Заверши мою судьбу

      На улице впервые за несколько дней шел сильный ливень. После жарких и казавшихся бесконечными дней в июле на небе наконец-то собрались тучи.       Под шум разбивающихся об подоконник капель Саске и проснулся, недовольно проворчав что-то. Голова гудела, словно всю неделю он провел за какими-то очень сложными занятиями, требующими большой мозговой активности. Тело ломило в каждом месте, а особенно внизу между ног, да так сильно, что Саске уже готов был выть от неприятной боли.       С трудом перевернувшись на другой бок, он натянул до плеч одеяло, чуть вздрагивая от холодка, проникавшего через открытое окно. «Так и заболеть можно», — подумал Саске, потерев глаза. И в мозгу будто щелкнул переключатель.       У него была течка. Течка, предполагавшая кучу грязи за собой в виде простыней, испачканных в смазке, потной одежды, смятых наволочек и простыней. И всего этого не было в его комнате! А это точно была комната Саске — уж ее-то он смог бы узнать по запаху запросто. Запах…       Принюхавшись, до него дошла и вся суть происходящего, и вспомнились все произошедшее за несколько дней. В комнате стоял до одури знакомый запах, но с каждым вдохом он становился все менее отчетливым, пока и вовсе не пропал.       Саске вспомнил если не все, то многое. И как они с братом трахались, словно обезумевшие животные, с перерывом на сон; сначала в комнате младшего, а после перешли и в остальные комнаты. И как им двоим было приятно находиться в столь близкой компании, состоящей из них же. В голове раз за разом прокручивались сцены страстного, перешагнувшего грань безумия секса.       Как они могли допустить такое? Как, черт возьми?       Юноша глубоко вдохнул холодного воздуха и откинулся на спину, разглядывая потолок в поисках своих ответов. Только жаль, что он ничем помочь не мог. Саске понял, что одеяло и постельное белье ему услужливо поменял брат. Сейчас он даже не мог понять, был ли тот дома или же нет.       Вставать не хотелось. Чувство стыда, страха за последствия и боли во всем теле лишь отгоняли от данного действия. Возможно, если бы не жалобно урчащий живот, юноша так бы и провалялся в кровати до следующего дня. Ну, или пока не понял бы, что Итачи в доме сто процентов нет.       Ноги предательски подкосились, когда коснулись пола, и Саске бы обязательно свалился туда же, если бы не успел схватиться за ручку шкафа. А вот и первые последствия стали выходить наружу из-за проведенной вместе течки. Единственным приятным, вероятнее всего, было полное чувство удовлетворенности. Возможно, проведи он ее с кем-нибудь другим, не было бы таких угрызений совести за порочную связь.       Как истинный шиноби, Саске сначала выглянул из-за двери, которая выходила в гостиную, и обнаружил, что там никого нет. Облегченно выдохнув, он вышел из комнаты, попутно опираясь на любую мебель, и радостно прошел на кухню. Конечно, Итачи мог бы быть в своей комнате, но…       — Доброе утро, — раздался тихий, мелодичный голос, отчего Саске подпрыгнул, благо, успев схватиться за дверной косяк. — Я напугал тебя?       — Ага, — промямлил он, вперив взгляд в пол и чувствуя себя последним идиотом. И что он собрался делать, когда его спалили буквально сразу же? Никакого плана Б не было!       — Извини, не хотел, — тем не менее по голосу Итачи можно было понять, что тот был как обычно спокоен. Отхлебывая из чашки предположительно кофе, мужчина сидел за столом и что-то делал — Саске боялся взглянуть выше, на лицо. — Я приготовил яичницу. Будешь? — получив кивок, Итачи встал со своего места и прошел к плите, доставая из шкафчиков тарелки и столовые приборы. — Присаживайся, — мягко, но властно проговорил он, кладя яичницу по тарелкам.       Саске, придя в себя, послушно сел на стул и облегченно выдохнул. Все-таки стоять было немного проблематично и болезненно. Пальцы подрагивали, и дыхание сбивалось.       