Рейстлин, Поттер и махровые иррациональности

Рейстлин сидел на уроке астрономии и вяло делал вид, что конспектирует лекцию. Он уже изучил эту тему самостоятельно. Шел сильный дождь, небо полностью закрыли тучи, поэтому практического занятия с телескопами не было. Однако, без разницы лекция или практика – урок астрономии как обычно проходил в полночь. Внезапно Рейстлин ощутил, как Кристалл-Собеседник в его кармане мелко задрожал. Пришло сообщение от Сириуса. Что-то случилось? Рейстлин незаметно для профессора Синистры достал Кристалл и взглянул на него. «Привет, Гарри? Не спишь?» «Определенно, надо внушить Сириусу, что Кристалл для важных сообщений, а не для пустой болтовни», – раздраженно подумал Рейстлин. Кристалл снова задрожал, и предыдущая фраза сменилась на новую: «Давай угоним яхту? Покатаемся. Потом вернем». Рейстлин, едва сдерживаясь от желания закатить глаза, засунул Кристалл обратно в карман. * * * Квиринус Квиррелл лежал в своей палате в Больнице святого Мунго. Суд отложили до того момента, когда Квиринус сможет хотя бы самостоятельно сидеть, но, по-видимому, это произойдет еще не скоро. Если вообще произойдет. Неожиданно Квиринус ощутил легкое движение воздуха, какое бывало, когда кто-то открывал дверь. Но к нему никто не должен был прийти: вечерний обход был более трех часов назад. Кто же заявился сюда посреди ночи? – Значит, ты и есть Квиррелл, – послышался незнакомый мужской голос, надтреснутый хриплый, как у старика. – К-к-к-кт-т-то в-в-вы? Ч-ч-чт-то в-в-вам от м-мен-н-ня н-н-нуж-ж-жн-н-но? – Кто я? – ночной гость хмыкнул, – О, скажем так, у меня с тобой есть общие друзья… Точнее, один общий друг. Квиринус почувствовал в словах незнакомца угрожающие нотки. Жаль, что нельзя увидеть гостя. Может, тогда Квиринус не ощущал бы себя настолько беспомощным? – О к-к-ком в-в-вы? – О Темном лорде! – объявил гость, – Я читал твое интервью «Пророку», Квиррелл. Весьма любопытное. Жаль, что оно не попалось мне раньше… Трудновато добыть британские газетенки на материке вовремя, знаешь ли… Ну да ладно… Сейчас ты мне все расскажешь! Квиринус готов был поклясться, что старик держал его на прицеле волшебной палочки. Надо было действовать. Квиринус попытался определить расположение незваного гостя в комнате как можно точнее. – Где ты встретил Темного лорда? Лучше скажи мне по-хорошему… Два щелчка пальцами. «Экспеллиармус» и «Инкарцеро». – Ах ты, недоносок! – взревел старик, – Вот так ты с друзьями разговариваешь?! Квиринус почувствовал, что больше не может пошевелить руками. – Ну ничего. Всё равно ты промазал, уродец слепой. Эванеско! Должно быть, старик заставил исчезнуть наколдованные веревки. Значит, они всё же его зацепили. – Я н-н-нич-ч-чег-г-го в-вам-м н-н-н-не с-с-ск-к-каж-ж-жу! – Почему? Разве ты не хочешь вернуть нашего господина? – издевательски спросил гость, – А, предатель? – Я п-п-пр-ред-д-ат-тель? Эт-то В-в-вол-лд-д-дем-мор-рт-т м-м-мен-ня п-пр-р-ред-д-дал! Он-н б-б-бр-рос-с-сил м-мен-н-н-ня ум-м-мир-рат-ть! – Умирать? Однако, ты не похож на мертвого, – рассмеялся старик. – Д-д-дам-м-м-мб-б-б-бл-л-л-лд-д-д-дор-р с-с-сп-п-пас-с-с м-м-м-мн-не ж-ж-ж-ж-жиз-з-зн-нь. – Спас жизнь? И как? Нравится тебе такая жизнь убогого калеки? Да старик Дамблдор просто изощренно поиздевался над тобой. – Н-н-неп-п-пр-р-рав-в-в-вд-да! – Ладно, ты меня вдоволь насмешил, Квиррелл. Но пора перейти к делу. Где ты встретил Темного лорда? – Он-н т-теб-б-бя т-тож-же