Ф л э ш б э к
– Не надо! Пожалуйста! Нееет! – несмотря на вопли Бетти, Джагхед неумолимо поднял руку, намечая место удара. Мысли Элизабет путались, она не могла ни о чём думать. Единственное, что было в ней – это страх. Она боялась потерять часть себя, боялась оставаться в этом плену, с этими людьми, но больше всего она боялась его. Купер видела в его глазах такую ненависть, ярость, жестокость и непреклонность, что по всему её телу пробегали мурашки. Она чувствовала на себе его испепеляющий взгляд, не в силах поднять глаза на него. Этот холодок, пробегающий по позвоночнику, заставлял её сердце биться так сильно, что оно могло проломить рёбра. Её переполнял животный страх. Бетти увидела, как лидер Змеев начинает опускать руку. Она инстинктивно закричала, оглушая Джонса и Тони, которая даже закрыла уши руками, стоящую у двери и преграждающую выход. Её крик моментально разнёсся по заброшенному зданию. Джагхед опустил руку. Но девушка ничего не почувствовала. «Неужели боль настолько сильна, что заблокировала все нервные окончания?» – подумалось Бетти. Она посмотрела на свою руку, боясь даже представить, что она сейчас увидит. Но она ничего не увидела. Рука была полностью целой и невредимой. Джонс ещё не отпускал рукоятку всаженного в железную поверхность в паре сантиметрах от руки блондинки ножа. Наконец он тяжело выдохнул и резко выдернул лезвие из стола, бросив холодный взгляд на Бетти. Она быстро отдёрнула руку, прижимая её к себе и потирая второй рукой. Её глаза были полны ужаса и слёз, она ещё не совсем могла понять, что только что произошло. Не сдержавшись, девушка душераздирающе зарыдала, всхлипывая и шмыгая носом. Ноги ослабли, и она рухнула на пол, закрывая лицо ладошками и продолжая громко плакать. Первый раз она не смогла сдержать себя и свои эмоции, коря себя за это. Ведь Купер не хотела давать Джагхеду то, чего он так упорно добивался, вонзая нож в её шею, запирая в кладовке и по-хамски с ней обращаясь. Более того, она не имела права на любые душевные порывы, и Джонс добивался её слёз и чувств только для того, чтобы пресекать любое их начало, причиняя ещё большую боль. Возможно, так он пытался заглушить собственные страдания. Но сам не понимал этого. – Сейчас ты скажешь отцу, – начал Джонс мрачным хрипящим голосом, – чтобы впредь молчал и заткнул твоего дружка. Парень набрал номер Хэла Купера и дал телефон Бетти.К о н е ц ф л э ш б э к а
Когда в баре Джагхеду сообщили, что Хэл рассказал о случившемся сыну шерифа, он был немного шокирован тем, что отец так просто решил бросить свою дочь «на растерзание» преступной банде. Хотя он сам ещё вчера угрожал Куперу, что если тот кому-то расскажет о произошедшем, Бетти, тот самый залог, который должен был не допустить этого, пострадает. Джонс пытался надавить на слабое место Хэла, однако не учёл один важный момент: его единственное слабое место – он сам. Джагхед ещё не думал об этом, воспринимая столь опрометчивый поступок как попытку спасти свою дочь с помощью шерифа, ну или хотя бы как глупость. Но в любом случае действовать нужно было молниеносно, ведь известие о пропаже девушки и шантаже её отца могло дойти до полиции в любую минуту. Такое дело не оставили бы без внимания. Мало того, привлекли бы людей из мэрии, и уже никакая сила Змеев нее смогла бы противостоять закону, учитывая то, что произошло вчера. Джонс не был зацикленным лишь на себе тираном, наказывающим «непослушных» и подавляющим права его людей. Его людей. Которые были готовы отдать за него жизнь точно так же, как он был готов отдать за них свою. Змеи не были кучкой жалких бандитов и мародёров. У них существовали определённые порядки, законы и кодекс, которому они подчинялись беспрекословно. Змеи являлись настоящей семьёй: они помогали и поддерживали друг друга, когда все остальные отворачивались; они поднимали на