Двухцветные палитры

Когда мне было одиннадцать, я слушала приветственные речи старосты и директора, не отрываясь, пыталась уловить каждое слово. Сейчас мне семнадцать, и мне хочется неприлично громко и совсем не по-Слизерински смеяться над каждым словом Дамблдора. В этой школе мы все в безопасности… Ты это второкурсникам рассказываешь, которые на расстоянии вытянутой руки видели величайшего темного мага человечества? Каким образом этот бородач снова сидит во главе преподавательского стола, нам неизвестно, но слухи ходят нехорошие. А помимо слухов, ходят вполне обоснованные претензии. Если все это время он был жив, то почему его дорогой воспитанник в итоге остался один? Этим вопросом задавалась я из года в год. Почему именно тогда, когда Поттеру нужна помощь, наш дорогой Альбус начинает эффектно прятаться? За дверью кабинета или в гробу, но начинает. Почему, собственно, спину героя прикрывает дурачок-Уизли, а не величайший светлый? А Поттер, кажется, совершенно искренне рад возвращению любимого директора. Ну, с Уизли поведешься, мозгошмыги всю голову заполнят, критическое мышление умрет и не воскреснет. Оно же не наши преподаватели… К трибуне вышел Снейп. Ну, речи говорить — это не его, откровенно говоря, зато какую бурю аплодисментов получил. Даже смутился немного. Снейп смутился! Это почти как Уизли перестала лобызаться с Поттером на каждом углу. Зачем только вспомнила… Противно. Она еще и на колени к нему села. Пусть просто спросит у Грейнджер, как та «Ябеду» на лице предателю рисовала. Поттеру на лбу можно написать «Этот Поттер принадлежит Джинни Уизли» и поцелуйчик оставить. Этой мерзкой помадой. Речь Снейпа вышла скомканной, зажатой и совсем безжизненной. Сказали зачитать — зачитал, а там уже неважно. Но внимание, к моему стыду, привлекало вовсе не его выступление. Почти у края стола сидели два новых преподавателя. Вернее, один совсем новый и один старый новый. Ну, Люпин, наверное, к ЗОТИ вернется, а что насчет Блэка?  — Трюк нет, вроде, — прошептал мне Блейз. — Тренером поставят?  — Ну, мне это не грозит, — я не хочу иметь дело ни с чем и ни с кем, кто связан с Поттером. — Встречаться с самым симпатичным мародером буду только мельком.  — А мне молодой Люпин нравится, — заметила Булстроуд мечтательно. — Такой интеллигентный. На моего кузена похож. Но у Ника взгляд безумный абсолютно. А это прямо мечта…  — Так, а вам с Ноттом не пора к детишкам? Сейчас распределение, — заметила я. Что-то они совсем прохладны к своим обязанностям. Ой, ловить нам потом слизерят по школе, я чувствую… Года два назад мы выпросили у Снейпа выпускной альбом. Он брыкался, как мог, но мы честно исправили травологию и трансфигурацию. Все. Даже толстячки. Выхода у него не осталось. Там-то мы и рассмотрели молодых мародеров, юного Снейпа и много разных известных и не очень личностей. Кстати, о толстячках. Крэбб и Гойл неожиданно приехали. Правда, сели подальше от нас и сейчас с нескрываемым страхом поглядывали на Малфоя. Оно и понятно, едва не сгорели все вместе в Выручай-комнате. Наверное, Драко винят… Только где восхищение в адрес спасителя-Поттера? Надо быть последовательными. Шляпа запела свою песенку. Ну, весело, на фоне последних… Что-то о мире, добре и понимании. Годрик создал самовлюбленного лицемерного монстра… Сейчас он будет делить одиннадцатилетних волшебничков на умных, храбрых, подлых и Пуффендуйцев, но как поет. О, мое любимое! О дружбе факультетов! До сих пор помню, как вон та сухонькая кошатина сказала в решающий момент, что весь Слизерин нужно увести в их гостиную. Я не могу сказать, что нашло на меня в тот момент, когда я предложила отдать Поттера Темному Лорду. Одно могу утверждать точно — я этого не хотела, а еще точно знала, что этого не будет. Джинни ли, стоящая грудью за объект своего обожания, вывела из себя, еще ли что… Просто захотелось сказать гадость. Как будто лишний раз хотела подтвердить, что Слизерин — бездушные сволочи, трясущиеся за свою шкуру. Да, я сказала это. Но причем здесь целый факультет? Может, у нас тут одни Снейпоподобные альтруисты собрались? Или в экстремальной ситуации нет времени на то, чтобы изображать равенство? Противно… Будто вопреки всему, первокурсников в этом году было море. Только нам досталось целых двадцать пять, когда такое было? Но, стоит признать, что дело далеко не всегда было в том, что чистокровные да пафосные не любят размножаться. Думаете, Поттер один такой умный себе факультет с репутацией получше выпросил? Ходят слухи, что как-то над одним из Уизли шляпа начала слишком долго раздумывать. Так тот зарыдал и начал просить определить его на Гриффиндор. С тех пор при виде рыжей шевелюры вопросов у шляпы не возникает. Но теперь, после подвига нашего декана, люди стали попроще относиться к факультету, а детишки перестали так бояться встать под серо-зеленый герб… Вот, от Снейпа кругом польза, а директор все равно этот псевдо-мудрый бородач… Несмотря на количество первокурсников, суматоха и шум сегодня были