Рейстлин, Поттер и махровые иррациональности

Вернувшись в башню Гриффиндора, Рейстлин задумался, почему на дневник Риддла наложены такие мощные защитные и восстанавливающие чары, и что за источник магии в нем заключен. Без сомнения, дневник очень ценен для Волдеморта. И эта способность вызывать одержимость… В памяти Рейстлина всплыл фрагмент давнего разговора с дневником: «…Никогда не встречал ничего подобного твоему дневнику – ты действительно Великий волшебник…» «…Приятно, когда люди по достоинству оценивают вещи, в которые ты вложил душу…» Рейстлин чуть не подпрыгнул на месте. «Вложил душу»? Что если Риддл сделал это в прямом смысле? Создал крестраж, как и Герпий Злостный, про которого говорилось в «Тайнах наитемнейшего искусства»? Всё сходится – Волдеморт не умер, потому что создал крестраж, обеспечивающий ему бессмертие. Вот что за источник магии сокрыт в дневнике – кусок души Волдеморта! Но в таком случае, так как со шрамом Рейстлина был проведен точно такой же ритуал, в шраме тоже должен быть кусок души Волдеморта… «Я должен узнать способы уничтожения крестражей и избавления от крестража в шраме», – заключил Рейстлин. Следующим вечером Рейстлин отправился на поиски укромных мест рядом с Хогсмидом, в которых редко бывают люди, и где можно устроить тайники. Поиски привели к одной удобной пещере на горе. Чародей забрал дневник Риддла из Визжащей хижины и спрятал его в нише в стене найденной пещеры, замаскировав тайник и заперев его чарами Единственного Ключа. Для ключа он использовал пустую жестяную банку из-под молотого имбиря. Рейстлин надеялся, что, оказавшись так далеко, дневник не сможет больше воздействовать на мага. Позже Рейстлин спрятал банку-ключ в Запретном лесу, тоже заперев тайник чарами Единственного Ключа. Второй ключ, ажурную металлическую стрелку от напольных часов, найденную в Визжащей хижине, Рейстлин спрятал в зарослях у берега озера. Третий ключ, небольшой лунный камень, был помещен в тайник недалеко от железнодорожной станции. Четвертый и последний ключ – расческа с тремя поломанными зубцами – отправился на дно чемодана Рейстлина. Теперь, чтобы добраться до дневника по цепочке ключей, понадобится не один день. Рейстлин полагал, что если у него снова начнется одержимость и его потянет к дневнику, такое затруднение поиска сможет его остановить или хотя бы замедлить. * * * Рон, обиженно дувшийся с того самого разговора на совятне, в воскресенье внезапно обратился к Рейстлину: – Гарри… слушай… На самом деле я не думаю, что это ты на всех нападал. И то, что ты хотел украсть Струпика для экспериментов. – Да неужели? – ухмыльнулся Рейстлин. – Конечно! Это полная чушь! – Значит, ты больше не считаешь меня убийцей? – Да я и не считал… Не знаю, что на меня нашло, – сказал Рон, – Ты не мог знать, что Бегемот… до этого он ведь никогда не пытался напасть на Струпика… – Верно. Рон вздохнул и тут же сменил тему на более приятную: – Знаешь, что я узнал от Джинни? Это был василиск! Рону явно не терпелось обсудить новости, и он шепотом стал пересказывать Рейстлину о допросе Джинни. -… это Малфои всё подстроили! И василиска вызвали, как пить дать! Придумать бы что-нибудь этакое, чтобы Малфоя выкинули из школы… – мечтательно закончил Рон. За обедом в Большом зале за столом преподавателей появились новые лица: рыжеволосая волшебница лет сорока в темно-зеленой мантии и в шляпе, украшенной миниатюрными розовыми петухами с хвостами из павлиньих перьев; пожилой кудрявый волшебник с черной бородой, одетый в бежевую мантию в горошек; усатый волшебник в полосатой мантии; волшебница в лиловой мантии и шляпе с цветами; а также две волшебницы из авроров, которые неделю назад приезжали на