В клетке властного тирана

— Я думаю, Вам следует одеваться теплее, — Полина взглянула на Ксюшу, которая самостоятельно надела лёгкое платье с утра, и уже ждала подходящего момента, чтобы пойти на улицу. — Разве? — спросила девушка. Она, казалось, совершенно не чувствовала, что температура постепенно понижается, а ночью и вовсе становится невыносимо холодно. Само собой, дом отапливали, только вот ходить в летних сарафанах было всё равно неразумно. — Почему бы не надеть это бардовое платье? — спросила Полечка, доставая плотное платье с длинными рукавами и закрытым лифом. Воротничок и манжеты были тёмно-коричневого цвета, и подпоясывалось это чудо широкой лентой такого же цвета. — Сойдёт, — пожала плечами Ксения, ей было всё равно на красоту одежды. Полина помогла ей переодеться, а потом принялась расчёсывать волосы.       Барышня выглядела замученно и устало, но её природная красота и контраст бледной, почти белоснежной, кожи и тёмного платья приводили в восторг. Заглядевшись, невозможно было оторвать взгляд. За это лето Ксения существенно преобразилась, стала невероятно женственной, жаль только, совсем поникла. — Пойдём, Полина, пока дождь не начался, — девушка поспешила вниз, служанка захватила зонтик, и они вышли на улицу. Всё как обычно: они прогуливаются около дома, всматриваясь вдаль, отходят чуть дальше, к дороге. — Там достаточно пыльно, — заметила Ушакова, заметив облако пыли далеко-далеко, сейчас это было похоже на точку. — Возможно, граф всё же решил вернуться домой, — трепетно ответила Полина, как она это делала всегда. Ей даже надоела эта фраза, ведь за последнее время Ксению волновали любые повозки, проезжающие вдали, а на них ехали обычные мужики, потому что в разгаре был сезон сбора урожая.       Ксюша ничего не ответила. Они подошли к порогу, встали под навес из-за начавшегося дождя. Карета приближалась к дому, и Ксюша поверить в это не могла. Как только она остановилась, а граф ступил на землю, Ксения сорвалась с места и побежала к нему. Она мчалась, как сумасшедшая, забывая про приличия и неудобства длинных платьев. Девушка просто сдержать себя не могла и, запутавшись в юбках, полетела прямо ему на грудь, крепко обнимая Дмитрия. Он опешил, совершенно не ожидая такого приветствия. — Ксения, — удивлённо протянул он, обнимая девушку в ответ, — на нас смотрят.       Только что за дело им было до косых взглядом крестьян? К тому же, лакей Ларина хитро улыбался, играя усами, а для Полины это было как камень с души. Больше не будет барышня у окошка вздыхать да бледнеть. — Мой граф, — прошептала Ушакова, робко проводя пальцами по его спине. — Полно, Ксения, отцепись от меня, — рыкнул Ларин, потому что их объятия затянулись. Нет, ему было приятно, только показывать это он не собирался. — Пройдёмте в дом, Вы устали с дороги, — Ксюша заботливо повела его, чуть ли не держа за руку, но этого уж он не позволил.       «Как исхудала… беда,» — подумал Дмитрий.       Мужчина велел накрывать обед, а у Ксюши впервые за долгое время появился аппетит. Возможно, она даже скушала неприлично много, только смотреть на такие детали в этикете граф точно не собирался. — И чем же ты занималась, Ксюша, пока меня не было? — спросил Дмитрий. Интересно было, как девчонка на этот раз эксплуатировала его крестьян, какие капризы им пришлось исполнять. — Ну, — она опустила взгляд вниз, — я читала сначала, а потом мне ничего неохота было, — честно призналась Ксения. — Мы с Полиной много гуляли в саду. Я Вас ждала, я же обещала, — она перевела взгляд на его лицо, очень уж ей не хватало этого. Ларин был весьма удивлён. Он ещё наведёт справки, но если его пленница не врёт, то это было удивительно и необычно. Дмитрий не знал, что и сказать в такой ситуации. — Зайдёшь ко мне в кабинет через час после обеда, нам надо побеседовать, — попросил Дмитрий, и больше никто не проронил ни слова за столом.       