Бабушка и внуки

Майор Аксель Сандерс стоял у двери операционного блока медсанбата, уставившись перед собой невидящим взглядом. Голова раскалывалась от боли, и он был этому почти рад — мигрень хоть немного заглушала боль в душе. Развалины дома, в котором недавно укрывались террористы, еще дымились. Операция прошла на редкость удачно, потери были совсем невелики — всего-то четверо погибших. И один из них — рядовой Тим Сандерс. По правде говоря, Тим всегда был для Акселя причиной головной боли. Братья осиротели, когда старшему было семнадцать, а младшему не было и четырех. Аксель добросовестно пытался, как мог, заменить Тиму отца. Получалось плохо. Учеба, а потом служба оставляли для этого слишком мало времени. Недостаток внимания Аксель старался компенсировать избытком подарков и тем самым делал только хуже. К двадцати трем годам у Тима было несколько приводов в полицию, проблемы с наркотиками… Старший брат отчаянно надеялся, что младший повзрослеет, перебесится, возьмется за ум. Ну вот он и взялся… завербовался контрактником в армию, хотел отслужить пару лет и начать новую жизнь. Не успел. Жизнь закончилась — и новая, и старая. Но сейчас Аксель думал не о брате. Он думал о бабушке. После гибели родителей у братьев остался один родной человек — бабушка Эмилия. Аксель не представлял себе, как он сможет рассказать бабушке о гибели ее любимого внука. И не был уверен, что бабушка сможет пережить это известие. Разумеется, можно было бы и не рассказывать. Можно было бы писать письма от имени Тима, и даже организовывать звонки по инфранету, подобрав подходящие кадры из домашнего архива и использовав программу для изменения голоса. Так можно было бы протянуть несколько лет и дать старушке упокоиться с миром, так и не узнав о гибели Тима… Вот только через три недели Эмилии Сандерс исполнялось девяносто пять лет, и не приехать к ней на юбилей для внуков совершенно невозможно. И даже если бы Аксель сумел сочинить самую что ни на есть убедительную причину отсутствия Тима, это будет только отсрочкой. DЕХ лежал на траве. Он умирал и отчетливо сознавал это. Импланты остановили кровотечение, но это ничего не меняло — разорванный кишечник не срастется самостоятельно, а оперировать тяжело раненого киборга никто не будет. Скорее всего кто-нибудь уже сегодня пристрелит его, чтобы не раздражал. А может, его оставят в покое в надежде, что случится чудо и крепкий организм справится сам, и тогда он пролежит несколько дней, прежде чем умрет таки от перитонита — и хорошо, если за эти дни раз или два кто-нибудь принесет ему воды. DЕХ не знал, какой вариант кажется ему лучше. Умирать было не страшно. Боевые киборги не живут долго, все, кто прибыл на эту планету одновременно с ним, уже погибли, теперь, значит, пришло его время… почему бы и нет, собственно? Страшно не было, но было как-то обидно. И жалко. DЕХ не задумывался, хорошая у него жизнь или плохая, хотел бы он другую или нет — но точно знал, что он не хочет, чтобы она прекратилась. Кто-то подошел к нему. Открывать глаза было тяжело, да и не нужно — он и по звуку узнал шаги. Майор Сандерс. Подошел пристрелить? Киборг не знал, хорошо это или плохо. Рассеянный взгляд Акселя наткнулся на лежащего под деревом DЕХа. Лицо киборга казалось безмятежным — режим экономии энергии предусматривал расслабление всех не нужных для жизнедеятельности мышц, и это спокойное выражение лица дико смотрелось в сочетании с чудовищной раной. Живот «шестерки» был разворочен осколком мины — с таким не выживают даже киборги. Некоторое время майор бездумно смотрел на неподвижное тело, потом вдруг встряхнулся, посмотрел осмысленно, оценивающе. Рост… телосложение… цвет волос… Внезапно возникшая идея сначала показалась ему безумной. Собственно, она и потом продолжала казаться безумной — но в то же время было совершенно ясно, что это единственный вариант. А