ноги и не давали потерять себя, защищали и никогда не предавали. Джагхед родился в этой семье. Его отец был лидером группировки много лет, его даже прозвали королём Змеев. Он никогда не ограждал сына от такой жизни, точнее, ему было всё равно. После ухода матери из семьи из-за её страха за свою жизнь и жизнь её дочери, сестры Джагхеда, Джеллибин, ЭфПи в буквальном смысле забыл про своего сына. Иногда мальчик голодал по три дня, потому что отец уходил в запой, запирая Джонса младшего дома без еды. Не то, чтобы он делал это специально, просто в потоках алкоголя и дешёвых шлюх он уже не помнил, что у него есть ребёнок. Паренька воспитали Змеи. Они кормили его, дали кров и работу, устроили в местную школу Саутсайда. За это Джагхед считал себя в вечном долгу перед всеми, кто являлся частью этой большой семьи. После ареста его отца за неоднократную торговлю наркотиками и эксплуатацию подростков в качестве курьеров на общем собрании все единогласно выбрали новым лидером молодого, подающего надежды парня. Джонс делал всё для своих. Он готов был принести в жертву себя ради блага Змеев. За это его уважали и любили. Джагхед был лидером, во многом превосходившим своего отца. После такой неожиданной болтливости Хэла Купера Джонсу тем более нужно было защитить Змеев от возможных последствий. В его голове тут же созрел идеальный план. Он знал, что под страхом нанесения увечья Бетти забудет о своей сдержанности и неподатливости и сделает всё, что ей скажут. Но чтобы напугать такую девушку, как Элизабет Купер, простых слов и угроз будет недостаточно. Да и нужно-то ему было немного – чтобы Бетти попросила отца ничего никому не говорить. Джагхед понимал, что и Хэл не так прост и наивен. Чтобы заставить его слушаться, нужен был реальный факт и доказательство слов. По пути к машине Змей позвонил своей подруге Тони и попросил её заехать к его знакомому патологоанатому в морг и взять палец, который будет наиболее похож на палец молодой девушки. После чего она должна была вложить в коробочку с пальцем записку с текстом, который ей продиктовал Джонс, и отдать это Фэнгсу, который в свою очередь должен был доставить «подарок» и проследить, когда Куперы получат его. Именно Фэнгс звонил тогда Джагхеду. Он сообщил, что всё сделано и роковая коробка с чужим пальцем уже попала в руки родителей Бетти. После чего оставалось только до смерти напугать Элизабет, чтобы она выполнила любой приказ. На руку Джонсу было и то, что девушка, начав рыдать, не смогла сразу успокоиться, чем ещё больше убедила отца в том, что ей действительно причинили ужасную боль, нанеся большой ущерб. Всё это – присланный отрезанный палец, отчаянные мольбы дочери о молчании и угрозы Змеев – заставило родителей поверить и подчиниться. Вредить Бетти таким образом Джагхед и не собирался, ведь она не должна нести ответственность за поступки своих родителей, но вот их помучить и задеть за живое ему удалось, и он считал это справедливым.* * *
Уже вечерело, на улице становилось прохладнее, а солнце почти зашло за горизонт. Бетти сидела на полу в углу старой конюшни, прижав колени к себе и положив на них голову. Она уже успокоилась, но ей просто не хотелось, чтобы её трогали и снова куда-то везли. Джагхед тоже хотел немного побыть один, поэтому приказал Тони следить за пленницей, а сам пошёл осмотреть местность. Джонсу было не впервой истязать провинившихся, жестокость вошла в привычку и стала частью его сущности, но ещё никогда не было такого, что для наказания одного человека приходилось косвенно наказывать другого. Купер уже не могла ни о чём думать, она была слишком измучена, слишком опустошена. Она не ела и почти не спала уже двое суток. Всё её тело ослабло, ноги и руки отказывались слушаться, в животе было неприятное ощущение. Ей казалось, что всё, внутри неё находящееся, начинает уничтожать само