Красивый воспитатель

POV Кайл        Так паршиво себя никогда не чувствовал. За что? Что я такого сделал, что мне так «везёт»? И кто мне ответит на сраный вопрос? Никто. Потому что никому я нахер не сдался. Конец POV Кайла        Брофловски с трудом открыл свои изумительные глаза. Белый, скорее серый потолок. «Наверно я в больнице..» — подумал мужчина и попытался встать. Любое движение приносило боль. Кое-как, сжав зубы, Кайлу удалось сесть на кровать и оглядеться.        Грязно-серые стены, белые двери, маленький стол около стены. Окно, что должно открывать вид на коридор, плотно закрыто жалюзи. Железный шкаф, который находился рядом с медицинской кроватью, стоящий около тумбочки, едва ли вписывался в окружение. Холодно. Видимо, отопление забыли включить. За окном, что открывало вид на улицу, на котором совсем не было штор, шел сильный дождь. Помимо дождя в палате тишину нарушал и завывающий ветер.        Мужчина поморщился. Что он вообще тут делает? Почему не лежит в своей комнате с настежь открытым окном, в тёплой кровати? Разве сейчас он не должен себя успокаивать, лежа под одеялом, или думать о смерти? Поток его мыслей оборвался, стоило двери открыться.        В палату вошел Джон со стаканчиком кофе, купленным у ближайшего автомата. Увидев, что его друг проснулся, на лице мелькает улыбка. — Ты наконец пришел в себя, — с облегчением говорит он, подходя ближе, — Я сейчас позову врача.        Врач пришел быстро. Он был немногословен, видно, что очень спешит. Проведя быстрый осмотр, задав пару вопросов и записав что-то в планшет, поспешил удалиться из палаты, сказав, что еще зайдет.       В помещение снова вошел коллега по работе. — Как ты себя чувствуешь?        Кайл еле шевелит рукой, в которую не вставлен катетер, показывая, что так себе. — У тебя куча вопросов?        Тихое мычание, похожее на «угу». — У меня тоже. Я отвечу на твои вопросы, но после ты ответишь на мои. Идет?        Еще одно «угу». — Задавай.. — Логично, что попал я сюда только благодаря тебе,* — заговорил Брофловски, — что вообще произошло? Я смутно помню. Сколько я тут пробыл? Что со мной? И когда меня выпишут? — Да. Скорую вызвал я, ведь нашел тебя практически без сознания. Ты весь горел и нес бред. Я чуть запаниковал. Твой сосед, с которым ты неплохо общаешься, не отвечал. Вот я и вызвал скорую. Пробыл ты тут трое суток. Все это время ты спал. Врачи говорят, что ты испытал очень сильные стрессы, и недостаток сна и плохое питание сыграли в этом роль. А когда выпишут не знаю. — Трое суток?! М-да.. — Тебе много раз звонила мама. — Ты говорил с ней? — испуг. — Прости. Я подумал, что так она будет ещё больше волноваться за тебя. — Пожалуйста, скажи, что ты не скажешь ей, где я. — Хорошо, я не скажу. — Мне конец. — Эй.. Все не так плохо. Тишина. — Теперь.. Будь добр, ответь на мои вопросы. Только честно. Слабый кивок послужил ответом. — Что у тебя случилось? — не ходя вокруг да около, в лоб спросил Джон.        Кайл прикусывает бедную губу. Он не может рассказать об этом. Не расскажет. Нет. — Я.. Не хочу говорить об этом. Пожалуйста. — Кайл, пожалуйста. Я.. Твоя мама.. Айк. Они волнуются о тебе. Я тоже. Ты же мой друг. Ты испугал меня, когда я нашёл тебя, — мужчина выглядит обеспокоенно. Он касается плеча друга, но тот, не смотря на боль, дергается, скидывая чужую руку. — Я правда не хочу говорить об этом. И вообще хочу побыть один. Спасибо что пришел, — сказал рыжий и лег на спину, отвернувшись в сторону окна. Опустив свой взгляд в пол, Джон медленно ушел в сторону двери. — Я приду завтра. — Не надо, — тихо ответил Кайл. — Это был не вопрос! Дверь закрывается. «Я приду завтра проверить тебя. Это был не вопрос!» — крутится в голове еврея. И он продолжает лежать, смотря в одну точку, прислушиваясь к шуму за окном. А палата наполняется запахом забытого на тумбочке кофе.

***

       Стотч стоял у плиты, пытаясь сообразить яичницу с беконом. Двигаться было больно, но терпимо, поэтому он, напевая негромко мотив любимой песни, двигал бедрами в такт, следил, чтоб ничего не подгорело.        С приготовлением завтрака было закончено. Было решено пойти будить своего любимого. Бесшумно проскользнув в комнату, блондин подходит к кровати. Из-под одеяла торчит светлая макушка. Кенни лежал на боку, обнимая подушку, на которой спал Лео. Стотч улыбнулся такой картине, но намерений своих не поменял.        Он сел около спящего и легонько подул на него, после чего кончиками пальцев коснулся оголенного плеча мужчины, немножко толкнув. — Кенни, — позвал он его, — вставай, еда на столе.        Реакции не последовало. Баттерс еще несколько раз толкает МакКормика в плечо и уже хочет встать, но был захвачен в крепкие объятия и прижат к чужой ключице. — Доброе утро, зайчик.        Лео тихонько посмеялся. — Уже почти четыре часа. — Это не важно, — сказал Кенни, чмокнув свое чудо в щеку. — Прости меня, малыш, — после недолгого молчания произнес МакКормик. — За что? — За то, что произошло между нами вчера. «Он хочет сказать, что все это было ошибкой?» — подумал блондин. — Вчера ты пил содержимое бутылки, что была в холодильнике? — Да. Прости, я не спросил у тебя разрешения. Я просто так переживал за Стэна, что даже не подумал.. — ответил Лео пытаясь отстраниться, но ему этого не дают сделать. — Ничего. Ты можешь делать и брать здесь все, что хочешь. Я не против. Просто то, что ты выпил, было подарком моего друга. Он решил, что будет весело подарить мне.. Алкоголь с возбудителем. Так получилось, что его выпил и я. Стотч молча слушал, не зная, что сказать. — Прости меня. Я бы и пальцем тебя не тронул без твоего согласия. Честно. — Тебе не за что извиняться. Мне.. Эм.. Ну.. даже понравилось, — ответил парень, краснея.