обыск. Дамблдор, похоже, не собирался представлять гостей ученикам. Рейстлин предполагал, что это охотники на василиска. В коридоре Рейстлина подозвал к себе Хагрид: – Гарри, ты чего это? Позабыл? Мы ж вроде как сговорились сходить к моему другу! – В этом нет необходимости, Хагрид, – ответил Рейстлин, – Ты разве не заметил наших новых гостей? – Заметил. А они тут причем? – удивился Хагрид. – Неужели Дамблдор их не представил? – Неа. Сам гадаю. А спрашивать как-то неловко, – признался Хагрид. Рейстлин внимательно посмотрел на лесника, стараясь понять, говорит ли он правду. – Полагаю, это Комиссия по обезвреживанию опасных существ, – понизив голос, сказал Рейстлин. Хагрид схватился за сердце: – Обезвреживанию?! Гарри… ты же не рассказывал никому о моем друге?! Мы ведь договорились… Он тут ни при чем! Рейстлин закатил глаза, а затем коротко изложил Хагриду рассказ Рона о допросе Джинни. – Василиск?! – Хагрид вдруг хлопнул себя по лбу, – Василисков убивает петушиное пение! А я-то извелся весь, кто за гибель школьной птицы в ответе! Вот оно как оказывается… Зря я на буку-кровопивца грешил… – Ты прав. Должно быть, петухов убил тот, кто выпускал василиска, – согласился Рейстлин. * * * Когда Рейстлин предложил Добби обосноваться в Визжащей хижине, он полагал, что эльф займет одну из кроватей. Но Добби решил по-своему: раздобыв где-то магловскую картонную коробку из-под холодильника, эльф устроился в ней. Поверх коробки Добби разложил одежду, а сбоку повесил свои картины – портреты Гарри Поттера. Клетка с превращенным в белку Питером стояла в этой же комнате. Рейстлин приказал Добби кормить белку, но при этом следить, чтобы она не переедала: – Он и без того жирный… Хм. Как думаешь, Добби, ты смог бы сделать для него колесо? – Колесо? – Чтобы он бегал и крутил его. Я видел такое в зверинце. – Добби попробует, сэр! У Бурого Дженкина будет самое лучшее колесо, сэр! По ночам Добби переносил Рейстлина прямиком в библиотеку Хогвартса. Рейстлин штудировал книги о том, как избавиться от дурного влияния зачарованного предмета. Вскоре волшебник убедился, что вызывающие одержимость вещи обычно не работают на большом расстоянии, так что дневник не должен был больше создавать проблем, влияя на разум Рейстлина. В один из ночных походов Рейстлин отправился в теплицу и позаимствовал оттуда горшок с юной мандрагорой. Маг хотел исследовать растение при помощи трансфигоскопа. Попав с помощью Добби в класс трансфигурации, Рейстлин наложил на мандрагору заклятие немоты и аккуратно вытащил из горшка. Растение жутко извивалось и заходилось в беззвучном крике. Рейстлин отряхнул с корня землю и поместил мандрагору на постамент. – Не дергайся, – прошептал Рейстлин. Мандрагора не послушалась и продолжила махать отростками. Впрочем, это не мешало ее исследовать, так что маг решил не обращать на это внимания. Рейстлин принялся настраивать прибор, передвигая и совмещая линзы. Изображение мандрагоры, видимое через них, трансформировалось, теряло очертания и словно перетекало в нечто иное. Рейстлин продолжал работать с линзами. Вскоре вместо растения на постаменте виделся маленький старинный бинокль. Рейстлин сделал себе пометки карандашом на листке пергамента и продолжил исследование. Следующей формой оказалась фарфоровая конфетница с цветочным узором. Потом молодой дикобраз, почти детеныш. Сшитый из фиолетовой ткани гриб. Крошечное кресло из плетеных прутьев. Странная розовая рыба с несчастным видом. Рубанок. Черное зубастое животное с белой полоской на груди, размером с небольшую собаку, которое Рейстлин зарисовал, чтоб позднее узнать его название. Внезапно Рейстлин услышал шум в коридоре. «Проклятье!» Маг погасил свет на конце палочки