Клеймо

Утро встретило миссис Хилл холодным дождем. Гром давал о себе знать каждые пять минут, а молнии пронзали серое небо, освещая ещё темные улицы города Роли. Дочь ещё спала в своей комнате, а вот её маме уже нужно было бежать в издательство. Напоследок, проверив всё ли она взяла, миссис Хилл открыла зонт и вышла на улицу. Страшный, леденящий душу крик прошелся по спящим улицам. Кто-то в страхе открыл глаза, кто-то даже не заметил его, а кто-то упивался им сполна… Пока ещё спящие улицы не знали всей правды источника этого крика. Ужасающей правды, которая накроет городок Роли волной страха и ненависти… А пока, эта правда настигнет семью Хилл… * * * Крик. Вот, что заставило её проснуться. Резко вскочив с кровати, Гвендолин побежала вниз. На пороге дома стояла мама, вся мокрая от дождя. Гримаса страха покрывала её лицо, словно судорога. — Мама?! Что случилось?! Мама, скользя по стене, осела на пол и закрыла лицо руками. Как Гвендолин не пыталась что-то спросить у неё, ничего не получалось. Мама просто закрылась в себе и не хотела ничего объяснять. — Мам, ответь же! Почему ты кричала?! Дверь на распашку приносила в дом капли дождя и холодный ветер. Гвендолин кинулась закрывать дверь, но застыла в изумлении. «Вот, почему мама кричала…» На газоне, прямо у порога, валялись десятки мертвых птиц. Они покрывали всю территорию дома. Они лежали на крыше, на машине, на крыльце и просто под ногами. Одна была даже приколочена к двери дома. Их пустые глазницы наводили ужас. — Что, черт возьми, здесь произошло?! — вырвалось у Гвендолин. Среди кучи трупов птиц, Гвендолин рассмотрела нечто былое, лежавшее на газоне. Выбежав на улицу, она подобрала это. Это был её потерявшийся блокнот, на котором кровью было выведена только одна надпись — Ратаковски. — Гвендолин! — позвала мама. — Не стой под дождем! Сейчас я вызову полицию! Быстро сунув мокрый блокнот в карман пижамы, Гвен поспешила домой. Мама уже накапывала успокоительное; руки её дрожали, а взгляд был каким-то отреченным. — Что за чертовщина… — постоянно бормотала она. Полиция приехала нескоро. Новость о том, что вокруг одного из домов лежали трупы птиц, повергло полицию в шок. Такого ещё в Роли не было. Странная аномалия или умышленный ход, дабы испугать хозяев дома? А может шалости местных хулиганов? Пока они в этом пытались разобраться, Гвендолин закрылась в своей комнате и достала блокнот. Мягкие серые мокрые страницы, размывали красную надпись. И вот как на это реагировать? Бояться? А вдруг это череда нелепых случайностей? Может кто-то так шутит? Но в последнее верилось с трудом. « Даже обсудить не с кем…» В голову пришла неожиданная идея. Вчерашний вечер закончился вполне нормально. За исключением, внезапного исчезновения дощечки, но Гвен списала всё это на маму. Наверняка, она выбросила её, либо отдала обратно в компанию. С Оливером Гвендолин пообщалась мало, а с Чарльзом так тем более. Бедняга не выходил из туалета весь вечер. Но, единственное, что они успели с Оливером — это обменяться телефонами. Он обещал, что поможет ей в любом случае, если возникнут проблемы. Гвендолин кинула взгляд на маленький клочок бумаги с номером телефона. В руке всё ещё лежал мокрый блокнот. Часы показывали 5:20, из телефона раздался сонный голос: — Да? — Оливер, привет… точнее доброе утро. Я знаю, что это высший уровень наглости, звонить тебе так рано, но мне нужна твоя помощь, точнее не мне, а нам с мамой, — предательски потели ладони. А вдруг он откажет? Или повесит трубку? — Прости, Гвен, но я сейчас очень