А за горами, за морями, далеко Где люди не видят, и боги не верят. Там тот последний в моем племени легко Расправит крылья — железные перья И чешуею нарисованный узор Разгонит ненастье воплощением страсти Взмывая в облака судьбе наперекор Безмерно опасен, безумно прекрасен... Мельница — "Дракон"
Утро начиналось просто замечательно — пробив лёгкую ткань шатра, шкодливые солнечные лучики упали на её лицо. Сперва она невольно морщилась, пытаясь спрятаться, отодвинуться от них в полусне, но негодники оказались настойчивыми и терпеливо следовали за ней. Девушка открыла глаза, вдохнула отдающий лёгкой прохладцей воздух и счастливо улыбнулась. Настроение просто не могло не быть отличным. А уж когда из-за неплотно прикрытого полога внутрь вместе с лёгким сквознячком залетел манящий запах свежей выпечки, оно и вовсе застыло где-то на отметке «превосходно». По правде говоря, это было уже второе её пробуждение за утро. Первый раз она проснулась ни свет ни заря, когда Влад собирался на охоту за драконом. Чудаковатый граф так спешил на свою охоту, что велел отправляться на самом рассвете. Позёвывая да выслушивая очередную нотацию своего спутника, девушка только и могла, что на одной силе воли удерживать слипающиеся глаза. Но когда тот уже собирался выйти, она, сама толком не понимая, что делает, окликнула и крепко прижалась к нему. Совершенно внезапно все слова и мысли куда-то разбежались и её едва хватило, чтобы попросить беречь себя. Ей хотелось куда большего — сказать, сделать, совершить какую-нибудь глупость... Но испугавшись своего порыва, она лишь вытолкала удивлённого парня наружу и поскорее забилась в свой спальный мешок, где и свернулась калачиком. Мысли в который раз метались в голове подобно снежной буре. Был ли тому виной её утренний поступок? Чувства, что тлели в груди, порой занимаясь ярким пламенем, твердили — да. Девушка, прикусив губу, недовольно нахмурилась: «Ещё бы удалось разобраться в этих самых чувствах». Ей давно следовало определиться, понять... Понять что? Даже при одной мысли об этом, её отчего-то бросало в жар, и она начинала отчаянно краснеть. Стеснялась? Очевидно... Вероятно... Да, что уж там, да — она стеснялась! Стеснялась одной только мысли о чувствах к своему спутнику. Так и не приняв никакого решения, она и сама не заметила, как вновь уснула. Тёплое южное солнце уже вовсю грело горную долину, когда Цири, приведя себя в порядок после сна, наконец дошла до отдельно стоящего от остальных стола, накрытого настоящей скатертью. Густые раскидистые кроны молочно-белых буков спасали от совершенно не осеннего зноя. Или для этих мест такая погода в конце сентября вовсе не являлась чем-то необычным? Девушка не знала наверняка. Стоило ей лишь коснуться мягкой расшитой подушки на стульчике, как пара хорошо вышколенных служек принялась сноровисто расставлять перед ней спешно принесённый завтрак. Румяный омлет с беконом, тёплый хрустящий хлеб, южное блюдо в виде тарелочки с мелко порезанными овощами и какими-то листьями, политыми оливковым маслом, а ещё лёгкие вина и как венец всего — прохладный, свежевыжатый сок из рыжих апельсинов. В отсутствие Влада и графа Артуада компанию за завтраком ей никто не составлял, но она и не думала жаловаться. Благо, прихватила с собой замечательную «Draconids Incognita» за авторством некоего Камилло да Этолиа, одолженную у их нанимателя. Красочные иллюстрации и гравюры, ровный, удобный печатный текст, полезные подробности о жизни монстров — книга представляла собой, пожалуй, лучший бестиарий из всех ею виданных, пусть и посвящалась целиком и полностью драконидам. Хотя нет, в самом конце, буквально десяток страничек отводилось и истинным драконам. На них Цири и решила остановить своё внимание. День обещал быть тёплым и солнечным, сок прохладным и сладким, книга интересной, а главное — вблизи не ошивалось никакой Сианны. «Определённо, этот день будет прекрасным», — думала Цири, с любопытством разглядывая гравюру с зелёным драконом. Нарисованное существо злобно скалилось зубастой пастью на невидимого врага, встопорщив крылья и встав на задние лапы. Вот и ещё одно отличие этих могущественных