В клетке властного тирана

      Между вызовом Дмитрия на дуэль и его отъездом из имения прошло три дня. До нужного места он добирался сутки вместе с Юлием, а потом у них было около недели, чтобы совершить все приготовления и обдумать своё прошлое, настоящее и скорое будущее. За это время секунданты вели переговоры да обдумывали все возможные варианты примирения соперников. — И всё же, ещё не поздно передумать. У вас будет возможность отказаться от дуэли, пожать друг другу руки, — распрямив широкие плечи, предложил Юлий. Он никак не хотел, чтобы один из его друзей лишил жизни другого. Такой миролюбивый Юлик просто не мог себе представить, что в один момент пуля заберет жизнь близкого ему человека у него на глазах. — Я никогда не пожму руку этому мерзавцу, — резко ответил Ларин. У него никогда язык не поднимался назвать Юру человеком. — Я откровенно признаюсь тебе, мой друг, что ненавижу Хованского и желаю его скорейшей смерти. Можешь передать это ему, если он всё же застрелит меня, однако я в этом сильно сомневаюсь, — усмехнулся Дмитрий. — Ты прекрасно знаешь, насколько точно я попадаю в цель. Без исключений, — он держал руки за спиной и смотрел на зеркальную гладь небольшого пруда, окружённого камышами, в которой отражалось яркое синее небо. Они прибыли к месту дуэли за час до установленного времени из-за паранойи Дмитрия. Он лично обошел каждый кустик, вымерил расстояние вместе с Юлием несколько раз, осмотрел пожелтевшие деревья, с которых медленно, но верно падали листья и, долетая до пруда, заслоняли отражение неба в воде. — Чудесное место мы выбрали, мой друг, — выдохнул Дмитрий. — Здесь и умирать не страшно. А вот тут, под берёзой, — он указал на молодую берёзку, — можно и закопать покойника. Приличная получится могила, в самом настоящем Раю на Земле, — он подошёл ближе к парню. — У меня просьба, мой друг. В кармане моего пальто будет лежать письмо, — он достал небольшой конверт и положил его за пазуху, чтобы Онешко всё видел. — Ежели я сегодня умру, возьмите его и езжайте в моё поместье. Передайте его одной очень наглой и хитрой темноволосой девушке, — он с улыбкой вспомнил прищуренные голубые глаза. — И передайте Ксении, так её зовут, что я думал о ней в последние минуты моей жизни. И если Вы кому-то кроме неё перескажете этот разговор, я клянусь всеми богами, в которых не верю, что я воскресну, чтобы утащить Вас с собой на тот свет, — он перешёл на угрожающий тон, однако Юлий нисколько не обиделся. Он даже обрадовался, ведь впервые на его памяти Дмитрий с такой тёплой улыбкой говорил о женщине. Влюбился товарищ? — Пренепременно я всё исполню, — ответил Онешко, а потом их личную беседу прервал топот лошадей. Это была повозка, в которой ехал врач, Алексей Аркадьевич.       Вот уж ему больше всех не хотелось присутствовать на «нелепой перестрелке», как он говорил. Мужчина сорока лет всю юность потратил на изучение медицины, обучение в специальной гимназии, а затем и в медицинском институте не для того, чтобы наблюдать за тем, как два взрослых человека убивают друг друга. Зачастую он соглашался ездить на дуэли, только потому, что они обычно заканчивались в крайнем случае ранением, которое Алексей Аркадьевич тут же спешил обрабатывать, и в итоге спасал жизни многим дуэлянтам. Но сегодня он был крайне хмур и возмущён. Мужчина не понимал, как человек в здравом уме мог согласиться на бой до смерти. Однако ж отказаться он не мог, не хватало ему ещё подставить всю свою семью под гнев Дмитрия Ларина.       За пять минут до дуэли прибыли Хованский и Кашин. Обменявшись рукопожатиями, секунданты ещё раз проверили пистолеты, зарядили их. — Последний раз мы предлагаем вам помириться и пожать друг другу руки. Вы прекрасные люди, вы смогли бы найти общий язык без угроз для жизни. — Нет! — синхронно ответили соперники, только вот голос Дмитрия звучал звонко и резво, а вот Юру почти не было слышно. Он переживал, особенно сильно забилось его сердце, когда он увидел револьверы. Конечно, за неделю граф Кашин приложил все усилия, чтобы научить друга уверенно держать оружие, прицеливаться и стрелять, только в цель он попадал редко. — Пройдите к барьерам, — Юлий говорил уверенно, только вот в глазах его читалась тоска. Кажется, после такой пытки он уедет заграницу со своей невестой и пару месяцев будет лечить нервы.       