п-п-пр-ред-дас-ст. В-выб-бр-рос-с-сит-т, к-ког-гд-да б-б-б-б-бол-льш-ше н-не б-буд-д-д-деш-шь нуж-ж-жен-н. Старик снова рассмеялся. – Тебя он, быть может, и выбросил. Но со мною всё будет не так, глупый мальчишка. Легилименс! Квиринус попытался защитить свой разум, но болезнь ослабила его, и в голове сами собой всплыли образы, которые искал слуга Темного лорда. – Албания, – задумчиво произнес голос, – Хорошо. Я узнал, что мне нужно, Квиррелл. Думаю, мне стоит прикончить тебя? Как считаешь? Квиринус молчал. Старик, не дождавшись ответа, продолжил. – Пожалуй, я оставлю тебе твою жалкую жизнь ничтожного слепого калеки, раз уж тебе она так нравится. По мне, так лучше уж быстро сдохнуть, а не гнить годами в изувеченном теле и быть обузой для своих родственников… О нашей встрече ты не вспомнишь. Прощай, Квиррелл. Обливиэйт! * * * Пес ждал Рейстлина на условленном месте в Лондоне. Он снова был черным. Сириус явно превращался в человека и обратно. – Я же просил не превращаться! – прошипел Рейстлин. Сегодня чародей избрал для маскировки внешность рыжеватого мужчины средних лет с небольшой бородкой. Оглянувшись по сторонам, Рейстлин убедился, что никто за ним не следит, после чего вынул палочку и перекрасил пса в рыжевато-бурый цвет. Пес весело залаял и завилял хвостом, затем побежал по улице, время от времени оглядываясь. Рейстлин последовал за Сириусом. Изрядно проплутав по узким улочкам, наконец спутники вышли к резной чугунной ограде, за которой виднелось старое здание часовни. Окна и двери скрывались за прибитыми полусгнившими досками. Сириус уселся рядом с заколоченной дверью и легонько поцарапал ее передней лапой. Рейстлину не составило труда превратить доски в плющ. Внутри спутников ждала пыльная темная зала, освещавшаяся редкими лучами заходящего солнца, пробивающимися через зазоры между досками. – Люмос. Сириус обежал залу по кругу, зачем-то принюхиваясь к стенам. Один из камней у пола украшала грубая резьба в виде фигурного креста. Сириус надавил передними лапами на этот камень. Послышался громкий скрип, и одна из плит пола отъехала, открывая проход вниз. Рейстлин приблизился к ходу. Свет палочки позволял различить лестницу с крутыми каменными ступенями. Сириус гавкнул и скрылся во мраке подвала. Стоило Рейстлину спуститься, как плита, открывшая ранее вход, со скрипом вернулась на место, отрезав вошедших в подвал от остатков дневного света. В углу подвала обнаружился еще один камень с крестом. Новая лестница вниз, намного длиннее предыдущей. Преодолев ее, Рейстлин и Сириус оказались в подземном ходе. Сириус побежал вперед, показывая дорогу. Шли долго. На пути попалось несколько развилок, но Сириус уверенно выбирал направление. Подземный ход расширился, справа и слева появились выдолбленные в камне ниши. В некоторых из этих локул стояли древние урны с прахом. Вскоре катакомбы закончились, и ход снова сузился. Запахло сыростью. За следующим поворотом идущие уперлись в непредвиденное препятствие: лестница, по которой им следовало спуститься, уходила вниз в темную толщу воды. Сириус понюхал воду, затем вернул себе человеческий облик. – Не думал, что ход затопит… Придется плыть, – сказал Сириус, – Давай я научу тебя чарам головного пузыря… – Я не собираюсь лезть в воду, – поморщился Рейстлин, – У меня идея получше. Рейстлин направил палочку на полузатопленную лестницу и сосредоточился на чарах. Водная гладь зарябила, затем вода расступилась, открыв скользкие каменные ступени. Излишки