Rina Elf and the Cursed Ice

      Несмотря на свои планы и усталость, Рина отправилась не в один из отелей в магической части Лондона, а в Хогвартс. Раньше она не трансгрессировала так далеко одна: она только в прошлом году сдала экзамен и заработала это право с большей частью остальных однокурсников. Однако путешествие закончилось благополучно. Девушка легко опустилась на ноющие ноги после бесконечного перемещения в пространстве, будучи сжатой до незримой, но непомерно тяжёлой точки. Элф казалось, что её сплюснуло до одной единственной молекулы, словно звезду перед коллапсом. Тело на секунду затрещало, будто тряпичное, готовое разорваться и вывернуть все швы наизнанку.       Сам процесс аппарации занимает считанные секунды, но из-за резкого изменения формы, размера, массы тела, скорости, искажения пространства и подключения определённых магических импульсов время для трансгрессирующего человека будто останавливается на мгновение, а потом тянется весьма более продолжительно, нежели для наблюдающих. Рине, конечно, вовсе не казалось, что она летела целый час, но из-за дискомфорта и сложности заклинания путешествие ощущалось довольно долгим и изматывающим.       Слизеринку будто выбросило из воронки или кротовой норы. Впрочем, Элф научилась выглядеть достойно даже после подобных перемещений. Пусть ей и не нравилось трансгрессирование из-за учащавшегося сердцебиения, недостатка кислорода, а иногда даже панических атак на фоне постоянного стресса, зато способ был быстрым, действенным, а чародейка овладела этими чарами в совершенстве.       Она стояла у самого барьера. Отсюда добраться можно было пешком, на метле или на повозке. Однако была уже глубокая ночь. Оставалось только прогуляться, тщетно надеясь, что по пути ей никто не встретится.       Но позади послышался еще один оглушительный хлопок. Звук был похож на взрыв рождественской петарды.       Сердце Рины пропустило удар, а сама девушка на секунду задержала дыхание, оборачиваясь на неожиданный источник шума. Им оказался Феликс Розье. Лишнее напоминание об ужасном рауте, семье и прочих неприятных мелочах. Элф вздохнула и устало прикрыла глаза. Молодой человек её напугал.       — Почему ты ушла? — спросил бывший префект. Его голос глухо и негромко отразился от стен узкой улицы Хогсмида.       — Я узнала, что хотела, — сухо отозвалась Рина.       — Тебя искала мать. Мои родители тоже ждали тебя, — укоризненно произнёс Розье, сделав осторожный шаг к Элф. Та лишь презрительно фыркнула. На её губах появилась злая улыбка.       — Зачем? Напомнить о том, что мы должны быть вместе? Интересно, с чего вдруг я вообще что-то должна твоей семье, — Рина отвернулась и зашагала в сторону замка. Розье пару секунд решал, злиться ли ему или просто последовать за девушкой, чтобы не оставаться посреди безлюдной улицы одному.       — Ты собираешься идти пешком? — спросил Феликс просто для поддержания разговора. Этим он лишь вызвал раздражение слизеринки. Она резко остановилась, обернулась и закатила глаза.       — А у тебя есть альтернатива? — ведьма развела руками, глядя на будущего профессора, как на клинического идиота. Феликса это разозлило. Он подлетел к Рине, но прежде, чем он успел схватить её за локти, она с хищной змеиной грацией отмахнулась от мага.       — Ты больше не тронешь меня, — холодно произнесла Элф.       Её ледяной взгляд обжигал. И никакие проклятия не могли быть для Розье более убийственными. Она прищурилась, будто желая, чтобы он порезался о её презрение. Но уже через секунду колдунья отвернулась. Не уязвлённо, не так, словно не могла смотреть Феликсу в глаза. Но так, будто вообще не желала его больше видеть. В этом жесте не было ни грамма театральности. Ничего, кроме чистого отвращения.       