созданий от обычных драконидов — у истинных драконов три пары конечностей. Крылья не являются аласоморфированными* передними лапами, как у того же вилохвоста или виверны. А ещё драконы могут плеваться огнём. Виверны, правда, тоже могут плеваться, но лишь ядом, который выделяется в специальной железе. У дракона же, если судить по очередному рисунку, этих желёз было целых две, да ещё каких! И жидкость из них смешивалась уже за пределами пасти, мгновенно воспламеняясь. Огонь этот был настолько горяч, что мог плавить железо и даже горел в воде! Неудивительно, что драконов всегда боялись. Но самое главное — они были полностью разумны! И охота на них являлась сродни охоте на человека, эльфа, или краснолюда! Хотя кого это когда-либо останавливало... На последней странице Цири весело фыркнула. В каком-нибудь сборнике древних легенд и мифов написанное тут смотрелось бы более к месту, но уж точно не в столь серьёзном научном трактате. Автор зачем-то решил упомянуть золотых драконов, которые якобы могли обращаться в человека. Девушка захлопнула книжку — она уже слишком взрослая для детских сказочек. Цири подумывала сходить за мечом и немного поупражняться — она как раз присмотрела небольшую полянку неподалёку, как её внимание привлекла суета на окраине лагеря. Рослая, закованная в тяжёлую почерневшую броню фигура Влада приковывала к себе взгляд даже отсюда. А на руках он нёс незнакомую девушку с волосами цвета зрелой пшеницы... Цири, стиснув зубы, с силой выдохнула. Только что прекрасный день перестал быть таким уж прекрасным. Но всё это отошло на второй план, когда девушка поняла, что совершенно неуязвимый доспех Влада не просто был запачкан, а оказался закопчен и будто бы расплавлен! И вот тогда Цири, уже успевшая заготовить целую язвительную речь, действительно испугалась. Впрочем, наученная горьким опытом, бездумно кидаться к нему она не стала. «Раз спокойно стоит и притащил в лагерь какую-то девицу, значит всё с ним в порядке», — спокойно рассудила девушка, прихватила недопитый бокал с соком и неспешно направилась к уже начавшей собираться толпе любопытных. Лишь подойдя ближе, она заметила, что незнакомка не просто так решила прокатиться на ручках у её спутника. Простая льняная рубаха на левом боку была красно-бурой от крови. Влад как раз аккуратно срезал ткань, чтобы освободить рану. Про себя Цири отметила, что держалась неизвестная блондинка очень хорошо. Из крошечной царапины столько крови бы не натекло, поэтому рана не маленькая, а значит болезненная. Сама девушка вовсе не была уверена, смогла бы она вот так спокойно и бесстрастно наблюдать за всем, или бы уже грызла губы от боли, стонала, а то и кричала? Но больше, конечно, она беспокоилась за Влада. Она с трудом представляла себе, кто вообще оказался способен сотворить с ним нечто подобное. — Ты в порядке? — Да... В относительном, — на краткий миг парень обернулся, и девушка порадовалась, что, похоже, он действительно не пострадал. — Что случилось? — Пещеру с одним ogneme`tom крылатым не поделил. — Что? — иногда его словечки запутывали всё ещё больше. — Неважно, — покачал головой он, — позже расскажу. Принеси аптечку, пожалуйста... — Подожди-подожди! — удивилась Цири. — Ты и на неё собрался ту чудо-мазь тратить? — порой ей казалось, что её спутник вёл себя излишне сердобольно, как какая-нибудь жрица Мелитэле и был готов выхаживать любую несчастную зверушку. Да что там казалось! Так оно и было! Вспомнить одну Сианну. «Ууу, змеюка!» — от одной мысли о ненавистной сероглазой княжонке Цири хотелось плеваться ядом похлеще виверны. — Нет, — вздохнул Влад, — нет, думаю, это не потребуется. Обработаю рану antisepticom и замотаю как следует. Что там с водой? — крикнул он куда-то в сторону. — Ужо несут, ужо несут, сэр Грозоф, — затараторил непонятно откуда возникший позади Цири лысый толстячок Тукрат в своей неизменной коричневой рясе. Девушка с шумом выдохнула и поплелась к их шатру за той самой жёлтой коробочкой с красным крестом. Она найдёт время поговорить с Владом позже. Обо всём. И о всяких незнакомых девицах, коих он взялся спасать без её ведома тоже! — Кто это? — уже