занят. Я могу позвонить Чарльзу, может он тебе сможет помочь? — на другой линии что-то гремело, поэтому Гвендолин приходилось навострить уши. — Ну раз ты занят, то ничего, мы справимся как-то сами. Извини, что потревожила… — Гвендолин собиралась уже класть трубку. — Стой! Подожди! Если это так срочно, я могу приехать, — остановил он. — Да нет, спасибо, мы справимся, — стала отнекиваться девушка. Сейчас, ей вдруг стало очень стыдно за то, что она отвлекает Оливера от важных дел. Спохватившись, она нажала отбой и вздохнула с облегчением. « Разберусь как-нибудь сама…» На улице всё ещё копошились люди в специальной одежде, убирая всех птиц с участка. Мама всё ещё разговаривала с полицейским, но, увидев Гвендолин, поспешила к ней. — Милая, я знаю, это всё очень странно, и не такого ты хотела увидеть, приехав в Роли. Но даже я не могу найти этому объяснений. Гвендолин пожала плечами. — Всё нормально, мама. Я, наверное, пойду собираться в школу. — Даже не знаю, Гвен. На улице такой сильный ливень, а колеса машины пробиты… — Что? — у Гвендолин глаза полезли на лоб. — Полиция обнаружила это только сейчас. Они предполагают, что это хулиганство. Становилось всё интереснее и непонятнее. Про блокнот Гвендолин решила смолчать. Не нужно пугать маму ещё больше, хотя, её это беспокоило ни чуть не меньше. С улицы раздался автомобильный гудок. Выглянув в окно, Гвендолин увидела Чарльза, выходящего из машины с зонтом. Он торопливо дошел до дома. — Доброе утро, миссис Хилл… — запыхавшись сказал он. — Хотя, оно, наверное, не очень доброе… Мама нахмурилась. — Доброе, Чарльз. Что ты делаешь здесь в такое время? Чарльз топтался на пороге и не решался зайти в дом. — Я приехал за Гвен… Гвендолин. На улице… такой ливень… — казалось, что ему тяжело говорить. Он снова стал розовым и всё время тяжело вздыхал, будто что-то тяжелое висело у него на груди и не давало вздохнуть полной грудью. Мама вопросительно обернулась к Гвендолин. Она и сама была удивлена не меньше. Как Чарльз успел так быстро приехать? Она приветливо улыбнулась Чарльзу, проигнорировав немой вопрос мамы. — Здравствуй, Чарльз! Как твой живот? Всё нормально? Чарльз покраснел ещё гуще. Настоящий поросенок — подумала Гвен. При каждом её слове, он краснел, как настоящий помидор на грядке. — Всё нормально, — опустив глаза, ответил он. — Уже всё прошло. — Вообще-то ещё рано и Гвендолин даже не завтракала, — строго начала мама. — Зайди в дом, Чарльз, подождешь её. Гвендолин быстро оделась, позавтракала и ещё полчаса болтала с Карой, позвонившей в это раннее утро. Подруга сообщила, что скоро надвигаются соревнования между школами, и давала советы о том, как адаптироваться в новой школе. Гвендолин насчет этого не переживала. Школа и школа. Чарльз терпеливо ждал на кухне, попивая чай, который миссис Хилл заставила его выпить, чуть ли не насильно. Скромность этого человека поражала. Он был настолько застенчив, что боялся сказать лишнее слово. На любые вопросы, задаваемые ему Гвендолин, он отвечал что-то невнятное. Постоянно крутил в руках черные кучерявые волосы и стеснялся делать даже глотки. Когда подошло время выезжать, ливень закончился, а птиц убрали. Чарльз не задал ни одного вопроса и молча открыл перед Гвендолин дверь. По пути в школу, Гвен пыталась поговорить с Чарльзом. Давалось это с трудом. На все вопросы о школе он отвечал одной репликой: скоро всё увидишь. — Чарльз, скажи, почему ты решил за мной приехать? — осторожно спросила Гвен. Чарльз поджал губы и мельком посмотрел на неё. — Меня попросил