Не отпускай меня

      Угнаться за Человеком-пауком было не так-то просто. Он старался бежать медленнее, чтобы я не отставала. Мешала не только хреновая физподготовка, но и «одежда». Полотенце сползало, приходилось его держать, что очень отвлекало при спасении от монстров. Но не столько это приносило колоссальное неудобство, сколько отсутствие обуви: острые камни, мелкие веточки, мусор в траве — всё врезалось в стопы. Мы не могли остановиться даже на секунду, убегали без оглядки.       Вскоре подвели дыхалка и боль в ступнях. Давилась слезами, но не останавливалась. С каждым шагом боль усиливалась, пока Питер в очередной раз не обернулся удостовериться, что я не отстала или не потерялась. Он увидел мои слезы, затем обратил внимание на отсутствие обуви. Тогда-то он впервые заметил, в чем я покидала дом. В такие моменты вообще ничего вокруг не замечаешь. Тобой движет всего одна мысль: остаться в живых.       Я просила Питера бросить меня посреди леса, а самому спасаться. Вот еще, таскать такую ношу на своем горбу. Конечно, Паучок силен, мой вес для него практически не ощутим, но тем не менее, снова накатило чувство бесполезности. От меня были только проблемы. Когда буду приносить пользу?       Недотепа.       Питер хорошо ориентировался в темноте — он искал выход из леса. Мне пришлось сидеть на руках супергероя и томиться от неизвестности: как там Тони и Локи? Они живы? Им нужна помощь? Не ранены ли они серьезно?       Всё устойчивее складывалось впечатление, что они в итоге один за другим погибнут по моей вине.       Дорога привела на открытую поляну…       — Будем дальше искать населенный пункт или останемся здесь ждать наших?       Наших. Красиво звучит.       — Здесь. Не стоит уходить далеко. В твой костюм встроен датчик слежения, Тони нас найдет. Если ты не избавился от него, — в панике тараторю и дотрагиваюсь до эмблемы в виде паука. — Не избавился?       — Нет.       — Хвала Господу.       Питер усаживает меня на поломанный горизонтальный ствол дерева.       — В костюм еще, случаем, не встроена аптечка? — смеюсь сквозь слезы. Бедные мои ноги. Сначала вывих, теперь ступни разодраны в мясо.       — Есть. Постараюсь сделать всё, что смогу.       — Спасибо, Питер.       После обработки ран мы с Паучком в тишине стали дожидаться возвращения остальных.       Поднимаю взгляд к небу. Вдали от города оно такое темное и ясное, усыпанное звездами. Печальные мысли не покидали меня после выхода из кинозала. С того момента будто прошла целая вечность. События из новой жизни вытесняют старые — уже забыла свой номер телефона. Скоро воспоминаний о родном мире не останется. Виктория Лебедева перестанет существовать, и я не имею ни малейшего представления, кем стану под конец войны.       Цепочка ассоциаций выстраивается вперед, приводя к общему знаменателю: Тони потеряет всех и останется на Титане. Как он попадет на Землю? Костюм искорежен, вряд ли его функции помогут разобраться в устройстве космического корабля, на котором прибыли Стражи. А если помогут, корабль после атаки Таноса может быть поврежден. Как Тони улетит на нем? Есть ли там еда? Сколько дней займет полет? Ведь космос — его главная фобия.       Жизнь не вернулась в прежнее русло после атаки на Нью-Йорк. Старк готов был пожертвовать собой, улететь с ядерной ракетой в открытый космос и взорваться вместе с армией читаури. Он успел выбраться, спас миллионы, но страх перед космосом побороть так и не сумел.       — Они должны были уже вернуться.       — Согласен. Пойду проверю.       Его останавливает шорох из кустов. Судя по звуку, приближаются не милые пушистые кролики. Что-то крупное, зловещее и враждебно настроенное. Эти твари по запаху нашли нас?.. По следам крови? Снова облажалась. Питер закрывает меня собой, принимая боевую стойку.       Напряжение нарастает, но тут из кустов выходит Локи, а за ним — Тони. Чуть до разрыва сердца не напугали! Я опираюсь о ствол дерева, приподнимаясь. Хочу побежать им навстречу, обнять по очереди, убедиться, что это не мираж, не игры разума — от болевого шока всякое померещится.       — В доме не безопасно, — первое, что произносит Тони. — Камень у нас, остальные вещи я утром заберу. Поедем в мотель, снимем общий номер. Нам нельзя разделяться, даже по разным комнатам. Особенно тебе, — мужчина обращает взгляд на меня.       Из-за ценной информации?       Да, он тоже запоздало замечает мой внешний вид.       — Почему у тебя всё, не как у людей?       