Оба противники заняли позиции. Так близко, всего пятнадцать шагов. Для Ларина это отличная возможность поиздеваться над своим заклятым врагом. — Приготовились! — крикнул Юлий. Дмитрий, стреляющий первым, плавно поднял пистолет и, прищурившись, стал прицеливаться. Прицеливаться не в голову и не в сердце, а в правое предплечье.       «Посмотрим, — коварно ухмыльнулся Дмитрий мыслям в собственной голове, — Как энергично и весело он будет размахивать рюмкой на очередном балу, если у него отрежут правую руку. Не так уж он будет счастлив, если у него останется одна рука, коли он выживет. Интересно, чем он будет царапать письма». — Огонь! — вновь крикнул Юлик, и Ларин тут же спустил курок. Резвая пуля стремительно направилась в свою жертву, и вот она уже рассекает не воздух, а человеческую плоть. Слышен хруст и громкий вскрик — повреждена кость. Дмитрий ликует, врач спешит к пострадавшему, секунданты опускают взгляд в ноги. Тишину нарушал лишь жалобный стон Хованского, а вот Дмитрий еле сдерживался от язвительного смеха. Юрия подняли и велели держаться. — Огонь!       Пуля, предназначенная для головы Дмитрия, попадает ему прямо в ногу. — А Вы неплохой стрелок! — кричит Ларин, лишь поморщившись от боли. Ещё не хватало упасть и ныть, как это делает его сопливый оппонент. — Сокращайте дистанцию! К барьеру!       Дмитрий делает три уверенных шага, Юрий дрожит от страха и боли, но плетётся к нужному месту. Между ними девять шагов. Всего девять ничтожных шагов. С этого расстояния Дмитрий без проблем читает отчаяние в глазах Хованского. Что ж, он умрёт с глазами брошенного щенка. — Огонь! — кричит Юлик и отворачивается. Сдержать бы слёзы.       Схватившись за грудь, Юрий падает. Кровь стремительно окрашивает его рубашку. Врач, сжав губы в линию, спешит к нему и со скорбью смотрит в глаза раненого. — Юрий Михайлович, — зовёт он, хлестая того по щекам.       «Смешно он шлёпнулся», — думает Дмитрий и спокойно подходит к врагу. Глаза Юрия замерли в ужасе, волосы и всё лицо в холодном поту, да и всё тело, наверное, тоже. Одежда перепачкана в крови, и вот уже тёмные струйки стекают из его рта. Что-то булькает, виднеется тёмное пятно на штанах, грудь больше не вздымается. — Время смерти 8:12, — отчеканил Алексей Аркадьевич, вынимая пулю. Все скорбят. Все, кроме Ларина. Он счастлив. Он безумно рад, что это жирное чучело больше не будет портить его жизнь. А ещё он счастлив, ведь скоро увидит Ксению. Да, именно её образ никак не выходил из его головы. — Дмитрий Александрович, Ваша рана неглубокая, только нельзя Вам на неё наступать. Проедемте в больницу, — строго произнёс врач. Когда ему обработали ногу и научили, как за ней ухаживать, Дмитрий получил направление на лечение. — Вам бы отдохнуть не мешало, расслабиться. Хотя бы с месяц, — покачал головой врач. — Иначе, боюсь, здоровье даст о себе знать уже через пару лет.       Тогда Дмитрий и поехал в Пятигорск, а компанию ему составили Юлий и Дарья, которым нужно было оправиться после потери души компании. Отдыхая на просторах Кавказа, наслаждаясь минеральными водами и прелестными кушаньями, Дмитрий быстро окреп. Нога почти не хромала, да и морально стало ему легче, даже не хотелось убивать. Возвращаясь домой, он вертел в руках то самое письмо, которое так и не дошло до своего получателя.       «Дорогая моя пленница и ученица Ксения,             Если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет в живых. Дело в том, что я, очевидно, был застрелен на дуэли. Скажу по секрету, стреляться пришлось с давним врагом, Юрием Хованским. Если ты его когда-то встретишь, остерегайся — он пьяница и развратник, ещё хуже меня.             Если ты призадумалась о своей судьбе, то можешь не переживать. Поскольку наследников и других родственников у меня нет, имения мои остаются ничейными. Но я об этом подумал и решил, что всё моё хозяйство я завещаю тебе, Ксения. Пользуйся с умом, не загуби богатые земли моих предков.             Раз уж я сейчас мёртв, то мне не стыдно сознаться в своих чувствах. Признаться по правде, ты меня очаровала. Я, возможно, полюбил тебя, было бы у нас больше времени. Меня пленили твои ум и красота, дерзость и настойчивость, уверенность и хитрость. Не теряй эти качества.             Искренне благодарю за прощальный поцелуй,       Граф Дмитрий Ларин»       Мужчина с ухмылкой свернул это письмо, решил спрятать, оставить на память. И вот, на сороковой день после своего исчезновения, как бы иронично это не звучало, он вернулся домой.