Lightning Only Strikes Once

      Когда зрение блондинки снова возвращается в фокус, она тут же пытается сесть.       - Лекса...       - Тише, Кларк, - резко говорит Лекса, поддерживая ее.       Мир кажется очень ярким, а все окружение раскручивается перед глазами. Она изо всех сил старается обрести понимание происходящего, но перед ней постоянно мелькают пурпурные пятна. Кажется, будто все слегка покачивается, но затем ей удается сориентироваться.       - Как... как долго я спала?       - Около пятнадцати часов, - говорит Лекса. Теперь, когда блондинка смотрит на нее, она видит, что та очень устала, под ее глазами образовались темные полосы, а изгибы ее лица более выражены, чем обычно.       - Я попросила тебя остаться со мной, - вспоминает Кларк, морщась. - Извини. Тебе стоило поспать. Должно быть, ты не спала уже почти сорок восемь часов.       - Я не спала и большее количество времени, - иронически замечает Лекса. - В любом случае, я бы слишком волновалась, чтобы уснуть.       Кларк прижимается к теплым, сильным рукам, поддерживающим ее, эгоистично довольствуясь тем, что шатенка все еще здесь.       - Тогда поспи немного со мной, - сонно говорит она и зевает.       - Звучит неплохо, ai niron, - тихо говорит Лекса, целуя лоб Кларк.       Затем глаза блондинки резко распахиваются.       - Моя мать...       - В порядке. Джексон ухаживает за ней, - твердо говорит Лекса. - Какое-то время она находилась под седативными, чтобы он смог выполнить какую-то работу над ее коленом, но она очнулась несколько часов назад, и, похоже, стала медленно оправляться от вируса.       - А остальные?       - Двадцать три наших человека погибло в результате нападения на Гору, убиты в перекрестном огне или казнены Maunon, прежде чем мы смогли вытащить их оттуда. Октавия проснулась много часов назад - как ты и сказала, она невосприимчива к вирусу. Пытки, через которые она прошла, оставят за собой шрамы, но она уже с гордостью демонстрирует их другим Скайкру и Линкольну, и ни одна из ее травм не выведет ее из строя на постоянный срок.       - Это в духе Октавии, - почти довольно говорит Кларк, хотя и чувствует, как к глазам подступают слезы при мысли о двух дюжинах погибших людей. Она открывает рот, чтобы поподробнее расспросить про колено своей матери, а затем снова закрывает его. Она видела тот выстрел. Она знает, что велика вероятность того, что ее матери придется ходить с костылями или, по крайней мере, с тростью всю свою оставшуюся жизнь. Вместо этого она задает другой вопрос. - А что насчет Maunon? Сколько из них погибло?       - Аня очень неохотно ведет учет их количества вместе с Данте, - говорит ей Лекса. - Двенадцать человек погибло от вируса, а около семидесяти погибло в результате нашего вторжения в комплекс, однако он подозревает, что некоторые погибли еще раньше от рук его сына. Около трехсот осталось в живых.       - Тсинг, Кейдж, Эмерсон?       - Все живы, - твердо говорит Лекса. Выждав паузу, она добавляет. - Однако я не считаю, что мы можем так это и оставить.       Кларк раздумывает над этим. Нет, она тоже так не думает. Частично потому, что она считает, что однажды они станут угрозой, если останутся в живых. И отчасти потому, что хоть она и получила свое завершение после уничтожения Горы, но она не единственная, кому это нужно - все люди Лексы, а теперь и все ее люди потеряли кого-то от рук Maunon. Они должны заплатить за содеянное.       - И что насчет всех остальных? - говорит Лекса, внимательно наблюдая за ней. - У тебя есть какие-нибудь идеи?       Кларк сглатывает и надеется, что то, что она собирается сказать, прозвучит не слишком кровожадно.       - Мы оставим в живых всех возрастом менее двадцати лет или около того, и всех, кто отказался принимать костный мозг, пока его не стали отдавать добровольно, - предлагает она. Если она правильно все поняла, то это означает, что им, вероятно, придется казнить между двухсот десяти и двухсот тридцати Горных людей. От этой мысли все внутри немного сжимается, но раз они пытаются лишь постепенно ввести слоган «за кровь не нужно платить кровью», то это приемлемый компромисс. Большинство Maunon умрут. Но некоторые из них выживут. И спустя десятилетия земляне наконец приблизятся к правосудию за то, как с ними обращались.       