Наконец, слизеринка пошла дальше. Но внезапно уютный Хогсмид стал неприветливым, холодным и мрачным. Болезненный желтоватый фонарный свет на бледной коже Элф делал её похожей на восковую фигуру. Неуловимые тени следовали за Риной, её отражение скользило сине-красной кляксой по влажным булыжникам. Феликс всё ещё стоял на месте. Девушка не слышала его шагов, поэтому неожиданно повернулась к бывшему префекту. Лицо её выглядело столь каменным и непроницаемым, будто у античной статуи. Розье мысленно сравнивал глаза Элф с глазами Медузы Горгоны. Но он, словно под гипнозом, последовал за ней, чувствуя себя полным ничтожеством. Феликс позволил какой-то девчонке, ещё школьнице, смотреть на него свысока, унизить его. И пусть этого никто не видел, а она никому ничего не скажет, в отличие от него, но Розье чувствовал себя гадко, а тишина звенела в ушах так, что барабанная перепонка была готова лопнуть.       До самого замка они шли в молчании. Каждый думал о своём. Бывший префект видел, что Рина не собирается прекращать войну, объявленную им же. Волшебник решал, какие шаги ему предпринимать дальше, как себя вести, как обращаться с самой девушкой. Чем больше он размышлял, тем больше злился. Его мысли становились совсем уж нездоровыми. Изредка Феликс плотоядно косился на Элф. Она, казалось, не замечала этого. Девушка полностью погрузилась в воспоминания о словах отца. Рина чувствовала, что Джейкоб их предал. Снейп снова пугал, а члены семьи были ей самыми чужими людьми в мире. Слизеринке не с кем было поделиться своими опасениями насчет зельевара. Она бы хотела обратиться к Феликсу, но в тот момент это казалось невозможным, почти абсурдным решением.       «Пусть Розье катится ко всем гриндилоу. Как мне разговорить Снейпа и не получить непростительным в лоб?» — размышляла чародейка, не замечая, что Феликс последовал за ней в подземелья, к самой гостиной Слизерина.       Вернуться в реальный мир из раздумий её заставила мёртвая хватка Розье, прижавшего Рину к себе. Он держал выше талии, за рёбра, бесцеремонно прощупывая их пальцами под одеждой. Феликс стискивал Элф, буквально не давая ей дышать:       — Хочешь поиграть в недотрогу? Попробуй. Только вот наши родители считают, что ты должна принадлежать мне, — опасно прорычал бывший староста. Рина в его руках не пыталась даже чуть шелохнуться, не желая сделать себе больно. Она позволяла пальцам Феликса играть с её ребрами, щипать за бок. Для неё это было лишним подтверждением того, что обаятельного юноши, с которым было так приятно, легко и весело, которому она верила, который о ней заботился, не стало. Осталась лишь его оболочка и эгоистичное, бунтующее естество, искалеченное окружением убийц, параноиков и фанатиков. Элф испытывала то ли жалость, то ли омерзение. Она смотрела на него спокойно, но сочувственно. Она не думала о том, что только подливает масла в огонь.       — Кого волнует, что там хотят наши маразматики? В гробу я видела эту помолвку.       — Жаль. Так у меня было бы оправдание, почему я прикасаюсь к тебе, но раз уж отговорки не для тебя, я продолжу это делать просто ради удовольствия. И мне плевать, нравится тебе или нет, — Феликс усмехнулся, видя что причиняет Рине боль, впрочем, как и она ему. Только вот боль была разной. Ведь он старался прекратить вражду на приёме у Малфоя, но Элф решила ударить его ниже пояса.       Конечно, Розье пообещал себе, что никогда не станет ею пользоваться, жертвовать ею, превращать её в разменную монету, но это не значило, что он не хотел как-то её зацепить, уколоть или напугать.       — Бедный… Это не нормально, Феликс, — серьёзно произнесла Рина, заметив то, с каким садистским удовольствием он сдавливад ей кости. Её голос прозвучал слабее, чем должен был, ведь воздуха в груди стало гораздо меньше. Элф начала хрипеть.       — Я знаю, но если я хочу что-то сделать, я это делаю. Больше я не трону тебя? Смешно, — цинично произнёс Розье, насмехаясь над пойманной слизеринкой, — но сейчас ты вроде не против, Рина.       Сердце Элф забилось чаще от негодования, но девушка захлебнулась собственной неприязнью и яростью настолько, что не смогла выдавить и звука. Вот только предательский электрический заряд пробежался вдоль её позвоночника и скрутился узлом внизу живота, вызывая ещё большее напряжение между Феликсом и девушкой. По-крайней мере, так показалось ведьме.       