Ataashi Asaara

      Когда Асаара снова стала говорить с другими Стражами, стало проще. Они действительно беспокоились за нее — даже те, кто не был к ней особенно добр. К примеру, рыжий гном по имени Огрен, часто пьяный и буйный, предложил ей бутылку эля собственного приготовления. На вкус эль ей не понравился, но Асаара все равно была благодарна гному.       Единственное, что огорчало ее — собственное неумение выразить свои мысли на торговом языке. Все фразы выходили у нее будто рублеными и несущими лишь половину того смысла, какой она хотела туда вложить. Асаара внимательно слушала, что говорят другие, и читала книги, но выражаться так же красиво у нее все равно не выходило. Зато она могла обмениваться сообщениями с Калах: оказалось, Асаара еще не совсем разучилась писать, и могла говорить с гномкой хотя бы так.       Однажды, подкараулив ее после тренировки, Асаара показала на кожаную тетрадь, которую Калах носила с собой, и попросила дать ей. Пожав плечами, гномка протянула ей тетрадь и стальное перо. Асаара написала, старательно выводя буквы:       «Ты спишь с женщинами?»       Калах рассмеялась — из ее рта даже вырвался какой-то звук — и написала следом:       «А что, у вас так не делают? То-то я смотрю, у тебя были очень удивленные глаза. Неужели не понравилось?»       «Нравится. Хочу еще. И хочу говорить».       Гномка смерила ее многозначительным взглядом.       «Для того, чтобы трахаться, слова не нужны. Но если хочешь что-то спросить, валяй. Ты вообще любопытная, как я посмотрю».       Слово «любопытный» было не самой лестной характеристикой для Кунари. Впрочем, Асаара уже не могла назвать себя Кунари. Ей, наверное, было позволено любопытствовать.       «Никогда не знала гномов. Только ты и Огрен. Он любит войну и пить. Ты любишь войну и секс. Все гномы такие?»       Калах снова разразилась смехом. Взгляд, которым она затем смерила Асаару, был очень снисходительным — но не осуждающим.       «А ты смешная. Все кунари такие смешные?»       Асаара непонимающе пожала плечами. Что смешного было в ее вопросе? Или гномка просто издевается над ней?       «Ты не ответила на мой вопрос».       «Ты упорная. Мне это нравится. — Калах улыбнулась. — Но говорить о гномах с тобой глупо. Ты никогда не видела Орзаммара, не знаешь, чем мы живем. Этого не понять ни по книгам, ни по рассказам. В одном ты права: гномы любят сражаться. Разве у кунари не так?»       «Сражаться, только если необходимо. Убивать — тратить жизнь. Неразумно».       «Какая странная у вас логика. Прямо как у Серых Стражей. Эти тоже любую падаль к себе примут и все что угодно простят, лишь бы добром не разбрасываться».       Асаара удивленно посмотрела на нее. Неужели Калах говорит о ней? Это она — падаль? Это ее не стоило принимать?       «Про кого ты говоришь?»       «Да про кого угодно. Веланна, например, угрожала убить бывшего Командора и этого, который сейчас — и ничего, ее приняли. Натаниэль попался на краже в крепости Стражей — и ничего, его приняли. Мне много чем угрожали — и ничего, я все еще жива. Стражи только запугивать горазды, а так примут кого угодно и будут терпеть до конца его жизни».       Асаара поджала губу. Стражи будут терпеть ее до конца жизни. Это звучало как обвинение — и было правдой. Даже если она то и дело будет ошибаться, Стражи все равно будут ее терпеть, даже себе во вред…       Видя ее замешательство, Калах приписала:       «А, ты думаешь, я про тебя? Расслабься. У тебя хороший язычок и грудь что надо. Руки, правда, не слишком умелые, но это придет. Да и мужчинам ты, похоже, нравишься. Жаль, что ни у кого из них не хватило ума за тобой приударить».       «За что ударить?»       Гномка тяжело вздохнула.       «Не ударить, а приударить. Начать ухаживать. Переспать с тобой. Это ты понимаешь?»       «Думала, Стражам нельзя спать друг с другом. Здесь многие друг другу кадан».       Калах непонимающе воззрилась на нее и написала:       «Я не понимаю кунарийских словечек. Давай-ка без них».       «Кадан — друг, сердце. Очень дорогой, о ком заботишься».       «И что теперь, налево не ходить? Я думала, это только у эльфов такая придурь».       «Как это — налево?»       Гномка махнула рукой, снова усмехнувшись. Затем вдруг потрепала по руке Асаару. Та недоуменно уставилась на нее.       «Ох, ну и глазищи у тебя. Почти как у эльфов, только лучше. Мой покойный кузен за такую, как ты, половину всех богатств Дома отдал бы… Хорошо, что мне не надо тебя с ним делить».       «Я принадлежу Серым Стражам, — уточнила Асаара, — только им».       Калах улыбнулась, глянув на нее с хитрецой.       «Сегодня ночью ты будешь принадлежать мне, так и знай».       Как только Асаара успела это прочесть, гномка захлопнула тетрадь и, подхватив перо, с улыбкой удалилась. Асаара осталась стоять на месте, непонимающе глядя ей вслед.       Калах назвала ее… красивой? До того тело Асаары никто никогда не хвалил: по меркам кунари она была самой обычной, ничего особенного. Гномке же она явно пришлась по вкусу. Вот только теперь, наученная Командором, Асаара подумала: Калах отнеслась к ней как к вещи. Как к орудию. Так же, как ее воспринимали Кунари. Но Стражи не считали каждого воина антаама орудием: Командор говорил, что каждый из них — личность, каждый достоин уважения и каждый может делать выбор. Не похоже, чтобы Калах предоставила ей хоть какой-то выбор.       Асаара задумалась. Неужели Калах просто хочет быть ее новым арвараадом? Конечно, прежний арвараад вел себя иначе, но он тоже считал ее лишь орудием — и порой помогал ей снять напряжение. Иногда снимал собственное, однажды даже против ее согласия, как она понимала теперь. И он тоже не объяснял, почему поступал так или иначе. Но Асаара знала, как ему надо поступать. Что творится в голове у Калах, она не понимала. Одно, пожалуй, было ясно: гномка не считает ее своим кадан. Значит, согласно южным традициям, и любви к ней никакой не испытывает. Всего лишь хочет заняться сексом.       «Я ей не тамассран. Я не хочу быть просто для секса — и не обязана. Не такое у меня предназначение».       Подумав это, Асаара удивилась сама себе. Еще пару месяцев назад ей и в голову не пришло бы спорить с Калах, она бы молча подчинилась, да еще и сочла это за благо. Но теперь она чувствовала, что в своих правах она равна с Калах и с любым Стражем — и, значит, никто из них не вправе приказывать ей, что делать, если она не на поле боя. Вдобавок не пристало кунари склоняться перед крохотными гномами, даже если они умеют доставлять удовольствие.       Асаара кивнула своим мыслям — и пошла тренироваться с мечом. Ей нравилось держать в руках оружие, особенно тяжелое: руки привыкли к тяжести, да и обрушивать вес и силу меча на врага было приятно. Мечом-бастардом ей нравилось сражаться даже больше, чем посохом.       Ее противником сначала оказался Натаниэль — как всегда, хмурый и сосредоточенный. Он не держал в руках ничего тяжелее короткого меча, но от атак Асаары уклонялся мастерски. По крайней мере, поначалу.       — Знаешь, — заметил он после третьего спарринга, хрипло выдыхая, — тебе, наверное, и посох не нужен. Просто подожги меч и бей врага.       — Руки сгорят, — покачала головой Асаара. Страж вдруг усмехнулся:       — Вообще-то я шутил.       