Сытая и повеселевшая Ксения убежала к себе, а потом заставила Полю делать себе причёску. — С лилией, — попросила девушка, а потом прикрыла глаза, представляя их разговор с Димой. Он может рассказать о своей поездке, а может сесть с ней за учёбу. А если граф решит поцеловать её? Что ж, это будет даже лучше. — Вы просто прелестно выглядите, — прошептала служанка. — Он оценит, не сомневайтесь, — добавила она, от чего Ксюша покраснела.       С лёгким румянцем она и отправилась к графу, а тот уже ждал её, сидя на своём кресле. — Проходи, красавица, — хмыкнул Дмитрий, заметив её уложенные локоны, которые совсем недавно не были убраны. Для него старалась, сразу понятно. — О чём нам нужно поговорить, мой граф? — тихо спросила Ксюша, присев около него. Так близко, что можно обнять его и уснуть на его плече. — Я хотел похвалить тебя, — ответил Ларин, полностью поворачиваясь к ней. — Мне очень приятно осознавать, что ты переживала за меня и волновалась, — он смотрел в её глаза, под которыми залегли тёмные от недосыпа и стресса мешки. Ничего, скоро она оправится и снова будет блистать. Для него. — И не напрасно, Ксюша. Я был на дуэли, — он рассказал ей всё до малейших деталей: и вызов, и подготовку, и то прекрасное место проведения, и исход. — Ах, боже мой, — Ксения прикрыла лицо ладонями. Мало того, что он убил человека, так ещё и сам рану получил. — И Вы до сих пор страдаете от этого чудовищного повреждения? — Да, — нахмурился Дмитрий, — но это не важно. Нога отлично зарастает, я неплохо оздоровился в Пятигорске. — Так Вы ездили на лечение? — спросила Ушакова. Эх, не зря она переживала за него. — Да. И сейчас я вернулся живой и почти здоровый, — хмыкнул мужчина. — Я скучала, — призналась Ксения. — И я хочу снова Вас обнять. — Иди ко мне, — он усмехнулся и заключил девушку в объятия. — А если бы Вы погибли на дуэли? — шёпотом спросила Ксюша, прижимаясь ближе к любимому человеку. К чёрту всё, она любит его и больше не будет этого отрицать. — Тогда ты бы получила это письмо, — подумав, он протянул ей конверт.       Ксюша прочитала предназначенное для неё послание, и её руки задрожали. — Что это значит? — она готова была расплакаться. Неужели он чувствовал к ней что-то, но всё равно пошёл на смертельную стрельбу? — Написал его за день до дуэли и до сих пор не сожалею ни об одном слове, — пояснил Ларин, с интересом наблюдая за её реакцией. Такая смешная испуганная мышка, жалкая кроха в его руках. — Вы правда думали обо мне в то роковое мгновение? — спросила она почти неслышно, у неё пересохли губы, а на глаза наворачивались слёзы. — Конечно, — ответил Ларин и поцеловал её. Самый честный и приятный поцелуй. В нём ни грамма похоти или страсти, только поддержка и привязанность. — Ты готова прощать мне убийства, пытки, издевательства над всем живым? — спросил Дмитрий. — Нет, — покачала она головой, — я готова корить Вас и быть Вашей совестью, которой Вам, очевидно, не хватает, — она горько усмехнулась. — Тогда ты станешь моей женой, — уверенно произнёс Ларин. Нет, это было не предложение, это никак не напоминало вопрос. Это было утверждение, желание и решение Ларина. И спорить с ним никто не собирался.       