут. Лишь последние часы жизнь оставили свой неизгладимый след в моей голове. Я скрипнула зубами. Есть ли связь между этими событиями? Она должна быть. Был в этом какой-то смысл, который я никак не могла понять. Я так и продолжила бы размышлять о сущем, если бы меня не отвлекли гномы. Все тем же паровозиком они прошли в гостиную. Бедный Бильбо вздрогнул, сжав кружку с облепиховым чаем еще сильнее прежнего. Торин сел в третье кресло напротив хоббита, и опершись локтями на подлокотники, сцепил пальцы в замок. — Мистер Бэггинс, вам доводилось сражаться? — после недолгой паузы спросил гном. Сражаться? Серьезно? Я не поверю, если этот маленький и тихий пухлячок брал в руки оружие. Совсем безобидный, он вжался в кресло под пристальным взглядом суровых глаз, глядящих из-под кустистых бровей. — Меч или топор — что предпочитаете? — не унимался Дубощит. — Ну, я весьма недурно кидаю каштаны, если хотите знать, — как бы между прочим ответил Бильбо. В его голосе звучали нотки недовольства. — Так я и думал, — усмехнулся Торин, направив взгляд на остальных, — Он больше похож на торгаша, чем на вора. Гномы вновь загоготали, и я поморщилась. — Ну, а вы? — я не сразу поняла, что вопрос адресован ко мне. Все взгляды в этой комнате выжидающе были направлены на меня, кроме Гэндальфа. Он курил трубку и задумчиво смотрел на языки пламени в камине. Я помедлила, анализируя фразу. Она показалась мне больше усмешкой, нежели обыкновенным вопросом. — Я не местная, — мои руки скрестились на груди и плечом я оперлась на круглый дверной проем, — Хотите знать почему у женщины катаны за спиной? — лысый гном противно крякнул себе под нос. —Это видно, — заключил другой гном в шапке-ушанке, — На ней странная одежда. — И речи довольно острые на язык, — подхватил третий. — И на человека не тянет. Больно низкая. — А на эльфа уж и подавно. Уши-то человеческие. Да и страшненькая. Лицом не вышла. От такой наглости у меня отвисла челюсть. Они говорили так, будто меня вообще здесь не было. — Откуда нам знать, что она не представляет никакой угрозы для нас? Вдруг она лазутчик? — Не думаю, что она лазутчик, — вступился за меня Фили, — Может стоит взять ее с собой, Торин? Гном все также сидел в кресле и задумчиво разглядывал свои сомкнутые пальцы. Компания замерла в ожидании слов своего предводителя. Молчание затянулось, и я, как всегда, решила разбавить его своей речью. Не умею я молчать, уж простите. — Окей, может это прозвучит не так убедительно, как вам бы хотелось, но я не шпион, — подняв ладони, я оглядела каждого в этой комнате, — Я толком не знаю как здесь оказалась. Еще только вчера меня фактически убили, а уже сегодня я проснулась в траве среди сиреневых цветочков и… — Ведьма! — выкрикнул глухой на одно ухо гном и все вновь загалдели. — А ну тихо! — гаркнул Гэндальф, не отрывая взгляда от огня. — И что же скажет нам великий маг? — Торин Дубощит медленно повернулся и устремил взор аквамариновых глаз на старика. Пару секунд он шевелил губами что-то бормоча. У меня было странное ощущение, что в комнате стало слишком шумно. Я слышала треск поленьев в камине, тяжелое дыхание, даже стрекот сверчка на улице в саду. Эти звуки казались мне неестественно громкими и раздражающими. А еще в ушах что-то стучало. Неравномерно, наперебой. Раньше я не обращала на это внимание, но сейчас чувства будто обострились. Я отчетливо слышала переплетающиеся стуки пятнадцати сердец. Меня это пугало. — Я возьму на себя ответственность за еще одного участника похода, — наконец выдал Гэндальф, — Если этот участник, конечно, любезно согласится составить нам компанию, — эти слова явно были направлены в мой адрес. — Это предложение? — я выгнула бровь. — Думаю, по пути нам удастся раскрыть загадку твоей личности и понять цель твоего прибытия. У меня не достаточно знаний, чтобы это разгадать, но достаточно, чтобы увидеть в тебе потенциал и много полезных навыков, и, к тому же, я