воды встали по обеим сторонам прохода, словно стены из жидкого стекла. – Ого! – сказал Сириус, – Впечатляет! Спуск по лестнице привел в узкий коридор, который закончился подъемом. Вскоре спутники оказались в очередных катакомбах с захоронениями. Здесь не было урн с прахом: ниши в стенах занимали каменные саркофаги, украшенные полустертой резьбой. Сириус проследовал к одной из ниш. Надпись на саркофаге в ней гласила «…ус Блэк». Буквы имени стерлись от времени. – Твой предок? – А? Да, кажется, Ликорус Блэк… Здесь спрятан проход, открыть его может только член семьи. Сириус извлек из кармана куртки нож и порезал левую руку, а затем простер ее над саркофагом. Как только капли крови упали на саркофаг, стена рядом с ним растворилась в воздухе, открыв взорам узкую лестницу вверх. Поднявшись по лестнице, Рейстлин и Сириус оказались в подвале дома. Оглянувшись, Рейстлин обнаружил, что лестница за ними испарилась. – Вот мы и пришли. Площадь Гриммо, двенадцать. Давай выберемся из подвала… Хотя наверху не намного лучше… Ненавижу это место. – Ты говорил, дом пуст. – Все умерли. Разве что старый эльф, Кричер, еще остался… Осторожно, мой отец наверняка снабдил дом защитными чарами. Дай-ка мне палочку на минуту, я постараюсь, чтобы они на нас не среагировали. Рейстлин нехотя исполнил просьбу. Сириус поколдовал над дверью, что позволило выбраться из подвала. Коридор нулевого этажа выглядел мрачновато: обои кусками отслаивались от стен, которые, как и висевшие кое-где потемневшие от времени портреты, покрывал толстый слой пыли. Вдоль коридора на стенах торчали лампы в виде металлических змей, держащих в своих пастях зеленоватые плафоны. – Тут есть электричество? Я думал, чистокровные семьи его не приветствуют. – Нет, это газовые лампы, – пояснил Сириус и покрутил какой-то вентиль под хвостом у ближайшей змеи, – Инсендио. Лампа зажглась. Ее свет больше походил на дрожащий свет пламени свечи, чем на ровный электрический. – Газовые? Любопытно. И люстра такая же? – Рейстлин указал на густо заросшую паутиной люстру, также выполненную в виде расползающихся от центра змей. Сириус кивнул и, убрав пыль заклинанием, зажег люстру. Рейстлин подошел ближе и обнаружил, что снизу люстры, в месте, откуда расходились змеи, было выгравировано женское лицо – с этого ракурса змеиное обрамление походило для него на своеобразную прическу. – Ты! – раздался вдруг женский голос. От неожиданности Рейстлин вздрогнул и обернулся на звук, выхватив вторую палочку. Голос исходил от огромного портрета в полный рост. На нем была искусно изображена пожилая женщина. – Гнусный предатель крови! Неужели ты понял, что я была права?! Я знала, знала, что ты приползешь умолять меня о прощении!.. – провозгласила женщина на портрете и довольно расхохоталась. – Вот еще, размечталась! Ты никогда не была права, и я скорее сдохну, чем буду перед тобой извиняться, – сказал Сириус портрету и с силой задернул изъеденные молью занавески по бокам. Повернувшись к Рейстлину, Сириус добавил: – Этого стоило ожидать от моей матушки… Отгрохать себе гигантский портрет! Из-за занавесок раздался душераздирающий вопль: – КРИЧЕР! А-а-а-а-а-а! Кричер! Где ты, старый кусок дерьма?! Выгони предателя! Пусть убирается из моего дома!!! Грязный вшивый мерзавец!!! Позорище моей плоти!!! А-а-а-а-а-а! Ужасающий визг портрета мог бы разбудить и мертвого. На его фоне практически не слышен был хлопок, с которым перед портретом появился старый сморщенный эльф