Ксения завороженно посмотрела в его глаза, а потом прижалась ближе к крепкой груди и заплакала. Не привыкла к такому количеству радости, ещё и в один день. — Вы не пожалеете? — уточнила Ксения. Для неё это было бы настоящим подарком судьбы. А он… он уже обжёгся, когда готовилась его первая свадьба. — Не заставляй меня огорчаться в тебе, и я не пожалею. И даже не убью тебя, — он снова поцеловал её, более властно и строго. — А можно на свадьбе будут присутствовать мои родители? — попросила Ксения, когда они вдоволь нацеловались и наобнимались, и начали обсуждать ближайшее будущее. — Да, ты можешь сама написать им письмо, — Ларин протянул ей бумагу и чернильницу. — Только без лишних плясок и нарядов. Не собираюсь превращать церемонию бракосочетания в пьяный балаган. Надеюсь, с твоей стороны больше никого не будет. Я зову одну пару, — предупредил Дмитрий. Плевать он хотел на общепринятые порядки с кучей гостей, со всеми родственниками и друзьями, с пьянством, пиром на несколько дней и весельем. Ларин бы и вовсе не стал жениться, только все юридические дела, в том числе и вопрос о наследстве, было бы легче решать с законной женой, а не любовницей-пленницей.       Свадьба проходила достаточно мрачно, Дмитрий даже порычал на священника перед церемонией, чтобы тот не тянул с речами о Всевышнем, которого, по мнению графа, и вовсе не было. Обиженный и испуганный священник быстро обвенчал пару, а потом все отправились в имение Ларина. Семейство Ушаковых — отец, мать, маленькая Настенька и близнецы — не особо веселились. Они были в восторге, когда получили весточку, а заключение союза с таким человеком означало вечное богатство и многочисленные связи, однако на душе был мрачно, никто ведь не любил графа. За столом они почти ничего не говорили, да и расслабиться без вина не получалось, а алкоголь Дмитрий принципиально на стол поставить не позволил. Гостьями графа оказались Юлик с Дарьей, которые не могли пропустить такое событие, однако ж они тоже веселиться не могли, как-никак совсем недавно было 40 дней памяти Хованского, а закрыть глаза на факт присутствия рядом того, кто его убил, было невозможно. Зато Ксения была рада, и это видно было на её лице. Впервые за несколько лет именно она освещала улыбкой всех гостей и была главной персоной на столь важном мероприятии. Пусть гостей было немного, да и проходило всё без особого торжества, Дмитрий всё же постарался для неё, заказал роскошное, белоснежное, пышное, свадебное платье, а туфли были и вовсе хрустальными. А больше всего её радовало то, что теперь они с Димой будут вместе навсегда.       Как и их свадьба, жизнь Дмитрия и Ксении в браке сильно отличалась от нормальной, такой, какая привычна большинству общества. Дмитрий никогда не говорил Ксюше, что любит её, никогда не заботился о праздничных подарках, мог забыть о её именинах, а потом откупиться дорогими украшениями. У них никогда не было детей, и Ксении порой было грустно от этого, но в молодости никому из них не хотелось обременять себя. Он мог пропасть на неделю — уехать на охоту или в гости — без предупреждения, а она могла загрустить и уйти с Полиной в лес, капризничать. Чета Лариных не устроила ни одного бала, светского приёма, они и в люди выходили редко, почти ни с кем не общались, кроме Юлика, Даши и их детей. Только к себе в дом Дмитрий малышей не пускал, поэтому Ксюша щипала его за нос и уводила в поместье Онешко.       И всё же они были счастливы. У них была своя библиотека, которую они ежемесячно пополняли, они завели кошку, которая мило мурлыкала и «сторожила» Ксению, они продолжали заниматься физикой, астрономией, химией, читали вдвоём научные журналы, совместно вели хозяйство. И Ксюша была рада, что обрела человека, который ценит её мысли, цели, пристрастие к учёбе, который не твердит о женском счастье и не заставляет безостановочно рожать детей, который готов защищать её и решать все проблемы. А Дима был рад, потому что нашёл такого человека, который не осуждает его за жестокость, грубость, черствость, который принимает все его грехи, включая убийства, который терпит его вспыльчивый характер и острый язык, который готов понять, которому можно доверить все свои секреты. Они любили и уважали друг друга, они были единым целом, и они были всегда счастливы.