В одном котле с грязнокровкой

— Привет! — сама Пэнси Паркинсон снизошла до общения с грязнокровкой. Гермиона остановилась. Причины, по которым это змеиное порождение сейчас с ней разговаривает, ей были не ясны. Лишь куча предположений, которые все как одно сводились к Малфою, и они не приносили никакого желания разговаривать. Но гриффиндорка все же кивнула в знак приветствия. — Ты неплохо утерла нос Драко! — такой жизнерадостной Паркинсон видели только рядом с Малфоем. Можно было бесконечно много удивляться с девушки и с исходимых от нее лучиков позитива, да только удивляться было некому. Конечно же Гермиона не в счет. Кому как не ей знать о настоящей натуре слизеринцев. Знать то она знала, но никто не застрахован от коварных флюидов лести, норовящих усыпить твою бдительность. Ну и что с того, что сейчас Грейнджер послушает потоки похвалы от потенциального врага. Она ведь еще не решила, кто кому больше утер нос, ведь вряд ли Малфой пол ночи прорыдал, сидя на полу туалета и ища себе оправдания. Гриффиндорка пожала плечами, явно собираясь уходить, и Пэнси заметно напряглась. Нельзя было позволить Грейнджер рушить ее планы. Ни в коем случае она этого не допустит. И плевать ей на то, что за всем этим последует неминуемая расправа. Совершенно плевать. — Слушай, ты правда поставила Драко на место. После того случая он сам не свой был. — Врала. После того случая она его и в глаза не видела, но ведь Гермионе не обязательно об этом знать. — Наверняка слышала, что он меня отшил. — гриффиндорка снова кивнула и, о боги, Пэнси готова была убить ее за эти нотки сочувствия во взгляде. Сочувствовала ей грязнокровка не по тому, что ее отшили, а потому, что умудрилась влюбиться в такого, как он. Не нужна ей жалость. Не нужна. Но Пэнси снова улыбнулась. Той нежной и безобидной улыбкой, которую так ненавидел Малфой. — Мы можем друг другу помочь, понимаешь? — то, что она понимает, у нее было написано на лице. Так же там было написано, что черта с два она станет якшаться с кем-то из слизеринцев. Но речь подготовлена, отступать некуда и Пэнси продолжила: —Я хорошо знаю Драко. И я знаю, как сделать так, чтобы он навсегда заткнулся. — Гермиона на секунду ужаснулась, но заинтересованность в ее глазах не исчезла. — Не в смысле, чтобы он умер, а показать, что на самом деле он не пуп земли, спустить его с небес на землю, если так можно сказать... Грейнджер, я знаю, что в прошлом между нами было много неурядиц и тому подобного. Но ведь люди меняются. Я тоже изменилась. Я наконец-то поняла каков Драко на самом деле и что он и гроша не стоит. Хочу, чтобы и он это понял. Любая благородная леди должна уметь прекрасно музицировать, чтобы уметь доставлять удовольствие мужу не только своим величественным видом, но и умениями. Нужно показывать свои одаренности во всем: в учебе, музыке и драматургии, квиддече и колдовстве — именно это талдычили Пэнси родители с самого детства. А она была и не против. Если бы ее мужем был Драко, то она бы каждый вечер аккомпанировала ему, уставшему и задолбленому в министерстве магии, а позже передала бы этот навык и их детям. Идеальный сюжет для идеального романа. Вот только Пэнси не умеет музицировать, в квиддич не играет, да и по учебе не очень-то преуспела. Но актриса она отменная. И сейчас она использует этот навык по максимуму. Гермиона задумалась. То, что говорила ей Паркинсон было весьма складно и правдоподобно. Не зря ведь говорят, что разъяренная женщина и мужа в жабу может превратить. А то, что Паркинсон, поубавив пыл и присмирев гордыню, обратилась за помощью к типичному представителю факультета антагонистов, говорило о многом, по крайне мере для Грейнджер. — И что ты намерена делать? — хоть Гермиона и пыталась сделать вид, что ей максимально плевать, собеседница уже отдавала себе отчет о том, что поразила ее сердечко стрелой любопытства не хуже, чем всякие Купидоны и Эросы. — Зелье, — Пэнси слегка замялась или сделала такой вид, но после внутренней мини борьбы продолжила: — слабительное. Она тут стала осматриваться по сторонам. Темный пустой коридор, конечно, надежное место для их секретов, но осторожность никому не мешала. А Пэнси уж тем более. Ну а Гермионе не обязательно знать, что слизеринские сообщницы стоят у входов-выходов из этого злосчастного коридора и отшивают всех потенциальных прохожих. Для Гермионы это должна быть столь неожиданная встреча в столь ранний час со столь интригующим предложением. — Это невозможно. — и словно камнем по голове. Заметив удивленно-озадаченное лицо собеседницы, Гермиона все же решила прояснить очевидные, по ее мнению, вещи. — Малфой не станет брать в рот всякую... нам не удастся незаметно подмешать ему зелье, а уже тем более заставить его выпить. Паркинсон заметно расслабилась. Она уж было подумала, что Грейнджер назовет весомую причину, и все ее аргументы полетят коту под хвост, но все оказалось куда проще и можно было расслабить булки. — В день бала Малфои завтракают у меня дома. Это не проблема. — Ты ведь справишься и без моей помощи. Зачем было меня посвящать? — Затем, — она на секунду отвлеклась, проследив за взглядом Гермионы, которая с ужасом и интересом наблюдала за огромным жуком на стене, но быстро спохватилась и продолжила, — я подумала, что будет правильно, если ты примешь в этом участие. И еще мне нужна помощь в приготовлении зелья. Я в этом, знаешь ли, не сильна. Гермиона снова пожала плечами и ей пришлось все же оторвать взгляд от жука. — Я помогу. — Здорово! Скажи нужные ингредиенты — я все достану. — Я передам тебе список после уроков. — Прости, можно вопрос? — Да. — Где ты его собралась варить? Сама же понимаешь, что, чем меньше людей об этом знают, тем лучше. — Да, женский туалет на втором этаже. Встретимся там в полночь.