и быстро наложил на мандрагору и ее горшок дезиллюминационные чары, затем поправил мантию-невидимку так, чтобы она полностью скрывала от взгляда. Рейстлин надеялся переждать шум и вернуться к исследованию. Голоса в коридоре становились все громче. Вдруг дверь открылась и в кабинет трансфигурации зашла рыжая охотница на василиска в шляпе с розовыми петухами. В одной руке она держала зажженную палочку, а в другой – корзину с крышкой. Волшебница поставила корзину на пол и извлекла из нее живого петуха. Потом еще одного. И еще. Рейстлин начал медленно продвигаться к выходу, обходя всё новых появляющихся из корзины петухов. Вскоре петухи равномерно заполнили весь класс – их было не меньше полусотни. Волшебница сотворила замысловатый жест палочкой и все петухи разом запели. – Кукареку! Ку-ка-ре-ку! КУКАРЕКУ! К счастью, Рейстлин уже добрался до выхода. Коридор тоже заполняли поющие петухи, но волшебников рядом не наблюдалось, поэтому маг шепотом позвал Добби и перенесся к себе в башню Гриффиндора. * * * На первой странице «Ежедневного Пророка» за 25 ноября красовалась статья: «ГРАНДИОЗНЫЙ ПРОВАЛ ДАМБЛДОРА Бывший учитель Хогвартса оказался сумасшедшим Квиринус Квиррелл, бывший учитель магловедения и защиты от темных искусств Хогвартса, пришел в себя после продолжительного лечения в Больнице святого Мунго и сразу же выдал сенсационное признание! По словам Квиррелла он не только пытался совершить ограбление Хогвартса (за что его арестовали прошлым летом), но и убил трех единорогов и выпил их кровь (что как известно влечет страшное проклятие), выпустил опаснейшего тролля разгуливать по замку Хогвартс , проник в банк «Гринготтс» 31 июля 1991 года с целью его ограбить, и два раза покушался на убийство Гарри Поттера! Этот безумный человек верит, что действовал по приказу Сами-знаете-кого, чего, разумеется, быть никак не могло, ведь всем известно, что он исчез без следа более десяти лет назад благодаря знаменитому Гарри Поттеру – Мальчику, Который Выжил. Бывший профессор также утверждает, что чувствует, будто у него четыре руки и шесть ног! Такой бред неудивителен, ведь последние несколько месяцев Квиррелл провел без сознания, а также перенес удаление части головы, отчего ослеп и еще более повредился в рассудке. Сошел ли Квиррелл с ума только сейчас? Ничего подобного! В прошлые годы отклонения и психическая неполноценность профессора была очевидна даже детям! «Профессор Квиррелл давно казался мне сумасшедшим», – поделился с нами один из студентов Хогвартса, – «Какой нормальный волшебник станет носить тюрбан с чесноком?!» «Его так трясло! Я боялась, что у него припадок», – поведала одна из студенток, – «Надеюсь, его вылечат». Возникает вопрос, как мог Альбус Дамблдор, директор школы Хогвартс, закрывать глаза на такие вопиющие признаки душевного нездоровья одного из профессоров? Что это – старческий маразм, безразличие и наплевательское отношение к своим обязанностям директора или, того хуже, преступный умысел? Сейчас бедный Квиррелл продолжает лечение в Больнице святого Мунго. Министерство проводит тщательное расследование – не исключено, что какие-то из взятых на себя преступлений бывший профессор действительно совершил. Хотя, разумеется, всем очевидно, что большая часть этого признания нездорового человека – не что иное, как бред воспаленного воображения. Автор статьи – специальный корреспондент Рита Скитер» Текст перемежался колдофото: Дамблдор, Гарри Поттер (перепечатка того колдофото с Роном и шахматами) и Квиррелл в больнице. Рейстлину сначала даже показалось, что это магловская фотография: Квиррелл лежал совершенно неподвижно. Отрезанный затылок с такого ракурса не было видно. Бывший профессор заметно