Melancholy

      — АААААААААААААА, ТВОЮ МАТЬ, ЭТО ТЫ, РАДУЖНЫЙ МУДАК?! — вскрикнув, Эррор в шоке отпрыгнул от него.        — То, что от него осталось, — криво усмехнулось нечто. — Эррор, ты?        — Д-даа…       Разрушитель опомнился и дал горе-Хранителю весьма ощутимую затрещину. Инк безразлично потёр пострадавшее место. Повисло неловкое молчание. «Глюк» осмотрел соперника повнимательней. Хранитель Ав выглядел действительно жалко. Видеть его таким было… неприятно.        — Зачем ты здесь? — Вопрос художника вывел Эррора из ступора. Взгляд Инка ясно говорил: «Почему здесь ты?»        — Я устал.        — Рушить миры?        — Ага. Мне нужен перерыв. Желательно, с дракой с придурком, как раньше. А второго такого придурка найти сложно.       Художник вдруг зашёлся почти истеричным смехом. Черная жидкость ещё обильнее потекла из глазниц, он нервно содрогался всем телом. «Радужный Мудак совсем умом тронулся» — Подумал Эррор. Послышался неожиданный всхлип.        — Я такое дерьмо, что меня может вспомнить только тот, кто меня ненавидит? Враг врага не бросит, а, Оши? Ты же один пришёл? Разрушитель кивнул, почти жалея о том, что явился сюда.        — Чай, кофе, краска? — Неожиданно спокойно спросил Инк.       Эррор невольно «глюканул». Что. Вообще. Тут. Творится, мать вашу?!        — Чай.

***

       — Говоришь, задолбался? — Эррор аккуратно попробовал чай — вдруг этот мудак и правда налил туда краску?..       Инк почти не притронулся к своей чашке. Просто тупо смотрел в сторону.        — Да. Я так больше не могу… — Хранитель опустил голову. Потом стукнул кулаками по столу. — За что мне всё это?! Почему я должен рисковать своей треклятой жизнью?! Ты знаешь, что будет, если с Ав начнёт твориться дерьмо?       Эррор мог бы сказать, что с его «ненаглядными» Альтернативными Вселенными уже творится то ещё дерьмо, но промолчал.        — Я побегу всё исправлять. Спасать всех. Потому что это мой чёртов долг, моё предназначение. И не важно, сколько меня били и калечили… Ты в том числе. Разрушитель вздрогнул от резко изменившегося тона.        — А кто поможет мне, Эррор? Кто спасёт меня? — Полупридушенным шепотом хисм Никто. Никогда.       Художник снова всхлипнул, уткнувшись в свои руки. Голос совсем затих.        — Я же тоже живой… Мне тоже больно… Мне тоже страшно.       Внезапно он прокричал: «Я тоже хочу жить!»        — Если ты не сделаешь сейчас хоть что-то, то точно умрёшь, — Наконец подал голос Эррор.       Инк внимательно посмотрел на соперника и криво усмехнулся.        — С каких это пор тебя волнует моя смерть?..       Глючный вздрогнул и натянул капюшон на череп, слегка желтея и отвечая лагающим голосом:       — А над каким ещё неудачником, всегда пытающимся помочь вселенным, всегда старающимся подружиться со мной, всегда… Добрым и чутким… Над кем мне издеваться? Кто будет моим самым заклятым врагом? Кто… Будет Инком?       Эррор тихо рыкнул, скрестив руки на ребрах:       — Я слишком много болтаю. Слишком много телячьих нежно… Инк, ты в порядке?.. Со стороны Художника раздался тихий всхлип.       — Эррор, я… Я… Сейчас блевану. Это слишком мило. На пол пролились чернила. Эррор безразлично покосился на это — все равно этот придурок все закапал ими. Вздохнув, он кончиками пальцев протянул ему салфетку, поморщившись.       — Отлично. Так… У тебя есть план, как все это исправить? Показавшиеся из чернил глазницы с желтыми звёздами хитро блеснули, означая согласие.