Lightning Only Strikes Once

      - Все в сборе? - тихо спрашивает Лекса.       - Sha, Хеда, - с суровым лицом говорит Аня. - Мы готовы идти за Вами.       Лекса кивает. Она хватает близлежащую синюю ткань в форме квадрата, заправляя ее за свой пояс, и поднимает небольшое зеркало, которое она оставила неподалеку. Кларк безмолвно забирает его и поднимает перед собой, позволяя шатенке использовать обе свои руки, чтобы нанести себе боевую раскраску, а затем нанести точно такую же раскраску и на лицо Кларк. Когда она заканчивает, Лекса полностью выглядит как Командующая, в ней ощущается дух войны, а не человек, и, когда она смывает излишки краски со своих рук, к ее лицу пробирается какое-то странное выражение опасения.       Она внезапно замечает, что все еще носит часы, которые ей подарила Кларк, и почему-то от этой мысли ощущает холодный вес в своем животе. Носить их сегодня - неправильно, ведь уже очень скоро она выйдет из этой палатки и прикажет убить сотни людей, она будет вырезать своим кинжалом плоть и слышать неистовые крики и мольбу. Может, они и Maunon, убийцы по умолчанию, но, хоть она и осуждает их, она знает, что на мгновение увидит вспышку чего-то другого - она увидит брата или сестру, родителя, возлюбленного, ребенка. Не имеет значения, что она потеряла счет смертям, к которым прикладывала свою руку с давнего времени, она всегда видит это, после каждой казни, и ей кажется, будто так будет всегда.       - Эй, - мягко говорит Кларк, нежно хватаясь за запястье Лексы, когда та с трудом пытается снять часы. Она самостоятельно снимает их своими ловкими руками. Лекса поднимает глаза, чтобы встретиться ими с Кларк, и слова объяснения умирают у нее во рту. Лицо блондинки не выражает ничего, кроме понимания. Лекса вспоминает, что, хотя та и попросила ее заплести ей волосы, она не попросила вплести в них ножны Костии.       Кларк пристально смотрит на нее.       - Мы поступаем правильно, - говорит она так тихо, что другая девушка едва может расслышать это. В ее словах слышится слабая дрожь от неопределенности, но она прочищает горло и повторяет их, уже более решительно.       - Мы поступаем так, как того требует ситуация, - поправляет Лекса, потому что так и есть. В их случае «правильно» - это не столь важно. Когда она думает о том, как будет наблюдать за тем, как они умирают - этот странный момент, когда внезапно весь мир немного меняется, когда жизнь затухает, словно гаснущая свеча, а глаза человека становятся устрашающе тусклыми и неподвижными - сердце шатенки слегка сжимается. С определенной стороны они кажутся такими безобидными, эти мирные жители Maunon, эти бледные и слабые люди, которые оправляются от своей болезни словно напуганные и беззащитные goufa, ведь теперь они находятся за пределами своего маленького мира. Она напоминает себе, что в этом мире, внутри этой Горы, они положили конец жизням ее людей, будто это было так же просто, как и наложить повязку на рану. Они усилили свою беззащитность, прячась в роскоши и никогда не задумываясь о смерти тех, кто позволил им эту роскошь. Она резко вдыхает, в последний раз взглянув на свое отражение в зеркале. - Пойдем.       Люди протягиваются по местности настолько далеко, насколько ей позволяют видеть глаза. Здесь присутствуют и gona, и жители Тондиса, и Скайкру, которые пришли с ними, но Лекса подозревает, что за последние несколько дней все ее люди, находящиеся в пределах досягаемости, также прибыли сюда. Возможно, изначально они пришли лишь для того, чтобы посмотреть, что вызвало такой взрыв, но когда они подобрались поближе и осознали, что Гора уничтожена... что ж. Разумеется, они остались.       Maunon собраны в группу, они стоят на своих коленях с завязанными руками, их окружают gona с копьями. Индра стоит перед ними, не выражая никаких эмоций. Эбби тоже стоит рядом, тем самым удивляя Лексу, ведь она полагала, что та до сих пор лежит без сознания. Она тяжело опирается на Джексона, но все еще бледнеет от боли и напряжения в своем колене.       Аня прослеживает ее взгляд.       - Она очнулась десять минут назад, - шепчет она Кларк и Лексе. - И настояла пойти с нами. Очевидно, упрямство - это наследственное.       - Мне нужно будет увидеться с ней после всего, - говорит Кларк, показывая на своем лице сильную эмоцию, но затем она глубоко вздыхает и возвращает выражение своего лица к пустому. - Я навестила ее, пока она была без сознания, но у нас не было возможности поговорить.       - После всего, - повторяет Лекса, которая испытывает радость от того, что блондинка не попросила ее отложить казнь для их воссоединения. Она хочет покончить с этим как можно скорее.       Лекса делает шаг вперед и все разговоры тут же затихают. Единственными звуками остаются отдаленное пение птиц и парочка тихонько хныкающих младенцев. Толпа людей пристально смотрит на нее. Кажется, будто тишина вытягивает из нее слова, открывая их миру.       - Maunon терроризировали нас в течение многих лет, - говорит она четким голосом. - Они сжигали нас, они пускали нам кровь. Но они не сломили нас. Горы больше нет, а мы остались! - она делает паузу, когда толпа ликует, ожидая повторного наступления тишины. - Сегодня мы решим, что произойдет с выжившими. Мы всегда стремились встретить силу силой, наши законы - око за око, кровь за кровь.       Она делает глубокий вдох.       - Но так больше не будет.       Тишина усиливается еще сильнее, и кажется, будто сам воздух становится холоднее.       - Мы не такие, как они, - говорит она в разрастающееся напряжение, придавая своему голосу стальные нотки. - Мы не станем убивать детей и называть это делом чести. Мы не станем убивать тех, кто помог нам, тех, кто проявил искреннее раскаяние, тех, кто пытался поступить правильно. Их недавние действия не освобождают их от ответственности содеянных ими преступлений, но это свидетельствует о готовности приступить к попыткам исправить ситуацию. Дети Горы и пятьдесят семь взрослых Maunon, которые пытались помочь нам, получат шанс, который они никогда не давали нашим людям. Им будет дарована жизнь. За кровь не нужно платить кровью.       Люди принимаются тихонько спорить между собой, а несколько Maunon начинают плакать или кричать. Эбби делает шаг вперед, будто хочет что-то сказать, а затем чуть было не падает, когда опирается на свою раненную ногу, из-за чего скулит и позволяет Джексону снова поставить ее в вертикальное положение.       - Хотя за кровь и не нужно платить кровью, но убийство без сожаления по-прежнему должно быть наказано. Maunon, которые высасывали кровь из наших людей и отбирали костный мозг у Скайкру, умрут сегодня, - говорит Лекса, поднимая свой голос над болтовней. - Они умрут быстро и безболезненно, путем удара в сердце, - теперь gona возмущенно кричат, бросаясь вперед, но Аня почти небрежно роняет их на землю. Лекса игнорирует это. - Но среди них есть четыре человека, которые испытают смерть путем тысячи порезов.       Толпа снова замолкает, кроме всхлипывающих и умоляющих Maunon. Лекса задается вопросом, думают ли ее люди, что она выбрала лишь нескольких козлов отпущения потому, что они не могут позволить себе столько времени, чтобы медленно убить каждого Maunon, но, независимо от этого, новости о том, что она намеревается убить некоторых из них традиционным способом, кажется, успокаивает их.       - Первым, кто умрет от тысячи порезов, станет Данте Уоллес, - говорит она, голос громко раздается во всеобщем молчании. - За то, что он был первым, кто приказал убить наших людей, много лет назад, и именно по его приказу многие из нас истекали кровью.       Аня вытаскивает из толпы стоящих на коленях Manuon Данте Уоллеса. Его выражение лица почти спокойно, он не оказывает ни капли сопротивления, когда та привязывает его к столбу. Индра попросила своих людей поставить их по приказу Лексы, а Аня запомнила, каких людей ей нужно вытащить из всех Maunon, чтобы казнить их.       - Но он помог нам... - отчаянно говорит Эбби.       - Успокойся, мам, - твердо и неуступчиво говорит Кларк, перебивая крик своей матери. - Мы поговорим об этом позже. Сейчас не время.       Эбби замолкает, каким бы неожиданным это ни было.       - Вторым человеком станет доктор Тсинг, которая с наслаждением пускала кровь нашим людям и смеялась над их страданиями.       Лекса придает своему голосу ледяные нотки, соответствуя холоду внутри себя. Тсинг кричит, когда ее привязывают к столбу, бешено бросаясь из стороны в сторону, когда ей сковывают запястья и грудь. Она то выкрикивает оскорбления, то просьбы о пощаде. В одно мгновение она называет шатенку дикаркой, чужачкой и сукой, а в другой момент уже умоляет ее о милосердии. Аня запихивает ей в рот кляп, чтобы та наконец замолкла.       - Третьим, кто испытает такую смерть, станет Кейдж Уоллес, который создал Ripa и посчитал их своими питомцами.       Лекса вдруг задумывается, как проходит восстановление Ripa - Кларк сказала, что они не встретили в тоннелях ни одного Ripa. Кейдж не хотел, чтобы они заразились вымышленным «лекарством», потому их там и не оказалось, но они так и не выяснили, куда же они дели всех Ripa. Возможно, они все-таки были в тоннелях, только вот прятались из-за звуковых генераторов и погибли вместе с Горой - или, возможно, они и вовсе вернулись туда после захвата Кларк. Но также возможно, что прямо сейчас там, в лесу, лежат бьющиеся в конвульсиях Ripa, пока из их организма выходят наркотики. Им потребуется лишь электродубинка Скайкру, которая сможет вернуть им человеческий облик, которым они когда-то и обладали. Она надеется, что разведчики найдут их.       Кейдж Уоллес не пытается сражаться с воинами, когда его тащат к столбу, но и не демонстрирует достоинство своего отца. Кажется, он в шоке, его лицо побелело и наполнилось ужасом, глаза померкли и растерялись. Он похож на потерянного ребенка. Тем не менее, Лекса не испытывает к нему ни капли сострадания.       - Наконец, Карл Эмерсон умрет за свои планы, построенные против наших людей, - твердо говорит Лекса. Она не вдается в подробности - изначально она подумала упомянуть его сделки с Нией, но предпочла сохранить свои планы против Азпланы в секрете, пока они не разработают рабочую стратегию. Конечно, некоторые из этих воинов должны быть Азгедой, которые вернутся домой с новостями обо всем, что произошло - о смерти Горы, о казнях, о слогане «за кровь не нужно платить кровью», о Скайкру с их новым мощным оружием. Ниа поймет, что ее ожидает, но она не поймет, что они знают о ее предательстве.       Эмерсон уже стоит с кляпом во рту, по настоянию Лексы. Она не хочет знать того, что он может сказать. Будет лучше, если они избегут сказки о путешествии во времени. Он пытается бороться, но, поскольку он связан, это бесполезно. Он смотрит своими горящими от ненависти глазами на Кларк и Лексу. Лекса дарит ему тонкую, холодную улыбку в ответ, которая обещает ему долгую смерть.       - Уберите тех, кто выживет из оставшихся Maunon, - спокойно говорит Лекса. Они расположили этих людей в задней части группы, и gona с легкостью поднимают их на ноги и принуждают отойти в сторону, заталкивая их в несколько охраняемых палаток, разбитых еще дальше. Она ждет, пока они не выполнят это задание, а затем прочищает горло. - А теперь убейте остальных.       Она заставляет себя смотреть. Мечи мерцают, а воздух разрывают крики. Maunon хнычут, рыдают, съеживаются и пытаются бежать, но они окружены вооруженными gona, и уже через минуту все заканчивается. Земля впитывает их кровь, когда они падают. Мертвые наваливаются на мертвых. Данте Уоллес смотрит в сторону, закрывая свои глаза, чтобы справиться со слезами. Кларк тоже наблюдает за этим, лицо наполнено решимостью, но глаза наполнены мучением.       - Нет! НЕТ! - кричит Эбби до тех пор, пока Аня не шипит что-то ошеломленному Джексону, и тот не закрывает ей рот своей рукой. Она кусает его за пальцы, из-за чего он морщится, а затем женщина начинает всхлипывать.       Лекса позволяет всем успокоиться, прежде чем снова заговорить. Все ожидают приказа, чтобы начать исполнять смерть Данте. Вместо этого она берет блондинку за руки, делает шаг назад и встает на колени, а затем вынимает кусочек синей ткани, которую она заправила себе за пояс. Все присутствующие здесь люди удивленно ахают, и этот всеобщий звук звучит еще громче, чем когда она объявила о свержении Горы. Командующая не встает на колени, ни сейчас, ни потом. Они буквально не могут поверить своим глазам.       - Кларк kom Skaikru, - говорит Лекса, внося в свой голос нотки серьезности. - Горная Убийца. Я благодарю тебя за то, что ты сделала для наших людей. Я благодарю тебя за то, что ты положила конец Maunon, положила конец потерям наших друзей и семей в этом ужасе.       Внезапно все присутствующие, находящиеся в смятении и шоке, начинают вполголоса переговариваться друг с другом. Это беспрецедентное поведение. Хеда никогда не встает перед кем-то на колени, никогда не благодарит кого-то с такой покорностью. И именно поэтому все сработает. Они вышли за рамки традиций, они ступили на новую территорию. Никто не посмеет назвать шатенку слабой после того, как она вошла в комплекс и выжила, помогая уничтожить его. Тем не менее, Лекса дает четко понять, кому она отдает должное за случившееся.       - В благодарность за твои действия, а также благодаря силе и мудрости, которую ты продемонстрировала, я прошу тебя стать моим официальным главным советником, лидером коалиции и обладателем всей власти в мое отсутствие, - говорит Лекса, повышая голос, когда бормотание шокированных голосов возрастает. - Заместителем Командующей коалицией, к которой вскоре присоединятся Скайкру, заместителем Командующей Полиса и моих армий, заместителем Командующей всех этих земель. Я прошу тебя действовать в качестве продолжения моей власти и давать мне советы по любым вопросам. Я прошу тебя посвятить свою жизнь нашим людям и нашим землям. Примешь ли ты эти обязанности, отказываясь от всей остальной преданности, кроме как ко мне и альянсу?       Повисает долгая пауза. Беспокойные разговоры в толпе поднимаются от гула до рева. На лицо Эбби падает маска ужаса и неверия.       Кларк опускается на свои колени, чтобы их лица находились на одном уровне, снова равные друг другу.       - Sha, - громко говорит она. - Приму!       И затем она понижает свой голос до такого уровня, что его слышит только Лекса, хотя эмоции в глазах блондинки и так уже обо всем говорят.       - Я клянусь тебе в верности, Лекса kom Trikru. Обещаю относится к твоим нуждам, как к своим, и к твоим людям, как к своим.       Лекса чувствует подступающие к глазам слезы и моргает, отгоняя их, прежде чем кто-нибудь успевает заметить это. Она медленно и торжественно прикрепляет синюю ткань к одному из ее наплечников - не как у Командующей, но лента очень похожа. Она свисает к земле, такая же яркая, как и глаза Кларк, и раскачивается на ветру.       Удивительно - или, возможно, не так уж и удивительно, учитывая все произошедшее - но Аня первая опускается на колени. Затем и все остальные падают на свои колени. Тем временем, Хеда встает на ноги.       Лекса хватается за руку блондинки и поднимает ее в стоячее положение, а затем триумфально вскидывает их соединенные руки в воздух.       - Kos Kongeda! - кричит она. - За коалицию!       Все люди поднимают свое оружие в воздух и ликуют. Их одобрительные возгласы продолжаются еще очень долгое время.       - Моя мать не очень хорошо восприняла это, - слегка довольно говорит Кларк. Эбби - одна из немногих, кто не преклонил колени, но, к счастью, учитывая ее видимые травмы, все, скорее всего, предположили, что она просто не могла сделать этого. Возможно, это правда.       Лекса опускает их руки, но не отпускает руку Кларк.       - Сообщи мне, когда твоя мать хорошо отреагирует на что-либо. Я бы хотела стать свидетелем такого события.       Кларк смеется.       - Ты становишься более саркастичной. Мне кажется, что я должна винить в этом Рэйвен.       - Или себя. Ты определенно могла бы обвинить в этом себя.       - А в чем тогда веселье? - интересуется Кларк, а затем смотрит на четыре фигуры, привязанные к столбам, ее удовольствие и счастье испаряются. Она сильнее сжимает руку Лексы, даже не задумываясь об этом.       - Мы справимся с этим вместе, Кларк kom Kongeda, - мягко говорит Лекса, зная, о чем думает Кларк.       - Вместе, - соглашается та и выдавливает из себя неуверенную улыбку.