***
— Драсте, Николай Петрович! — Валера влетел в класс, пытаясь на ходу дожевать завтрак. — Можно сесть? Преподаватель на минуту оторвался от школьного журнала и смерил Яблокова уничтожающим взглядом. Но тот не был бы Валерой, если бы заподозрил неладное. — Вы опаздываете на пятый урок подряд, Яблоков! Что на этот раз? Кот заболел? Хомячок сдох? — он ехидно поднял бровь. — Может быть морская свинка сифилис подхватила, а? Расскажите, Яблоков, поделитесь с классом своей проблемой! — Да именно это самое она и подхватила! Причём в особо тяжёлой форме! Болезнь прогрессировала и требовала моего немедленного присутствия! — Валера решил подыграть учителю, надеясь, что пронесет. — Кончайте цирк! Дневник на стол, и, так уж и быть, садитесь! — кажется Николай Петрович не оценил его креативности. — И с родителями вашими поговорить стоит. Яблоков понуро полез в сумку. Дневника там, конечно же, не было. Депрессия Валеры, утром ещё не осязаемая, начала свой стремительный рост. — А нет дневника, — он состроил жалобную мину и робко поглядел на учителя. — Да ну? А если найду? — тяжёлая длань преподавателя вырвала портфель из рук ученика. — Как ОБЖ, так сразу и без дневника. Если найду — я вам точно не завидую. — он провел большим пальцем по горлу.***
— «Столичная»? Я чего-то о вас не знаю, Яблоков? — его голосом можно было травить особо крупных крыс в подвале школы. — У морской свинки была моральная травма, да. — не говорить же, что это взятка бомжу Василию за свободный доступ во все подъезды города. — Я себе оставлю. Для встречи с вашими родителями.***
— Женская бритва. Я даже не спрашиваю зачем. — Она мягкая, нежная и не царапается.***
— Портрет Путина? — Я патриот! — Валера снял куртку и явил такой же портрет на футболке. Николай Петрович вздохнул и отпил из бутылки, скромно стоящей на столе.***
— Плакат с Сейлор Мун? — Я несу возмездие во имя луны! — Ну, тогда понятно, откуда тут ЭТО. — он вытащил короткую светлую юбочку. — И женская бритва для ног тоже вполне вписывается в концепцию. — Это не моё!***
— Топор?! — преподаватель, устав удивляться, просто уставился на него светло-голубыми глазами. — Ага, чтобы учителя не приставали, — воспоминания о трудовике Иване до сих пор вызывали у Валеры тошноту. — Если вы в таком виде щеголяли, — Николай посмотрел на юбку. Откуда-то сзади послышался бурный ржач. — Трудовика можно понять.***
— У меня ещё перцовка есть. — У вас ещё есть проблемы с доверием к окружающим.***
— «Стас Михайлов. Избранное.» Я отнесу это на могилу вашего хорошего вкуса. — Без тебя, без тебя. Все ненужным стало сразу без тебя. — мечтательно пропел Валера, не замечая странных взглядов одноклассников. Николай Петрович вздохнул и опять придвинул «Столичную» к себе поближе.***
— Морская свинка? — Осторожно, она сифилисом болеет. — Ловите! — комочек меха полетел в лицо Яблокову. — Я думал, мы друзья… — тот успел уклониться и свинка улетела в класс. Сзади послышались крики боли и страданий.***
— Дневник принципиально не носим? — Николай Петрович, успевший за 45 минут заработать несколько седых волос, внимательно посмотрел на Яблокова. — Ну… — тот смотрел себе под ноги, всеми силами показывая раскаяние. — Что ж, Яблоков, — ОБЖшник нехорошо усмехнулся, — После уроков ко мне зайдешь. У нас с Иваном Александровичем будет к тебе серьезный разговор. Где-то в боковом кармане школьной сумки лежало острозаточенное шило — подарок любимой девушки.