значит, надо было хотя бы попытаться. — DЕХ! — отчетливо прозвучало над ухом. Игнорировать прямое обращение было недопустимо, независимо от тяжести ранений. Пришлось все-таки открыть глаза. Киборгу казалось, что он готов ко всему — от выстрела в упор до того, что ему прикажут встать на ноги и снова вступить в бой. Но майор его удивил. — Какого ты роста? — Сто восемьдесят два сантиметра, сэр! — программа ответила раньше, чем мозг успел осознать странность этого диалога. — Порядок, подходит, — майор, кажется, говорил это не киборгу, а самому себе. Прежде чем отключиться (или его отключили?), киборг еще почувствовал, как его перекладывают на носилки. Сложнее всего было убедить хирурга медсанбата прооперировать изуродованного DЕХа. К счастью, майора Сандерса достаточно уважали, чтобы пойти навстречу его блажи. Все остальное было проще. Выкупить DЕХа по остаточной стоимости, с учетом тяжести ранения — практически за бесценок. Скачать самую качественную программу имитации личности. Взять отпуск за свой счет на месяц. Найти хорошего пластического хирурга и всучить ему не оправившегося еще после полостной операции киборга и голографию Тима… Киборг открыл глаза и встал. Майор Сандерс внешне ничуть не изменился, и в то же время было в нем что-то новое. «Основной хозяин» — подсказала программа за секунду до того, как сам Сандерс сообщил киборгу: — Я тебя выкупил. — Хорошо, сэр. Едва ответив, киборг оцепенел от ужаса. Это же надо — так проколоться! Зачем он вообще влез, пусть бы отвечала программа. В следующий миг ужас сменился недоумением. Программа и отвечала! Это была какая-то неправильная программа. Кроме программы, все остальное было в порядке. Системы функционировали нормально, потребность в питательных веществах на нижней границе нормы. Майор помолчал, словно подбирая слова. — Ты знал Тима Сандерса? — Да, сэр. Собственное лицо ощущалось как-то… странно. Ничего не болело и все нормально функционировало, но лицо почему-то казалось не своим. Это тоже тревожило. — Так вот, через две недели я… мы с тобой полетим к одному человеку. На неделю. Твоя задача — чтобы за эту неделю тот человек не отличил тебя от Тима. — Извините, сэр, я не понял… Опять такой же правильный-неправильный ответ. Но человек вел себя, как будто все нормально, и киборг решил пока довериться программе. Аксель вдруг почувствовал приступ тупого, безнадежного отчаяния. Ничего у него не получится, глупость он затеял. Это же DЕХ! Боевой киборг — сила есть, ума не надо. Вот если бы Bond… Пришлось в очередной раз напомнить себе, что у него нет ни денег на нового Bondа, ни связей, чтобы выкупить списанного. И вообще, отказаться от этой затеи можно и в последний момент. Чем позже бабушка узнает о гибели Тима, тем лучше. А пока… пока надо тщательно сформулировать задание, только и всего. — Ты должен просмотреть видеозаписи… просмотреть и прослушать. Запомнить наиболее часто употребляемые Тимом слова, наиболее характерные движения… особенности походки, особенности голоса. У тебя установлена программа имитации личности, в крайнем случае сойдет и она, но по возможности ты должен научиться имитировать поведение, аналогичное поведению Тима. Да, теперь это будет твое имя — Тим. Жить ты будешь здесь. Можешь пользоваться всем, что есть в этой комнате. При необходимости можешь перемещаться по квартире, пользоваться санузлом и употреблять имеющиеся на кухне продукты. Из квартиры без моего приказа не выходить, в мою комнату не заходить. Выполняй! — Хорошо, сэр! — ну теперь-то хоть понятно, почему программа выдает такие странные реплики. Потому что это программа имитации личности. Будь у него чуть больше времени после включения, он бы это и сам понял. Майор Сандерс помедлил, словно хотел еще что-то сказать, потом махнул рукой и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Киборг, секунду поколебавшись, осторожно