отойдя, услышала незнакомый, чуть хрипловатый женский голос. — Её зовут Цири. Она моя... Подруга. Девушка прекрасно уловила заминку своего спутника. «Вот как? Всего лишь подруга, значит!» — Цири недобро прищурилась. — «Я покажу им всем «подругу»! А то неровен час и эта прохвостка за ним увиваться станет!». А уж в том, что белобрысая незнакомка — прохвостка, она ничуточки не сомневалась. Когда Цири вернулась, толпа зевак уже разошлась, разогнанная старшим по лагерю — komendanto, а Влад смывал с лежащей незнакомки кровь. Цири поморщилась — как будто никому другому поручить не мог. Уж в лагере бы нашлось достаточно желающих задарма пощупать эту девку! И нет, вы только подумайте! Её не было всего ничего, а эти двое уже мило воркуют, как ни в чем не бывало. Эта белобрысая прошмандовка тут голыми грудями едва ли не сверкает и что-то щебечет её Владу! А он знай себе кивает! — Вот! — поставила она перед Владом аптечку, в последний момент сдержавшись, чтобы не бухнуть ею как следует. Потому что, во-первых, коробочка ценная, а во-вторых, Цири не собиралась показывать свое недовольство столь скандальным жестом. В конце концов — княжна она или нет? — Спасибо, — мягко кивнул Влад, бросая окровавленную тряпку в котелок. Цири глянула на раны. Выглядели они не столь уж и ужасно. Тройка ровных, словно прочерченных шрамов. Да, глубокие, но кровью едва сочатся... Странно конечно, но может Влад, пока её не было, уже чем-то обработал их? Да, скорее так всё и было, наверное, затем и отсылал ее в шатер за аптечкой. — Ты Т’сири, верно-о? Меня звать Саэс, — вырывая её из мыслей, мягко, растягивая слога, проговорила незваная гостья. — Очень приятно, — буркнула Цири, которой было совсем не приятно, — и не «Тсири», а Цири. — Странные раны, — задумчиво прокомментировал Влад, разглядывая кровоточащие полосы. Те наискось перечёркивали левый бок Саэс от живота до самых лопаток, лишь самую малость не доставая до груди, — от чего они? — Дра-акон? — морщась, выдохнула эта притворщица. Точно ведь на жалость нарывается! — Как-то не похоже на дракона, — ничуточки не скрывая скепсиса, отметила Цири. Не то чтобы девушке раньше доводилось видеть такие травмы, но что-то ей подсказывало, что от удара драконьими когтями от человека мало что останется. Да и причём тут какой-то дракон? Блондинка отвернулась, так ничего и не ответив. — Ох, во имя Благого Солнца, сэр Грозоф, что с вами случилось? — как-то совершенно неожиданно за их спинами возник граф Артуад, буквально светящийся довольством пополам с удивлением. Цири обернулась — в лагерь как раз возвращались воины, ушедшие на охоту. Получается, граф тоже ничего не знает о случившемся? — Меня пытались сжечь, — Влад был до омерзения немногословен. В такие моменты ей как никогда хотелось как следует заехать ему кулаком... Ой, да хоть куда-нибудь! Останавливало лишь понимание, что он этого даже не заметит, зато у неё кисть болеть будет. — Кто? — лицо Артуада вытянулось само собой. — Дракон. — Но вилохвосты не плюются огнем... — степень удивления владетеля Форгехама продолжала расти. И Цири была с ним солидарна. Или её спутник что-то путает, или... — Это был именно дракон, а не вилохвост, — с характерным шипящим звуком, Влад снял шлем, открывая их взору своё неестественно бледное, куда белее обычного, лицо. — Но позвольте, mi amici, вы совершенно точно, однозначно, подстрелили вилохвоста. — Знаю, — отщёлкнув перчатки, парень достал из исходящего паром котелка повязки, как следует отжал, побрызгал из какого-то флакончика и стал осторожно, но быстро накладывать на раны. Саэс морщилась, но молчала. — Я нашёл его тело. А потом меня попытался сжечь дракон. Цири поражённо замерла — на её Влада напал дракон! Настоящий огнедышащий дракон! И он вот так спокойно, буднично об этом рассказывает, будто то не дракон был вовсе, а брехливая дворняга какого-то кмета. — Не может такого быть, драконов... Я хочу сказать — истинных драконов здесь не видели уже лет сто! — Артуад принялся нервно теребить застёжку своей дорогой кирасы. — Не думаю, что мне привиделось, — усмехнулся Влад, — кстати на неё, — кивнул он на зажмурившуюся раненую