себя. Будто она сама убивала себя своим бездействием, своим робким подчинением. Дерзить и язвить – дело одно, но что оно может дать? «Решено», – подумала Бетти, – «Мне нужно попытаться сбежать. Мне нужно сбежать. Я должна сбежать. Но как?» – мысли девушки оборвались, и она провалилась в забытье. Джагхед никогда не жалел о том, кем он являлся, какую жизнь вёл, какой имел круг общения. Он никогда не сожалел об аресте своего отца, об уходе матери, о своей жестокости. Причинами последнего он считал своё лидерство в Змеях, ведь нужно быть непреклонным и жёстким, чтобы решать главные вопросы такой группировки, чтобы тебя слушали и уважали, чтобы сохранить свой авторитет, ставя на колени всех, кто посмел перейти дорогу тебе и твоим людям. Джонсу нравилось, что свои его уважают, а чужие – боятся. Однако истинные причины были совсем другие. Конечно, чтобы сохранить такое влияние, нужно быть жестоким, но он всегда забывал о том, что на любые мысли и поступки человека толкает он сам. Он забывал о том, что источником его грубости, холодности и беспощадности являются глубоко душевные раны, разбитое сердце, которое у него было, хоть он и сам уже забыл об этом. Именно перенесённые страдания сделали его таким, именно они заставляли причинять боль другим, чтобы заглушить свою собственную. Тот человек, каким прежде был Джагхед, по мнению всех, кто знал его, давно умер и был похоронен внутри тирана. Сам Джагхед тоже так считал. Парень стоял на улице, спиной к входной двери, опёршись руками о деревянную ограду и смотря вдаль. Туда, где ещё несколько минут назад были последние лучи солнца. – Ну что, Джонс, – сзади подошла Тони, обвивая Змея руками и скользя ими по его твёрдому животу, – о чём таком ты думаешь? – Тони, – Джагхед повернулся к ней, опираясь о ту же ограду и не касаясь девушки, – как там дела? Она не прыскает в тебя ядом? – усмехнулся брюнет. – Не смеши, Джонс! – она слегка ударила Джагхеда в грудь и развела руки, – Чтобы прыскать ядом, его нужно иметь. Скорее, я отравлю её. Даже не подходя близко! – Даа, у тебя очень ядовитый взгляд, – рассмеялся парень, – как посмотришь, так вешаться хочется, – он притянул её за руки к себе. Тони почувствовала соблазнительный запах его одеколона и того, что называют сексуальностью. Она крепко обхватила его талию, ощущая под ладонями каждый мускул его тела. – Ууу, Джонс, да ты напряжён, – Топаз посмотрела на друга, в её глазах сверкнули огоньки, – я помогу тебе расслабиться, – она с аппетитом посмотрела на его брюки, переведя руки на ремень. Он тоже хотел скорее избавиться от давления, которое предательски оказывала одежда. Тони расстегнула ремень, затем ширинку, и вот она уже медленно опускается на колени перед Джагхедом, смотря ему в глаза. Его это безумно завело, мысли спутались от похоти, и он тихо простонал от боли тесноты его брюк сейчас. Девушка стянула с него штаны, добравшись до белья. Она запустила пальцы под резинку его трусов, жадно облизываясь, и уже хотела снять и их, как у Джонса зазвонил телефон. – Твою мать! – выругался парень, отвечая на звонок, – Да! Что случилось? – Тони обиженно смотрела на него, – Как всегда! Ничего не можете сделать сами! Скоро приеду, а вы пока ничего не предпринимайте! – Джагхед отключил вызов и посмотрел на Тони. – Джаг, продолжим? – соблазнительно спросила Топаз, но ей не нужен был ответ, она хотела продолжить. – В другой раз, – отрезал Змеиный лидер, – мне нужно ехать. Ховард снова прислал к нам шпиона, которого, к счастью, поймали. Когда уже этот Хэл начнёт шевелиться?! – возмущался он, – И не называй меня так. Джонс надел брюки и пошёл в конюшню за Бетти, Тони побежала за ним. – Что такого? Почему тебе не нравится, когда тебя так называют? – взмолилась девушка, – Джаг… Он резко обернулся и сильно схватил подругу за руку. – Потому что ты должна уважать меня. Я