знаком с теми немногими, что способны подсказать нам правильный ответ. Мы поможем тебе. — Мы?! — Торин резко вскочил, — Когда это ты стал говорить за всех?! Думаешь, это смешно?! — яростно вскричал гном, — Ты обещал мне взломщика, а это что? — он ткнул пальцем в хоббита, и тот, вздрогнув, вжался в кресло, — Болван, помешанный на ажурных салфетках, а эту потаскуху, — теперь он ткнул пальцем в меня, — Вообще сюда не звали! В тот же миг он неподвижно застыл, задрав подбородок кверху. Его челюсть сжалась от напряжения, но сам он сохранял непоколебимое спокойствие и невозмутимость. Удивительно. Ведь горла его касалось острое лезвие меча. Я крепче сжала оплетенную кожей рукоять катаны. Было слышно как бьется его сердце. Оно не дрогнуло, зато остальные четырнадцать яростно забились о грудную клетку. Меня одолела ярость. Казалось, она смешалась с кровью и раскаленным маслом растекается по моему телу. Я чувствовала как с каждой секундой нарастает напряжение в комнате. Гномы явно не ожидали этого, и лишь некоторые из них приняли боевую позицию. Двалин сжимал в руках широкий меч с грубой рукоятью, который направил прямо на меня. Два рыжих гнома схватили табуретки и, клянусь, я слышала как сзади меня в кресле тихо заскулил хоббит. Эта сцена продолжалась бы целую вечность, если бы не ладонь, которая легла мне на плечо. — Не нужно этого делать, — понизив голос, осторожно сказал Фили. — Пусть извинится перед мистером Бэггинсом или станет короче на пару дюймов. Терпеть не могу предвзятые оскорбления. Усек, засранец? — Саманта… ты вся горишь, у тебя жар. Но я не слушала. Лишь прожигала взглядом самодовольную ухмылку Дубощита. Как же было мерзко от того, что эта бородатая физиономия буквально час назад казалась мне симпатичной. Я облажалась. Теперь буду себя за это осуждать до конца дней. И неизвестно, когда эти дни кончатся. Чувствую себя кошкой с девятью жизнями. — Н-нет, — Бильбо вдруг вскочил с кресла, — Только не в моем доме. Я не позволю, — по виду было заметно, как он нервничал и дрожал с головы до ног. Его слова стали для меня будто тем самым глотком воздуха. Я медленно, не сводя глаз с хоббита, опустила клинок. Напряжение все ещё витало в воздухе, и я, вновь взглянув во все пятнадцать пар глаз, поспешила покинуть дом. Сев на каменную ступеньку снаружи, я шумно выдохнула. Легкий вечерний ветерок отрезвил мои мысли, и гнев стал улетучиваться вместе с жаром, который на меня нахлынул. Почему же я так вспылила? Нет, не отрицаю, характер у меня еще та горячая штучка. На секунду мне и впрямь показалось, что я вот-вот и полосну его лезвием по горлу. Скрипнула дверь, и рядом со мной на ступеньку приземлился хоббит. В руках он держал аккуратно сложенный в квадратик плед горчичного цвета. Он протянул его мне. Уголки моих губ дрогнули в слабой улыбке. — Спасибо. — На секундочку мне и впрямь почудилось, что вы разнесете мой дом. — Прости. Я взрывоопасная. — Ты всегда так краснеешь, когда злишься? — Что? Не-ет, — я нахмурилась, — Такое впервые. Мне кажется, это он так сильно действует мне на нервы, — я небрежно кивнула на дверь, имея ввиду Торина. — Ты пойдешь с ними? — хоббит был не настойчив. Он будто говорил о погоде — медленно, размеренно. Но в голосе его были какие-то странные нотки беспокойства. Я пожала плечами, а через пару секунд покачала головой, — Почему Гэндальф обещал тебе помочь? Ты с ним знакома? — Нет, — ответила я и опустила голову, — Раз в сотый это уже говорю, но я не из этого мира, как бы глупо это не звучало. В прошлом я была наемницей, — я посмотрела на Бильбо. По лицу его было понятно, что ему ничего не понятно. Я вздохнула, — Это такие люди, которые убивают более плохих людей за деньги, — теперь было видно, что хоббит испугался, — Но у меня рука не поднимется убить невинного. Все то время, пока мы сидели на крыльце дома, внутри велся гневный спор между Торином и Гэндальфом. Гном буквально с пеной изо рта