Я буду сильным, пока ты рядом

POV Блэр Не помню, как оказалась в номере, как добралась до кровати, но открыла глаза я около девяти утра. Меня окутал запах парфюма Чака и я довольно улыбнулась, предвкушая его поцелуй. Зачастую он просыпался первым, и смотрел, как я сплю. А как только вздрагивали ресницы, - обнимал, нежно целовал губы и шею, прижимал к себе и давал понять, как сильно хочет меня. Сильные объятия, от них невозможно было избавиться, да я и не хотела… Но на этот раз меня никто не обнял. Понадобилось несколько долгих секунд для осознания. Глотку сжало намертво, и я не могла вдохнуть. Не страшный сон, реальность. Чак в палате и я… не нужна ему. Он сказал об этом прямо, он так кричал, говорил такие вещи… Сердце снова сжалось, и я перекатилась на бок, сжимаясь в комочек. Мне страшно было вылезать из кровати. Там был целый мир, полный боли и страданий я не готова к нему, не готова. Только бы не плакать снова. Я не хочу этого. Что-то сломалось в подворотне, неужели мне никогда не стать прежней Блэр? Неужели я навсегда останусь это сломанной куклой, слабой сопливой девчонкой? Я не хочу, но стоит мне вспомнить его слова и все летит в тартары. Мама… Папа… Вдыхая полную грудь воздуха, я расцепляю руки, отпускаю подушку и медленно встаю с кровати. Я выгляжу отвратительно, но пока есть силы, нужно сделать это. Я возвращаюсь к шкафчику и беру оттуда мобильные телефоны мой и Чака. Таблетки падают на пол, но мне плевать. После этого стресса там точно ничего не укоренилось. На моем телефоне куча пропущенных от родителей Серены и девочек со школы, а в ответ я набираю смс « Все хорошо, тут весело, Люблю тебя!» и ставлю на рассылку. В телефоне Чака только забавное пошлое смс от Нейта насчет меня. Как давно этот парень меня любил и любил ли вообще, что сейчас так спокойно шутит, зная, что я в кровати с Чаком? Не имеет значения. Отвечаю так, как, мне кажется, ответил бы Басс. Проверяю голосовую почту, ящик, от его отца ни единого слова. К чему звонить ему, если ему плевать на сына. Он так одинок. Если мое сердце не прекратит то и дело пропускать удары, я умру. Я направляюсь в душ, никогда еще я не мылась с таким усердием. Я чищу зубы, пока из десен не течет кровь, драю спину мочалкой, пока та не начинает саднить. Пока мою голову, едва ли не вырываю все волосы. Я запустила себя абсолютно, и пускай сейчас мне плевать, он показал, что ему – нет. Я не должна демонстрировать свою апатию, я - Блэр. Блэр Уолдорф. Руки опускаются, но я через силу заставляю себя завивать и сушить волосы, тщательно подбираю белье и платье, хотя мои мысли далеки от гардероба. Боюсь, что грохнусь, не надеваю каблуков. Тщательно наношу макияж, маскируя темные круги под глазами. Щеки впали, придется поесть. Голова кружиться. Я хочу к нему. Внизу, в ресторане, заказываю круассаны и кофе. Отвратительно ощущение, - жевать что-то без слюны, глотать, насильно запивая кофе. Все время, пока ем, я не моргаю, не перевожу взгляд. Четко в стену перед собой, а на стене его лицо. Злое, со сжатыми челюстями. И все же я хочу к нему. Может, удастся посмотреть на него, пока будет спать… Я оставляю деньги на столе и выхожу. Тут же беру такси, хотя больница недалеко. Просто мне страшно идти по улице, хоть еще и утро. Мне улыбнулся какой-то мужчина. Наверное, я выгляжу достаточно хорошо, это радует. Я уже подхожу к двери в палату, когда слышу его крик. Я не разбираю слов, подбегаю, снова опускаюсь к замочной скважине, прислушиваюсь. Теперь я слышу все. Он не хочет жить. Видеть меня. Он думает, что противен мне. Этой ночью. В последний момент я успеваю прикрыть ладонью вырвавшееся из груди рыдание-крик, но его слышно. Он замолкает, я пытаюсь подняться с колен, я не понимаю, когда успела упасть, но у меня выходит только отползти от двери, как выходит Стэнли. - Блэр, это просто истерика у него. – Нет, истерика у меня, а Чак всегда делает то, что говорит. - Успокойся, пожалуйста, поговори с ним. - Нет. – Рыдаю я, размазывая по лицу свой аккуратный макияж. Я разломана на части, я больше не та, кем была. Та Блэр никогда не стала бы плакать, она взяла бы себя в руки. Он тащит меня в палату, я упираюсь ногами, мне стыдно. Вчера я даже не смогла коснуться его, сегодня ничего не могу сказать… Я убога, я не стою его, лучше бы мне быть на его месте, чем ощущать беспомощность при нормальном физическом состоянии, ощущать его боль и не иметь возможность помочь как-либо. - Ну и? – Я поднимаю голову, всхлипываю, встречаюсь с ним взглядом. Я не верю этому холоду и равнодушию, это не он. Да как он может смотреть на меня так, словно я сама во всем виновата? - Козел. – Вырывается само собой. - Что? – Он явно удивлен, но мне плевать. Он хочет покончить с собой, несмотря на мои чувства, и значит, я скажу ему все, что думаю. - Ты козел. Эгоистичная скотина, ты даже не подумал обо мне! – Мой голос переходи в крик, но я не хочу свидетелей и снижаю его до громкого шепота. - Ты не имеешь права не бороться, понял? Ты хоть представляешь, что я чувствую? Как ты можешь отказываться от шанса? Как можешь опустить руки? - Я