Лекса кивает.       - Это разумно. Это содействует нашей цели сделать наши законы менее суровыми, но приведет к казни достаточного количества Maunon, так что мои люди поддержат это. Что насчет Данте?       Кларк видит напряжение в ее лице.       - Это зависит от тебя, - говорит ей Кларк. - Он совершил преступления против твоих людей, а не Скайкру.       Она не думает, что земляне смогут принять идею оставить этого человека в живых. Ведь именно под его руководством они начали забирать их людей. Его доброта, проявленная к Небесным людям, не освобождает его от этой ответственности - в некотором смысле, Кларк считает, что это лишь ухудшает его положение, ведь это означает, что он понимал, что делает, но счел это приемлемым, поскольку делал это лишь с «дикарями». Теперь, когда она знакома с таким количеством землян, ее беспокоит, что кто-то вообще может обладать таким лицемерием, таким добровольно моральным диссонансом. Данте высосал бы всю кровь из Лексы, Ани, Линкольна, Индры и еще очень многих удивительных людей, не почувствовав и капли сомнения в своей правоте.       Лекса прикусывает губу, а затем, похоже, принимает решение.       - Значит, он умрет. Завтра, вместе с остальными.       - Смерть от тысячи порезов?       - Да, - прямо говорит Лекса. - Однако из уважения к его действиям по защите твоих людей, он может стать первым, кто умрет от тысячи порезов. Так что ему не придется становиться свидетелем смерти своего сына.       Это странное, извращенное милосердие. Кларк чувствует, как ее чуть не выворачивает при мысли об этом - сотни людей, привязанных к столбу, прямо как Финн, словно современная Голгофа. Gona с ножами, ожидающие шанса разрезать своих врагов, выстроившиеся в очередь, прямо как Maunon, которые выстраивались в очередь в кафетерий. Порезы, мольбы, стоны от боли, пронзающие воздух. На самом деле, эта мысль касается не Данте - эта мысль касается мнимого двадцатилетнего человека, который принял костный мозг, потому что хотел впервые увидеть небо. Это касается мнимой матери, которая приняла его, потому что не хотела, чтобы ее дети выходили на улицу без присмотра. Даже мнимый солдат, которому сказали, что ему нужно принять костный мозг, потому что на них надвигается армия, готовая убить их, а это единственный способ выжить.       Однако она заставляет себя вспомнить о настоящих людях, из обоих миров. Линкольн, с муками вспоминающий то время, которое он провел в качестве Ripa. Аня, вырывающая зубами трекер из своей кожи, потому что это лучше, нежели возвращение в то место, которое забирает все твои силы и кровь до последней капли. Октавия, покрытая синяками и пожизненными шрамами, потому что Горе было плевать, что ей шестнадцать лет, раз уж у нее была нужная им информация. Атом, умоляющий о смерти, пока его кожа покрывалась волдырями и вспыхивала от тумана. Вот, что реально. Вот, что произошло.       - Я люблю тебя, - шепчет она Лексе, потому что это правда. Она любит девушку, которая приговаривает сотни людей к смерти. Но ведь она любит и девушку, которая дарит свободу некоторым Maunon, несмотря на все убеждения своих людей, а еще девушку, которая не покидала Кларк, когда та была больна, и девушку, которая сделает все необходимое ради своих людей.       - Я тоже тебя люблю, - говорит Лекса. Кларк видит в зеленых глазах как печаль, так и понимание.       - Я не ожидала, что нам удастся оставить кого-либо из них в живых, - внезапно говорит Кларк. Она даже не знала, что собирается сказать это, прежде чем произнесла эти слова.       - Как и я, - признается Лекса. Она прижимается губами к виску Кларк. - И я до сих пор не совсем понимаю, что делать с выжившими. Ты все еще придерживаешься своего плана по их интеграции с твоими людьми?       - Наверное, - неуверенно говорит Кларк. Она берет шатенку за руку и притягивает ее к себе так, что они прижимаются еще ближе друг к другу, а затем откидывает с себя одеяла, чтобы закутать в них и Лексу, из-за чего они обе оказываются в коконе. Она была серьезна насчет своей идеи подремать, хотя определенная часть ее сонливости и рассеялась. Приятно вот так прижиматься к теплой Лексе. - Если мы проясним, что они живы лишь потому, что помогли некоторым нашим детям избежать смерти, то мои люди смогут принять их. Однако многое зависит от того, как они будут вести себя с нами. Последнее, что нам нужно в Аркадии, так это группа людей, презирающих нас.       - Мои люди никогда не примут их, вне зависимости от того, как эти люди будут к нам относиться, - прямо говорит Лекса. Она целует плечо Кларк. В этот самый момент они сваливаются на свое спальное место, ложась лицом друг к другу. Кларк вспотела из-за лихорадки и потому чувствует себя немного отвратительно, но идея встать и помыться кажется гораздо сложнее, нежели лежать здесь рядом с девушкой, которую она любит.       - Понимаю, - говорит Кларк. Она вжимается в Лексу, наслаждаясь ее теплом и мягкостью. - Полагаю, что даже если они и возненавидят нас, то мы все равно превосходим их в числе, и это лучше, чем убивать их. Но не побудит ли это остальные кланы невзлюбить нас еще сильнее?       - Надеюсь, что нет, - отвечает Лекса, вздыхая и закрывая глаза. - Мы казним большинство из них, это должно помочь. Я могу сказать послам, что ты лишила их свободы или сделала своими рабочими, что-нибудь в этом духе - принудительная замена людей, которых они отобрали у тебя. Они могли бы принять это за обычай Скайкру. Они могут решить, будто вы заставляете убийц завершать всю работу, которую их жертвы могли бы сделать за всю свою жизнь.       - Скажи им, что хочешь, - говорит Кларк, подавляя зевок. У нее тоже закрываются глаза. - Однако нам придется сообщить послу и Канцлеру, что ты им скажешь, чтобы они подыграли тебе.       Она не может видеть Лексу, но она может почувствовать невесомое прикосновение губ к своему лбу. Кларк сильнее прижимается к ней - в этом нет ничего сексуального, они обе слишком устали для этого, но ей кажется, будто каждый кусочек ее кожи, который прикасается к Лексе, одновременно и покрывается холодом, и разгорается огнем. Это гораздо лучше, чем лечение медикаментами.       - Ты знаешь, кого хочешь? - говорит Лекса, зевая. Кларк считает этот звук нелепо милым. - В смысле, в качестве посла и Канцлера.       - Я подумала, что Уэллс может стать хорошим послом, - говорит Кларк. Она внезапно испытывает приступ боли. Скоро, очень скоро, когда они вернутся в Аркадию, ей придется сказать Уэллсу, что его отец мертв. Она поступила неправильно, когда сказала, что Горные люди могут оставить Джаху в живых, чтобы держать его в качестве заложника или использовать в качестве поставщика информации. Она дала своему лучшему другу ложную надежду. Кларк ощущает очередной укол от более серьезной вины, когда понимает, что какая-то часть ее эгоистична рада, что его больше ничего не связывает с Аркадией, так что он сможет отправиться вместе с ней в Полис.       Будто ощущая ее боль, Лекса зарывается своим лицом в шею Кларк.       - Я бы хотела этого, - приглушенно признает она. - Он стал мне... чем-то вроде друга. Однако, кроме того, он разумный и вдумчивый, он понимает пожертвование, но не наслаждается этим, он принимает различия между другими кланами и его собственным, не теряя при этом верности. Он бы стал идеальным послом.       - И, таким образом, Кейн может стать Канцлером, - зевает Кларк, слегка подтягиваясь. Тело блондинки ломит от болезни, но она уже начинает поправляться, так что это хорошая боль. - Я думаю, Коул, Фуджи, Джей и моя мать смогли бы составить приемлемый совет, если он захочет создать его для важных решений. Большинство из них вполне разумные люди, и, не считая мою маму, они провели достаточно времени с землянами, чтобы понимать некоторые их обычаи и убеждения.       - Будут ли они иметь возможности, как и у него? - медленным и вялым голосом говорит Лекса. - Это создает... риск... - снова зевает она.       - Может, по началу они будут просто советниками, - сонно говорит Кларк. - Мы сможем предоставить им реальные полномочия позже, если это потребуется. И нам нужен какой-нибудь механизм, чтобы в случае чего сместить Канцлера с должности... если это будет необходимо... может, мы могли бы оставить кого-нибудь здесь, кого-нибудь надежного, как Индра... не думаю, что нам понадобится это в случае с Кейном, но... напомнить им, что земля Коалиции... держит их в узде... - Кларк забывает, что говорила. Она сильнее прижимается к Лексе.       Дыхание шатенки начинает выравниваться и замедляться. Она быстро погружается в сон. Кларк счастливо вздыхает и присоединяется к ней.