какими-то непривычными. Вроде все, как всегда: рыжих за гриффиндорским столом прорва, небосвод на потолке, шляпа песни поет… Да даже директор Дамблдор! А что-то не так. Как-то все… Не по-настоящему, что ли. У нас дома в библиотеке есть целый стеллаж с маггловскими книгами. Папа говорит, что не замечать существование тех, кого в тысячи раз больше, чем нас, могут только недалекие маги мелкого ранга. И на этом стеллаже есть книга. «Пир во время чумы». Знаете, может, сейчас он и не «во время», но что-то вроде «Пир, когда едва отгремела чума». Все вокруг плохо играют в праздник. Особенно плохо играют храбрецы. Им по статусу положено поддержать директора и школу в этот тяжелый момент, а весь актерский талант ушел в героизм. «Противно» — как слово-знак этого праздника. Не хочу. Не хочу в этом участвовать. И не буду. Я достаточно повеселилась на сегодня. Малфоя, которого я хотела попросить проконтролировать новоиспеченных вожатых, уже не было. Видимо, ему здесь тоже не очень-то понравилось. Неудивительно. Пришлось просить Блейза. Ну, не доверю я этим вожатикам уйти в самостоятельное плавание пока! Но и ждать конца уже не могу… Затянул бородатый праздник. Хочет узнать, сколько нужно времени Рону, чтобы съесть со стола все? Хоть бы на Грейнджер внимание обратил… Выходила я из Большого зала пафосно, с высоко поднятой головой. Я старалась, чтобы весь мой вид подчеркивал деловитость. Уверена, взгляд у меня был такой, будто я иду минимум на встречу с министром Магии. На деле: в лучшем случае с будущим. Ведь есть у Малфоя шансы? Если он все же соизволит выйти из депрессии и начнет что-то делать, то должны появиться. И не только на должность в министерстве. А тем временем я подошла к гостиной. Пароль еще не поставили, но я по привычке успела несколько раз произнести прошлогодний вслух, не понимая, почему дверь не хочет открываться. Только где-то через минуту я догадалась открыть ее самостоятельно. Картина маслом — «Драко в задумчивости». Причем в своей комнате он сесть с грустным видом не может, надо в гостиной. Или ждет кого?  — Шесть минут, — заметил Малфой, чуть усмехнувшись и указав взглядом на часы. — Ты продержалась на шесть минут дольше меня.  — Я смотрю, ты тут прямо делом занят, — я присела рядом с парнем. — Мог к моему приходу хоть занятие нам найти.  — Пошли выкинем портрет Дамблдора из кабинета директора? Там еще пароль этого года не поставили, а две бородатые сволочи на один кабинет — это слишком, — пространным голосом предложил Малфой. — Он, видимо, решил вывесить своего воображаемого друга на всеобщее обозрение. Что-то Снейпа сразу сняли, как он ожил, а тут все не до этого… Неожиданно парень замолчал, устремив взгляд куда-то вдаль. Ну, если бы там было окно, то была бы и даль, а так на дверь. А вот если его сейчас спровоцировать, а? Ну, в благих целях. В конце концов, меня в Слизерин безо всяких сомнений взяли, я имею право совершить сейчас плохой поступок, если он понесет за собой хорошие? Ну, должен понести… — Малфой, ты тупой всё-таки, — вообще-то, я была уверена, что он не услышит. Я хотела начать как-то по-другому. Но злобный взгляд просто кричал о том, что разговор начался раньше времени. Малфой что-то хотел сказать, но я тут же продолжила. — Выпустимся скоро, а ты все ходишь и млеешь, как Добби при виде носка. Уже бы давно и подружился, и помирился. Все страдаешь… — Ещё предложения? — прошипел Драко. Кажется, сказать он хотел что-то совсем другое, но все же удержался. Что-то он вообще сегодня какой-то терпеливый. — Я тебя не расстрою, если скажу, что ты тут не лучший пример со своим Поттером? Чего ты не помиришься? — С Грейнджер? — режим дуры активирован успешно. Я это в каком-то маггловском фильме слышала. Надеюсь, правильно употребила… Малфой хотел что-то сказать, потом стушевался, чуть прищурился и выдал: — Да, с ней, — кивнул он, сложив руки на груди. — Раз так легко все? Забьемся? — На подружиться с Грейнджер? — ну, интересно, интересно, чего уж там. — Время? Прибыль? — Две недели, это я ещё добрый, — ещё бы не добрый, ты от моей победы получишь даже больше, чем я. — Что угодно. У меня пока нет идей, а у тебя шансов. Вот предприимчивый и хитрожопый. Не человек, а символ факультета. Может, нам его белобрысую голову на герб, а? Либо я проиграю, то бишь он с желанием. Либо я выиграю, а значит, не позволю себе не подсобить ему в строительстве личной жизни. — Моё желание будет твоим самым страшным сном, — я кивнула и, едва не уронив стул, устремилась в свою комнату. Мне нужно все обдумать. — И молись, чтобы тебе не пришлось подлизываться к Хагриду или Трелони. Хотела сказать про Поттера, но это слишком жёстко. И потенциально кровопролитно. Идей ноль, голова пустая, но мне отчего-то стало немного лучше. Видимо, просто нужно какое-то дело, любая активность, даже самая бесполезная. Это отвлекает и не дает слишком много думать о том, о чем думать совсем не хочется. Да и у Малфоя первый раз за последний год во взгляде азарт промелькнул. Играем…