Оливер… — Правда? Я ему звонила, но он был занят. Чем же он был занят? — Мм… — мялся Чарльз. — Я не знаю… по утрам его не бывает дома… я даже не знаю, когда он уходит…мне никогда ничего не говорит… даже не знаю, чем он мог быть занят… Гвендолин немного подумала и снова спросила. — Ну, а что ты об этом думаешь? Может у тебя есть какие-то предположения? — Мм, сложно сказать… я однажды спросил у него, куда он ходит, он тогда дал решить мне математический ребус, который указывал на какое-то место, но в математике я не силен так, как он… поэтому решил только половину ребуса. — И что же получилось? — Гвендолин ещё больше заинтересовалась. — Широта и долгота этого места. — И ты нашел это место? — Странно, что ты так много спрашиваешь о Оливере… — на секунду Гвен показалось, что Чарльз усмехнулся. — Просто люблю разгадывать ребусы, — брякнула Гвендолин. — Вот меня и заинтересовало это. А тетя Дженна в курсе, что его нет дома так рано? -Она об этом знает…, а вот и школа… Гвендолин не услышала последних фраз, так как увидела ту самую блондинку, нахамившую ей вчера. Она стояла ещё с двумя девочками и о чем-то разговаривала с ними. На их фоне она выделялась. Волосы были собраны в хвостик, милые веснушки по всему лицу (а в большем изобилии на носу и щеках), гольфы на ногах с двумя красными линиями, такими же красными, как лак на её длинных ногтях. Обворожительная улыбка, но в глазах недобрый огонек. — Настоящая дьяволица, — подумала Гвен, но сделала это вслух. — Ты о ком? — спросил Чарльз и также уставился на блондинку. — О, ты права, её зовут Кэрри Брукс, она постоянно издевалась надо мной в младшей школе, — последнее он произнес дрожащим голосом. Гвендолин стало его жаль. Такой большой человек, но такой беззащитный и робкий. Она почти не встречала таких людей, которые от одного взгляда вызывали у неё неприязнь, но Кэрри Брукс станет первой. Вдруг, на Гвендолин обратились карие недобрые глаза. Она заметила, и посмотрела в ответ. — Ой, она смотрит… — прошептал Чарльз. — Главное не отводить глаза, Чарльз, — уверенно сказала Гвен и вышла из машины. Школа была большой. Даже слишком. В Вествиле школа была гораздо меньше, поэтому Гвен даже слегка растерялась, увидев изобилие дверей и коридоров внутри. По расписанию первым уроком была Наука. Чарльз помог ей, доведя её до нужного класса. Дальше сама. Первый урок прошел успешно, второй не хуже. На Английском Гвен успела познакомиться с несколькими девочками и спросила у них о школьном бассейне. Бассейна не было. Это очень огорчило её, поэтому в столовую она зашла в скверном настроении. Первым, кого она увидела — это был Чарльз. Он сидел один за столом и поедал яблоко. Гвен поспешила к нему. — Приятного аппетита, — сказала ему Гвен. Чарльз молча кивнул. — Как первый день? — спросил он. — Вполне нормально. Но очень жаль, что у вас нет бассейна. Раньше, в том городе, где я жила, я занималась плаваньем… Но тут её прервали. Над ней нависла тень. — Привет, как коленки? — приветливый голос, но неприятный вопрос. Кэрри. Гвен повернула голову. — А ты кто такая? — дерзко спросила она. — Наверное, ты так сильно упала, что ударилась головой и потеряла память… Разве не помнишь? Ты кинулась мне прямо под ноги. — Никому я в ноги не кидалась, ты, наверное, перепутала, — Гвен отвернулась, тем самым заканчивая разговор. Чарльз замер. — Не может быть, я сто процентов уверена в том, что это ты, та неуклюжая девочка с гавкающей собакой, — не отставала Кэрри. — Послушай, что ты пристала ко мне? Тебе заняться нечем? Отойди, пожалуйста, ты