осунулся и приобрел темные круги под глазами. Зачем он признался в преступлениях? Захотел облегчить душу перед смертью? Рейстлин полагал, что если Квиррелла посадят в Азкабан, бывший профессор там долго не протянет. На травологии профессор Стебль встревожено объявила, что урока не будет, потому что из теплицы украли мандрагору и Стебль должна ее искать. На следующем уроке второкурсников встретила мрачная профессор МакГонагалл с горшком в руках. Пока все рассаживались, в класс вбежала профессор Стебль и, рассыпавшись в благодарностях, забрала горшок. Удивительно, но на доске объявлений значилось, что уроки защиты от темных искусств, отмененные ранее из-за оцепенения Локонса, с сегодняшнего дня вернутся в расписание. «Малфой, Снейп, а теперь и Локонс? Ему что поклонницы мандрагоры заказали?» Однако, когда Рейстлин вошел в класс, вместо Локонса за учительским столом сидел профессор Снейп. – Профессор Снейп?! Вы будете вести защиту от темных искусств? – ужаснулся Невилл. – Неужели вы способны делать простейшие логические выводы? Вот так сюрприз, Лонгботтом, – мерзко ухмыльнулся Снейп. Невилл покраснел. – Ужас! – прошептал Рон Рейстлину, – Ведь Дамблдор много лет не доверял Снейпу эту должность! – Простите, сэр, а кто же тогда будет вести зелья? – спросила Парвати. – Минус балл Гриффиндору за посторонние вопросы на уроке, Патил. Парвати расстроено опустила взгляд. Снейп небрежно полистал тетрадь, презрительно посмотрел на лежащие на столе книги Локонса, а затем заявил: – Профессор Локонс не соизволил записать темы, которые вы прошли. Однако сомневаюсь, что из этих, с позволения сказать, «учебников» вы почерпнули хоть что-то полезное… Сегодня мы будем проходить одержимость злыми духами и зачарованные предметы, одурманивающие сознание. Минус пять баллов Гриффиндору за то, что никто не конспектирует мою лекцию. – Но вы же не говорили записывать! – возмутился Шеймус. – А у вас своей головы нет, Финниган? Из всех здесь присутствующих запомнить что-либо без записи способен разве что Поттер, у вас же в одно ухо влетает, в другое вылетает. Класс уныло зашелестел перьями и пергаментами. – Итак, – продолжил Снейп, – Одержимость злыми духами – ужаснейшее состояние, которое обязательно приводит к смерти одержимого, если ничего с ним не делать. Как вы можете распознать одержимость у себя: провалы в памяти, плохое самочувствие, голоса в голове, внезапные изменения вкусов и привычек, появление странных отметин на теле. Необязательно наличие всех перечисленных признаков. Даже один из этого списка – причина немедленно обратиться к целителям. Подчеркните слово «немедленно». Рейстлин поднял руку. – Что, Поттер? – Сэр, правда ли, что наш бывший профессор, мистер Квиррелл, был одержим духом Сами-Знаете-Кого? – Чушь, – ответил Снейп, – Прочитали в «Пророке»? Несчастный просто тронулся умом. – Альбус Дамблдор считает иначе. Он сказал, что у Квиррелла на затылке торчало лицо Сами-Знаете-Кого! Гриффиндорцы заахали. Снейп закатил глаза: – Минус десять баллов Гриффиндору, Поттер, за ваши крайне идиотские попытки привлечь к себе внимание сочинением нелепых небылиц! Рейстлин едва сдержал улыбку. Снейп продолжил лекцию. – Дамблдор тебе сказал? Про Сам-Знаешь-Кого на затылке? – прошептал Рон. – Да. – И ты молчал?! Почему не сказал мне?! – чересчур громко прошептал Рон. – Уизли, минус пять баллов Гриффиндору! Когда я говорю, вы должны молчать, а не обсуждать с Поттером его «славные подвиги». Рон обиженно надулся и едва слышно выругался себе под нос. О зачарованных предметах, одурманивающих сознание, ничего нового для Рейстлина Снейп не поведал. Всё рассказанное Рейстлин уже успел прочитать в книгах. Однако, чародей