Rina Elf and the Cursed Ice

      — Говорю же, пока я лежала в госпитале, видела неимоверное количество студентов, подвергшихся заклятию, — настаивала Тонкс. Роуэн сосредоточенно слушала. Лицо Чарли не выражало никаких эмоций. Барнаби пытался сообразить, чем это чревато и почему же эта информация так важна. Сонное проклятие не впервые оказывало воздействие на студентов, но даже в прошлый раз никому это не казалось такой серьёзной проблемой. Уж точно не четырнадцатилетним детям. Лунатизм был чем-то забавным и немного позорным. Рина молчала, ведь её мысли занимало нечто совсем иное. Например, возможность вернуть себе память. А вот Тюлип не очень уверенно, но спорила.       — Мало ли что ты слышала и видела в медикаментозном бреду.       — Слушай, я не сумасшедшая, ясно? — вспылила Нимфадора, чей ёжик на голове внезапно изменил цвет на огненно-алый. Всё её существо кричало от злости, вызванной безразличием и недоверием окружающих.       — Я не считаю тебя сумасшедшей. Но ты любишь фантазировать и преувеличивать, — повела плечом Тюлип. Ей не доставлял никакого удовольствия их разговор.       — Почему ты просто не прислушаешься к Тонкс? — встрял Чарли. — Я встречал даже домовиков, бродивших во сне. И это средь бела дня. А ведь их магия отличается от нашей. Проклятие на них могло вообще не действовать. Что уж говорить о студентах.       Тюлип устало откинулась на спинку стула и шумно выдохнула, прикрыв глаза. Она махнула рукой, будто сказав «продолжайте без меня».       — Я согласна с Тюлип, — виновато произнесла Лиз, — на уроках по-прежнему много студентов. Никто не пропадает.       — И не пропадёт. Не в дежурство Снейпа или женщины-кошки уж точно, — поджала губы Дора.       Присутствующие удивлённо посмотрели на неё.       — Хочешь сказать, у нас по школе бродит ночной патруль? Не только староста школы и Филч? — почти шёпотом спросил Уизли. — Мерлин! Как вовремя мы завели эту беседу. Я хотел в лес выбраться на днях.       — Сбрендил? — прошипела Нимфадора. — Судя по тому, что я подслушала из разговора Дамблдора и какой-то шишки из Министерства, где-то в лесу караулят авроры. Они стараются не привлекать к себе внимание.       — Это перебор, — нахмурилась Рина, — в опасности я себя ощущаю не больше, чем обычно.       Проблема была в том, что горизонты страха Элф заметно расширились. То, что приводило её в животный ужас раньше, теперь казалось почти нормальным и естественным, даже привычным.       — Не перебор. Студентов ловят каждую ночь. Их всё больше, — настаивала Тонкс.       — Ну так и где они все? — изогнула бровь Лиз.       — Большинство просыпаются по утрам с подкорректированной памятью, учатся, едят, разговаривают, а ночью превращаются в буйных лунатиков, которых невозможно заставить очнуться до рассвета. И все, как один, ломятся в лес. Как и три года назад.       — Три года назад они не просыпались по утрам. Жуть какая! — резюмировала Роуэн. Она бросила короткий взгляд на Элф. Та качалась на стуле и нервно отстукивала пальцами по столу.       — Назови нам имя хотя бы одного лунатика, — попросила Рина, пораскинув мозгами. Ей казалось, что нужно было проследить за тем, куда именно так тянет гуляющих во сне ребят. Слизеринка точно знала, как обойти авроров в лесу. Она была и оставалась незарегистрированным анимагом.       Почему-то ей казалось, что пункт назначения изменился. Ведь в лесной части хранилищ она смогла разобраться с проклятием ещё несколько лет назад. И, казалось бы, ничто не могло вернуть всё на круги своя. Но это была лишь теория, которую ведьма собиралась проверить.       — Бен Коппер, — Дора выдержала паузу, чтобы все успели осознать услышанное. — Но я обещала ему никому не рассказывать, так что делайте вид, что не в курсе.       — Как ты могла ему пообещать молчать, если ему изменили память, и он вообще не должен ничего знать? — настороженно уточнила Кханна. Она быстрее других заметила несостыковку в рассказе Тонкс.       — А он и не помнит, — пожала плечами Дора, — мне пришлось ему рассказать, чтобы спросить, что ему снилось.       — Какого чёрта? — рыкнула Рина.       — Я не могла не спросить, — пролепетала барсучиха, — он всё время говорил с твоим братом во сне.       