Рейстлин, Поттер и махровые иррациональности

На следующей неделе за завтраком Бегемот принес письмо от Хагрида. Он приглашал посмотреть на вылупление дракона – отказаться было бы неудобно. Нововылупленный дракончик походил на помесь тощей ящерицы с летучей мышью. Хагрид умиленно ворковал вокруг нового питомца и позволил Рейстлину покормить дракончика смесью цыплячей крови с бренди. – Хагрид, ты уверен, что это подходящая пища? – Рейстлин едва избежал укуса, – Мои руки явно его больше интересуют… – Чепуха! Он просто хочет поиграть! – радостно возвестил Хагрид. «Нет уж, хватит с меня игривых драконов!» Рейстлин дал себе зарок больше не приближаться к хижине Хагрида, пока там дракон. Рано или поздно его обнаружат и прикончат… Вдруг Хагрид в панике бросился к окну. – Кажись, кто-то в окно заглянул… А я шторы плохо задернул! «Как удачно! Прощай, дракон!» Но Рейстлин зря обрадовался: через мгновение раздался стук в дверь, и на пороге объявился растрепанный Рон с горящими глазами. – С ума сойти! Это ж настоящий дракон! Откуда вы его взяли?! Этот не донесет. Уж лучше бы заглянул Малфой. Отсутствие видимого интереса Гарри Поттера к тайнам Запретного коридора явно обеспокоило Дамблдора - вскоре Рейстлин стал находить упоминания о Фламеле в самых неожиданных местах: на обложке альманаха «Алхимия в Европе», который Снейп сосредоточенно читал, пока ученики писали очередной тест; в старом выпуске «Ежедневного Пророка», лежавшем на столе в кабинете Минервы МакГонагалл. Рейстлин натыкался на книги про Фламеля и философский камень на своих любимых полках в библиотеке, находил в коридорах вкладыши от шоколадных лягушек с ним... Так и подмывало написать Фламелю письмо. Пусть заберёт обратно проклятый камень и хранит его там же, где хранил предыдущие пятьсот лет! Но такое поведение испортило бы иллюзию доверительных отношений с Хагридом. Маг решил поговорить с ним после избавления от дракончика Норберта. Рон написал своему брату Чарли, работавшему в драконьем питомнике к Румынии, и тот согласился забрать дракончика себе, при этом Чарли попросил притащить дракончика на самую высокую башню замка в субботу в полночь и передать его друзьям. – Мы можем надеть твою мантию-невидимку... Отнесем Норберта на башню в ящике, обеспокоенно шептал Рон на травологии. Занятие в этот раз проходило не в теплице, а на свежем воздухе. Профессор Стебль показывала, как выпалывать мурлокомли – розовые грибы, покрытые черной щетиной, сорняки, из-за густого скопления которых грядки издалека напоминали огромные розоватые соцветия тысячелистника. – Пусть Хагрид сам отнесет своего дракона, – отрезал Рейстлин, – Отдай ему письмо. На лице Рона отразились явные сомнения в умственных способностях Хагрида. Свежевыдранный мурлокомль в его руках подергивал корнями-щупальцами. – Поверь, он справится. – А вдруг его заметят? У него-то нет мантии-невидимки... Рейстлин закатил глаза и со злостью швырнул пучок извлеченных из земли мурлокомлей в ведро. – До сих пор не заметили дракона в хижине. А ведь он вырос почти в три раза и дымит как Хогвартс-экспресс! Расслабься, всем тут наплевать. Тем более, Хагрид здесь работает, никто его не заподозрит. *** Воскресным вечером Рейстлин и Рон сидели у Хагрида на очередном чаепитии. Памятуя о неважных кулинарных способностях лесника, маг захватил с собой угощение на случай, если Хагрид опять предложит им пугающие бутерброды с мясом горностая или несъедобные кексы. Но на этот раз Хагрид снял с потолка хижины и нарезал один из вяленых свиных окороков, выглядело это довольно аппетитно. Хижина хранила следы пребывания Норберта: обугленные там и тут стены и кровать, половина обгорелого лоскутного одеяла – Хагрид, всхипывая, объявил, что сохранит их, как память. После отправки дракона Хагрид был безутешен. Пришлось его успокаивать красочным описанием радужного будущего юного Норберта. По правде говоря, Рейстлин считал, что Норберта пустят на ингредиенты. – Хагрид, что ты знаешь о философском камне? – внезапно спросил Рейстлин. Хагрид подпрыгнул на месте от изумления. – Как ты узнал о камне?! – Да вот, случайно нашел в коридорах восемь вкладышей от шоколадных лягушек, а на них Фламель и философский камень упомянут. Какое совпадение! Рон нахмурился. – Если серьезно, Хагрид, почему камень спрятан в школе? – продолжил Рейстлин, – Николя Фламелю шестьсот лет. Если он столько прожил, значит, он знает, где и как спрятать свое изобретение. Так почему камень в Хогвартсе? – Нет места надежнее Хогвартса! И вообще… ты это… не лезь в это дело. Оно касается только Дамблдора и Фламеля. Тебе нельзя об этом знать! – затараторил Хагрид. – Неужели? – ухмыльнулся Рейстлин, – Видимо, ты не слишком надежный человек, Хагрид, раз разболтал об этом мне. Ты подвел Дамблдора. Скольким еще людям ты мог случайно проболтаться? Хагрид помрачнел. Заметно было, что он крепко задумался. – …или неслучайно? Теперь Хагрид выглядел оскорбленным. Он начал с жаром уверять, что о камне он никому проболтаться не мог. – … единственно вам ляпнул про Фламеля! Больше никому! Камень в безопасности, вот и забудьте о нем! Он очень хорошо защищен. Сам профессор Дамблдор защиту ставил! И профессора МакГонагалл, Флитвик, Снейп, Стебль и Квиррелл! Никто его не сдюжит украсть, то-то же. «Если Дамблдор так хорош, как о нем пишут, достаточно было бы его одного…» – рассеянно подумал маг, – «Все деканы и Квиррелл…» – Квиррелл? – переспросил Рейстлин. Хагрид кивнул. Какой толк просить помощи молодого учителя, который только первый год преподает защиту от темных сил? Значит… эта ловушка и для него тоже! Рейстлин отхлебнул чай и прокрутил в голове все, что он знал о Квиррелле. От него у мага болел шрам, он пытался убить Рейстлина во время матча, он выглядел тяжело больным, он был в «Дырявом котле» в день ограбления. «Квирреллу нужен философский камень для спасения собственной жизни», – заключил маг, – «Похоже, он умирает от какого-то проклятья, и надеется, что эликсир жизни его спасет».