в грязной набедренной повязке. – Госпожа звала Кричера… Чем Кричер может служить госпоже? – проскрипел эльф. – ВЫШВЫРНИ ПРЕДАТЕЛЯ ВОН!!! Взгляд эльфа переместился на Сириуса: – Кричер в смятении… Откуда здесь молодой господин? Кричер знает, что молодой господин сидит в Азкабане. Кричер не понимает… А это кто? Рыжие усы… Никак это один из мерзких предателей крови, маглолюбов из рода Уизли? Молодой господин, как обычно, связался со всякой швалью… – Заткнись, Кричер, – сказал Сириус. Эльф подчинился, однако молчание явно нелегко ему далось – он скорчил рожу, выражавшую глубокое омерзение. – Он обязан меня слушаться. Теперь я его единственный хозяин. Она ничего не сможет сделать, – Сириус махнул в сторону портрета, – Так что не переживай, Г... Рейстлин мгновенно зажал Сириусу рот рукой. Кричер, похоже, делал вид, что происходящее к нему не имеет отношения. – Без имен! – прошипел Рейстлин, – Это небезопасно! Сириус кивнул, и Рейстлин его отпустил. – По-моему, это, всё же, перебор. Я ведь могу приказать Кричеру не говорить твое имя никому. И никаких проблем. – Я объясню. Отошли Кричера, чтобы он не подслушивал. И есть ли здесь комната без портретов? – Конечно, даже несколько. Кричер, иди протри пыль в комнате покойной хозяйки. И не выходи оттуда ближайший час! Пойдем, мой анонимный друг. Сириус привел Рейстлина в комнату без окон с выкрашенными в темно-зеленый цвет стенами, по центру которой расположились пустые стеллажи. – Запасная кладовая. Убедившись, что портретов нет, Рейстлин сказал: – Ты в курсе, что люди с портретов могут уходить в свои другие портреты, висящие, где угодно? Ничто не мешает кому-нибудь прямо сейчас доложить Фаджу о тебе. – Да с какой стати им это делать? – А с какой стати им этого НЕ делать? – Ну и что же ты предлагаешь? – слегка раздраженно спросил Сириус. – Надо их уничтожить. Сжечь. – Нет, – отрезал Сириус. – Почему? – Не хочу. – То есть ты предпочитаешь, чтобы спятившие портреты твоей чистокровной родни шпионили тут за нами и передавали сведения пособникам Волдеморта? – Давай их перевесим. Запихнем все в одну комнату и не будем в нее заходить. Да хоть в эту кладовую! – Ладно… Но они уже увидели тебя здесь. Ты хочешь здесь засаду из авроров и дементоров? Сириус закатил глаза: – Боже мой! В кого ты такой параноик? – Может быть, если бы мои родители были бы «такими параноиками», они бы дольше прожили. Сириус нахмурился. – Пока мы не заберем все нужные вещи, – продолжил Рейстлин, – разумно будет защитить это место Фиделиусом. – Ты серьезно?.. Хм… Хотя… Почему бы и нет, – задумчиво произнес Сириус, – Я знаю заклинание и могу сделать тебя Хранителем. После наложения чар на дом Рейстлин назвал адрес Сириусу. – Придется сказать и Кричеру,– отметил Сириус, – Иначе он отправится купить еды, а обратно вернуться не сможет. – Я скажу ему, – заверил Рейстлин, – Давай найдем тебе палочку. Должны же здесь остаться палочки твоих родителей и других предков… – Это вряд ли. По традиции волшебные палочки хоронят вместе с волшебником или ведьмой, кому они принадлежали… – Что?! Какая глупость! – воскликнул Рейстлин. – Да не может такого быть! Я лично знаю детей, которые колдуют палочками покойных родственников. – Значит, так эти родственники завещали. Некоторые не против, если их палочки после смерти перейдут потомкам или друзьям. Но пользоваться палочками умерших против их воли не принято. Многие считают даже, что это навлечет на нового владельца проклятье. Рейстлин