What stays, what fades away

      Ванда совсем мало знала о Торе, однако даже умозрительно не могла представить его жалко размазанным по больничной койке. К счастью, и не пришлось. Бог отыскался в поле, занятым вольным раскидыванием оставшихся после сгинувших призраков завалов. Немногочисленные вакандцы также работали руками, однако никто из них не выделялся в предрассветной дымке так, как Тор. Грозный, атлетичный, заматеревший от войн — он выглядел как придуманный силач, которого не может ранить ни оружие, ни колдовство, ни дурное слово. Вот только — Ванда знала — есть раны, что остаются под кожей. Они не проходят, не заживают даже со временем.       Заметив бредущую от дворца Ванду, Тор весело помахал ей рукой, но взгляд голубых глаз бога остался матовым.       — А, ведьма! — воскликнул он, бросив работу. — Славно ты меня потрепала тогда. До сих пор голова трещит.       — Я хотела извиниться, — шелестом на фоне его громового голоса отозвалась Ванда. Перед тем как приблизиться, она поправила на шее без спроса одолженный платок и виновато шмыгнула сухим носом.       Тор только поморщился от её слов. Отряхнув руки от пыли, он задумчиво всмотрелся в слепящую желтизну востока. Занимающийся рассвет обрамил его профиль, выхватив из бороды пшеничные щетинки, и золотом утонул в складках век. Бог произнёс:       — Забудь, мы стоим друг друга: ты медлила с камнем, чтобы подольше побыть с любимым, я хотел свою минуту упоения местью и погубил половину галактики. Время было против нас, сейчас его словно лишь половина. Не достойно двух воителей растрачиваться ещё и на обиды.       Он был великодушен — этот бог. Слушая его, Ванда видела те же мысли, что рычали ей в спину. Те же сомнения. Те же замершие в страхе джунгли. Подтверждая ослепительную невероятность, Тор улыбнулся в конце своих слов. И пусть это делало его на порядок более безумным, чем она, Ванде вдруг захотелось притвориться, что прохладные знакомые на самом деле — давние друзья.       Она точно не знала, как это бывает у нормальных людей.       — Как там поживает робот? — взъерошив стриженный затылок, добавил Тор.       — Шури говорит, что произошел каскад коллапсов в сети нейронный синапсов. Если честно, я в этом мало что понимаю.       — Ну, девчонка вроде соображает. День-другой, и поставит твоему роботу на место все шестерёнки.       — Он Вижен, — Ванда вспыхнула, но тут же сникла. Нет, ну какие из них друзья? — Мне, наверное, лучше вернуться к нему.       — Устал я что-то, присядем, — категорично пробасил Тор, и девушка, как на золотой уздечке, потянулась за ним.       Они забрались на странный, плоский обломок — видимо, один из тех, что рухнул на Ваканду из космоса. Тор сразу же занял всё пространство вокруг себя, не оставив Ванде и дюйма на своё. Даже ютясь на самом краю, она чувствовала волнами идущую от бога силу — будто покалывание от статического электричества.       Он подышал молчанием какое-то время, впитал последнюю ночную прохладу, а потом сказал:       — Помнишь, в Заковии ты изводила нас по очереди страхами? — дождался кивка и продолжил: — Думал, что умру, если всё так, как в том видении. А вышло во сто крат хуже.       — Пьетро убили тогда, — будто порвав и с плеском уронив половину детской фотографии в повисшую тишину, Ванда посмотрела на Тора и увидела, как идут круги по воде.       — Моего брата Локи, — скорбно поделился Тор, — убил Танос. В тот день я утратил Асгард и всё, что осталось от моей семьи.       — Значит, счёт равный, — вырвалось из уст Ванды. Боль прошивала её цинизмом наружу. Впрочем, Тор расценил фразу по-своему и всерьёз завёлся.       — Погоди, ведьма, к тому же, родная сестра лишила меня глаза. Приглядись, видишь, искусственный! Подарок от доброго кролика. Сейчас покажу, чтобы было без обмана.       И он, под ошарашенный вздох Ванды, азартно потянулся к глазнице.       — Нет! — воскликнула она сквозь истеричный смешок. — Я верю.       — Твои же оба прекрасных глаза при тебе, — победно припечатал Тор. — Они таинственны и добры, как у мудрейшей богини Фригг. Особенно когда не полыхают алым, чтобы убить меня. Да, тебе нелегко пришлось. Но не теряй надежды, ведьма. Знаешь, как говорят у нас в Асгарде: «Если уже ничего не можешь поделать, остаётся только колдовать коленями».       От звонкого хлопка по колену девушка поморщилась и охнула. Она невольно прочитала мысли бога. Горячая волна прокатилась от ног до самых кончиков ушей. Отголосками золотого жара Ванда сдувала с ресниц чужую боль, а Тор только моргал в замешательстве.       — Ты сам не веришь в то, что говоришь, — произнесла она, умышленно раня, будто взимая плату за дерзость.       — Ах, ведьма, — жестко сощурился Тор; совсем не тот Тор, что недавно весело махал ей рукой. Небесные радужки потемнели и блеснули молниями. — Я болен, ты же почувствовала! Я думал, месть сможет излечить этот недуг. Вот здесь, — он яростно стукнул кулаком в широкий нагрудник, — со смерти брата меня раздирает яростью, да незачем больше. Смерть Таноса этого не изменит. Моя смерть вины не искупит. А тебе ещё жить... Не глупи.       Бог громыхал — от его гнева хотелось спрятаться как от бури, но во второй раз Ванда не дрогнула. Без слов она поднесла пальцы к выбритому виску Тора. Краем зрения увидев алые всполохи, он дернулся в сторону, но ведьма успокаивающе зашипела, а потом и вовсе тихо замурлыкала какую-то тягучую, как мёд, песенку.       Ослабев, Одинсон прикрыл веки. Алое с золотом смешались на его лице — так проходили минуты.       — Что ты сделала? — оторопело спросил он, когда Ванда отметила щетинистую щеку последним пассом и в тишине убрала ладонь.       — А что ты почувствовал? — ей правда было любопытно.       — Тепло, — не задумываясь ответил бог. За миг до того, как глаза ведьмы защипало от слёз по Вижену, он запустил пальцы в её рыжеватые пряди. — У тебя там листок какой-то запутался…       — Не надо, — быстро остановила его Ванда. Она глубоко вдохнула, успокаиваясь, и поправила платок. — Расскажи лучше, где ты встретил доброго кролика?