высказывал свои возмущения насчет меня, а Гэндальф удивительно спокойно отвечал на его тирады. Мне безумно не хотелось слушать это, но голос был громким, будто кто-то увеличил мощность. Я закрыла лицо руками. — А ты… зачем ты им? — поинтересовалась я у мистера Бэггинса, повернувшись к нему всем телом. — Услуги какого-то взломщика, вора, коим я не являюсь и никогда не являлся, — объяснил Бильбо и тут же стал оправдываться: — Не люблю я приключения. Проблем от них больно много, да и обед пропустишь. Лучше сидеть в тепле, уюте, комфорте, пить чай с ромашкой и радоваться спокойной и размеренной жизнью, — он взглянул вдаль на темные холмы. — В этом мы с тобой не похожи, — усмехнулась я и последовала его примеру. Разглядывая круглые и разноцветные двери домиков, я невольно, прислушавшись, поняла, что спор окончен, и в доме воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием камина. — В контракте говорилось, что заказчик не несет ответственность за полученные взломщиком травмы или… — Бильбо судорожно сглотнул, — Смерть. Внезапно я начала понимать, что прониклась жалостью к хоббиту. Ведь на моей работе было то же самое — мои заказчики не несли ответственность за полученные мной травмы и увечья, а уж тем более, за мою гибель во время задания. Но я хотя бы была подготовлена и обучена навыком боя, а маленький хоббит только и умел кидаться каштанами. На поле настоящего боя ему не выжить. Бильбо Бэггинс понурил голову. Я не знала что сказать и каким жестом его успокоить. — Но зато весьма справедливый подсчет доли добычи, — усмехнулся он. — Добычи? — Золота, — пояснил Бэггинс, — Золота гномов. Их гору, насколько мне известно, присвоил себе огромный огнедышащий дракон. — И что они от тебя требуют? — Пройти мимо него и стащить какой-то камень. Наверное, очень ценный, — хоббит нервно выдохнул. — И ты готов пойти на такой риск? — на мой вопрос хоббит пожал плечами. — Не хочу себе в этом признаваться, но меня тянет на… приключения, — тихо проговорил Бильбо, — Но нет. Определенно, нет. Я ведь Бэггинс. Из Бэгэнда. Какой из меня взломщик? Я ничего не поняла, но спрашивать не стала. А если он признается себе в этом? И пойдет с ними? Странное чувство в груди не давало мне покоя. Чувство жалости? Сочувствия? Милосердия? Я не последую примеру хоббита — я себе признаюсь. Я признаюсь, что если Бильбо Бэггинс отправится с гномами, я пойду за ним. Ему нужна защита, а эти гавнюки даже не потрудились взять на себя ответственность за маленького хоббита. Если все на самом деле так, как говорил маг, и все это реально и опасно, то я лучше уж буду терпеть их насмешки, чем оставлю беззащитного мистера Бэггинса на съедение этому злобному гному с безумно сексуальной внешностью. Хотят взять хоббита? Я иду в комплекте, как дополнение. Нутром чую, плохишей и тут предостаточно. И я их всех пересчитаю.***
Imagine Dragons — Radioactive Я неслась по равнине, обгоняя ветер. Он тревожно колыхал мой угольный загривок. Тяжелые лапы оставляли глубокие следы в сырой почве. На небе полную луну и звезды закрывали тонкие полоски туч. Под покровом зловещей ночи я бежала навстречу неизвестности. Что-то определенно меня привлекло. Какой-то звук. Я не могла разобраться, понять, сколько бы ни пыталась. Что-то тянуло невидимыми нитями меня туда — вперед. И я бежала. Все быстрее и быстрее, подгоняемая ветром. Я пересекла лес и несколько одиноких холмов. Когда я удалялась все дальше, мне казалось, меня проглатывал мрак, холодными лапами ужаса завлекая меня к себе в пасть. Ночь становилась темнее. В воздухе витал неприятный запах. Запах опасности. Любой на моем месте развернулся бы и бросился бежать оттуда, но не я. Меня инстинктивно тянуло в самую гущу этого мрака. Я услышала вой. Ледяной, пронизывающий душу. Именно это привлекло меня. Он донесся из-за высоких острых скал, и я ускорилась, но добежать не успела. Меня сбили с ног и повалили на спину. Большие серые