оценивающе посмотрел на Сириуса и отказался от идеи предложить ему ограбить могилы родственников. Нужен другой способ раздобыть палочку. Конечно, Рейстлин помнил и о тайнике Питера с палочкой Волдеморта, но отдавать ее Сириусу, естественно, не собирался. – Кстати, о сумасшедших традициях, – Сириус жестом предложил Рейстлину следовать за ним, – Сейчас увидишь одну из них. Поднявшись по лестнице на первый этаж, Рейстлин обнаружил необычное украшение стен: засушенные головы домашних эльфов. – Моя дорогая тетушка Элладора придумала обезглавливать эльфов, когда они становились слишком стары, чтобы носить чайные подносы, – с отвращением поведал Сириус, – Что самое ужасное… Спроси у Кричера, о чем он мечтает. – Чтобы его голову повесили в этом ряду? – Именно. Ну что за дикость?! Среди вещей в доме Блэков оказались любопытные экземпляры: Чемодан с чарами расширения пространства, внутри которого скрывался небольшой сад. Спустившись внутрь, Рейстлин увидел цветущие миндальные деревья и кусты сирени, обрамленную пышными клумбами дорожку, ведущую к мраморной беседке с увитыми глициниями колоннами. Неподходящим был только явственный запах пыли без единого намека на цветочные ароматы. Приблизившись к одному из кустов, Рейстлин понял причину: растения были каменными. В беседке стояли две скамейки и в центре небольшой фонтанчик. Воды в нем не было. Возвращаясь к выходу из чемодана, Рейстлин заметил, что в нем вместо потолка отображалось ночное небо. Должно быть, такие же чары, как и в Большом зале Хогвартса. Сундук, внутри которого располагались три этажа, соединенные множеством лестниц: обычными лестничными пролетами, винтовыми, вертикальными деревянными и даже верёвочными. Ширина этажей была сопоставима с размером Большого зала Хогвартса. Для чего же использовали этот сундук? Музыкальная шкатулка, на которой Рейстлин обнаружил усыпляющие чары. Вероятно, шкатулка должна усыпить тех, кто ее послушает. Серебряные коробки с ингредиентами для зелий, в которых оказался порядочный запас хорошо сохранившейся шкуры бумсланга. В комнате Регулуса, младшего брата Сириуса, нашлись профессиональные квиддичные метлы. Рейстлин изъявил желание их опробовать. – Слушай, да зачем тебе это старье? – с недоумением спросил Сириус, – Им лет двадцать. Уже давно должны были выйти модели получше. Давай я закажу тебе самую лучшую новую модель! Будет подарок за все дни рождения, что я пропустил. – И как же ты это сделаешь? Тебя разыскивают, забыл? – У меня есть идея, как это провернуть, – ухмыльнулся Сириус. – Нет, ни к чему лишние траты на метлу, когда у нас и так есть мётлы. Бессмысленное расточительство. Я возьму себе эту. Нимбус-1500. А ты, Сириус, забирай вторую. – Я не особо люблю метлы, – Сириус повертел Нимбус-1001 в руках, – Мне больше нравятся мотоциклы. Был у меня когда-то летающий мотоцикл… Под рассказ Сириуса расхитители переместились в следующую комнату. – Хорошее столовое серебро. И фарфор. Думаю, стоит забрать, – сказал Рейстлин, разглядывая кубок с гербом и надписью под ним «TOUJOURS PUR». – Тебе нравится? – удивился Сириус, – Я собирался выкинуть этот хлам, но если тебе нужно, конечно, бери. – Серебро?! Выкинуть? – Оно меня бесит. С дурацким гербом рода Блэк и девизом «Чистота крови навек», – с отвращением пояснил Сириус, – И фарфор я не люблю. Пластиковые тарелки, как по мне, так намного круче. Легкие и не бьются. В одной из комнат обнаружилась скрипка. – Вот что я бы с удовольствием