Если в конце я превращусь в злодея

Дружба — дерьмо, нестоящая херня. Дружба смогла однажды меня пронять, даже сильней — поставить на Рубикон, я сделал шаг. Жалею ли? Да. Но, Том, это омерта — выход всегда жесток: смотришь в него, а кому-то спускать курок. Если искусство в смерти, то мы творцы: сдохнём, в аду в честь нас разведут костры, впрочем, сегодня искусство ждёт декаданс, жизнь даст нам повод, но пожалеет шанс. Жизнь дала шанс, но стоил ли он того? Сами убили то, что теперь мертво. Ночь, револьвер, заряженный Томми-ган, острая боль тогда ещё свежих ран, дуло врезаю крепко тебе в висок — как с тех времён прошёл такой долгий срок? Всё как и раньше: Томпсон в привычке рук, целюсь я в грудь, ведь всё-таки ты мой друг. Скажешь: «Предатель», скажешь, что я здесь зло. Разве не ты? И думаешь, мне легко? Я механизм, оружие, я патрон; если закончусь, порох найдут в другом. И потому тебе не исчезнуть, Том, это омерта, нарушив, ты стал врагом. Точно поплачу, когда предадут земле, с глупой надеждой, что это не о тебе. Ты слишком мягок, я тоже был мягок, Том, но у меня не вышло быть храбрецом. Я слишком верен, я выбрал приоритет, ты же смотрел лишь туда, куда падал свет. Помнишь, как мы веселились когда-то, Том? Я сделал шаг и пожалел о нём. Дружба — дерьмо, нестоящая херня. Ты это понял сегодня из-за меня.