Она вырвалась и, размахнувшись, наградила Розье пощечиной. Да такой сильной, что у колдуна хрустнула челюсть, а на щеке моментально проступил след от ладони:       — Тебе надо лечиться, Феликс. С такими перепадами настроения впору ехать в санаторий при Мунго, — съязвила Элф, презрительно глядя на парня. Ей не хотелось думать о неожиданной реакции своего тела на его слова и действия.       — Спокойной ночи, моя леди, — издевательски произнёс Розье, словно не обратив внимания на выпад Рины.       — Твоими стараниями, я ещё неделю не усну!       — Страшно? — едва ли не радостно спросил Феликс, снова подходя ближе к слизеринке, которая даже могла почувствовать температуру его тела. Но она снова казалась далёкой и неприступной.       — Нет. У меня болят рёбра, — процедила Элф, одарив Розье уничижительным взглядом, который заставил его отступить на шаг. Впрочем, в его глазах загорелся азартный огонёк.       — Хорошо. Значит, каждый раз, когда твои рёбра будут болеть, ты будешь думать о том, что я в любой момент могу снова схватить тебя.       — Чудно. Но, хватая меня в следующий раз, вспомни, что твоим родным есть, что терять. А у меня есть всё необходимое, что превратить твою жизнь в кошмар.       Снова удача вернулась к Рине. Феликс изменился в лице, выдавая всю палитру опасений, досады и неприязни:       — А ты изменилась после очередной затяжной апатии. Стала редкой дрянью, — тихо сказал Розье, будто самому себе. Он окинул Элф внимательным взглядом, та с достоинством его выдержала.       — Ты тоже изменился. Одна подкорка осталась, жалкое ты животное, — Рина произнесла это, глядя в глаза Феликсу, как бы убеждая его и саму себя в том, что она и правда так считала. И Розье поверил. Проблема была в том, что себя Элф сочла не меньшим животным, ибо не понимала, почему так игриво щекотали нервы и почему что-то заныло внутри, пока волшебник держал её.       С прежним багажом мрачных мыслей и шквалом новых неприятных воспоминаний Рина вернулась в свою спальню.       Уснула колдунья только под утро, придумывая объяснение тому, что ей нравился Феликс, несмотря на то, что он оказался не меньшим моральным уродом, чем она сама. И почему же тогда Амортенция пахла для неё совсем другим человеком? «Это называется полигамность?» — терзала себя Элф, не забывая напоминать себе о том, что не испытывает к Снейпу ничего, кроме восхищения, уважения, страха и недоверия. Возможно, он напал на неё, стер память. Она была близка к ответу. «Просто Снейп пахнет приятно. А Феликс вообще никак не пахнет!» — это не было правдой. Но Рина не могла точно описать запах бывшего студента. Он пах гордыней. Роскошью. Новой, всегда чистой и свежей одеждой. Дорогим, эксклюзивным, но неузнаваемым и безликим парфюмом. Он горчил, как бесценный бурбон. Запах этот казался манящим и опасным, но абсолютно бездушным, быстро становящимся пресным, как запах денег.       Утром девушка поднялась на завтрак, где стала уплетать на удивление сладкую дыню и фаршированные яйца. Сочетание было чудовищным, но Элф была голодна. Она не обращала ни на кого внимания, даже на Мерулу, презрительно фыркнувшую при виде гастрономических предпочтений Рины. Или же Исмельду, ехидно хихикавшую над выражением лица Снайд. Впрочем, косых взглядов удостоился и Барнаби Ли, обильно поливавший куриную ножку абрикосовым джемом.       Тем временем Элф опустошила уже два стакана тыквенного сока, а теперь жадно поглощала чай. Она не смотрела ни на Феликса за преподавательским столом, ни на Снейпа. Это продолжалось до тех пор, пока к ней не подошла Тонкс:       — Леди Риона, — насмешливо произнесла она.       — Госпожа Нимфадора, — в тон ей ответила Элф с набитым ртом. Юная барсучиха усмехнулась. Они обе не любили свои полные имена. Вот только Рина недавно выяснила, почему её так странно назвали, а Тонкс до сих пор не имела понятия, чем руководствовалась Андромеда, когда так пафосно нарекала полукровную дочь.       — Меня выписали из госпиталя, — сообщила волшебница, бесцеремонно усаживаясь между Элф и Лиз-Ящеркой. Лиз приветливо кивнула проказнице Тонкс. Последняя была хороша в гербологии, как и в уходе за магическими существами, поэтому вызывала симпатию Лиз Таттл.       — Я заметила. С возвращением,— улыбнулась Рина, осмотрев приятельницу: следы неудачного превращения отсутствовали. — Ты многое пропустила.       — Если ты о том, что вернулся лёд, то я догадалась. В замке холодно. И превращения стали даваться мне сложнее. Меня будто замораживает изнутри, — встревоженно поделилась барсучиха.       — Моя магия наоборот стала выходить из-под контроля, — задумчиво протянула Элф. — Может, это не лёд виноват, а близящийся парад планет?       — Этого ещё не хватало, — страдальчески протянула Тонкс. Её мало волновало то, что может произойти какая-нибудь катастрофа. Девушка наверняка знала, что поможет своим друзьям, а те помогут ей. Да и семья никогда бы не бросила её без защиты. Оставалось лишь взять себя в руки и защитить Хогвартс. Её огорчало только то, что на ближайшее время стоило забыть о метаморфозах и опасных заклинаниях.       — Может, вы обе правы? И проклятия вновь активизировались именно из-за парада планет? — спросила Арья Вуд, сидящая напротив. Раньше она не вступала в диалог с Элф, но впервые заинтересовалась Риной на уроке нумерологии, во время обсуждения Адского Пламени. Сегодня непослушная копна белых кудряшек Арьи была собрана на затылке в пучок. Её темные ореховые глаза заблестели от любопытства.       — Возможно, — присоединилась Ящерка Таттл, — такие масштабные космические явления влияют даже на маглов. Представьте, что тогда происходит с магическим полем!       — Мы не знаем точно, — поморщилась Рина, которой совсем не хотелось начинать утро с обсуждения апокалипсических домыслов, — лёд вернулся, но вот студентов-лунатиков больше не становится.       — Я бы не была так уверена, — тихо и понуро возразила Дора, разглядывая свои ладони. Барнаби, сидевший рядом с Арьей, перестал есть.       — Не здесь, Тонкс, — одними губами произнёс он и взглядом указал на Мерулу и Исмельду, навостривших уши.       — Расскажи после урока древних рун, — распорядилась Рина, краем глаза заметив разочарование на лице Арьи Вуд. Она ждала чего-то интересного, но это ускользало от неё, ведь она не была членом клуба разрушителей покоя разрушителей проклятий. А ведь компания сформировалась много лет назад. Тогда маленькая Элф смогла очаровать даже самого популярного мальчика в школе — Билла Уизли.       — Позови Чарли, Тюлип и Роуэн. Нам, похоже, опять будет, чем заняться в ближайшее время, — посоветовала Нимфадора, — и пока обойдёмся без Пенни. Нам ни к чему слухи.       Рина с мученическим видом уронила голову на стол и захныкала. Почему же она вечно попадала в самую гущу событий и почему именно её брат оказался таким долбанутым?       — Не умирай, Элф, — ухмыльнулась Ящерка, поправив на курносом носу очки, — ты нам ещё пригодишься.       — Буду держать это в голове, когда пойду к Снейпу, — саркастично процедила Элф и поджала губы.       «Вот и кто тебя только за язык тянул, дура?» — отругала себя Рина, но вместо допроса все тактично промолчали. Арья ковырялась вилкой в тарелке. Тонкс лишь отвела взгляд, Лиз прочистила горло и кивнула, а Барнаби сочувственно улыбнулся.       Во дворе раздался гулкий и низкий бой часов, сообщавший о том, что до уроков оставалось полчаса. Элф подняла взгляд на стол преподавателей. Место зельевара опустело. Рина поняла, что ей тоже пора пойти за ним. Она на прощание махнула рукой своим сообщникам и вежливо улыбнулась Арье, после чего поспешила выскользнуть из Зала.       Слизеринка с непринуждённым видом, но топорной походкой направлялась в подземелья. Скованность её тела выдавала напряжение, беспокойство и нежелание снова влипнуть в историю. Однако мириться с пробелами в памяти, чувствовать, что мозг буквально сжигает сам себя в попытках заполнить пустоту, сходить с ума, бояться и не контролировать свои эмоции Элф больше не могла. Девушка успокаивала себя тем, что он не станет убивать её в школе. По-крайней мере, не будет использовать непростительные заклятия, чтобы сюда не примчался весь аврорат. А в случае дуэли у неё был не совсем шанс, но надежда.       