задумался, почему Снейп выбрал такую тему урока? Влияние Дамблдора, который мог подозревать одержимость у одного из учеников? После одного из следующих уроков защиты от темных искусств Рейстлин услышал в коридоре разговор Парвати и ее сестры Падмы. – … А я говорю, не мог он у вас урок вести! У нас с ним только что зельеварение было! – настаивала Падма. – Да как он мог его вести, если он в это время вел у нас защиту?! – не сдавалась Парвати, – Не ври мне! Кто у вас на самом деле вел зелья? – Ах, это я вру?! Ну тогда спроси его сама, какой урок он только что вел! – Нет уж! Я его вообще никогда ни о чем спрашивать не стану! Опять баллы снимет! Завидев Рейстлина, девочки спросили его, что он думает о Снейпе, ведущем два урока одновременно. – Очевидно, что один из этих Снейпов – не Снейп, – предположил Рейстлин, – Кто-то использовал оборотное зелье, чтобы выглядеть, как Снейп. – Скажешь тоже, – фыркнула Парвати. – Либо у него есть брат-близнец. – Кошмар! Нам и одного Снейпа было достаточно! – ужаснулась Падма. Выяснилось, что «повезло» со Снейпом, похоже, только второму курсу. У первокурсницы Джинни защиту от темных искусств заменял Флитвик, у четверокурсников Фреда и Джорджа – МакГонагалл, у третьекурсницы Кэти Белл, третьей охотницы в квиддичной команде, девочки со светло-каштановыми волосами, которые она обычно убирала в высокий хвост, – профессор Синистра, у шестикурсника Перси – профессор Стебль. Когда Рейстлин поговорил с профессором Флитвиком о двух Снейпах, ведущих урок одновременно, и выразил опасение, что одним из них может быть какой-нибудь Пожиратель Смерти под оборотным зельем, профессор Флитвик захихикал и убедил Рейстлина не беспокоиться: – Любое количество профессоров Снейпов, равно как и других профессоров, работает в Хогвартсе с позволения Дамблдора. Не стоит переживать из-за этого, мистер Поттер. Это временная мера, а после рождественских каникул у вас будет новый учитель защиты от темных искусств. Профессор МакГонагалл написала родителям студентов, лишившихся палочек. Бабушка Невилла пообещала ему купить новую палочку у Олливандера на Рождество, при этом в письме долго сокрушалась о сломанной палочке, ранее принадлежавшей ее сыну. Вскоре утренней почтой Рон получил письмо от родителей и посылку – сверток, в котором по форме угадывалась коробка с волшебной палочкой. Рон с энтузиазмом сорвал упаковочную бумагу. Внутри обнаружилась явно старая обшарпанная коробка для волшебной палочки. Радость Рона моментально улетучилась. Он неловко сунул коробку себе на колени и, пробормотав, что откроет позже, начал с преувеличенной сосредоточенностью намазывать тост джемом. В спальне Рейстлин застал Рона открывающим коробку. Внутри лежала изящная волшебная палочка из светлой древесины. Рон издал горестный стон: – Да где они ее откопали?! – Мне кажется, неплохо выглядит, – сказал Рейстлин. – «Неплохо»?! Она же розовая! Вот спасибо, прислали девчачью палочку! Рон распечатал письмо и, прочитав, невесело засмеялся. – Что такое? – Это палочка моей бабушки Седди… Убей меня, Гарри. Попробовав несколько заклинаний, Рон убедился, что палочка хорошо его слушается. Однако, ее внешний вид всё равно вгонял мальчика в уныние. В письме Артур указал, что палочка сделана из древесины цедрелы с сердцевиной из волоса единорога. – А Джинни они купили новую палочку… – посетовал Рон, – Нечестно! Лучше бы Джинни отдали эту, а мне новую! – Посмотри на это с другой стороны, – предложил Невилл, – Ведь тебе доверили семейную реликвию. – Спасибо, конечно. Но уж лучше бы эту семейную рухлядь доверили кому-нибудь другому. * * * Пробыв в замке около недели, охотники за василиском уехали. После их отъезда Рейстлин проверил туалет