Тонкс сочувственно взирала на Элф. Последняя побледнела и прикусила нижнюю губу почти до крови. Слизеринке это не казалось простым совпадением. И, словно подтверждая её мысли, заговорил Барнаби:       — Вам это чувство не кажется знакомым?       Тюлип только понуро кивнула. Роуэн невесело хмыкнула, прорабатывая в голове план дальнейших действий.       — Чувство, что этот гадёныш знает гораздо больше, чем говорит, — хрипло произнесла Элф.       Она разглядывала свои ладони, зная, что как минимум один из взглядов, направленных на неё, был осуждающим. И, конечно, принадлежал он Роуэн.       — Как тебе не стыдно? — с нажимом спросила она. — Мы ещё не выяснили, виноват ли он, а ты уже начала его обзывать. Ты ведь нравишься ему.       — Кому? — перебил её Чарли с искаженным от внезапного отвращения лицом. — Бену? Вы же не…       — Нет, — Элф прервала Уизли, пока тот не придумал себе что-нибудь глупое, — я даже не уверена в том, что он искренен в своих чувствах. Можешь меня ударить, Роуэн, но он жуткий. У меня от него мурашки по коже.       Кханна не знала, что ответить. Её и саму терзали вопросы, связанные с Коппером. И появились они ещё на втором курсе, вот только Бен отказывался отвечать. Девушка понимала, что он скармливал им ложь, вот только понятия не имела в каких объёмах, когда именно иссякала правда и что было причиной скрытности юноши.       — У меня тоже, — по-детски доверчиво и открыто поделился Барнаби. — Я как представлю, что он всегда где-то рядом, но перемещается беззвучно и незаметно, как тень, прячется по углам, наблюдает из-за деревьев, рыщет по запертым кабинетам после отбоя, ползает в выемках у стен, что-то разнюхивает, всё слышит, но молчит. Что-то знает, но не делится. Втирается в доверие, а потом, как скользкий червяк, ускользает…       — Достаточно, Ли! Мы тебя поняли, — Тюлип передёрнуло от подобных рассуждений. Ей даже показалось, что за ними и сейчас наблюдают. Возможно из-за той самой колонны справа. Или под лестницей позади. Быть может, прямо напротив них, рядом. Под дешёвой одноразовой мантией-невидимкой… И, похоже, Карасу была не единственной, кто задумался об этом.       — Слушайте, мне даже неловко первому такое предлагать, но давайте сейчас разойдёмся, а в следующий раз будем обсуждать такие вещи в месте более уединённом и безопасном, — предложил Чарли.       — Лев боится червя? — подколола его Нимфадора.       — Не червя, а крысу, прикинувшуюся червём. И тебе советую быть начеку.       — Всё, ребята, отбой! — Лиз Таттл прервала их сражение метафор. — Через сорок минут у нас последний урок с Хаффлпафф. С Дорой встретимся там. С остальными — на ужине.       Ящерка поспешила удалиться. Возможно, чуть скорее, чем она это делала обычно. Всем стало ясно, что она почувствовала себя некомфортно после слов Барнаби о Бене. Она хотела уйти подальше от того места, где за ними могли следить. При этом слизеринка выбрала длинный путь в аудиторию, через людные коридоры, хотя могла просто перейти в другое крыло через уединённую готическую арку и повернуть налево.       Гербология проходила мирно. У Тонкс всегда были проблемы с этим предметом, поэтому она молчала и сосредоточенно слушала, надеясь не получить очередного тролля за устный опрос и не потерять баллы своего факультета. Лиз тоже не рвалась продолжать обсуждение грядущего Армагеддона. Она увлечённо тыкала пальцем в здоровенную улитку, рассматривая её рожки и раковину.       Роуэн старалась не повредить корни лечебного растения, название которого она даже выговорить не могла. Она была самой умной ученицей на курсе, поэтому не могла признать того, что её мало интересовали травы, в отличие от Рины. Элф, конечно, не очень рвалась собирать гербарий или зарисовывать капусту с грядок Хагрида, но целебные растения она любила и хорошо в них разбиралась. Всё благодаря мадам Помфри, натаскавшей слизеринку в колдомедицине за все эти годы со второго курса. Рина с умиротворённым лицом копалась в земле, пересаживая травы из огромных общих горшков в горшки поменьше. Движения были уверенными и отточёнными, как у Снейпа во время приготовления зелий. По-крайней мере до тех пор, пока Элф не замечала в листьях или на стебле насекомых. Тогда она с отвращением могла бросить в сторону что угодно, при этом перепуганно вереща. Она с детства ненавидела всех этих мух, муравьёв, пчёл, жуков… С ними были связаны одни из самых чудовищных её воспоминаний, о которых Рина предпочитала не думать.       