лапы уперлись мне в грудь, прижимая к земле. Мы оба зарычали, и я попыталась вцепиться противнику в глотку. Не вышло. Задними ногами я норовила скинуть его с себя, брыкалась, скулила, царапала когтями волчье брюхо. Все произошло меньше, чем за пару секунд. Волк отскочил, и я бросилась на него. Человеческий разум отошел на второй план и спрятался где-то в уголке сознания, дав волю животной ярости. Каждый из нас пытался порвать другого, оторвать кусок густо покрытый шерстью кожи. Острые зубы вгрызались в холку, оставляя кровоточащие следы. Я бы одержала верх в этой схватке, но вмиг меня будто сковали тяжелым железом, и мое тело рухнуло наземь. Мышцы сводило судорогой. Я скулила и ежилась. Невидимой силой лапы подкосило и прижало к земле. Мой испуганный взгляд быстро метался, пока не сфокусировался на снежно белом силуэте, возвышавшимся надо мной, как скала. Волк-альбинос казался белой вороной на фоне пепельно-серых шкур его сородичей, но это было не так. От него исходила сила. Моя воля находилась у нее в плену. Я боролась с ним, как могла, корчась на земле. Исподлобья я смотрела на острую белую морду и чувствовала, как блекнут мои попытки подняться. У меня задрожали колени. Я пыталась выпрямиться и не скулить, но голос альфы ломал мою волю. Он хотел чтобы я склонила перед ним голову. Я слышала его. Мысленно. И всех остальных. Наперебой они говорили что-то невразумительное. Я попыталась разобраться в голосах, пройти по следам извилистых мыслей, но у меня ничего не вышло. Их мысли путались, сплетаясь между собой в один общий гул. А вожак молчал. Лишь его зрачки были устремлены мне в душу. Читая меня, как книгу, он видел все. Моя память для него была открыта. Бледный жадно всматривался в события моего прошлого. Я чувствовала, как постепенно теряю свою свободу. Теперь я принадлежу ему. Волки ходили кругами и клацали зубами, а мы находились в центре воронки из оскаленных клыков и прижатых ушей. Из их груди вырывалось довольное рычание. Я пыталась подняться вновь, но под гнетом приказа мои плечи опустились, ноги стали ватные, и я легла на живот. Никто не мог противиться альфе. Когда говорит альфа, стая подчиняется. Он хотел убить меня прежде, но теперь посчитал нужным сохранить мне жизнь и дать место в стае. Я ему нужна. Что-то в моих мыслях привлекло его и он издал тот самый леденящий душу вой. Волки зарычали в знак согласия. От напряжения все ощетинились, заходили быстрее, и звук шагов по солончаку стал отчетливей: землю вспарывали когти. Когда он отпустил и я, покоряясь ему, твердо встала на землю, моему взору предстала полная картина: на некоторых громадных серых волках сидели всадники. Уродливые, пахнущие чем-то злым и нехорошим. Их лица были оскалены, обнажая грязные клыки. Я заскулила и прижала уши. В центре воронки теперь была не я, а какая-то обнаженная девушка. Она жалобно просила о помощи. Ее голос охрип, волосы были растрепаны, а кожа стала пыльной и черной от грязи. Волки все также ходили по кругу и облизывались, предвкушая ужин. К девушке, тяжело ступая по земле, подошел бледный и высокий орк. Он грубо обратился к ней низким басом, но она вновь стала молить о помощи и скулить, как щенок. Потом он обернулся и сказал что-то вожаку. А вот и ужин. Соглашаясь с моими мыслями, волки вновь довольно зарычали. Бледный орк схватил за горло бедняжку и бросил ее нам, в самую гущу. Острые зубы легко вгрызались в теплую плоть. Я чувствовала вкус крови и раздирала мясо, в надежде урвать самый лакомый кусок. Я проголодалась. Сильнее, чем все остальные. Я слышала как ломаются кости, как рвутся сухожилия, как медленно замирает трепещущее девичье сердечко. Я наслаждалась. Ведь я голодна. Моя морда из черной окрасилась в багровую, и я довольно облизнулась. Где-то далеко в голове эхом слышались противящиеся отголоски сознания, но я не обращала на них внимания, ведь это — приказ альфы, а когда альфа говорит, стая подчиняется.