И вот, она стояла у двери в его класс, переминаясь с ноги на ногу. Её мутило от страха. К горлу подступил ком, не давая вздохнуть и вызывая странное чувство тошноты. Перед глазами всё плыло, будто в тумане или будто она смотрела на всё сквозь запотевшие очки. В голову стучала кровь с каждым ударом сердца. Дыхание больше походило на судорожное сокращение диафрагмы. Рина была бледной. Она ощущала, что её пальцы заледенели. Её сотрясала мелкая дрожь. Хотелось вцепиться во что-нибудь. Но она не могла позволить кому-либо увидеть себя в таком состоянии. Колдунья постучала в дверь. Та через несколько секунд открылась, пропуская слизеринку внутрь. Затем захлопнулась за её спиной. Элф не оглянулась, только на секунду прикрыла глаза от неожиданности и в надежде, что взгляд немного прояснится. Тщетно. В аудитории было жарко, душно и темно. Тошнота накатила новой волной, не давая произнести ни слова. Девушка просто застыла перед зельеваром, зная, что у неё подкашиваются ноги.       - Что вы здесь забыли, Элф? – проворчал Снейп, недовольный тем, что его снова отвлекли от более важных дел.       — Отработку, — хриплым от волнения голосом выдавила Рина, заставив себя посмотреть в глаза преподавателю. Маг на мгновение прищурился, но тут же вернул себе бесстрастный скучающий вид. Однако Элф увидела достаточно. Она, не делая резких движений, но не скрывая своих намерений, вытащила из рукава волшебную палочку и приготовила её. Лицо зельевара оставалось холодной маской, но вот левый уголок губ дёрнулся, а в глазах читался немой вопрос.       — Суть отработки состоит в том, что вы исправляете свои ошибки не до урока, а после, — мужчина выделил интонацией последнее слово. Никаких эмоций в этой фразе Рина не уловила. Профессор был собран и безукоризненно держал себя в руках, чего нельзя было сказать о самой слизеринке. Её сердце колотилось так, что заглушало даже голос учителя.       — Я приходила к вам,— это прозвучало, как утверждение, но Северус знал, что девушка не уверена в своих словах, поэтому снизошёл до короткого ответа.       — Да.       — В день моего падения? Когда я потеряла память? — голос Элф казался почти беззвучным шёпотом ветра. Только эта тишина была зловещей. Подтверждением этому стала незримая электрическая волна, пробежавшаяся по всем уголкам в комнате. Северус ощутил её каждой клеточкой своего тела.       Рина приближалась к своему пределу бешенства, а волшебная палочка в её руках не предвещала ничего хорошего. Ведьма чувствовала себя в опасности, поэтому её нестабильное состояние всё усугубляло.       — Как вы раздобыли эти сведения, мисс Элф? — спросил Снейп с видом деловитым и серьёзным, но подчеркнуто спокойным. Он не хотел напугать студентку ещё сильнее, поэтому пытался показать ей, что не намерен нападать. Он выглядел так, будто просто задал вопрос после заумной научной конференции.       — Вы не ответили на мои вопросы, я не стану отвечать на ваш, — отчеканила Рина дрожащим голосом. Она столько времени провела с чудовищем, отнявшим у неё память, причинившим ей боль без видимых на то причин. Она запрещала себе любую слабость в этот момент, любые эмоции. Она не хотела снова сорваться и навредить себе, но чувства терзали её, нашёптывая о том, что она имела полное право атаковать в любую секунду.       От этих мыслей кончики ее пальцев начали покалывать и гореть изнутри. Казалось, что магическая энергия вот-вот вырвется, разорвав её хрупкое тело-клетку на части.       — Вы и правда беспросветно тупы или притворяетесь? — рыкнул зельевар с недовольным и осуждающим лицом, словно прямо сейчас собирался отнять у девушки пару десятков баллов. — Я не отрицаю свою причастность.       