Первые разы, когда ведьма верещала при виде насекомых, все насмехались или просили её вести себя сдержаннее. Но позднее осознали, что с некоторыми фобиями не справиться, сколько ни борись. На самом деле, её страх не был таким уж иррациональным и необъяснимым. Рина осознавала, почему испытывала отвращение и сильнейший страх, когда видела этих маленьких тварей. Вот только до сих пор ни с кем этим не делилась.       — Рина, — неожиданно позвала Роуэн, стараясь не привлекать внимание профессора Спраут.       — Что? — задумчиво протянула Элф, инспектируя ещё одно растение на наличие живности.       — Лиз сказала, что вы продолжите обсуждение во время ужина, — Кханна начала издалека, но тут на неё зашипела собеседница.       — Тише ты! Тут везде глаза и уши Хейвуд! — Рина метала взглядом молнии.       Роуэн недоумённо скривилась:       — Почему ты и ей не доверяешь?       — Тебе и правда интересно? — усмехнулась Элф, отвернувшись от Кханны.       — Ну, да… но ты ведь не расскажешь сейчас?       — Нет. Может, после ужина, — неопределённо повела плечом Рина. Её отвлекала болтовня. Ей хотелось сконцентрироваться на растениях.       — Насчёт этого… Мы с Честером собирались вечером сходить в кафе мадам Паддифут, так что…       — Ясно, — перебила Рина. Похоже, Роуэн и правда считала, что их жизни и жизни других учеников не стоят того, чтобы отложить лобзания со своим Ромео.       — Ты злишься? — расстроилась Кханна. Элф это взбесило, но она постаралась ответить максимально нейтрально.       — Нет. Я давно привыкла полагаться только на себя, — Рина пожевала внутреннюю сторону щеки с самым глубокомысленным видом, а потом продолжила. — С другой стороны, в этот раз Дэвис и мне может помочь.       — Чего? — не поняла Роуэн. Она по привычке поправила очки и несколько раз смущённо моргнула.       — Ты можешь и у него узнать, почему я не верю Пенни. Она напала на него. Вот и разузнай, как ему ощущения, — ехидно процедила Элф, зная, что пугает Кханну и бросает её в неведении, как котёнка в открытое море: барахтайся, плыви, куда хочешь, ищи выход, берег, но не жди спасательного круга. Это была мелкая месть Рины за то, что Роуэн опять её бросала в важный момент.       С другой стороны, девушка ощутила укол совести. Недавно она и сама пыталась головой Честера сделать новый выход в одной из башен замка. «По-крайней мере, я не осознавала, что творю», — подумала слизеринка, моментально теряя связь с чувством вины. Как там это называется? Социопатия? В последнее время Элф стала замечать у себя целый набор патологий и психических девиаций.       После неловкой и скомканной беседы за ужином прошло несколько дней. Ни один из тех, кто выведал у Тонкс информацию, больше не мог нормально спать.       Рина же вынашивала идею каким-то образом наведаться в «Боргин и Беркс» или разыскать Алистера Фиджена. Несколько лет назад девушка не могла поверить в то, что Джейкоб был с ним знаком, даже дружил. Не представляла брата постоянным клиентом самой жуткой лавки в Лютном переулке. Но слишком уж много фактов говорили об обратном.       Сведения Нимфадоры тоже оказались к месту. Она сообщила, что во сне Бен общался с юношей рода Элф весьма связно. Это не было похоже на кошмар. Да и сам Коппер подтвердил, что он не видел ничего, кроме абсорбирующей темноты и холода, заполнявшего пустоту. Единственное, что существовало — это голос. Голос Джейкоба. По-крайней мере, это то, что он помнил после изменения памяти. И это не шло вразрез с тем, что слышала от него сама Тонкс, пока наблюдала за тем, как гриффиндорец спит. Будучи слабохарактерным, он недолго сопротивлялся влиянию извне. И если сначала Бен не хотел слушать, то со временем повторял слова Джейкоба, как мантру. Наиболее частыми аффирмациями были «вы должны воссоединиться, она всё поймёт» и «свершится, когда планеты станут в ряд».       