Миртл: чары «Единственного Ключа» были на месте. Значит, горе-охотники василиска не нашли. Видимо, они решили, что пение петухов его убило и этого вполне достаточно для отчета в Министерстве. Рейстлин сильно сомневался, что василиск мог услышать петухов из своего убежища, и что охотники ему хоть как-то навредили. Рейстлин продолжил испытывать легилименцию на мелких животных. Получалось с переменным успехом, некоторые животные погибали. Нужно было отточить умение до идеала, прежде чем переходить к человеку. Кроме этого, чародей начал разрабатывать формулы трансфигурации мандрагоры, а также принялся за изучение чар незримого расширения – тех самых, которые использовались в его чемодане. Если Рейстлин их освоит, то сможет добавить себе пространства внутри чемодана, придать крошечной склянке вместимость огромной бутыли, поместить внутри небольшой палатки целый дом и многое другое. Добби раздобыл крутящееся колесо для белки, Рейстлин расширил клетку и установил его. Теперь белка-Питер с видимым удовольствием носился в колесе. Забывший человеческую жизнь Питер абсолютно не боялся Рейстлина и давал себя погладить. Однажды Рейстлин услышал, как Драко Малфой хвастался, что его неописуемо богатый отец заказал дорогие мандрагоры, чтобы вывести Драко из оцепенения, а никчемные нищие грязнокровки так и будут целый год валяться в Больничном крыле, ожидая пока созреют мандрагоры в Хогвартсе. Рейстлина охватила злость. Это действительно несправедливо. Если кто и заслужил оцепенение, так это Малфой с папашей, но они отделались только появившимися сплетнями об их недостаточной чистокровности. Рейстлин почувствовал, что раз уж Гермиона, Колин и Джастин оцепенели по его вине, справедливым будет как можно скорее их вернуть. Нельзя, чтобы они пропустили полгода жизни. Маг поговорил с мадам Помфри, профессором Стебль и профессором Флитвиком, и узнал, что оцепеневшего Локонса из Хогвартса забрали родственники, таким образом, в Больничном крыле из жертв остались Колин, Джастин, Гермиона и Филч. Выяснив, что для целительного зелья не хватает только одного ингредиента – зрелых мандрагор нужного возраста, и что мадам Помфри знает, где их можно заказать, Рейстлин понял, что вопрос упирается только в деньги. Стоимость мандрагоры из Австралии можно было сравнить со стоимостью метлы новейшей модели. Поговорив с профессором МакГонагалл, Рейстлин получил разрешение оплатить четыре мандрагоры, которые закажет профессор Стебль. Сперва Рейстлин хотел ограничиться тремя мандрагорами, оставив Филча ждать зрелости школьного растения, но передумал. Старик тоже заслужил справедливость. Перед рождественскими каникулами профессор Дамблдор торжественно объявил Гарри Поттеру благодарность за организацию помощи жертвам нападений и наградил «За особые заслуги перед школой». Рейстлин отметил иронию этой ситуации – такую награду вручают уже второму человеку, устроившему нападения василиска. Глядя в окно поезда, несущегося сквозь снежную бурю, Рейстлин погрузился в раздумья. Он размышлял о смысле жизни и собственных целях. Надо ли продолжать поиски? Стоит ли ему вообще возвращаться в свой мир? Попав из Бездны в этот мир Гарри Поттера, чародей словно по инерции сразу же захотел вернуться в свой мир, но что его там ждало? Изможденное слабое тело с проклятым зрением, заставляющим видеть всё живое стареющим и умирающим? Крисания, ненавидящая и презирающая его после того, что он сделал? Или того хуже – жалеющая… Впрочем, Крисания могла и не выжить… Карамон? Рейстлин вспомнил своего брата, каким видел его в последний раз, когда отдал ему свой посох и остался в Бездне с Такхизис, закрыв Врата изнутри. «Карамон… Я бы хотел еще раз увидеть тебя, брат».