девушку, — эта тварюга тоже напала. — Ох, прошу простить мне мои манеры, — словно только заметив её, всколыхнулся мужчина, — граф Артуад Саркани-Вадаш. Рад лицезреть столь восхитительную незнакомку, и надеюсь на ваше скорейшее выздоровление, позволите узнать ваше имя, сударыня? — Саэс. Меня-а зовут Саэс. И я рада-а, господин гра-аф, — сдержанно поприветствовала та, закусив губу — парень принялся заматывать повязку, — Вла-ад помогать мне и говорит, это в-аш лагерь. Я могла бы остаться здесь... Ненадолго-о? — Конечно, конечно! Что вы! Я бы никогда не оставил в беде нуждающегося, тем более раненую прекрасную сударыню, — подбоченился граф, разглаживая пропылённые усы. — У вас очень красивое и необычное имя. И такой странный акцент... Prorsus! Где-то я его слышал, но никак не могу припомнить... — Я из Зеррикании. — Точно! — довольно хлопнул в ладоши Артуад, словно выиграл в кости у краснолюдов. — Так разговаривали зерриканские купцы на ярмарке в Метинне, но вы совсем не похожи на зерриканку. — Я не зерриканка-а, — Саэс попыталась дотронуться до раны, под повязкой, но Влад настойчиво убрал её руку. — Но я прожить та-ам всю жизнь с моим отцом. — Чудесная Зеррикания, да-а, — протянул граф, с мечтой глядя куда-то в даль, — говорят, там поклоняются драконам, подобно богам? Девушка вымученно улыбнулась. — Тем удивительнее, что одно из этих прекрасных существ поселилось здесь, в Леттийских нагорьях. Сэр Грозоф, как вам удалось спастись? Драконы очень ревностно оберегают свою территорию. Нам ведь нечего опасаться? — Нечего, — Влад, закончив с повязкой, вытирал руки, — дракон сбежал от меня. Окатил напоследок своим горящим napalmom и свалил в закат, блин. — Вы обратили в бегство истинного дракона? — Артуад аж поперхнулся. Цири была не столь удивлена, всё же она видела, как Влад разделался с вампирами и гравейром, но всё же дракон, даже на её взгляд — это уже слишком. Парень в ответ лишь молча пожал плечами и принялся натягивать перчатки. — Вла-ад... То есть сэр Грозоф говорит правду. В той пещере-е был дракон, — внезапно подала голос Саэс. — Я нисколько не сомневаюсь в честности сэра Грозофа, но всё же... Это столь неожиданно, — выдохнул граф, вытирая вспотевший лоб неизвестно откуда извлечённым шёлковым платочком. — А что это был за дракон? Вы его хорошо разглядели? Не поймите меня превратно, но я искренне восхищаюсь этими величественными существами! — Не очень хорошо-о, — покачала головой девушка, — он... Выскочил очень быстро и улетел. — Но всё же, что это был за вид — вы хотя бы чешую разглядели? — буквально трясущийся от научного возбуждения граф тут же переключился на Саэс, мигом позабыв про Влада. Чему тот, похоже, был только рад. — Сколько он был в длину? Хотя бы примерно! — Я мало видела-а, — явно потрясённая таким напором, проговорила зерриканка, — чешуя у ней... Него тёмная. Коричневый с зелёным, да. В высоту четыре passus*, в длину от носа до кончика хвоста семнадцать и одна половина passus, эм... Я хотела-а сказать, примерно-о семнадцать и половина. — Какая крупная особь... Обычно ни чёрные, ни зелёные таких размеров не достигают. Наверное, это очень древнее существо. А скажите, сударыня, вы не заметили, шипы на загривке у него были острые или наоборот похожие на заклёпки? Рога? Хвост, хвост с «саблей» или «булавой»? — Восемнадцать острых шипов на шее, шесть рогов на голове, хвост вот такой, — Саэс сложила ладони замочком и растопырила пальцы. — Лучше скажите, господин граф, — вмешался Влад, спасая зерриканку от дальнейших расспросов, — вы смогли достать второго вилохвоста? — О да, сэр Грозоф, о да! — мужчина расплылся в довольной улыбке. — Всё благодаря вам! — Простите? — Пока мои ротозеи, да и я заодно, забрались на тот утёс, вилохвост уже кровью истёк изрядно, так что добить его трудов не составило. — Но причём тут я? — не понял парень. — Так вы же из своего жезла чародейского вместе со всеми стреляли, когда он морду высунул. Егеря не попали, зато вам повезло на удачный выстрел — пробили ему артерию шейную, вот он и сдох к нашему приходу.***