Поставив на стол приготовленное блюдо, Итачи совершенно безмятежно сел обратно и придвинул ближе тарелку. Как только вкусовые рецепторы почувствовали ароматный запах, в животе на сей раз требовательно заурчало, и Саске, быстро порезав яичницу на большие куски, не медля проглотил один из них.       — Я знал, что ты проснешься голодным, — без толики гордости произнес мужчина, скрывая улыбку от довольного вида отото. Напряженность, витавшая в воздухе, не позволяла быть более открытым, зато сердце приятно грело, когда Саске уплетал за обе щеки, казалось бы, обычную яичницу.       И пусть Итачи знал причину, по которой тот был так голоден, и даже чуточку винил себя, что напрочь позабыл хоть иногда кормить столь юное дарование во время течки. А ведь, естественно, были перерывы между долгим и порой кажущимся нескончаемым сексом.       — Как самочувствие? — решив не ходить вокруг да около, но и не задавать вопросы в лоб, Итачи начал с самого повседневного и подходящего — разговора о самочувствии.       И какого же было его удивление, когда Саске, не успевший прожевать до конца кусок, поперхнулся. Конечно, он быстро справился с возникшей проблемой и без помощи уже вставшего со стула брата, но после в горле неприятно першило. Итачи, словно на ментальном уровне или просто войдя в положение, протянул чашку со своим кофе.       — Спасибо, — пробубнил Саске, быстро осушая чашку. Кофе был уже остывший и, как всегда, неприятно горчил на языке. Впрочем, возмущаться по поводу гадостей, которые пьет Итачи, абсолютно не имело смысла в данном-то положении. — Я выпил все, извини.       — Ничего, — Саске все же пересекся с ним взглядом и… Черт, Итачи был слишком расслабленным! Будто ничего не происходило три дня, и он просто вернулся со своей миссии в Анбу! Такие мысли сильно обидели юношу, и тот стал быстрее насаживать куски поджаренного яйца на вилку. — Ты так и не ответил на мой вопрос, — напомнил мужчина, не сводя глаз с брата.       Демонстративно отложив от себя столовые приборы, Саске напряг все мускулы на своем лице и сжал ладони в замок над столом.       — А тебе какая разница? — сдерзил он, вскинув одну бровь кверху и смотря на Итачи, который… Да черт бы его побрал! Даже такие провокации не вызвали на его лице ни единую эмоцию — только гребанное каменное спокойствие! Саске чувствовал, как на место смущения и стыда идет самая что ни на есть детская обида.       — Действительно. Ты думаешь, мне должно быть все равно на тебя, после того как мы три дня напролет трахались? — скопировав ту же мимику с лица Саске, произнес Итачи.       Мужчина правда не хотел так прямо говорить. Он же понимал, что ему самому трудно принять этот факт, особенно после того, что было. И знал, как младшему будет не менее тяжело осознать то, что, они, будучи кровными братьями, провели вместе его течку. Но раз уж Саске вел себя так, то и он не будет деликатным.       У юноши глаза чуть не вывалились из орбит, а к щекам прилила кровь. Аппетит пропал. Молча встав из-за стола, Саске положил посуду в раковину и поспешил ретироваться, несмотря на невыносимую боль в теле.       — Стой, — проговорил Итачи, повысив голос. — Я не отстану, пока мы не поговорим о случившемся и не обсудим наши дальнейшие отношения.       Стоя спиной к мужчине, Саске все же остановился около дверного проема. Итачи был отчасти прав — лучше сейчас расставить все точки над «i», чем благополучно замять эту тему. Тем более, что в скором времени брат планировал стать главой клана, а это означало выход из Анбу и большее времяпрепровождение в Конохе.       — Уверен, что хочешь стоять? — заторможенный кивок послужил ответом. — Как тебе угодно. Скажи, пожалуйста, о своем самочувствии.       — Болит все тело, и голова минут десять назад сильно трещала, — выдохнул Саске, ощущая себя очень некомфортно и, поняв, что стоять во время всего разговора будет очень и очень больно, все же присел обратно на стул.       — Ты когда-нибудь проводил течки с другими альфами?       Итачи вполне мог догадаться по чересчур чистому, никем до недавних событий не испорченному запаху омеги, что половых партнеров у него не было. Но лучше уж удостовериться.       — Нет, ты первый, — пробубнил Саске, неловко почесав свой затылок. — Я… Меня очень волнует, что во время течки мы чувствовали запахи друг друга. Ну, может, это и нормально, но разве мы должны были… заниматься этим?       — Не забывай, что мы оба зрелые альфа и омега и нам вполне свойственно реагировать так друг на друга, — с совершенным спокойствием говорил Итачи, как будто ему каждый день приходилось объяснять такие вещи. И, конечно, он не упустил возможности опустить один очень важный факт. — Ты знаешь, что теперь я буду фактически круглосуточно находиться в деревне?       — Знаю.       Повисла небольшая пауза. Каждый размышлял об этой ситуации со своей стороны, вот только нужно было прийти к единственному компромиссу. Первым решился высказать свое предложение Итачи. В конце концов, ему и по статусу следовало все решать самому.       — У меня есть несколько дальнейших вариантов. Первый из них проводить твои течки вместе со мной до тех пор, пока ты не найдешь себе постоянного партнера, — на этих словах голос Итачи звучал уже менее уверенно. Обдумывать это у себя в голове было куда проще, чем делиться этим в слух.       А еще в груди неприятно скреблось сердце о ребра от последней фразы, ведь по всем законам природы они принадлежали друг другу и никому больше. Итачи давно принял в младшем свою истинную пару. Последний же не мог об этом узнать в силу невосприимчивости к феромонам в обычное время. И признаваться в этом брату пока было как-то... страшно.       Саске с отчаянием и плохо скрытым облегчением в глазах посмотрел на мужчину, твердо вперившего взгляд в его лицо. Юноша думал о таком же раскладе событий, однако боялся узнать реакцию брата.       — Думаю, это будет разумно. Я не хочу искать альф для своих течек, а они, похоже, теперь будут происходить чаще, да?       — Скорее всего. Я не сильно хорошо разбираюсь в природе омег, если честно. Знаю, что после первой течки с альфой они могут стать более частыми или менее интенсивными, — говорить о таком с Саске было слишком напряженно, поэтому Итачи, заметив, как тот кивает головой, поспешил сменить тему. — Есть еще варианты помимо быть вместе на время течек. Мне не составит труда уходить куда-нибудь.       — Нет, не надо! — воскликнул Саске, самому поражаясь, откуда в нем возник столь внезапный порыв. — Ты наверняка будешь уставать и… Черт, просто будет лучше то, что ты предложил в самом начале.       Итачи, осмотрев поникшего юношу, просто кивнул и сжал скатерть на столе. Оставалось еще кое-что, что им следовало обсудить.       — И еще. Ты же понимаешь невозможность между нами каких-либо романтических отношений?       Как гром среди ясного неба. Саске понимал это. Понимал где-то в недрах своей души, что между ними возможны отношения или братские, или построенные на сексе и ни на чем больше. В горле горчило от столь неприятного факта.       — Да, они невозможны, — спокойно сказал он и прикусил губу. — Могу я задать один вопрос?       — Можешь.       — Ты ничего ко мне не чувствуешь?       Итачи нервно сглотнул ком, образовавшийся в горле, и шумно вздохнул.       — Ответственность за тебя и за свои поступки я чувствую, — выпалил он на одном дыхании и встал со своего места.       — Вот как, — натянутая улыбка заиграла на губах Саске. — Я помою посуду. Спасибо за завтрак.       Ничего не ответив, Итачи вышел из кухни. Куда он пошел, юноша не знал.       Почему-то стало невыносимо грустно и одиноко, словно им воспользовались и выбросили за ненадобностью. И хоть это было не так, ощущение паршивости не исчезало.       Дождь за окном не прекращал идти. Погода, похоже, менялась.       Отношения братьев, видимо, тоже.