Магазины ночью не работают. Не разгуливать же по улице в полотенце и с перебинтованными ступнями вместо обуви? И так заявиться в мотель? Даже если не заходить, всё равно кто-то заметит, как я в сопровождении трех представителей мужского пола пойду в их снятый номер. Коне-е-е-чно, мы специально сняли его для игр в шахматы или решили сыграть в монополию.       — Любят мидгардцы создавать проблемы из ничего, — Локи проводит рукой по воздуху сверху-вниз, по всему моему росту, и полотенце сменяется платьем до колен. — Иллюзия держится не долго.       Как я не додумалась до этого?       Ноги остались босыми — с ранами теперь никакую обувь ближайшую неделю не надену. Понадобятся костыли.       За полчаса мы выбираемся из леса и ловим попутку. Водителя машины распирало спросить, как подросток попал в компанию к раненой девушке и двум взрослым мужчинам, один из которых — всем известный Тони Старк. Он платит безналом водителю за молчание, отсутствие лишних вопросов и отказ делать селфи. Деньги правят миром, это факт.       Идти снимать номер вызывается Локи. Питеру не разрешат, он несовершеннолетний, Тони — публичная личность, он привлечет внимание, а я не могу ходить. Администратору мотеля не следует знать, что номер снимут сразу четверо. Попробуем проскользнуть незаметно. Нам бы до утра перекантоваться.       Под покровом ночи пробираемся к приоткрытой двери. Из проема выглядывает Локи, дожидается нас, проверяя местность, не видит ли кто-нибудь, как Питер несет меня на руках, а рядом идет Старк. Заходим в номер: там стандартно две кровати и кресло. Кому-то придется спать на полу либо совсем не спать, охраняя спокойствие остальных. Вскоре выясняется, что второе предположение было верным.       Кровати занимаем мы с Питером, Локи устраивается в разложенном кресле. Все устали, готовятся ко сну, но я бы не откладывала разговор о случившемся на завтра. Не прошло и двух дней, как Танос отыскал нас. Сколько нам придется скитаться по укрытиям? Где Стражи? Тор не попал к ним? Если так, кто виноват в изменении хронологии? Покажем пальцем на эту безмозглую идиотку. Я чувствую себя Барри Алленом. Он старается всё исправить, а выходит еще хуже.       Тони садится у двери, прислоняясь к ее поверхности спиной. Всю ночь будет охранять наш сон? А сам? Ему тоже нужен отдых, больше, чем всем нам. Нельзя отдаваться делу целиком, до потери сознания, иначе он скоро выгорит. У всех есть предел возможностей. Кто бы напомнил Железному человеку, что с годами его здоровье не становится крепче.       Кто станет этим смельчаком?       От усталости засыпает сначала Питер, затем слышится сопение со стороны кресла. Завтра трудный день, пусть они набираются сил. В полумраке я смотрю на силуэт человека у двери. Наблюдаю за Тони молча, не выдавая себя, как китайский шпион. Ничто не мешало мне, пока живот не отдает режущей болью.       Час от часу не легче. Что за херня?       Вроде не травилась ничем, все ели одинаковую еду. С чего бы животу… Стоп. Какой сегодня день? Ох, елки. Не вовремя всё приходит, ой как не вовремя. И что делать? У меня с собой ни тампонов, ни прокладок. В сумке остались ежедневки, но толку-то от них никакого. Судьбинушка, падла ты эдакая, за какие заслуги продолжаешь издеваться?       Каждый месяц наступает этот период, когда я жалею, что не родилась мальчиком.       Мне с больными ногами до двери номера самостоятельно не добраться. Блеск. Надо завести привычку отмечать в календаре приблизительные дни наступления месячных и не париться. Вечно приходят неожиданно. Эх, а смысл? Я бы не пошла за ними перед побегом от монстров Таноса.       Кого послать за тампонами в круглосуточную аптеку? Ору. Представляю всю комичность ситуации. Смех смехом, но надо действовать. Проблема не рассосется.       Как обратиться к нему? По имени? Вырвалось, когда мы были на волоске от смерти, я боялась, что больше никогда его не увижу. Всё обошлось. Общение с ним и так было трудным, но сейчас в горле будто выросла перегородка, мешающая заговорить. Открываю и закрываю рот, не произнося ни звука. Блять.       Возьми да попроси сгонять Железного человека до аптеки! Может, написать записку и подсунуть? Отличная идея. Долбанутая. Хватит трястись при мысли о контакте с ним! Просто перестань. Веди себя естественно. Тони не убьет меня, если я попрошу об услуге. Сколько еще их будет? Он до моего появления так не заебывался ни с кем.       