Солнце уже давно закатилось за рваные пики скал, и долина стремительно тонула в ночной мгле. Вяло перекрикивались часовые, у своего костерка сидели несколько егерей, пересказывая остававшимся в лагере товарищам подробности утренней охоты. Какая-то возня ещё доносилась с кухни, но остальной лагерь медленно погружался в сон. Одна Цири, упрямо глядя в тлеющие малиновые угли, и не мыслила о сне. Весь вечер её одолевали тяжёлые думы. Вряд ли бы она в тот момент смогла сказать наверняка, что точно стало им виной. Быть может причина крылась в её усталости от всего, навалившегося на неё за последние месяцы — бойня на Танедде, выживание в пустыне, охотники, бандиты, монстры... Постоянная опасность, постоянная скачка со смертью — всё это выматывало даже пострашнее забега по полному кругу «Мучильни» в Каэр-Морхене. Девушка и представить себе боялась, что бы она делала, не повстречай посреди Кората Влада. Возможно её и в живых бы уже не было. Оттого и болезненнее оказалось постепенно приходящее понимание того, что и её спутник далеко не всемогущ, ведь есть силы, с которыми и ему лучше не связываться. Например, драконы. Ей самой нужно стать сильнее, ловчее, быстрее, научиться хладнокровно встречать любую опасность — встречать и побеждать! Вот только... Из памяти всё никак не шёл тот старый разговор с Геральтом. Это было нестерпимо давно, будто совсем в другой жизни. Случился он на пороге храма Мелитэле в Элландере, когда уже далеко позади осталось нападение Белок близ Шаэрраведда. Тогда от гибели под стрелами и топорами скоятаэлей их спас лишь острый меч ведьмака да прибывшая конная сотня из Бен-Глеана. Геральт, несмотря на данное слово, уезжал от неё. Цири злилась и оттого слушала плохо, а всё сказанное воспринимала в пику — ей совсем не хотелось оставаться в том храме среди кучи глупых клуш-послушниц. Ведьмак тогда просил её быть благоразумной, не сбегать и не ввязываться ни в какие неприятности. А под конец честно признался Цири, что ей никогда не стать такой же быстрой, как ведьмаки. Ух, как она тогда была зла на него! Зла и намерена доказать, что и девочки могут стать ведьмаками, то есть ведьмачками. Цири каждый день тренировалась в храмовом парке с одной лишь мыслью — показать, доказать — она не хуже! То, как девочка ошибалась, объяснила лишь Йеннифэр, которой, очевидно, надоело терпеть её заявления, что она станет ведьмачкой. Дело оказалось вовсе не в тренировках или опыте. Во всём были виноваты мутации, которым подвергали всех ведьмаков ещё в детском возрасте. Именно благодаря им ведьмаки были столь быстры, ловки, сильны и живучи. А вовсе не только из-за постоянных тренировок и схваток. Цири тогда кривилась, но слушала и запоминала. Возможно, что-то такое ей рассказывали и сами ведьмаки ещё в Каэр-Морхене, но в то время девочка не придавала этому большого значения. А зря, ведь как сообщила чародейка, к пределу своего тела Цири подошла очень близко. Шагнуть же за него, по словам Йеннифэр, позволяла лишь магия... Или «технологии», как показал Влад. Что-то заставило её на миг оторвать взгляд от едва тлеющего костерка. Краем глаза она заметила тень, промелькнувшую на крошечный миг мимо входа в палатку, что граф выделил этой Саэс. Вроде бы мелочь — мало ли кто прошёл? Может то был кто-то из караульных, или служка с кухни, спешащий куда-то по своим делам. Однако любопытство взяло своё и, накинув на плечо ремень с так и оставшимся при ней после вечерней тренировки кордом, девушка осторожно пошла в сторону, куда скрылась таинственная тень. «Просто пройдусь-разомнусь перед сном, — честно убеждала она себя, — а если что — разбужу Влада». Парень пребывал откровенно не в духе — потратив весь остаток дня на чистку своей чудо-брони да обдирание с неё почерневших, слипшихся сумочек-кармашков, спать он ушёл рано. Дойдя до неплотно задёрнутого полога, Цири прищурилась, вглядываясь внутрь. Но рассмотреть так ничего и не смогла — мешала непроглядная темень в палатке, лезть же внутрь... Окажись эта Саэс там, и её бы могли понять совсем неправильно. Девушка уже было поддалась соблазну не маяться всякими глупостями, а идти спать, как углядела тёмный силуэт, скользнувший за кусты чуть поодаль. Зашумели ветки и листья, но тут же