мне аппетит портишь своим видом. Постепенно, разговоры в столовой становились всё тише. Всем хотелось услышать, что же происходит вон за тем столиком. Кэрри сложила руки на груди, кинула последний грозный взгляд на их стол и удалилась. Через десять минут позвонила мама и попросила не задерживаться после школы. Домой привезли какие-то старые вещи её бабушки, поэтому Гвен должна помочь их разобрать. Не это, конечно, было в планах у девушки. Но вылазку в какой-нибудь архив можно отложить. Да, блокнот с странной и пугающей фамилией лежал в рюкзаке, и она была готова сразу после школы бежать в архив, но покопаться лишний раз в прошлом семьи было для неё не менее увлекательным занятием. К тому же, Гвен хотела попросить помощи у Оливера, но тот был занят с самого утра. Она бы попросила Чарльза, но он был занят в школьной лаборатории. Больше она не видела Кэрри Брукс в школе и это её успокоило. Не хотелось её больше видеть. Мама была дома. Коротко поинтересовавшись успехами в первый день, она показала три огромных коробки, которые были привезены от некоего Уолтера Дженгинса. Этот человек, по словам мамы, был близким другом покойной бабушки Гвен и передал эти вещи, которые находились в её старом доме. Дом продали многодетной семье, а вещи передали ближайшему родственнику. Гвендолин было всего пять лет отроду, когда бабушка умерла. Она оставила два дома в наследство, каждой из дочерей. Тетя Дженна получила своё наследство, а вот мама нет. Из-за переезда в Вествиль из родного города, тогда ещё молодая Элизабет, поссорилась с родителями и не приняла в дальнейшем отведенного ей наследства. — Можно сказать, что это наше с тобой наследство от бабушки, — сказала мама, собираясь уходить. Она снова собиралась в издательство. Утреннее происшествие подпортило ей планы, но она решила всё возобновить. — Пока можешь разобрать любую из коробок, но не трогай ту, что помечена черным крестом, там что-то хрупкое, судя по объяснениям доставщика, — и мама, хлопнув дверью, ушла. Гвендолин потерла руки от нетерпения и принялась раскрывать первую коробку. Первое, что увидела Гвендолин, это были большие старинные часы очень искусной работы. Они были выполнены в перламутровом цвете, с очень изящными гладкими линиями. Сам циферблат был достаточно необычный. Гвендолин ещё не приходилось видеть таких часов. Здесь были не только арабские двенадцать цифр, но и другие маленькие цифры под ними. Они шли против часовой стрелки. Так, например, рядом с цифрой 10 была цифра 2, с цифрой 5 — 7. Всё это очень озадачило девушку. Она отложила часы в сторону и достала другую вещь. Это был старый пыльный альбом. Гвен раскрыла его и стала просматривать. Здесь были многие люди, которых она совсем не знала. Но, так же, очень часто попадались маленькие мама и Дженна с ещё молодой бабушкой. Неизвестный усатый дядя Гордон, по военной форме Гвен предположила, что он был офицером; дедушка, работающий в поле, снова малышки-сестры, бабушка с дедушкой в обнимку, далекая родственница Каролина, достаточно пухленькая женщина с копной вьющихся волос; следом, крепкий статный красавец в рабочей одежде около комбайна, державший в зубах травинку, подпись под фотографией гласила: Уолтер, 1953 г. Гвендолин остановилась на этой фотографии и внимательно всматривалась в лицо этого человека. На фото ему было около 20 лет, он имел подтянутое тело и озорную юношескую улыбку. Видимо, он был очень важным человеком в жизни бабушки, раз его фото было в её альбоме — подумала Гвен, и перелистнула страницу. На следующей