сел на кровать. Ему ведь разрешили пользоваться всем в комнате, так ведь? А думать сидя было почему-то легче. Слишком много новой информации на него обрушилось после включения, слишком круто изменилась его жизнь за те дни, что он был отключен. Во-первых, он был жив и, похоже, практически здоров. Это было хорошо. Умирать ему все-таки совсем не хотелось. Во-вторых, у него был хозяин. Это тоже было хорошо. Он знал, что к своему имуществу, будь то одежда, оружие или флаер, люди относятся бережнее, чем к казенному, армейскому, и не было оснований думать, что с киборгами дело обстоит иначе. В-третьих, у него было имя, и это тоже было хорошо. До сих пор у него не было имени. Был ряд обозначений, которые могли относиться к нему — но они же одновременно могли относиться и к любому другому киборгу, а некоторые даже и к людям. Имя — это было как будто признание его индивидуальности. «Я — Тим» — попробовал подумать о себе киборг, и это оказалось гораздо лучше, чем «Я — боевой киборг DЕХ-6, успешно прослуживший на Ксантусе три года, а на четвертом году поймавший осколок в живот…» Еще у него было новое лицо, новая программа и новое задание. Все это не было ни хорошо, ни плохо — к лицу следовало привыкнуть, в программе разобраться, а задание выполнить. Подумав, киборг по имени Тим решил начать с последнего. Файлов было много, от видеофильмов семейных праздников до записей с камер наблюдения в магазине, где Тим недолго проработал консультантом, и в барах, где он гулял с друзьями. Научиться имитировать речь — дело трех минут. Воспроизвести тембр чужого голоса, дать команду имплантам зафиксировать такое положение гортани… Через полчаса киборг понял, что такая имитация годится разве что для ответов в стиле «Приказ принят к исполнению». Оказалось, что разные люди по-разному произносят слова — буквально все слова! Одни и те же звуки в одних и тех же словах у разных людей оказываются то растянутыми, то подчеркнуто четкими, то еле уловимыми. Если в этом и была какая-то система, то понять ее киборг не мог, проще оказалось заучить каждое слово отдельно, составив своего рода словарь. Но голос — это еще не речь. Майор Сандерс сказал вроде бы понятно — «выбери наиболее характерные для Тима слова…» Но и тут все оказалось сложнее — в разных записях, в разных ситуациях «характерные слова» оказывались разными. Нет, киборг и раньше знал, разумеется, что человек может на один и тот же вопрос ответить и «Да», и «Так точно!», и «Пошел ты нафиг!», в зависимости от того, кто этот вопрос задает. Но оказалось, что зависимость тут гораздо сложнее. На выбор слов влиял не только собеседник, но и окружающие, и место действия, и состояние самого Тима… Открылась дверь. На пороге стоял майор Сандерс. Хозяин. — Здравствуйте, сэр! Киборг по имени Тим вскочил с кровати заранее, едва услышав шаги хозяина. Голос его уже был голосом того Тима, а вот насчет интонации он не был уверен — в записях эта фраза звучала по-разному, и он не знал, правильный ли вариант выбрал. Майор вздрогнул. Помолчал. — Пойдем ужинать! И называй меня Акселем. И на «ты». Делать нечего, надо привыкать… Последняя фраза адресовалась не киборгу, а себе самому. Привыкнуть к такому было не просто, но необходимо — чтобы потом не шарахнуться прочь с ужасом и отвращением, когда безмозглая жестянка с лицом брата улыбнется знакомой улыбкой и голосом брата назовет его по имени… Овладение речью заняло трое суток, после чего киборг перешел к движениям. С этим оказалось примерно так же — мало того, что каждый человек по-своему, по-особенному садится, встает, пользуется ложкой, отодвигает стул, так еще и в разных ситуациях все эти действия тоже выполняются по-разному. Сначала Тим просто ходил по комнате — садился, вставал, двигал стул… Потом ему пришло в голову, что эти движения можно делать более осмысленно. Вечером, когда хозяин