сжег,– отметил Сириус, взяв инструмент, – Ненавижу! – Твоя мать заставляла на ней играть? – предположил Рейстлин, мягко забирая скрипку из рук Сириуса. – О, да. Это был сущий кошмар. Когда я поступил в Хогвартс, послал своему учителю музыки анонимную сову, что если тот продолжит давать уроки в семье Блэков, у него отсохнут руки и ноги от страшного проклятия. – Помогло? – А как же! Больше мы этого труса не видели. – Неплохо придумано. Рейстлин осмотрел скрипку. Она выглядела обычной. Рейстлин обнаружил в ней надпись «Antonius Stradivarius». – Скрипку я тоже заберу, если ты не против, – сказал Рейстлин. – Не против… Но зачем тебе это рухлядь? Ты что на ней играть собрался? Так давай я лучше тебя новую куплю… – Заметно, что ты никогда не нуждался в деньгах, – не выдержал Рейстлин, – Тебе лишь бы всё повыкидывать! А на что ты будешь жить, когда все твои сбережения кончатся? Серебро и фарфор стоят немалых денег. Скрипка, возможно, тоже. Неужели в твоей голове даже не возникла мысль, что их можно продать? – Продай, если хочешь, – обиженно сказал Сириус, – Деньги можешь оставить себе. Большинство портретов удалось легко перенести в кладовую. Трудности возникли только с портретом матери Сириуса. – Похоже, моя мать использовала заклинание вечного приклеивания. Портрет невозможно убрать со стены. Может, поменять занавески на более плотные… – Я ведь правильно понимаю, кладовая прямо за стеной, на которой висит портрет? – Да, всё верно. – Тогда смотри. Рейстлин отправился к портрету, продолжавшему визжать и извергать проклятия, и принялся аккуратно обводить кончиком волшебной палочки вокруг рамы портрета. Затем чародей отошел на пару шагов и провел палочкой в воздухе. Кусок стены вместе с портретом на нем плавно выдвинулся вперед. Жест палочкой – и стена медленно повернулась. Рейстлин задвинул кусок стены, поместив портрет в кладовую, и оставив взору входящих голую стену, бывшую раньше в кладовой. Еще немного чар снова сделали стену цельной, убрав разрезы. Сириус пришел в полный восторг. Стало очевидно, что на исследование дома понадобится больше, чем один день. В гостиной обнаружился ветхий гобелен с генеалогическим древом Блэков. Вместо некоторых членов семьи на гобелене располагались обугленные дырки. Рейстлин изучил гобелен и выслушал от Сириуса историческую справку, кого и за что оттуда выжгли. Самого Сириуса убрала с гобелена мать за то, что тот сбежал из дома в шестнадцать лет. Гобелен с родословной тоже был соединен со стеной заклинанием вечного приклеивания. В тот момент, когда Сириус это выяснил, на пороге комнаты показался Кричер. – Молодой хозяин изничтожил портреты предков! Паршивый разрушитель всего святого! О, моя бедная госпожа… Даже портрет родной матери не пощадил, окаянный чудовищный... – Кричер прибавил несколько неизвестных Рейстлину ругательств. – Не уничтожал я твои портреты. В кладовой лежат, – отмахнулся Сириус, – Можешь повесить их там. Но из комнаты не выноси! От счастья Кричер подпрыгнул на месте и резво выбежал из гостиной – видимо, убедиться в сохранности портретов. – Кто такой «грыбоплюхер»? – поинтересовался Рейстлин. – А я почем знаю? Наверное, что-то на эльфийском. – Было бы неплохо, если бы Кричер исполнял и мои приказы, – сказал Рейстлин, – А то мало ли, вдруг он меня проклянет... или еще что-нибудь... – Как ему это приказать? Ты ведь даже не хочешь, чтобы он знал твое имя. Хотя... Кричер, иди сюда! Эльф появился в комнате. – Ты должен исполнять