не в восторге, когда меня называют, как какого-то парнишку, так что, будь добра, зови меня полным именем. Змей зашёл в здание, но сначала не заметил Купер и подумал, что она могла сбежать, что практически невозможно. От Джагхеда Джонса ещё никто не уходил. Но в следующий момент он разглядел лежащую на полу фигуру. – Чёрт! Тони! Какого хрена она без сознания?! – Джонс подошёл к блондинке, тормоша её за плечо. – Что? Я думала, она уснула, – недоумевающим голосом произнесла Топаз, – но так даже лучше, – усмехнулась брюнетка, – она хоть больше не будет язвить и докучать тебе своим нытьём. – Ты совсем ненормальная?! – закричал Джагхед на свою подругу, – Она сознание потеряла, а тебе хватает совести стоять и ехидно улыбаться?! – он взял Бетти на руки и понёс из конюшни к машине. Тони пошла за ним. – Да что с тобой такое, Джонс?! – истерила девушка, – Ты так изменился за эти дни! Я тебя никогда таким не видела! Ты носишься с ней, как курица с яйцом! Она лишь твоя заложница, птица в твоей клетке! Я думала, прутья должны быть из колючей проволоки, а ты ей всё чуть ли не мехом обил! Я не узнаю тебя… – в этот момент Бетти очнулась, но ещё не смогла открыть глаза; она поняла, что её несёт на руках Джагхед, так как почувствовала запах его одеколона. Поскольку Бетти не открыла глаза, никто не заметил, что она пришла в сознание, поэтому спор продолжался, а Бетти по воле случая слушала его, – Ты мучаешь людей, причиняешь им боль, а её ты несёшь к машине, когда ей плохо, не отрезаешь палец, когда она этого заслужила, возишь её на завтрак. Да! Я знаю об этом! Что дальше ты сделаешь? Женишься на ней? – Тони была в ярости, ведь к ней он никогда не проявлял нежности и заботы, а эту девчонку он так старательно, как ей казалось, оберегает. – Что со мной такое?! Я изменился?! Это с тобой что-то не так, Тони! Никогда не думал, что ты так равнодушно относишься ко всему и всем! Да, она моя пленница, но она не виновата в этом. Я наказываю тех, кто провинился передо мной или Змеями, но она… Она этого не заслужила! Она нужна мне как оружие против её отца, инструмент запугивания. И как раз его я наказываю, держа её у себя. К сожалению, для неё это тоже пытка… – Джагхед кричал на подругу, его лицо исказилось такой яростью, что было страшно, – Ты думаешь, это справедливо – морить её голодом? Она сознание потеряла из-за отсутствия еды и сна, а ты ещё смеешь что-то говорить?! – он подошёл ближе к Топаз, всё ещё держа Бетти на руках, – По-твоему, она заслужила, чтобы ей отрезали палец? Объясни, дорогая, чем? – Джонс немного помолчал, ожидая ответа Тони, но она стояла, опустив голову вниз, не произнося ни слова, – Из вас двоих потери части тела больше достойна ты! – девушка открыла рот от шока, слова человека, в которого она была влюблена, больно ударили по сердцу. Ей хотелось закричать, но она не могла, не могла перечить ему. Она привыкла слушаться его и подчиняться его воле. Возможно, поэтому она и не вызывала у него никакого интереса, – Отрезать бы тебе твой поганый язык. Джагхед аккуратно положил Бетти на траву рядом с машиной и быстро достал нашатырный спирт. Тони была в ступоре. Она стояла в паре шагов от друга и этой ненавидимой ею блондинки. Топаз готова была придушить её, но не могла сопротивляться его слову. Парень поднёс смоченную ватку к носу Элизабет, та поморщила носик и закашляла. – Что… Что за гадость? – спросила девушка, отстраняясь. – Что?! – удивлённо рассмеялся Змей, – Ты никогда не падала в обморок? – он поймал себя на снисходительности и дал себе мнимую пощёчину, – Впрочем, мне плевать. Быстро садись в машину, если не хочешь остаться тут. Купер села в его чёрный автомобить на заднее сиденье и укрылась покрывалом, которое он сам дал ей днём. Она очень замёрзла, устала и проголодалась. Блондинка хотела бросить Джонсу едкую фразу, но передумала, так