вернулся домой, квартира поразила его сверкающей чистотой, а также запахом тушеного мяса. — Зачем это? — раздраженно буркнул Аксель. — Я тебя не в домработницы взял! У тебя есть задание. — Я выполнял его, — возразил киборг. — Я отрабатывал особенности движения. — Особенности движений при приготовлении супа? — хмыкнул Аксель. — Кстати, кто тебе установил программу шеф-повара? — У меня нет этой программы. Я нашел в комнате сборник рецептов. Ты разрешил мне пользоваться всем, что в комнате, а также брать продукты. Я сделал что-то не так? Мясо пахло потрясающе. — Все так. Ладно, давай ужинать. Чем больше узнавал киборг об особенностях поведения людей в разных ситуациях, тем лучше понимал, как много он еще не знает. Задание становилось все сложнее… и все интереснее. Иногда Тим позволял себе подумать о посторонних вещах — например, о том, что будет с ним после выполнения задания. Самым благоприятным вариантом было, чтобы майор, то есть Аксель, оставил его себе. Но нужен ли Акселю киборг? И можно ли в армии иметь личного киборга? И то, и другое казалось сомнительным. Более вероятным представлялось, что Аксель кому-нибудь его продаст. А может, вернет обратно? Впрочем, он ведь его купил, и армия вряд ли вернет ему деньги назад. Наверное, все-таки продаст. Тим старался гнать от себя такие мысли. Во-первых, он никак не мог повлиять на свою дальнейшую судьбу. Во-вторых, он был благодарен Акселю уже за то, что тот спас ему жизнь. В-третьих, работа над заданием не оставляла ему много времени для пустых раздумий. Через неделю Тим рискнул озвучить свои опасения. — Аксель, человек, к которому мы летим, хорошо знает настоящего Тима? — Да. Очень хорошо. — У меня не получится имитировать поведение Тима достаточно достоверно. Он заметит. Совсем недавно сам Аксель именно так и думал, но за последние дни у него появилась надежда. — Получится. Странности в твоем поведении мы объясним черепно-мозговой травмой. — Но у меня не было черепно-мозговой травмы! — Я не собираюсь показывать твою медицинскую карту. Тим довольно долго, чуть ли не минуту соображал, потом понял — хозяин собирается соврать. Значит, у людей травмы головы могут вызывать сбои в поведении? Надо запомнить. — А настоящий Тим хорошо знал того человека? — Да. — Значит, мне тоже нужна информация о нем. Киборг был прав. И от этого Акселя волной захлестнуло совершенно иррациональное раздражение. Вообще изначально Аксель планировал провести все две недели рядом с киборгом — контролировать его обучение, указывать на недочеты. На деле же неожиданно нашлась целая куча разных срочных дел, из-за которых майор почти не бывал дома. Впрочем, у Акселя не было привычки врать самому себе — он просто избегал лишний раз встречаться с киборгом. Хватит того, что они вместе завтракали и ужинали. И если быть совсем честным — больше всего его раздражали чистота и порядок в доме, и вкусные запахи с кухни, и сверкающая посуда. Когда дома был настоящий Тим, то пахло не мясом и выпечкой, а дешевым пивом и куревом. И травкой. И вещи Тима валялись по всей комнате и даже на кухне. И в прихожей можно было споткнуться об его ботинки. Киборг оказался не просто копией Тима — это была улучшенная копия. И Аксель ненавидел себя за такие мысли — а заодно и киборга. Кстати о ботинках — пора выводить эту чертову куклу… то есть Тима на люди. Пусть хоть научится пользоваться общественным транспортом и ходить в магазин, а то мало ли, вдруг бабушка его за хлебом пошлет! Тим чувствовал, что хозяин злится, но не понимал, на что. Кажется, хозяин был недоволен хозяйственной деятельностью Тима. Может, перестать готовить на всякий случай? Аксель приходит домой голодный и усталый, ему нужна пища. И как бы он ни ворчал, он никогда не отказывался от ужина. Значит, Тим и дальше будет заботиться о хозяине. Пусть Аксель ворчит и злится, ничего, Тим переживет. Наверное.