Рина оцепенела. По-крайней мере, ей так показалось, ибо разум её действительно был парализован волной волшебства. Её захлестнула вся мощь подсознания, борющегося с опасностью. Сама Элф находилась в подобии транса. Она даже не чувствовала, с какой яростью накинулась на профессора, хаотично бросаясь в него проклятиями, при этом весьма точно размахивая волшебной палочкой. Это не было решение слизеринки. Ею руководил импульс. И был он гораздо старше и сильнее, нежели человек и его потуги взять под контроль магическую энергию, природу и саму вселенную.       Мысли чародейки же занимали слова Снейпа, его признание. Девушка не понимала его, боялась, презирала и жаждала отомстить. Только подумав о возмездии, Рина, наконец, осознала себя, происходящее и окружающее её «здесь и сейчас». Элф удивилась тому, с какой легкостью, почти не задумываясь, она использовала заклятия, которые раньше ей давались только после титанических усилий. Она и палочка были единым целым. В ту же секунду слизеринка потеряла контроль над ситуацией. Она забыла о противнике, сосредоточившись на себе. Поплатилась Рина тем, что уже через пару секунд Снейп обезоружил её, воспользовавшись короткой заминкой.       Он не хотел этого признавать, но что-то внутри его сознания шевельнулось, когда он увидел, что Элф смогла впихнуть свой потенциал и мрак в волшебную палочку. Ведь эмоциям и волшебству было мало даже её тела. Преподаватель с трудом воображал об уровне концентрации, которого Рине пришлось достичь. Он не знал, что ведьма опять действовала неосознанно, под воздействием чего-то большего: сил природы, сил Солнечной системы.       Волшебную палочку Рины зельевар отложил в сторону: на ближайшую парту, а потом приблизился к чародейке почти вплотную. Девушка не попятилась, не отвела взгляд, даже не вздрогнула. Она смотрела на него со злым разочарованием, точно так, как он долгие годы смотрел на неё:       — Что теперь? Удушите голыми руками? — иронично произнесла Элф, наблюдая за мужчиной с нездоровым интересом. Она была измучена, опустошена.       — Только этой возможности я и ждал, — процедил зельевар с не меньшим сарказмом. Секунду они буравили друг друга взглядами, пока Северус не уловил беглую мысль Рины о том, что она сейчас рухнет на пол. Профессор резко дёрнул студентку за запястье.       Мгновение она ощущала свободное падение, но в следующий миг врезалась в грудь Снейпа. Тот всё ещё сжимал её запястье, а другой рукой придерживал за талию. Голова Рины лежала в районе его плеча. Элф боялась даже пошевелиться. Слишком уж компрометирующей и смущающей казалась эта ситуация. К тому же ноги девушки отказывались подчиняться приказам мозга. По этой причине зельевар и держал её, не давал упасть. Всего на секунду он задумался о том, что её волосы пахли так заманчиво. Мороз? Киви? Что-то сочное, пьяное… С нотками весны, полевых цветов. Он точно не успел разобрать. Девушка все же начала брыкаться и непокорно дёргаться, биться в его руках. Пришлось прижать её сильнее, при этом усадить на ту же парту, где лежала ее волшебная палочка.       — Вы меня всё равно не тронете. Хотели бы убить, давно бы это сделали, — пробормотала Элф, словно в бреду, истощённая борьбой с собственной магией. Внутри неё бушевал торнадо, грозясь вырваться ураганом тьмы и бесконтрольного желания показать себя, доказать, что она сильнее.       — Если я причиню вам вред, меня уволят, — саркастично поправил девушку Снейп. Впрочем, слизеринка восприняла это, как безоговорочную гарантию безопасности. Она была уверена в том, что своё место Северус потерять не хотел.       Ведьма немного расслабилась в его руках и задышала ровнее, всё ещё ощущая головокружение и тошноту.       — Зачем вы всё это сделали?       — Об этом мы поговорим, когда я буду уверен в том, что у вас не случится очередной припадок, — сурово отрезал профессор.       Рина подняла на него мрачный усталый взгляд. В глазах горел огонь. И эти глаза, увлажнённые подступающими слезами, были невыносимо зелёными…       «Мерлин, нет!» — мысленно одёрнул себя Снейп.