как знала о бесполезности такой выходки. Парень завёл мотор, приоткрыл окно и резко вдавил педаль газа в пол. Тони осталась стоять на том самом месте, где только что была машина её друга. Однако он не бросил её в глухой местности, ведь девушка приехала туда без него на своём мотоцикле, поэтому добраться до дома могла сама. «Ты никто здесь, но я уже тебя ненавижу». Она несколько минут стояла и смотрела на удаляющуюся машину. Ей хотелось рвать и метать. Почему он говорил с ней с такой злобой и ненавистью? Почему предпочёл носиться вокруг какой-то сучки, а не быть с ней? «Я уничтожу тебя. Я отравлю тебе жизнь. Я тоже Змей, и, поверь, яда у меня теперь ещё больше. Ты пожалеешь, что попала сюда». Бетти прилегла на сиденье, кладя руку под голову и сильнее кутаясь в покрывало. У неё никак не выходил из головы разговор Джагхеда и Тони, который она ненароком подслушала. «Этот парень, он жестокий, грубый, властный, почему же он так сказал? Если он не собирается причинять мне вред, зачем тогда порезал мою шею? Почему оставил в той холодной, страшной подсобке? Хотел ли он действительно отрезать мне палец?» – горло сдавили слёзы, но девушка приложила все усилия, чтобы не заплакать, – «Или это было нужно лишь для того, чтобы напугать меня?» Купер всматривалась силуэт Змея, который тоже был погружён в свои мысли и не ощущал этого пристального взгляда. Пролетающие мимо фонари ослепляли его, заставляя щурить глаза. «Может, Тони права, и со мной действительно что-то не так? С каких пор я стал таким щадящим? Должен бы на месте прирезать эту девчонку ещё тогда, в том коридоре, когда она пыталась всадить мне в спину свой канцелярский нож. Но я просто отпустил её, оставив в кладовке. Почему же в кладовке? Я оставил её и пошёл расслабляться. А мог найти ей комнату… Нет, что это я? Здесь она не имеет права на что-либо хорошее, будь то отношение к ней или условия жизни» – Джагхед остановил машину и закурил. Дым приятно расплылся по его лёгким, отравляя их, но успокаивая его самого, – «То, что я дал ей этот чёртов плед, отвёз на завтрак, привёл в чувство и снова везу в кафе, чтобы накормить, ещё не катастрофа, а всего лишь пара жалких поступков, которые мне не присущи. Нет, всё-таки это катастрофа». Джагхед сел обратно в машину и, закрыв за собой дверь, ещё какое-то время неосознанно всматривался в капли дождя, внезапно начавшие долбить по лобовому стеклу и скатываться с него. Придя в себя, он обернулся назад. Бетти спала, невинно сопя носиком. На её лице не было ни тревоги, ни отчаяния, ни боли, а только умиротворённое спокойствие. «И как она может спать после всего этого?» – недоумевал Джонс. Никто прежде не засыпал в его машине, хотя было время, когда он каждый вечер привозил на ней к себе в бар новую девушку, а на следующий день просил кого-то из Змеев отвезти её домой, даже не вспоминая её имени. К себе домой он никого не приводил, так как это была территория, защищённая от чужого вмешательства, это было место, где он мог снимать с себя все маски, которые ежедневно натягивал, чтобы не показывать своих настоящих эмоций. Даже став Змеем и впервые убив, он продолжал чувствовать боль, повсюду его преследовавшую. Однако со временем он начал терять себя. Себя настоящего. Он больше не возвращался домой, проводя ночи в баре за бутылкой виски и работой Змеев или у Тони, которая беспрекословно подчинялась его желаниям и ублажала его, забывая о своих чувствах и потребностях. Джагхед смотрел на мирное личико Элизабет. Она казалась ему какой-то другой, будто внутри всех разливались моря, а внутри неё – океаны. «Как я могу судить и делать выводы, если даже не знаю её и ничего о ней, кроме того, что она словно игрушка в моих руках, а её отец должен убить главного врага Змеев? Но она не игрушка. Я говорил, что со мной играть опасно. А с ней… с ней играть