Она отвела взгляд. Шутки она понимала плохо, да и смеяться над словами других Стражей было неправильно.       — Силы у тебя хоть отбавляй, — прибавил Натаниэль. — Ты еще и не устала, наверное?       — Могу сражаться.       — Значит, придется тебе сражаться с кем-нибудь другим. Эй, Эремон, — обратился он к вышедшему на тренировочную площадку Кейру, — сменишь меня? Может, ты против кунари дольше продержишься.       — С удовольствием.       Кейр оказался куда лучше подготовлен к поединку с Асаарой, чем Натаниэль. Он использовал щит и меч, и ему, кажется, не составляло труда отражать ее атаки. Против могучего мечника Асаара продержалась всего два спарринга.       — Лучше кончить, — сказала она, — иначе совсем устанем.       — Согласен. — Таллис улыбнулся. — Знаешь, тебе бы взять вместо этого меча палицу — ты бы им, наверное, не меньше порождений тьмы убила, чем магией.       — Оружие — хорошо. Проще, чем магия.       — Возможно, — он пожал плечами. — Ничего не могу сказать насчет магии… хотя мне всегда казалось, что уметь управлять такой мощной энергией прекрасно.       — Опасно. Можно убить.       — Есть множество способов убить кого-то. Оружие, яд или физическая сила могут справиться не хуже заклинания. Но всегда приятно иметь в запасе лишнее средство для обороны, верно?       Он так спокойно говорил об убийстве — однако Асаара помнила, как потрясли его мертвецы в деревне. Она задумчиво посмотрела на таллиса — и смутилась, когда он поймал ее взгляд.       — Тебя что-то беспокоит? — поинтересовался он. — Хочешь поговорить?       Асаара задумалась. Она не знала, как он относится к Калах — и стоит ли вообще говорить об этом. Наверняка это ему не понравится…       — У Стражей об этом не говорят, — сказала она. — Об этом только в книгах пишут. Говорить нельзя.       — Интересно, — хмыкнул Кейр, — о чем это Стражам нельзя говорить? У нас вроде как все средства разрешены и…       — Секс.       — А. — Он почему-то улыбнулся. — Ну… да, в Ферелдене это не принято обсуждать со всеми подряд. В Вольной Марке тоже. Насчет Орлея не могу сказать, но тоже вряд ли. А что тебе нужно? В Амарантайне есть бордель, если хочешь сбросить напряжение, а у Веланны есть настой, который подавляет желание…       — Правда? — Асаара изумленно посмотрела на него. — Такое есть?       — Да… первое время после Посвящения у многих бывает такой всплеск. У меня тоже было, и Создатель знает, что бы я делал без этого настоя…       — Долго действует? Как работает?       Он посмотрел на нее несколько озадаченно.       — Слушай, — нерешительно проговорил он, — если тебе очень надо, то проще будет сходить в бордель…       — Не хочу к тамассран, — она покачала головой. — Увидит кунари, будет бояться, другие будут бояться.       — Н-да, — таллис согласно кивнул, — я об этом не подумал. Кунари в Амарантайне не так уж и много… точнее, их там почти нет. Но все же…       — Веланна даст настой?       Кейр пожал плечами:       — Даст, конечно. Если будет в хорошем настроении, то еще и предупредит, что выпивать больше половины флакона за раз опасно для жизни.       — Хорошо. Спасибо. Возьму настой.       Он не успел даже ничего спросить. Асаара быстро ушла с тренировочной площадки и зашла в лазарет к Веланне. Долийская эльфийка немало удивилась ее просьбе, сказала что-то вроде «какая-то ты медленная», но флакон все же дала — и проинструктировала, как принимать настой и что он делает. Он снижал даже очень сильное желание на целых три дня. Асаара приняла флакон и ушла к себе, твердо зная, что применит настой сегодня же вечером.       Осталось придумать, как заставить Калах его выпить.