затихли. Неизвестный затаился. «Затаился, или... Кому-то просто приспичило на ночь глядя», — потешаясь над своей подозрительностью, фыркнула Цири. Словно услышав её, неизвестный вновь зашуршал, пробираясь куда-то прочь от лагеря. «Или не приспичило...» — заключила девушка. Ещё раз глянув в пустую темноту палатки, а в том, что там было пусто, она уже не сомневалась — слишком тихо, Цири, придерживая перевязь с мечом, быстро зашагала вслед за отдаляющимся шумом. Пробираться прямо сквозь кусты, как неизвестный, девушка не стала. Саэс, если конечно это была она, как новенькой в лагере, невдомёк, что примерно в ту сторону, успешно огибая заросли, ведёт едва заметная звериная тропинка. По ней Цири и пошла, осторожно, стараясь не шуметь, ставя стопы. Вскоре и таинственный незнакомец наткнулся на дорожку, перестав словно молодой подсвинок ломиться через кусты. Так они и шли, пока впереди в чёрных кронах деревьев не замаячил просвет. Цири намеренно подотстала, а когда на залитой лунным светом прогалине появился силуэт, и вовсе присела, спрятавшись за толстым стволом белого бука. Сердце гулко стучало в груди, её буквально переполняло азартом, предвкушением неизвестного, тайны, готовой открыться ей в любое мгновение... Однако в этот раз она вела себя куда более осмотрительно, твёрдо пообещав самой себе ни в коем случае не лезть в неприятности... Ну, по крайней мере, не так активно, как раньше. А ещё — при малейших признаках опасности тут же бежать в лагерь. Неизвестный тем временем окончательно вышел на свет, и Цири удовлетворённо прищурилась — это была Саэс — она не ошиблась в своих подозрениях! Но что задумала эта странная зерриканка, которая вроде бы не зерриканка? Чуть помедлив и решив, что возвращаться за помощью пока рано, девушка направилась вослед — мало ли, вдруг эта Саэс просто любит погулять в ночную пору? По правде говоря, в это она и сама не верила, но убедила себя, что для начала стоит разузнать всё поподробнее. Хотя бы понять, зачем блондинке уходить так далеко среди ночи. Рана у неё болезненная, и пробираться сквозь густой лес ради какого-нибудь пустяка та точно не стала бы. А зерриканка меж тем, окончательно перестав скрываться, чуть прихрамывая да прижав рукой левый бок, торопливо спускалась по извилистой тропинке к зеркальной глади небольшого лесного озерца, что блестело серебром в лучах взошедшей луны. Стараясь шуметь как можно меньше, Цири подползла к самому краю низенького, осыпающегося обрыва, укрывшись в тени раскидистой рябины. Саэс замерла у самой кромки воды, скривившись на левый бок и что-то болезненно шипя. Девушка совсем не удивилась бы, окажись это замысловатыми зерриканскими ругательствами. Долгий путь через кусты и лес неважно сказался на загадочной блондинке — сквозь повязку на светлой рубахе проступили тёмные пятна. Цири моргнула, а в следующий миг чуть не скатилась прямо к воде от шока... На месте Саэс, согнув длинную гибкую шею, замер огроменный дракон! Дракон! Не виверна или вилохвост, а дракон. Настоящий! Истинный! Раскрыв рот, Цири, казалось, даже забыла, как дышать. Саэс обратилась в дракона... В драконицу! О таком девушка только в детских сказках и слышала. Сказках про Золотого дракона. У этого, правда, то есть у этой, чешуя вовсе не сверкала чистым золотом, а была скорее зелёно-бурой, почти коричневой. Однако это не мешало Цири восхищаться хищной красотой и прямо осязаемой мощью легендарного существа. Получается, на неё вовсе не нападал никакой дракон — Саэс и была этим драконом! Но тогда выходит... Выходит, это она же и напала на Влада. На её Влада! Цири недовольно нахмурилась. По рассказу парня выходило, что он едва ли не чудом избежал смерти. А потом ещё и притащил в лагерь эту... Эту... Лживую обманщицу! Которая его едва не убила! Девушка гневно стиснула кулачки — замершая на берегу озера драконица уже вовсе не казалась ей такой прекрасной. Первое очарование спало и сейчас перед ней был опасный и наверняка древний монстр, способный притворяться невинной девицей... Девушка задумчиво почесала нос. Несмотря на свою злость, она вынужденно признавала — что-то во всей этой истории всё равно не