невозможно». Он переборол себя и снова перевёл внимание на руль, настолько крепко сжимая его, что костяшки пальцев побелели. Джонс завёл машину и тронулся с места. В этот раз он ехал на огромной скорости, будто пытаясь вместе с убегающими километрами оставить и эти мысли о том, что будет дальше. – Вставай, Купер, – Джагхед разбудил Бетти лёгким похлопыванием по плечу. – Ещё один сарай? – недовольно процедила девушка, поднимаясь с сиденья. – Ну, если ты хочешь, могу отвезти в сарай, – ухмыльнулся брюнет, – а сейчас выходи из машины. Бетти, запутавшись в покрывале, еле вылезла из салона автомобиля. Глаза ослепила неоновая вывеска. Купер прищурилась и разглядела большую надпись над своей головой: Sweet Water cafe. Это было единственное круглосуточное заведение в городе, которое посещали как люди из Нордсайда, так и из Саутсайда. Оно находилось на границе между этими двумя враждующими частями Ривердейла. Элизабет была здесь всего один раз. С Кевином. Они тогда ездили к реке и нашли старый дом, по-видимому, принадлежавший раньше основателю города. В этом доме они провели много времени, рассматривая уже обветшавшие портреты на стенах и находя различные документы и вещи в ящиках столов. Бетти и Кевин – идеальный пример безграничного восхищения детективами. Им безумно нравилось проводить какие-то свои расследования, поиски и обличающие действия. Вот и тогда они собирали информацию о семье Мартинов, основавших Ривердейл, для мамы Элизабет, которая писала статью ко дню города. Этот дом находился в Саутсайде, недалеко от логова Змеев. – Пойдём, что встала? – поторопил девушку Джонс. Бетти и Джагхед зашли в кафе. Блондинка начала оглядываться по сторонам – в заведении никого не было, лишь одинокий игровой автомат стоял в углу, издавая ненавязчивую мелодию. Парень подошёл к стойке и взял меню. – Что будешь? – спросил он Купер, смотря на неё пытливым взглядом. – Пожалуй, здесь нет того, что я обычно ем, но я соглашусь на пиццу… И большой шоколадный коктейль, – нагло добавила она. – Уу, наша девочка наконец заговорила, – с ухмылкой прошипел Джонс. Элизабет закатила глаза и, фыркнув, отвернулась к окну. Она бессмысленно смотрела вдаль, пока не заметила тот самый дом Мартинов, который они с Кевином исследовали. В её голове созрел план. Джагхед поставил перед девушкой тарелку с большой пиццей и коктейль. Она жадно посмотрела на еду и принялась есть, вспоминая, что последний раз ела двое суток назад. Повисла тишина, и лишь проезжающие недалеко от кафе поезда нарушали её. – Спасибо, – Бетти не верила, что говорила это человеку, который так измучил её. Она робко подняла взгляд на сидящего напротив парня, смотрящего сквозь неё холодным безучастным взглядом. – Что..? – переспросил Змей, думая, что ему показалось. – Спасибо. Это слово будто обожгло его. Когда его в последний раз кто-то благодарил? Его будто сбило с ног. Разум пошатнулся. Где-то глубоко внутри начало колоть. Он ошеломлённо выдохнул, посмотрев в глаза девушке. Его взгляд мгновенно озлобился, ещё больше похолодев. Казалось, что глаза стали звериными. Однако, на долю секунды, Бетти разглядела в них тепло и человечность. Ей показалось, что он давно отвык от этого слова. На самом деле так и было, просто она этого не знала, она это увидела. Джагхед сорвался с места, будто подстреленный, грубо кладя на стол деньги и рывком вытянув блондинку из-за стола. – Вставай! – рявкнул он, – Живо! Через десять минут они уже были у того самого бара, где остановились утром и где Джагхеду сообщили, что отец Бетти рассказал всё сыну шерифа. Джонс чуть ли не вытолкнул девушку из машины. Он потащил её за собой в бар. Дверь. Лестница. Элизабет ничего не понимала. Куда он её тащит? В подвал? Ещё одна дверь. Тёмное помещение. – Сегодня переночуешь здесь! – Змеиный лидер резко включил свет, который ослепил и его, и Бетти, – А