Крылатый Купидон - божок слепой

POV Лунетта.       Я не знаю, зачем я так поступила. Сначала, я просто хотела немного подразнить их своими мурлыканьями. Что-то вроде маленькой мести, за то, что Кэр так плохо думала о Клаусе и за то, что не доверяла мне. Но с каждым разом, её слова о моём «парне» –становились всё хуже и я разозлилась. Они даже не слушали, когда я говорила, что не хочу никуда ехать. А потом ещё и поддельное волнение за меня… Ну, они волновались, но за Кэр, ведь я её сестра. И мои демоны вышли наружу.       Я хотела, чтобы они узнали, что мне нравится быть с ним рядом, и что мне плевать скольких людей он убил. Потому что его руки всегда тёплые и нежные. В его объятиях я чувствую полную безопасность, даже с родителями это чувство не было таким сильным. Я знаю, что Клаус не даст меня в обиду! Он защитит меня от всего в этом мире. И больше никто не посмеет меня обидеть. Это чувство перечеркнёт любую его жестокость и кровожадность. Мне не важно, скольких он убил или скольких убьёт, пока эти руки дарят мне тепло и уют — это не имеет значения. Наверное, это чувство усилилось после того сна… Возможно…       Мы едем домой, уже в полной тишине. Вот проезжаем мимо дома Кэр. Клаус посмотрел на меня, будто спрашивая «остановить?». Я же машу головой, и мы едим дальше. Я не хочу сейчас идти туда, где этой ночью мне приснился кошмар, где Кэр сказала лишнего. А может быть всё дело в том поступке в машине… Мне, наверное, просто стыдно, идти туда сейчас. Я не хочу, видеть в её глазах осуждение, злость и зависть. Зависть будет, я уверена! Потому что на вопрос: «Что именно её бесит?», она солгала. Я знаю, что её бесит именно то, что я была в машине Клауса, а не она. Её бесит, что он так заботлив и нежен со мной… Её бесит, что она не дала ему и себе шанс на счастье. Её бесит то, что она не может признаться себе в этом. Потому что друзья её осудят, потому что её парень, Тайлер, возненавидит её, даже тёте будет сложно принять это. Она завидует, что у меня нет никого, чьё мнение меня бы волновало… Она завидует, что я свободна от обязательств, и могу делать, что захочу. Потому что я уже совершеннолетняя. У меня нет опекуна, который смог бы меня осудить. Наверное, поэтому я делаю то, что хочу.       Я не могу рассказать о её чувствах Клаусу, потому что он может спугнуть её. Или сделать что-то, что оттолкнёт её навсегда. Она сама должна понять, что для неё хорошо, и как ей поступить. Я лишь, даю ей возможность увидеть, какая могла бы быть у неё жизнь, если бы она рискнула. Но что-то в её чувствах не так… Странные они… Не такие, как при влюблённости или симпатии. Что-то чего я пока не могу понять.       Мы доехали до дома Никлауса, достаточно быстро, или мне так показалось, и я не заметила дороги за роем мыслей. Он открыл мне дверь, как обычно это делает, и я увидела большой белый дом. И восхитилась как маленькая. Он мне чем-то напоминал особняк современного принца. Конечно, Клаус заметил мои эмоции и улыбнулся, проводя в дом. Когда мы зашли, я увидела большой холл, и лестницу, прямо как на приёме принцев и принцесс… Поднимаясь по этой большой лестнице на второй этаж, я никого не увидела. У него ведь большая семья, тогда где они?       — Спят, — будто прочитав мои мысли, тихо ответил он. А затем мы вошли в его комнату. Большая просторная спальня, с огромной кроватью, и шкафом, спрятанным в стене. И мне вдруг так захотелось спать…       — А где ванная? — оглядываясь на Клауса, который стоял за моей спиной, спросила я. Он же не сказав не слова, прошёл немного в сторону от двери и, толкнул вторую, за которой я увидела белый кафель, и занавески.       — Сейчас дам тебе во что можно переодеться, — щёлкнув выключатель, сказал он, и комнату залил приглушённый свет.       — Я впервые в мужской комнате, — негромко сказала я. На мои слова он усмехнулся. Проходя вглубь комнаты, я заметила стол, на котором лежали чистые акварельные ватманы разных размеров, и какие-то принадлежности для рисования. Об этом я спрошу завтра…       — Держи, — протягивая мне белую рубашку, проговорил Клаус. Беря её в руки, я скрылась в ванной комнате.       