сходилось. По словам Влада, драконица сбежала из пещеры совершенно неожиданно для него. Но тогда почему, сбежав, она обратилась в человека да так неуклюже попалась Владу? Драконица меж тем зашла в воду и, злобно зашипев, расправила крыло. Луна осветила призрачным белым светом её бок, и Цири невольно ахнула — от живота и до самого предкрылья тянулись три тёмных, сочащихся кровью полосы с изорванной чешуёй. Хуже выглядело только само предкрылье — чешуя, непробиваемая драконья чешуя, известная своей невероятной прочностью, свисала здесь целыми лоскутами, открывая взгляду уродливую глубокую рану в маховой мышце. Крови оказалось немного, по крайней мере не столько, сколько должно быть при такой травме — истинные драконы всегда славились своей невообразимой регенерацией. Страшные раны почти затянулись молодой кожицей, но всё равно, наверное, доставляли немалую боль. Внезапно драконица настороженно заозиралась, повела шипастой головой, её ноздри несколько раз раздулись, втягивая воздух. Только сейчас Цири почувствовала лёгкий ветерок, приятно холодящий затылок, играющий с её волосами. Чуть не взвыв от собственной глупости и бессилия, девушка попыталась поскорее отползти назад, но было слишком поздно. Она лежала с наветренной стороны. Драконица её заметила. Два золотых глаза с вертикальными зрачками безошибочно выискали её в тени красной рябины. Цири замерла, безотрывочно глядя в два золотых омута, будто светящихся в ночи. Все мысли, малейшие потуги к действию испарились из её головы, оставив лишь одну пустоту. «Посмотреть в глаза смерти», — кажется, только теперь она поняла, каково это. Не чёрный рыцарь, не скоя’таэль, не даже всадники Дикой охоты — немигающие змеиные глаза дракона, вот каков был её конец. Конец этой до безумия короткой жизни. Драконица распахнула пасть и Цири невольно зажмурилась, ожидая вала драконьего огня, но вместо этого... — Кха, кха, кха, — неожиданно послышалось со стороны смертельно опасного чудовища. Девушка приоткрыла один глаз. Древний монстр раскрывал пасть и кашлял... Нет, смеялся? Цири почувствовала, как её брови невольно ползут на лоб. Ужасная драконица вместо того, чтобы спалить её дотла смеялась над ней? Да как она... Да как такое вообще возможно? А потом всё вокруг залил глубокий, всепроникающий трубный голос: — Маленькая трусливая человечка, разве твои родители не учили тебя, что подглядывать — невежливо. — Я не маленькая! И не трусливая. Я просто немножечко испугалась — любой бы на моём месте испугался! — от пережитого мгновения ужаса её язык, кажется, зажил самостоятельной жизнью. — И вообще, знаешь ли, вот так до смерти пугать людей тоже не слишком вежливо. — Фр-р, — Цири даже не успела в очередной раз проклясть себя за несдержанность, как драконица, к её удивлению, отвела взгляд, — я мало общалась с твоими соплеменниками. — Я... Я тоже мало общалась с такими, как ты, то есть совсем не общалась. Извини, если обидела тебя. — Тебе не за что извиняться. Между ними повисла странная, неловкая тишина. Драконица, пуская волны по воде, повиливала своим длинным хвостом, увенчанным костяным наконечником-булавой. Её будто что-то очень заинтересовало на дне озерца. Цири и вовсе испытывала некую неловкость от всего произошедшего. Но всё же, именно она решилась первой нарушить затянувшееся молчание. — Как тебя зовут на самом деле? — Саэсентессис. — Эээ... Саэсаэ... — Цири замялась, пытаясь выговорить диковинное имя, но в итоге сдалась. — Можно, я продолжу звать тебя Саэс? — Можно. Вновь вернулась тишина — драконица явно не собиралась упрощать ей задачу. — Кхм, — сделала ещё одну попытку Цири, — хочешь, я полечу твои раны магией? Они почти затянулись, но, думаю, хуже не будет. — Ты umthakathi? — вот теперь Саэс совсем не скрывала заинтересованности. — Кто? — У вас их называют чародеи — те, кому подвластна магия. — Чародейка? Ну, не совсем, — девушка замялась лишь на мгновение, — но да. Да, чародейка. Только чуть-чуть. Но тебе нужно превратиться обратно в человека — я не дотянусь до твоих ран. Зачем ты вообще обратилась драконом? — В истинном теле раны заживают быстрее, — донеслось от драконицы. Цири поймала