завтра я решу, что с тобой делать дальше, – он вышел, захлопнув дверь. «Что такого я сказала?» – Он что, впервые услышал слово благодарности? – едко пробормотала девушка себе под нос. – Алло, – Кевин ответил на входящий звонок, – хорошо, миссис Купер, я скоро буду. Была глубокая ночь, когда Келлеру позвонили родители Бетти и попросили прийти. Неудивительно, ведь теперь любую встречу с ним нужно было сохранить в тайне. Элис увидела через окно приближающуюся фигуру парня и, не дожидаясь звонка или стука в дверь, поспешила открыть. – Здравствуйте, что-то случилось? – побеспокоился юноша. – Кевин, я должна тебе кое-что сказать… – она пригласила его войти. Хэл стоял около стола. Элис подвела Келлера к мужу. – Кевин, не говори отцу о произошедшем, – Купер дал другу дочери чёрную, обвязанную красной лентой коробочку. – Что это? – поинтересовался Кев. – Просто открой. Кевин ужаснулся, открыв коробку. Его сердце разрывалось на части. Ему было больно за свою лучшую подругу. Почему она? За что? – О Господи... – сорвалось с его губ, – Хо… хорошо. Миссис Купер, вы позволите мне пройти в её комнату? – Да, конечно. Парень поднялся по лестнице и зашёл в комнату Бетти, светлую и чистую, в которой он провёл с ней много времени за разговорами, играми и безумными танцами под громкую музыку. – Что же они с тобой сделали? Почему я тогда позволил тебе уйти из школы? Почему не смог предчувствовать такую беду? – он сел на кровать, водя по ней ладошкой, – Бетти, Бетти, опять ты куда-то влезла… Блондинка достала из сумочки телефон, который ей удалось стащить у Джагхеда, пока он был за рулём, когда вёз её в кафе. Она набрала номер, который знала наизусть. Звонить было опасно, поэтому девушка решила написать сообщение. Она набрала текст и нажала кнопку «отправить», как вдруг в комнату, в которой она была, ворвался Джагхед. – Думаешь, я не заметил, как ты пялилась на тот дом?! Думаешь, не понял, что ты хочешь сделать?! – зловещим повышенным тоном говорил он, подходя всё ближе к Бетти в то время, когда она отчаянно пыталась спрятать телефон за спину, – А когда обнаружил пропажу телефона, всё окончательно встало на свои места. Я не знаю, как тебе это удалось, но сбежать я тебе не дам! – он выхватил у неё из рук мобильный и заметил, что она уже отправила сообщение, – О! Так это тот самый сын шерифа? Замечательно, пообщаемся (Джонс интонационно выделил это слово) и с ним. Спасибо, Купер, – жутко ухмыльнувшись проговорил он и отправил ещё одно сообщение. Элизабет не на шутку испугалась за друга. Что с ним сделают? Она сама вывела Змеев на него. «Господи, что я натворила… Что же теперь будет? Господи, нет… Нет!» – она начала задыхаться, голова закружилась, к горлу подступили слёзы. – Присмотрите за ней, – приказал Джагхед двум Змеям, которых оставил возле её двери, – чтобы без вашего ведома даже не вздохнула. Лёгкие сдавливало, по телу пробежала дрожь. – Нееет! Кевин! Нееет! Прости меня! Простиии!.. – не в силах сдержаться, закричала Бетти, упав на колени и срываясь на отчаянные рыдания. Слёзы душили, было нечем дышать. Она хватала ртом воздух, но ничего не получалось, её лёгкие по-прежнему были словно под тяжёлым грузом, – НЕЕЕТ! КЕВИИИН! ПРОСТИ МЕНЯ! Телефон завибрировал. Келлер достал его из кармана и, разблокировав, посмотрел на экран. Его зрачки расширились, свидетельствуя о шоке. «Кевин, помоги мне». Парень сорвался с места, не понимая, что делать дальше. Это однозначно была Бетти, но где её искать? Тут же пришло следующее сообщение. «Я в доме Мартинов. Приезжай быстрее, скоро меня начнут искать». Келлер слетел с лестницы и, не говоря ни слова Куперам, выбежал из их дома и направился к машине. «Она сбежала. Узнаю Элизабет». Второе сообщение отправил Джагхед, подстроив ловушку, однако Кевин этого не знал и поехал туда, где, как он думал, находится его подруга.