приказы моего друга. Он не хочет раскрывать тебе свое имя. Поэтому просто запомни, как выглядит его волшебная палочка. Кричер поклонился, а потом вновь разразился цветистыми причитаниями. Рейстлин назвал эльфу адрес дома, посвятив его в тайну Фиделиуса, а затем приказал: – Кричер, тебе запрещено рассказывать кому-либо, что Сириус вернулся в этот дом. Кроме этого... – Рейстлин бросил взгляд на гобелен с родословной, – …Тебе запрещено как-либо общаться с живыми людьми, чьи имена не выжжены с этого гобелена. И ты не должен также ничего рассказывать портретам в кладовой про мои действия и действия Сириуса. Ясно? Судя по истерическому припадку, последовавшему за речью Рейстлина, Кричер теперь действительно был обязан исполнять этот приказ. Когда эльф немного успокоился, Рейстлин спросил его: – Кричер, какая у тебя главная мечта в жизни? Эльф ожидаемо поведал о желании, чтобы его отрубленную голову повесили рядом с головой его матери. – Что ж, Кричер. Будешь хорошо нам служить, Сириус исполнит твою мечту, – сказал Рейстлин, незаметно подмигнув Сириусу. – Что?! Ты с ума сошел?! Я не буду ему голову рубить, – заявил Сириус, не поняв идею Рейстлина. Кричер растерянно переводил взгляд с хозяина на его друга и обратно. От Рейстлина не скрылось, что в первый момент, услышав о возможном исполнении своей мечты, эльф выглядел счастливым. – Я постараюсь переубедить твоего хозяина. Теперь иди: попробуй избавиться от двухголовых тараканов в ванной комнате. Кричер ушел, ворча себе под нос. – Это что сейчас было? – Сириус слегка разозлился, – По-твоему, рубить эльфам головы – прекрасная традиция, что ли? – Остынь. Я не предлагал рубить Кричеру голову. Только пообещать ему это, чтобы он лучше служил, – вздохнул Рейстлин, – К несчастью, ты оказался недостаточно сообразительным, чтобы меня понять. – Я не хочу ему лгать. Мне не нужна его служба, лишь бы под ногами не болтался. Рейстлин закатил глаза: – Как скажешь. Конечно же, в доме Блэков Рейстлина больше всего интересовала библиотека. Однако изучить ее он предпочел бы в одиночестве. В доме не было комнаты, которую можно было бы прямо назвать библиотекой, при этом книжные шкафы попадались во многих местах. Несколько стояло в гостиной. Заметив интерес Рейстлина, Сириус немедленно заявил, что большую часть книг надо выкинуть, потому что «В них полно темной магии!» Понадобилось срочно заверить Сириуса, что книгами можно будет заняться и в другой раз, затем быстро перевести разговор на угон яхт, мотоциклы и квиддич. Уловка сработала. Правда, Рейстлину пришлось согласиться угнать вместе с Сириусом яхту. * * * На следующее утро Рейстлин обнаружил в «Ежедневном Пророке» кричащий заголовок: «СИРИУС БЛЭК ПРИГОВОРЕН К ПОЦЕЛУЮ ДЕМЕНТОРА По словам министра магии Корнелиуса Фаджа Министерство располагает новой информацией о подготовке Блэком ужасных преступлений. Однако волноваться не стоит! Министерство принимает все необходимые меры безопасности. В ближайшее время Сириус Блэк будет пойман и сразу же подвергнут Поцелую Дементора». Статья весьма озадачила Рейстлина. «Подготовка ужасных преступлений? Что за чушь?! Откуда Фадж это взял?» – недоумевал чародей, – «Надо предупредить Сириуса об этой ситуации…» Спустившись в чемодан, Рейстлин вытащил Кристалл и записал сообщение: «Привет. В «Пророке» пишут, что Сириуса Блэка приговорили к немедленному Поцелую Дементора. Наши планы с яхтой откладываются. Я свяжусь с тобой в понедельник. Будь осторожен».