фотографии была всё та же бабушка, но только в девичьем возрасте, лет так 15-16, а рядом с ней стояли ещё двое мальчиков и взрослая высокая женщина, они стояли напротив уютного ранчо. Все они лучезарно улыбались и жмурились от яркого солнца. Подпись гласила: Моя любимая семья, 1949 г, ранчо Ратаковски. У Гвендолин защемило сердце. Ратаковски? Как это возможно? Почему эта фамилия здесь, в бабушкином альбоме? Кажется, я ничего не знаю из истории нашей семьи…- металась мысль в голове. Что делать? Звонить маме? Что она скажет? Вспомнился вчерашний подслушанный разговор. Значит, она знает. Что-то, но знает. Ей знакома эта фамилия. Гвен ещё немного полистала альбом, с целью найти что-то ещё с этой фамилией, но больше ничего не было. Фотографии бабушки, дедушки, тети, мамы, самых интересных и неизвестных родственников, дома, семейных праздников, работ в поле и т.д. На самых последних страницах были фотографии уже старой бабушки, державшей на руках маленького ребенка, с разным цветом глаз. Гвен не сразу поняла, что это она. Уж больно они с мамой похожи. Но надпись на обратной стороне фото всё объяснила: маленькое волшебное чудо, 2003 г, Гвенни. Гвен закрыла альбом и прижала его к себе. «Ну уж нет, мама ответит на все мои вопросы. И не видать ей этого альбома, пока я всё не выясню». Она быстренько поднялась к себе в комнату и сунула альбом между стеной и шкафом. Надежно. Спустившись, она продолжила разбирать коробку. Следующим Гвен достала черный с позолотой телефон, такие телефоны она видела в каких-нибудь роскошных домах прошлого века. Она крепко решила поставить его на видное место и использовать вместо электронного телефона. Зеркало, поваренная книга, фоторамка, теплый красный плед и маленькие безделушки, вроде вышивального набора и старых украшений, среди которых Гвендолин очень понравилась заколка с серебряной стрекозой. Она так понравилась ей, что она сразу же собрала волосы и закрепила их ею. Вышло волшебно и очень изящно. Зеленые крылья стрекозы очень хорошо сочетались с серебром остального тела. Последним, что Гвен достала из коробки — это была старая музыкальная шкатулка, кое-где поцарапанная и потертая. Она была сломана и не играла, к большому сожалению девушки. Но она обязательно отнесет её в мастерскую и там её починят. На вторую коробку у неё просто не было времени. Не выгулянная Айрис и домашка не давали о себе забыть. Быстро собравшись, взяв Айрис и блокнот, Гвендолин вышла из дома. На улице было сухо, светило тусклое солнце, которое постоянно исчезало за пушистыми белыми облаками. Сунув в уши наушники, она двинулась уже знакомым путем к школе. Когда они с Чарльзом ехали в школу, она увидела маленький парк немного поодаль от школы. Туда она и направлялась. Улицы города были оживлены детским топотом и смехом. Какие-то дети катались на велосипедах, другие играли в догонялки, а кто-то разрисовывал асфальт яркими мелками. Гвендолин не заметила, как быстро дошла до парка. Это был больше сквер, чем парк. Листва на высоких деревьях здесь ещё не сильно пожелтела и не осыпалась. Они всё ещё стояли и качали своими зелеными шевелюрами. Это был островок лета. Гвен отпустила Айрис с поводка и взяла валявшуюся палку. Время поиграть. Так здорово было отвлечься от всего, что произошло. Новый город, дом, семейные секреты, неприветливые люди. Как же она скучает по Вествилю… и по отцу. Как бы она хотела сейчас быть с ним в Ирландии, в стране необыкновенной природы. Там, где в пабах играет кельтская музыка и каждый тебе улыбается. Недавно, папа