Хватит быть трусихой, Вика. Будь смелее.       — Мистер Старк.       — Уже не Тони?       Сердце делает мощный скачок, и загустевшая кровь теплым потоком хлынула по венам. Только Старку дано заставлять мои щеки покрываться румянцем от смущения всего одной фразой, неизменно убийственной.       Он встает. Эй, что происходит? Зачем подходить? Остановись. Мы можем поговорить шепотом, никого не разбудим. Ощущаю, как рядом под тяжестью веса Тони прогибается матрас.       — Беда, я слушаю тебя.       Подходящее прозвище.       — Мне неудобно просить вас.       — Неудобно спать на потолке, — справедливо замечает он.       — У меня месячные.       Не в бровь, а в глаз. Рубить, так с плеча. Вся затаиваюсь, ожидая, что ответит Тони. Он не десятилетний ребенок, которому надо всё объяснять, он опытен, мудр, и не стоит теряться рядом с ним. Ему надоела эта слава, приелась. Старк не ждет особого отношения к себе, этого фанатского восхищения.       — Я не следила за циклом.       — Какими пользуешься?       Щеки уже не розовые, они пунцовые. Разлей на них тесто и пожаришь блины. Я не изучала здешний ассортимент, вдруг такие не продаются? Пойти бы с ним, но иллюзия прошла, платье сменилось полотенцем. Так и так не выйти из номера.       — Купите несколько вариантов на выбор.       — Пока я хожу, постарайся уснуть. Хотя бы дай мозгам отдохнуть. Не думай ни о чем. Или думай о приятном, — мужчина проводит ладонью по моему оголенному плечу и встает с кровати.       — Хорошо. Спасибо, мистер Старк, — шепчу ему вслед.

***

      До туалета иду с поддержкой. Тони стоит за дверью, я занимаюсь женскими вещами. Осталось уговорить его лечь спать. Просвет обязательно будет. Не сплошная же черная полоса нам уготована? Пусть сегодня никто не нападает. Дайте поспать спокойно.       — Есть прогресс? — спрашивает он по моему выходу из туалета. — Память восстанавливается?       — Нет. Если я не смогу попасть на свою Землю, ваш мир станет моим единственным домом, — пыхтя, забираюсь на постель и укрываюсь простыней. — Я забуду своих родных, друзей, школьные годы, детство. Забуду всё.       — Еще не поздно отыскать решение.       — Его нет.       — Но ты попала сюда. Не раскисай, мы и не из такого дерьма выбирались. Поможем тебе вернуться домой.       Логично. Где вход, там есть и выход. Поживем — увидим. Тони собирается занять насиженное место у двери, как сторожевая собачка, но я в порыве беру его за руку, взглядом прося остаться.       — Мы во всём разберемся, — убеждаю скорее себя, чем Старка.       — Даже не сомневайся, беда.       — Для Локи — дерганая. Интересно, что Питер придумал. Лучшая подруга называла Викуля-бабуля из-за частого ворчания, — хмыкаю, на короткий призрачный миг забывая о навалившихся трудностях. Не разбудить бы смехом весь мотель.       Тони отстраненно улыбается, касаясь серебристых прядей на виске. Зря напомнила о бабульках. Но, знаете ли, седина появляется и у молодых. Возраст совсем ни при чем. Глупо стыдиться цифры в паспорте.       — Она украшает вас.       — Что?       — Седина. Придает солидности, — я снова поддаюсь мимолетному порыву, копируя жест Старка. На ощупь волосы гладкие, их приятно разглаживать, точно шелк. Тони перестает двигаться, моргать, и заметно, что дышать. Между бровей залегла складка.       Ему не нравится мое проявление нежности.       Ему не нравится, как я пробиваю путь к надколотому, страдающему от ран сердцу, даже несмотря на потерю Пеппер.       Мне хотелось бы не испытывать чувства к Тони, но они сильнее воли. Это невозможно контролировать. Если прямо сейчас не отважусь на поцелуй, я не сделаю этого никогда. Плевать, что в комнате есть посторонние.       — Простите, — и, пресекая возможности спросить «за что?», я резко припадаю к его губам.       Держалась, сколько могла. Внутри всё ликует, ибо Тони отвечает на поцелуй, но довольно быстро отстраняется, глядя на меня озлобленно. В потемневших глазах неистовствует ярость. Забавно, эмоции направлены вовсе не на меня. Он злится за свое проявление слабости; злится от терзающего чувства предательства.       — За что? — всё-таки вымаливает он объяснение, но на другой вопрос.       Всё очевидно, Тони. Я плохой человек, а плохие люди творят ужасные поступки, потому что могут.       — Ты…       — Ваше наказание? Проклятье? Погибель? Называйте как угодно, — шепча, снова льну к губам.       — Моя неизбежность, — со стоном он хватает меня за волосы на затылке, притягивая ближе.