себя на мысли, что пасть у той так и оставалась закрытой весь разговор. А в следующее мгновение на месте величественного существа возникла молодая девушка с пшеничными волосами. Удивлённо вскрикнула и... Оказалась в воде по шею, неловко поскользнулась и ушла с головой. — Тьфу, — с досадой сплюнула Саэс, вдоволь наглотавшаяся воды, — никогда-а к этому не привыкну-у. Они сидели на сухой коряге над самым обрывом. Цири болтала ногами, кидая камешки в блестящую рябь озера, зерриканка, с кислым выражением на лице, выжимала воду из насквозь мокрой одежды. Её и так почти заросшие раны несостоявшаяся чародейка окончательно залечила, и теперь о них напоминали лишь три длинных розоватых шрама. Закончив выжимать рубаху, Саэс пристроила её между растянутыми на ветках штанами, портянками и парой тяжёлых сапог, надетых на самые толстые сучья. — Скажи, — размахнувшись посильнее, Цири отправила плоскую гальку скакать по воде, — а вот такое древнее существо, как ты... — Не очень древнее, — ёжась на лёгком ветерке, перебила её блондинка. — Не очень? — не поняла девушка. — Совсем не древнее, — Саэс, скрестив руки под весьма объёмной грудью и закинув ногу на ногу, отвернулась. Цири, скрипнув зубами на собственную глупость, накинула на соседку свою курточку. Зерриканка благодарно кивнула, закутавшись в новую тонкую кожу. — По человеческим меркам, или по драконьим? — Мне всего-о двадцать*, — с какой-то затаённой печалью вздохнула драконица. — Столетий? — хмыкнула Цири. — Лет, — повторила свой тяжкий вздох Саэс, наконец обернувшись, — двадцать столетий — много-о даже для-а драконов. — Ну, — неловко улыбаясь, девушка взлохматила свои пепельные волосы, — меня ты всё равно старше. Драконица неуверенно улыбнулась в ответ. Неподалёку шумел водопад, громко ухая, над лесом пролетела сова. Цири, кажется, даже разглядела её тёмные крылья на фоне ярких холодных звёзд. Ещё один камешек отправился вскачь по водной глади. Девушка удивлённо взглянула на драконицу. Та улыбалась. По-настоящему — ярко, с радостью. И уже подняла новую плоскую гальку из кучки между ними. — Ты так и не рассказала, почему напала на Влада, — принимая негласное соревнование, Цири озвучила давно не дающий ей покоя вопрос. — Я испуга... Хм, я думала-а он пришёл за мной и решила-а ударить первой! — Эй, я же слышала, ты хотела сказать, что испугала... — Тебе послышалось, — изящно взмахнула рукой зерриканка, — три-и, четыре, пять... Сможешь повторить? — Ещё бы! — фыркнула она и, подсмотренным у Койона жестом, закрутила очередной камешек, — а я думала — драконы вообще ничего не боятся. — Четыре, пять... Пять. Эх, если бы это было так... На дальней стороне озера плескалась крупная рыба. Где-то в лесу визгливо затявкала лисица. Ей вторил возмущённый стрекот какой-то ночной пташки. Цири было хорошо. Как давно она сидела вот так просто и кидала в воду камешки? В тишине, покое... Наверное, в прошлой жизни, той, что осталась за Первой войной. — Слушай, мы же тут на вилохвостов охотились, — встрепенулась девушка, обернувшись к зевающей Саэс, — ты не в обиде, что мы их, ну... — Нет, с чего бы? — удивлённо посмотрела та на неё. — Просто ты дракон, а они... — О-ох, — посмеиваясь, блондинка покачала головой, — тебе доводило-ось видеть обезьян, Тс-цири? — Доводилось, но что тут смешного? И прекрати звать меня «Тсири»! Я Цири! — непонимающе нахмурилась девушка, но всё же сочла нужным пояснить. — Когда я жила в Цин... Одном городе, туда из дальних краёв их привёз один капитан. Они... Забавные. — Ты не обиде, что-о я могла-а съесть несколько-о? — Нет, — удивилась Цири, — а почему я должна... — А почему-у я должна-а быть в обиде за этих «вило-о-хвостов»? Между-у тобой и обезьянами куда-а больше общего, чем между мной и ними. — Не думала, что я так похожа на обезьяну, — со смешком ответила девушка, не зная, обижаться ей или, наоборот, смеяться. — Люди-и произошли-и от обезьян, — наставительно подняла пальчик Саэс, — не этих и не здесь — других, древних, но похожих. — Кажется Влад что-то такое говорил... Но тогда почему драконидов называют драконидами? — Люди-и, — пожала плечами совсем не древняя драконица.