Слизеринка знать не желала, что именно должно было свершиться, поэтому всячески избегала Коппера, который начал вести себя ещё более странно, чем обычно. Смотрел выжидающе, но решительно. В его глазах горел фанатичный огонь. Его магическое поле излучало тяжёлые электрические флюиды. Удивительно, что Элф этого не замечала, пока не услышала рассказ Тонкс.       Впрочем, приближение парада планет влияло на многих. Чьё-то волшебство выходило из-под контроля, как у Рины, а у кого-то угасало, как у Тонкс. Но одно было ясно: аномалии благотворно влияли на восстановление давно разрушенных проклятий. В гостиной Слизерина окна покрылись корочкой льда, несмотря на согревающие чары и, впервые в истории, начали трескаться под неожиданным весом.       Элф всё больше бредила идеей отправиться в лес, чтобы проследить за лунатиками. Но мысль о том, что ей придётся наблюдать за Беном, ей претила. «Неизвестно, кто за кем следит и что ещё ему в голову вбил мой братец», — никак не решалась ведьма.       Чарли посоветовал ей пообщаться с Талботтом. Он знал, что их анимагические формы были схожи. И Элф, и паренёк из Рейвенкло могли летать. Поэтому, было бы разумно исследовать окрестности школы именно вместе с ним. Вот только Талботт давно зарегистрировался в Министерстве по приказу МакГонагалл. Авроры могли бы что-то заподозрить. Но после долгих уговоров благоразумное слизеринское малодушие уступило место отчаянному гриффиндорскому безрассудству. Рина поймала Талботта после Магловедения и оттащила в Богом забытую каморку. Туда, похоже, не заглядывал ни Филч, ни эльфы: слишком уж много было пыли и плесени. Колдунья небрежным жестом бросила на дверь оглушающее заклятие.       — Я уж думал, что ты забыла о моём существовании, — скупо заметил юноша, брезгливо осматривая сырое, тёмное и холодное помещение.       — Ты тоже никогда не проявлял ни к кому интерес, — беззлобно парировала Элф, желая покончить с обменом любезностями. Она знала, что и Талботт не любил пустую болтовню.       — Полагаю, приключилось что-то важное? — начал он вежливо.       — Не прикидывайся, — закатила глаза слизеринка, скрестив на груди руки, — Роуэн наверняка растрепала Честеру всё, что могла. Мог бы и догадаться, что мне надо.       — По Кханне не скажешь, что она не умеет держать язык за зубами, — задумчиво выдавил собеседник.       — Она слишком инфантильная, всё пытается завести друзей и увлечь всех в незабываемое приключение, — скрипнула зубами Рина, наконец осознав в полной мере, что конкретно её так раздражало в Роуэн, кроме её роли прилипалы и книжного червя.       — Что ж, я действительно кое-что знаю, — подтвердил Талботт, — но не понимаю, почему ты спустя столько времени обратилась именно ко мне.       — Чарли мне посоветовал. Я ему доверяю, как личному вдохновителю на вылазки, грозящие Азкабаном.       — Не слишком убедительно, — изогнул бровь парень, зеркально повторив защитную позу Рины — обнял себя руками.       — Тебе я тоже доверяю, — сообщила Элф, пожевав губу, — ты хранишь одну из моих самый больших тайн вот уже несколько лет. И это ты помог мне освоить тот самый вид магии.       — Как душещипательно! — процедил Талботт с непроницаемым лицом. — Ты великолепно научилась лгать. Но я слишком давно тебя знаю и часто наблюдаю.       Секунду чародеи буравили друг друга испытывающими взглядами. Не так Рина собиралась провести беседу, но студент Рейвенкло перехватил инициативу. Элф вовсе не хотелось огорошить его вот так сразу, но выбора не оставалось.       — Мне нужно в лес.       — Так позови Ящерицу! Пообещай ей встречу с единорогом. Она сама напросится, — усмехнулся Талботт, однако глаза его оставались строгими и невыразительными.       — Непременно позову, если решу броситься прямиком в руки авроров, — рыкнула Рина, удивлённая недогадливостью мага.       В этот момент он и начал осознавать суть. Его смуглое лицо побледнело, пока не стало совсем серым на фоне выгоревших каштановых волос. Медовые глаза полыхнули любопытством и нерешительно забегали.       — Так вот к чему шутки про Азкабан. Если нас схватят, тебе грозит серьёзная опасность, а мне — лишение палочки, — протянул Талботт.       — Я знаю, звучит не очень оптимистично, — попыталась оправдаться Элф.       — Не то слово, — гаркнул молодой человек, но тем не менее он не спешил прервать слизеринку.       — Но ведь мы будем лететь. Высоко-высоко. Всего лишь две птицы, — почти с мольбой в голосе произнесла ведьма. И если в её голове план постепенно рушился и казался полным идиотизмом, то качества вороньего факультета не давали Талботту так просто отказаться. В нем взыграли любопытство, жажда знаний, поиск истины и желание стать первым, кто принесёт новость.       — Только откуда, позволь узнать, в Шотландии появились кондоры? — недовольно произнёс чародей, ткнув в свою грудь пальцем. — А вымирающие южноамериканские гарпии?       Рина поджала губы. Она видела, что Талботт теряет терпение и хочет, чтобы его уговорили. Эта игра начинала утомлять, потому что сама слизеринка уже мечтала бежать.       — Слушай, мы полетим, когда солнце сядет. Всюду туман, тучи, а мы будем высоко. Ты действительно думаешь, что авроры проходят курсы орнитологии в академии? Думаешь, они заинтересуются нами? — вскипела Элф. — Им бы уследить за лунатиками!       — Супер, — без энтузиазма выдавил сообщник, — только никто не ляжет спать сразу после захода солнца. Нам всё это время придётся торчать в лесу с оборотнями и акромантулами.       Слизеринка была готова послать парня к дементору и сообщить Чарли о дурацкой затее. Однако природная целеустремлённость и желание оставить последнее слово за собой не давали ей так просто уступить.       — Акромантулы живут глубоко в чаще. Ты сам в жизни не догадаешься, где та тропа, что ведёт к ним. А оборотни по деревьям не скачут.       — Но…       — Никаких «но»! — шикнула Рина. — Одежду трансфигурируем себе из сухих листьев. Используем согревающие чары, чтобы не замерзнуть. А потом будем надеяться, что один из лунатиков прорвётся через авроров.       — Лететь придётся очень высоко, — вместо согласия сказал Талботт. — Настолько, чтобы никто не мог даже представить, что у нас в клювах волшебные палочки.       Элф лишь мрачно кивнула. Её терзало тяжёлое предчувствие. Всё казалось абсурдным, опасным, непродуманным и сюрреалистичным.       — Это самоубийство, — самой себе под нос пробормотала Рина. Талботт лишь неопределённо качнул головой.       — Самое удивительное — все вокруг готовы последовать за тобой, даже если они тебя ненавидят, — парень выдал безжизненную улыбку.       — Как чёртовы лемминги, — зачем-то отозвалась девушка, неосознанно ковыряя подошвой пыльный выступающий камень.       — Вообще-то, самоубийство леммингов — это миф, — завёл шарманку Талботт.       — Изыди, Роуэн! — Рина в наигранном испуге заломила себе руки, а потом недовольно поджала губы. — Я в курсе, Ти. Можешь избавить меня от лекций об их миграции, поисках еды и в целом о дикой природе. Мне хватает Кханны, Хагрида и Кеттлбёрна.       — Тогда до скорого, — пожал плечами волшебник, не зная, что ещё сказать. — Давай встретимся в Северной башне в половину седьмого?       — Будет лучше, если мы вылетим из разных мест в разное время, — рассудила Рина. — Мне нужно отправить кое-кому письмо. После этого я стартую из Западной башни. Примерно в шесть двадцать пять. Сделаю несколько кругов над хижиной Хагрида. Как только увижу, что ты приближаешься, полечу дальше. Следуй за мной. Я полечу над деревьями, а тебе придётся лететь ещё выше. Они знают тебя, ты больше рискуешь.       — Договорились, — серьёзно сказал Талботт и осторожно просочился за дверь.       Рина какое-то время оставалась одна, думая, какие именно вопросы задать в письме, как их сформулировать. Но тишина действовала угнетающе, как и спёртый воздух. Ничего не оставалось, только сиюминутно отправиться к Рейнбоу. Рядом со своей совой всегда было легче писать. В итоге получилось сухо, но по делу, с соблюдением всех необходимых формальностей. Элф лишь надеялась, что письмо попадёт в надёжные руки.       — В поместье Малфоев. Лично Абраксасу Малфою, — почти шёпотом скомандовала Рина.       Рейнбоу удивлённо ухнула, моргнула ещё больше округлившимися бездонными глазами, а потом взмыла в небо.