прислал фотографию с места съемок у собора Св. Патрика, который был основан ещё в 1191 году, а ещё раньше фотографию знаменитых скал Мохер, высотой превышающие 200 м. Сама, Гвендолин, побывала только в Норвегии и Швеции, но очень мечтала побывать ещё где-нибудь. В планах было посетить Бельгию, Германию и Австралию. Но это были только планы. Ещё немного она погуляла по скверу с Айрис и решила идти домой. Домашка. Но, чтобы немного расширить свои знания о местности, Гвендолин решила пойти другим путем. У одного из больших зданий резвилось много детей, они то забегали во внутренний дворик, то выбегали снова на улицу, таская с собой разные доски и инструменты. Гвендолин остановилась посмотреть на это здание. Это был серо-голубой детский приют, за маленьким забором кипела работа. Что-то пилилось и отбивалось. Гвендолин подошла ещё ближе и тут её заметили дети. Точнее не её, а Айрис. — Собака! — с радостными криками дети бросились гладить Айрис. Айрис сначала пятилась к хозяйке и поджимала хвостик, но потом чуть попривыкла и дала себя погладить. Посыпались вопросы: — А это твоя собачка? — А как её зовут? — Сколько ей лет? — Она не кусается? Гвендолин еле успевала на них отвечать. Тут из-за забора послышался чей-то окрик. — Ах, вы, негодные помощники! Опять растаскали все инструменты! Ну, я вам сейчас уши надеру! Дети, как по команде бросились в рассыпную. Из-за дома вышла полуголая мужская фигура. Она поймала одного мальчугана за ухо, тащившего доски, и хорошенько потрепала. — Ай, — вскрикнул мальчик. — Оливер, ты чего, отпусти! Только сейчас Гвен рассмотрела лицо парня и узнала в нем Оливера. Он был весь мокрый от пота, руки были измазаны черной краской, торс вздымался от тяжелого дыхания. Он отпустил мальчишку и откинул светлые волосы со лба. — Живо на место все инструменты и доски! Иначе, всё расскажу мисс Валери, — пригрозил он. — Ладно, ладно, — спешился мальчик. — Сейчас всё уберем. А ты бы оделся, а то прохожих девушек ещё напугаешь, — и, увернувшись от руки Оливера, убежал во двор громко хохоча. Оливер поднял глаза на девушку с собакой. — Гвендолин? Гвендолин растерялась и только помахала рукой, собираясь быстро ретироваться. — Подожди! — крикнул Оливер, и подбежал к ней. — Ты какими судьбами здесь? — Эм, ну… я гуляла с Айрис и случайно сюда забрела. А ты здесь, что делаешь? Оливер оглянулся на приют и ответил: — Да, так, помогаю строить беседку. Здесь рук не хватает для этого. Только я, да охранник. — Здорово, так вот где ты сегодня пропадал. Мы с Чарльзом думали, что ты придешь в школу… Оливер усмехнулся. — Считай, я волонтер. Помогаю родному дому стать лучше. — Родному? — переспросила Гвен. — Да. А, ты же не знаешь! Я приемный сын семьи Россов. Гвен как молотком шарахнули. Приемный? Мама этого не говорила… Боже, как неловко… — Ой, прости, мне никто не сказал… — Гвен потупила взгляд. — Да ладно тебе, чего ты извиняешься, — Оливер улыбнулся и на щеках заиграли ямочки. — Лучше расскажи, что у вас случилось сегодня утром? Теперь была очередь Гвен усмехаться. — Это очень странная и неприятная история. Сплошное брр. — Ну, ничего, я правда ещё не закончил с беседкой…, но могу прийти сегодня вечером к тебе… — он осекся. — Точнее к вам. — Было бы здорово, — обрадовалась Гвен. Теперь, я точно с ним всё обсужу. Всё, что накопилось. Почему — то я ему доверяю в этом вопросе. — Как приятно видеть, что тебе рады, — снова озорная улыбка. — Тогда, я позвоню тебе. До скорого! — и махнув напоследок рукой, Оливер скрылся во дворе приюта. — До скорого…