Скинув с себя одежду и лифчик, я надела рубашку и посмотрела в зеркало. Макияж был на месте, но блеск уже давно съеден. Умывшись, я смыла макияж и, распустив гульку на макушке, сделала две свободные косы. Осмотрев себя в зеркало, я поняла, что выгляжу довольно сексуально. Рубашка еле прикрывала попу, рукава я не закатывала, поэтому они сокрыли мои пальцы. Пуговицы были застёгнуты не все, несколько сверху и одна снизу я оставила расстёгнутыми. Грудь из импровизированного выреза была видна, и торчали соски от холода. Сложив свои вещи на тумбу, которые завтра одену, я вышла из ванной.       Когда я покинула комнату, то увидела Клауса у окна. Он был одет в одни спальные чёрные штаны и босиком, как и я. Он что-то усердно высматривал в лесу, и на его лице появилось напряжение. Он не заметил, как я вышла, или просто сделал вид, что не заметил.       — Клаус? — осторожно спросила я. Он, повернув голову в мою сторону, очень внимательно осмотрел меня, каждую деталь моего тела, которое еле-еле скрывает рубашка.       — Идём спать, — севшим голосом, проговорил он, и, подойдя ко мне, взял за руку и повёл к кровати. Она была слишком большой для одного человека. Конец Лунетта. POV Клаус.       Когда Луна скрылась в ванной, я услышал какое-то движение за окном. Подойдя ближе, я почти ничего не увидел. Лишь тени передвигающиеся по земле. Я думаю это братья Сальваторе… Вот не спится им. Доиграются они, с этими своими казаками-разбойниками… Помрут ведь!       — Клаус? — её тихий осторожный голос, вырвал меня из мыслей. Повернув голову к этому сказочному чуду, я увидел нечто… Она выглядела так сексуально в моей рубашке… Она, что лифчик сняла? Она в своём уме? Я и так тут изо всех сил держусь, она ещё и издевается. Блин, доведёт же до греха!       — Пойдём спать, — мой голос предал меня. Я, взяв её за руку, повёл к кровати. Вот сейчас самое главное, это не задеть её ненароком, иначе я прямо сейчас на неё накинусь.       Как же хорошо, что моя кровать такая большая, что на ней даже раскинувшись, мы не коснёмся друг друга. Ещё слишком рано… Не сегодня. Повернув голову в её сторону, я уже смотрел на её спящее лицо. Она ещё и спать может? Хотя, мы сегодня много ходили, наверное, устала. Блин, я не смогу заснуть этой ночью… Но, не страшно. Разглядывая её лицо, я то и дело поправлял одеяло, которое, словно нарочно она скидывала снова и снова. Она же не думает, что я железный, правда? Я же могу, и сорваться… И кажется, это произойдёт быстрее чем я думал. А может даже сегодня…       Пока я думал, о всяких пошлостях с этим невинным созданием, Луна всё чаще ёрзала на кровати, и всё ближе подбиралась ко мне. А затем, когда я всё же смог успокоится, она вдруг закричала. Я аж вздрогнул и повернулся к ней. В этот момент я подумал, что, возможно, сделал ей больно, но нет. Она спала крепким сном. Но мне не показалось, что она кричала… И тут я вспомнил слова Кэролайн… Луна иногда кричит во сне. Не будь я вампиром, я бы не смог увидеть её сдвинутые брови, которые за всё наше время знакомства ни разу не находились в таком положении. Из глаз лились слёзы, дыхание рваное, руки крепко, до белизны костяшек сжимали одеяло. Ей снится кошмар…       Подобравшись ближе, я обнял её и, положив её голову себе на грудь, поглаживал по голове и стал входить в её сознание. Конечно, проще было разбудить её, но так от чувства страха она не избавится.       Картинки в моём сознании становились всё чётче, и теперь я смог разглядеть задний двор школы. Так вот где она училась… Осмотревшись по сторонам, я за углом заметил подростка. Странное место, с какой стороны не глянь, там ничего не разберёшь. Но я решил проверить… Подходя ближе, я всё громче слышал чьи-то голоса.       — Да ладно, не ломайся, — кто-то из этих четверых говорил грубо, даже жестоко.       — Вот же сучка, — с отвращением сказал другой. Значит там ещё и девушки есть… И тут до меня дошло.       Сорвавшись с места, я на вампирской скорости оказался за этим чёртовым углом. И то, что я увидел повергло меня в шок… Моя маленькая невинная малышка, плача пыталась отбиться от этих критинов, которые то и дело били её по лицу, животу, груди… Везде, куда только могли дотянутся. Она же, не проронив и звука, с такой смелостью смотрела на них, словно это не её тут бьют. Кто-то из них ударил её в колено, и её более или менее твёрдая стойка пошатнулась и она упала. Но и на этом они не закончили, пока она падала чья-то нога с силой, будто бьёт по мячу, ударила её в грудную клетку. Моя маленькая Луна закричала, вместе с кашлем выплёвывая кровь. Такого зверства даже я никогда не делал. А я делал многое. Но избивать беззащитную слабую девушку способно лишь ничтожество.       Кто-то из них стал срывать с её тела одежду… Ясно. Значит одного избиения им мало?       — Давай быстрее, что ты там возишься? — крикнул один из них, тому, кто пытался стянуть с этого сказочного чуда джинсы. Моё сердце так гулко бьётся, а в голове лишь одна мысль «УБЕЙ» и я подчиняюсь ей.       Тот, кто был ближе всех, лишился головы, и лишь когда его тело, падая на колени, а потом и всем телом рухнуло на землю, голова покатилась куда-то под забор, а хлынувшая кровь из его тела так и заливала землю, на меня обратили внимание. Их истошные крики и вопли заглушили обстановку вкруг. Мой облик монстра уже красовался на лице, а их ужас и дрожащие коленки вызвал у меня ухмылку маньяка.       — Вам не стоило прикасаться к тому, что принадлежит мне, — с утробным рыком нарочито спокойно проговорил я. Они попытались убежать, но их ноги в мгновения ока были сломаны.       — Далеко собрались? — облизывая окровавленную руку, прорычал я, — У вас даже кровь мерзкая.       На моём лице появилась сумасшедшая ухмылка, вызывающая на их лицах абсолютный, лишающий любой надежды на спасения, ужас. Каждый из них с остановившимся сердцем ждал своей очереди на расправу. Это была кровавая бойня, спастись из которой может лишь моя малышка. Сердце одного из них я раздавил в груди, медленно и мучительно. Другому ломал по одному ребру за раз, проталкивая их к позвоночнику. А третий, тот, кто посмел покуситься на её невинность, с оторванными руками валялся на земле, истекая кровью. И как по велению судьбы рядом оказались железные прутья, которые я как грозди вкручивал в его плечи, грудь, живот, ноги, и последний в голову.       Четверо мучителей моей маленькой малышки были мертвы. Они умирали в муках за то, что посмели поднять руку на это светлое, ничем не замутнённое сказочное чудо. На мою малышку! Чёрт, я так увлёкся, что даже не заметил, что она всё видела. Я не смог сдержать свою тьму… Присев рядом с ней, я аккуратно взял её на руки и вынес из заднего двора школы. На вампирской скорости я оказался далеко от того места, где моя малышка будет в безопасности, подальше от людей, шума и страха.       — Всё хорошо, маленькая моя. Всё будет хорошо, ты проснёшься, и я буду рядом, — заботливо прижимая её к себе, и шепча нежным голосом, я надеялся хоть немного уменьшить её страх.       — Клаус? — сонный голос моей малышки, заставил меня вернуться в реальность из её сознания. Как она покинула его раньше меня? Она смотрела на меня, приподнявшись на локти, её взгляд был не точным, а глаза были красными от слёз, и на щеках мокрые дорожки.       — Спасибо, — её лёгкая сонная улыбка, и благодарный взгляд, с застывшими капельками слёз, вызвали в моём сердце что-то невообразимое. Оно словно было проткнуло кинжалом, но боли не было, было что-то другое, что-то более щемящее.       — За что? — тихо переспросил я, не совсем понимая, за что она благодарит меня. Она ведь не знает, что я входил в её сознание.       — За то, что оказался рядом, — обнимая меня, и целуя куда-то в области сердца, так же тихо ответила она. Это щемящее чувство, превратилось в поток нежности и немного собственнического удовлетворения.       — Спи, малышка, — улыбнувшись, нежно проговорил я, целуя её в макушку.       И она заснула, быстро, даже слишком. Неужели, она настолько сильно доверяет мне свою безопасность? Насколько я понял, для Луны слово «безопасность» значит очень многое. Это не просто чувство некоего спокойствия, которое можно ощутить, находясь в своей комнате. Для неё это нечто большее, это позволить кому-то увидеть её слёзы, или слабость, или ещё хуже того, показать, насколько искалечена её душа. Теперь я понимаю, откуда в ней столько света… Она просто не успела растратить тот резерв доброты и лучистости, что был выделен ей при рождении. Ей некогда было радоваться обычным детским забавам, или валять дурака с друзьями… Она была слишком занята собственным выживание в Аду, под названием «школа».       Сколько…? С какого класса это началось? С первого? Или может быть позже? А может раньше? Куда же смотрели её родители? Почему не уберегли? Почему не помогли? Она говорила им? А что если они не знали? Но как можно не заметить, что с твоим ребёнком что-то не так? Если я правильно понял, они любили её и заботились… Но тогда почему? А может, именно поэтому? Может лишь благодаря им, она смогла сохранить эту чистую невинность?       Как много вопросов, ответов на которых я не знаю. А ведь при нашей первой встрече я подумал, что она беззаботная девушка, которая росла в любви и заботе родителей, друзей и близких. Что она поверхностная глупенькая девочка, которая не знает страданий этого мира. Но её свет заставил меня наблюдать… Я, правда, подумал, что она невинная девочка, знающая только свет. Даже меня, тысячелетнее существо, знающего и видящего практически всё в этом мире, она смогла одурачить.       Почему рядом со мной она может так беззаботно улыбаться, дурачится и порой доводить меня до сердечного приступа? Прямо как маленький ребёнок… Так вот каким ребёнком она была в детстве. Хотя нет, её демоны это заслуга тьме, что таится в глубине её души. Так глубоко, что она и сама боится спускаться туда. Она настолько глубоко погрузила свои плохие воспоминания, тьму и боль, что даже глаза не выдают их присутствие… Как она смогла это сделать? Интересно, а если она станет вампиром, кем она будет? Светлой наивной девочкой, широко улыбающейся каждому прохожему? Или той ненормальной девушкой абсолютно лишённой чувства самосохранения? А может, той, которой нравится заставлять других верить в её искусную игру? А может и вовсе отключит эмоции, потому что не сможет терпеть той боли, что усилится в разы при превращении? Я не хочу это знать… Потому что боюсь, что потеряй хотя бы одну из её личностей, к которым я так прикипел… Даже, страшно становится. Мы знакомы три дня, а такое чувство, будто всю жизнь наблюдаю за ней. Есть ли ещё что-то, чего я в ней не видел? Да… Много! К примеру, даже узнав, что я убийца она не испугалась, только теперь я понял, почему… Она видела, куда большее кровожадное жестокое зрелище, даже более того, стало его жертвой.       За своими размышлениями я даже не заметил, как солнце уже встало, и начался новый день. А я так и не смог уснуть… Смотрел в потолок всю ночь, и лишь, когда это маленькое чудо ворочалось в моих объятиях, целовал её в макушку. Интересно, а когда последний раз я спал с кем-то в одной кровати? Не помню… Давно, наверное… Если такое вообще было.       — Малышка, пора вставать, — на ушко прошептал я. Она же поморщив носиком, что-то промычала и, отвернувшись от меня, будто обижаясь, накинула одеяло на голову. Как маленькая, ей Богу…       — Не капризничай, вставай, — уже более настойчиво, но в то же время ласково вполголоса сказал я.       — Нет, — буркнула она, и подогнула ноги ближе в груди, как в позе эмбриона.       — Если не встанешь сама, я заставлю, — медленно стаскивая одеяло с её головы, по плечи, предупредил я. Луна, вместо того чтобы открыть глаза и проснутся, перевернулась на живот, и, уткнувшись лицом в подушку сказала:       — Ну, попробуй, — это скорее вышло как ворчание ребёнка, которого заставили встать в пять утра. А ведь время уже почти девять. Ей должно было хватить, чтобы выспаться, ну или хотя бы отдохнуть. Однако у меня это её поведение кроме усмешки и тёплых чувств, ничего другого не вызвало. Что, если честно, странно, ведь я не любитель телячьих нежностей.       — Я принимаю вызов, — почти касаясь её ушка губами, прошептал я, а затем прикусил мочку. Я знаю, что она попыталась сдержать лёгкий стон неожиданности, но слух у меня куда лучше кого-либо из живущих.       Нарочито медленно стягиваю с неё одеяло, лишь по поясницу, потому что иначе — я не смогу себя контролировать. Рубашка, одетая на ней, задралась почти по лопатки… Ох, как же хорошо, что она лежит на животе… Иначе, я за себя не ручаюсь. Её идеальная спина прямо молила, чтобы к ней прикоснулись, что я и сделал. Стоило мне дотронуться до бархатной кожи кончиками пальцев, как она вздрогнула и повернула голову набок, но глаза так и не открыла. Я водил пальцами по её спине, вырисовывая узоры, и лишь когда я в полной мере разглядел её спину, я заметил шрамы. Они были еле видны, словно от порезов или хлыста. Наверное, я должен был подумать, что это портит столь идеальное тело, или даже уродует. Но нет, эти шрамы делают её ещё более прекрасней. Это доказательство её силы духа, и её смелости. Ведь только смелый человек, может снова и снова возвращаться в место, где ему делают больно. От своих собственных мыслей мне захотелось, поцеловать каждый из отметен покрывавших её спину. Что я и стал делать. Наклонившись, я оставил лёгкий поцелуй на одном из шрамов на пояснице, отчего она шумно выдохнула. Затем пошёл второй, и так далее, пока я не дошёл к прикрывавшей часть кожи, а затем я поднял голову. И посмотрев на её лицо, удовлетворился её реакцией, она вся красная жмурила глаза, уже от упрямства не открывая их, рвано дышала, и я уверен, ждала продолжения.       Ещё пару секунд, я думал, продолжить или нет, и уже хотел было снова прикоснуться к столь желанной коже, я услышал урчания желудка. Сначала я вскинул брови от неожиданной реакции её тела, на мои старания, а затем громко рассмеялся. Малышка же ещё гуще покраснев, перевернулась на спину, показывая мне не менее идеальный животик и немного оголённую грудь.       — Я есть хочу, –как маленький капризный ребёнок, проговорила она.       — Я слышу, — наклоняясь и целуя её в лоб, с улыбкой сказал я. Её выражение, словно говорило о том, что она не встанет только для того, чтобы поесть.       — Лежи, я сам принесу что-нибудь, — оставив на её губах лёгкий поцелую, я слез с кровати и натянув наверх футболку, вышел из комнаты.       Спускаясь вниз, я никого не увидел. Спят ещё, что ли? Зайдя на кухню, и открыв холодильник, я наблюдал различные виды еды. А что любил Луна? Мороженное, с фисташками, если я помню. Нет, утром есть сладкое это плохая идея. Салат? Неплохая идея. Достав овощи, я быстро и ловко нарезал ингредиент, и, скинув всё в одну тарелку заправил маслом. Чтобы ещё взять? Тосты? Пожалуй. Заправив несколько кусочков в тостер, я поставил чайник, насколько я понял она — любит чай… Когда всё было готово, я на вампирской скорости добрался до комнаты с подносом в руках. Ну, на всякий случай… А то засмеют. Ну, Кол уж точно!       Войдя в комнату, я увидел очень умилительную картину. Это маленькое чудо, пыталось заправить кровать. Но, так как она была большой, ей приходило бегать с одной стороны на другую. А когда она накланялась, чтобы поправить задранное одеяло, то рубашка поднималась вверх, оголяя её соблазнительную попку в чёрных кружевных трусиках. И снова, мой термометр терпения зашкаливал до предела, ещё немного и ей, точно придётся убегать от меня.       — А вот и завтрак, — как в прострации, смотря на её ножки и ягодицы, проговорил я. Она, резко посмотрев на меня, залилась краской, и, выпрямившись, натянула рубашку настолько, насколько это возможно. А не поздновато ли она смущаться стала?       — Прости, я тебя не заметила, — опуская взгляд в пол, промямлила она. Я что-то пропустил? Или она вдруг нашла свою скромность?       — Что это с тобой? — проходя к кровати и ставя поднос на неё, спросил я. Она же как-то нерешительно посмотрела на меня, а затем, переминаясь с ноги на ногу, закусила губу. Меня не было от силы, минут двадцать, что же успело произойти, что она стала вести себя вот так?       — В общем… — на этих словах, она на носочках пробежала мимо меня, к столу с моими работами, и, достав какую-то из них, показала мне. На ней был Луна… Та самая, где она на поляне в ночном свете. Глаза оригинала, засияли как изумруды, а на губах появилась смущённая улыбка, — я нашла её, когда рылась в твоих рисунках…       — Тебе она нравится? — напрямую спросил я. Видимо, когда дело доходит до того, что она хочет попросить о чём-то, она становится, вот такой застенчивой и смущённой… Мне нравится.       — Да! — как-то уж слишком громко воскликнула она. Этот восторг и восхищение на её лице, льстят мне.       — Тогда, забирай, — пожимая плечами, ответил я. Но, мне нравится, что она так отреагировала на рисунок себя самой. А вот Кэролайн тогда, не очень-то искренняя была.       — Правда? — её восхищению моей работе просто нет придела, ещё немного и она засветится изнутри.       — Конечно, если так нравится, почему бы и нет. Это же ты там нарисована, — снисходительно проговорил я.       Я не ожидал, что она, поставив картину на пол, побежит и, опрокинув меня на кровать, запрыгнет сверху. А вот и привычная мне Луна… Её колени были прижаты к моим бёдрам, а её ладошки покоились на моей груди. Её радости не было предела, а вот о моём терпении такого не скажешь… Перекинув её на спину, я оценивающе провёл глазами от шеи к её сногсшибательным ножкам.       — Знаешь, малышка, я не железный. У моего терпения есть приделы, и ты уже подошла к нему вплотную, — с угрозой, но и сильным возбуждение, проговорил я. Но на неё это вообще не подействовало… Господи, ну, хоть немножко бойся меня! Самую малость… Ты слишком сильно мне доверяешь! Я же так с ума сойду!       — Я знаю. Но не сейчас, — её голос звучал уверенно, а во взгляде уже зарождались чертята. Но её тело… Оно так, чертовски соблазнительно извивается подо мной.       — Откуда же в тебе такая уверенность? — наклоняясь к её шее, целую быстрыми движениями. Я заметил, те засосы, что я оставил пару дней назад. Но они не успеют сойти, потому что я уже поставил новый на её ключице, в области декольте, и один на груди, а скоро будет и второй…       — Потому что я есть хочу, — виноватым голосом, выдала она свой аргумент, который к тому же подтвердил её желудок характерным звуком. Это очень веская причина. Тяжело вздохнув, я убрал одну руку, чтобы она смогла выползти, и когда она уже подбегала к подносу, я упал на кровать и ещё раз тяжело вздохнул. С желудком не поспоришь, уж я-то знаю.       Она с таким аппетитом поедала сделанный мною завтрак, а я всё ещё лежал на кровати и грустно смотрел на неё. А сейчас бы она стонала подо мной… Значит не сегодня! Встав с кровати, я взял чистую одежду и направился в ванную комнату. Где-то десять минут водных процедур, и я смотрю на себя в зеркало. Ладно, надо отвезти Луну домой, а то Кэролайн мне житья не даст…       Я вернулся к Луне, которая уже доедала последний тост, и допивала чай, сидя на кровати в позе лотоса. Она была такой довольной…       — Иди, переодевайся… — скомандовал я, на что это сказочное чудо, улыбнувшись вприпрыжку, направилась в ванную. Как мало людям надо для счастья.       Уже через десять минут мы сели в машину и поехали к дому Кэролайн. Мы так и не встретили никого из моих родственников. Что немного странно, учитывая, что они не поленятся напакостить с утра пораньше. И вот мы выезжаем из леса, где находится мой дом, и едем по главной улице города.       — Мне кошмар снился, — в полголоса начала Луна. От этих слов я напрягся, не думал, что она расскажет мне об этом. Но, я ничего не сказал. А что я мог сказать? «Я знаю, я там был», так что ли?       — Вчера и сегодня, — продолжила она. Ну, насчёт сегодня я знал, а вот что и вчера тоже… По ней совсем не скажешь, особенно с утра, что ночью снился кошмар.       — Ты был в обоих снах, — как ни в чём не бывало, заявила она. А что я делал вчера в её сне? Надеюсь, ей я ничего не сделал.       — И, что я делал в твоих снах? — осторожно спросил я. Надо воспользоваться всеми своими умениями, чтобы скрыть от неё то, что я, в самом деле, вмешался в её сон сегодня ночью.       — Спас меня… Убил всех кто причинил мне боль, — смотря в одну точку, она говорила так, будто её здесь нет. Это немного пугает…       — Тебе было страшно видеть меня таким? — как можно аккуратней спросил я. Я должен знать, к чему готовиться, если она случайно увидеть меня в деле, не во сне, а в реальности…       — Нет, — перебила она мои мысли, своим чётким и уверенным голосом. Но всё также находилась в прострации, — В первый раз… Ты был восхитителен… Таким я тебя не видела… Словно дикий зверь, жестокий, кровожадный, сильный и поразительный. Я восхищалась тем, как легко и просто ты решал мои проблемы. А потом, когда все были мертвы, ты сказал: «Теперь ты в безопасности», и знаешь, я поверила. Никто ещё так стремительно и даже бешено не наказывал их. Я была благодарна тебе за это… И пускай они были жестоко убиты… Хотя, они лишь умирали так, как я представляла в своей голове. Я хранила эти планы в самых отдалённый уголках своего мозга… В тайне надеясь, что когда-нибудь их собьёт машина, или они умрут в муках. Жестоко, я знаю. Но, меньшего они не заслуживают.       Я слушал её внимательно, запоминая каждое её слова. Она приоткрыла передо мной дверь в свою душу. Совсем небольшая щель, но я знаю, как сложно даже повернуть ключ. Но ещё я был так шокирован её словами. Она не испугалась, более того, ей даже понравилось видеть меня таким. Хотя, а кому не понравится, что их самый страшный кошмар был убит руками важного для них человека. Но всё же, восхищаться моими зверствами… Хотя это всего лишь сон.       — А во втором? — я знаю, что делал в том сне, поэтому ответ на этот вопрос был для меня очень важен. Но в тоже время я боялся его услышать, потому что именно в этом сне был я. Настоящий Я.       — Ты был другим… Твоё лицо… На нём было что-то… Я не знаю, как это описать. Ты вёл себя также как и они. Но мне нравилось наблюдать за тем, как они дрожали в ужасе. Я тогда подумала: «Теперь вы знаете, какого было мне…». Я и представить не могла, что они могут умереть такой смертью. Мне аж страшно стало… Страшно, от того, что понравилось. Так изысканно, словно художник творящий своё великое творение… С таким удовлетворением, словно тебе это было жизненно необходимо. А я восхищалась твоим мастерством… Это было красиво и со вкусом. Хоть и жестоко… Но жестокость это не всегда плохо… Иногда это просто необходимо.       Я не знаю, что я испытал за время её рассказа. Было много всего, но все они были приятными мне эмоциями. Пускай всего лишь во сне, но она приняла меня полностью, со всеми моими недостатками. Она не осудила, не обвинила, она восхитилась… И совсем не испугалась меня. Вот здесь, мне даже вспоминать не надо, сколько людей приняли меня полностью, потому что ответом будет «ни одного» Не считая моей семьи, им по определению пришлось это сделать. Хотя, я не могу говорить о том, что она ни разу не осудит… Этого просто не может быть, ведь там, во сне, от моей руки умерли её обидчики… А в реальности — реальные люди, со своей жизнью, семьёй и будущим. Но, мне, почему то, больше не страшно, если она узнает, кто я. Теперь мне даже интересно, как она отреагирует.       — Наверное, я ненормальная, раз, думаю так. Может, я больна? — уже посмотрев на меня, спросила она. Глупо спрашивать это у того, кто во сто крат хуже. Я уже подъехал к дому Форбс, и даже не успел заглушить мотор, как на крыльцо выбежала Кэролайн.       — Нет, малышка, ты прекрасна. И здорова. Все твои демоны и тьма, тёмные и похотливые желания, твоё прошлое, твои детские мечты, и яркий свет — всё это делает тебя прекрасной, удивительной, особенной. И я горжусь тем, что ты приняла это всё, как часть себя. Я горжусь тобой, маленькая моя, — мой голос звучал понимающе, с нотками ласки. И закончив, я наклонился и поцеловал её. Не долго, но от этого не менее нежно. Я даже не ожидал от себя такой речи. Выходит, не только меня приняли таким, какой я есть, но и её. Стоим же мы друг друга…       — Знаешь, ты сказал правду… Спасибо, — такую её улыбку я не видел ещё ни разу. Она была полна нежности и такой благодарности, что аж сердце щемит, но была ещё и любовь? Нет, что-то другое… Доверие. Моё сердце так сильно забилось, что я молил Богов, или кто там есть, чтобы Кэролайн этого не услышала.       — Обидно, знаешь ли, я тебе ни разу не солгал, — с деланной обидой, проговорил я. А ведь и, правда, я даже как-то и не думал лгать ей. Хотя это бесполезно, она же всё равно узнает.       — Знаю, — открыв дверь, и выйдя с улыбкой, проговорила она. Блин, забыл включить джентльмена… Ладно, не важно уже. Луна, обойдя машину, завернула ко мне, и, постучав в окно, которое я тут же открыл, прислонилась руками на раму.       — Ты что-то забыла? — приподняв бровь, спросил я.       — Да, телефон и картину, которую я у тебя выпросила, — с наигранной обидой, за свою забывчивость, проговорила она надув губки. На это я немного посмеялся, отчего услышал где-то на заднем плане чьё-то хмыканье.       — Я привезу тебе сегодня, не волнуйся, — улыбнулся я. Она же радостно улыбнулась в ответ, а затем, просунув голову в машину, поцеловала меня. На что я улыбнулся ещё шире. Нравится мне, когда она целует меня в приступе радости или счастья.       — Кстати, раз ты такой щедрый, то подари мне одну из своих футболок, — немного застенчиво с покрасневшими щеками, проговорила она. Я же удивился, но потом вспомнил, что она любитель спать в мужских футболках, однако я же не должен знать этого.       — Зачем тебе? — как можно убедительнее, удивился я. Но, моя улыбка предательски не хотела подчиняться мне. И, конечно же, она это заметила.       — Я буду спать в ней, и это, своего рода, замена тебе. Ну, может ты ещё раз появишься, когда мне будут спится кошмары и спасёшь меня… Ну, так что подаришь? — сначала она топталась с ноги на ногу, и нерешительно говорила всё это, но потом резко изменилась и уже с надеждой улыбнулась мне. Да с такой причиной я готов ей весь свой гардероб отдать.       — В следующий раз, когда будешь у меня, выберешь себе, что понравится. Всё что угодно, — заводя мотор всё с той же улыбкой, ответил я. Хотя, я бы предпочёл, чтобы ей больше не снились кошмары.       — Ты пообещал, — уже радостно заявила она.       — Конечно, я держу свои обещания, — уже серьёзно проговорил я. Что странно, мне даже не захотелось выйти и поздороваться с моей девочкой… Наверное, я всё ещё под впечатлением.       — Когда мы в следующий раз встретимся? — с любопытством и предвкушением, спросила это сказочное создание.       — Не знаю, я позвоню тебе… Или ты мне, — беря её маленькую ладошку в свою руку, я нежно поцеловал каждый из её пальчиков.       — То есть я могу звонить тебе в любое время? — её голос был немного сбит, что вызвало во мне самодовольную усмешку. Но её вопрос был странным…       — В любое время дня и ночи. Особенно если что-то случится, я сразу приеду, — мой голос звучал серьёзно, как при внушении, однако я просил, а не приказывал. Она же всё поняла правильно, и, кивнув ещё раз, поцеловала и ушла к, всё ещё стоящей Кэролайн на крыльце. Моя девочка выглядела странно, было в ней что-то непривычное мне. Может, мне показалось? Конец Клаус.