не могу их поднять. – Я резко захлопываю рот, мне нечего ответить на это. Зачем я накричала на него, если на самом деле не знаю, что он чувствует? Я хочу сказать ему только одно, но для начала я покажу, что больше не боюсь. Я уверенно подхожу к койке, стягиваю одеяло с него по пояс. Одно мгновение я смотрю на любимые руки, что безвольно лежат у тела. Я беру его ладонь в свою и изо всех сил сжимаю. Они теплые, и кожа та же. Можно представить, что он просто спит… - Отпусти меня. – Но, конечно, я не отпускаю. Не могу теперь. Не обращая внимания на его ругань, я сажусь на кровать рядом с ним, не выпуская его руку из своей, аккуратно ложусь ему на грудь. Наши глаза на одном уровне, он пытается отвернуться, но вторую руку я кладу ему на щеку, не даю отвести взгляд. - Ты усугубляешь ощущение моей беспомощности. Ты просто делаешь хуже. - Я просто люблю тебя. – Я выдыхаю эти слова в его губы, после чего аккуратно касаюсь их своими и не отслоняюсь, я словно пропускаю эту фразу сквозь наши сомкнутые губы, даю почувствовать ее ему… POV Чак Если честно, я вовсе не ожидал такой реакции от нее. Ее слова не задевали меня, я слишком сосредоточен на своем безграничном горе, на самобичевании, чтобы прислушиваться к словам окружающих. Даже если это Блэр. Но когда она сдернула с меня одеяло, я удивленно вскинул брови, а затем зажмурился. Мне казалось, что мою голову пришили к телу манекена, но теперь я видел свою грудь и руки, и осознавал, что они действительно мои. Сегодня благодаря процедурам Стэнли я узнал, что кожная чувствительность не утеряна. В тот момент это все осложняло, но теперь по моей руке прошлось тепло от ладони Блэр. Очень странно ощущение, его невозможно передать словами. Будто бы надеваешь на руку перчатку или что-то вроде того. Как бы я не старался, чуда не случалось, я не сжимал ее руку в ответ. Злился от этого сильнее, но Блэр легла мне на грудь. Глаза цвета темного шоколада, потекшая тушь, лопнувшие сосуды. Я не мог отвести взгляд не только потому, что держала мне рукой, но и потому, что не мог разорвать контакта. Говорил теперь на автомате, вовсе не думая, но ее шепот: - Люблю тебя. – И прикосновение губ, которого я так жаждал, но думал, никогда уже не почувствую. Слова, которые я вовсе не ждал услышать от Блэр. Я даже не знал, что ответить ей. Мои чувства сосредоточены на мне, я не думаю, что могу ответить ей тем же. Нет, я не хочу отвечать ей тем же, привязывая к себе этими словами. Это отвратительно, когда такая красивая и совсем юная девушка проводит столько времени у постели инвалида. - Уйди. – Все, что я могу сказать в ответ, не расцепляя губ. Я очень, больше всего на свете хочу сказать «останься» но не стану, ни за что. - Заткнись, Басс. – Отпустив мою руку, она и вторую ладонь кладет мне на лицо, впивается в губы настоящим поцелуем, а я никогда не умел не отвечать ей. На несколько минут, погружаясь в поцелуй, я забываю об окружающем мире, о глобальной проблеме, о злости. Даже о том, что не могу обнять ее. Ее губы чуть солоноватые от слез, но все с тем же умопомрачительным вкусом, она так же хорошо целуется. - Это то, чего я хотела все время. – Она выдыхает, отрывается от меня и… улыбается. Да, я не ошибся. По-настоящему, как умеет только моя Блэр. Мои губы не слушаются меня, они растягиваются в ответ всего на короткий миг, но этого достаточно, чтобы она изо всех сил сжала доступную ей поверхность грудной клетки, перекрывая доступ воздуха и вызывая неприятные ощущения слева. Слева… Селезенка, разрыв. Черт. Но, сцепив зубы, я молчу. Если ей приносит это радость, - пускай. - Блэр… - Шепчу я, когда реально ощущаю нехватку воздуха из-за ее ласки. Она вскакивает с кровати, и я понимаю, что мне не хватает ее тепла. Если бы я мог – протянул бы руку, поймал. Сжимая зубы, я напрягаю мышцы. Результат – ноль. Я сглатываю ком в горле. Не знаю, заметила ли это Блэр, но она возвращается на место и снова берет безжизненный кусок плоти, именуемый моей рукой в свою ладонь. - Она теплая. - Я же не труп. А жаль. - Чак! -Прости. – О, я извиняюсь? - Ты чувствуешь мои прикосновения? – Она подносит руку к губам и целует. Если честно, само зрелище мне противно, я хочу скорее прекратить это, но выдернуть не могу и потому шепчу: - Чувствую, только не надо ее облизывать, пожалуйста. – Она смеется. В первую секунду громко, а потом прикрывает губы ладошкой и оглядывается на дверь. Как быстро я успел соскучиться по ее смеху. - А ты слышал, что я сказала? – Она вдруг выглядит смущенной, и я понимаю, что она о признании. - Когда? - Ну перед тем, как я поцеловала тебя. – Я молчу. - Чак? Ты спишь? - Нет. – Только не это. Искорки в ее глазах гаснут, она кладе мою руку на место и собирается встать, но я говорю: - Останься. – Наверное, она не ожидала этого слова. Наверное, она понимает, что сейчас для меня оно равноценно признанию. Она все равно встает и я чувствую, как что-то внутри меня обрывается. Я больше не говорю ни слова, она выходит из палаты. Это оказалось больнее, чем я думал. Лишиться ее сложнее, чем представлял. Дверь вновь открывается, это Блэр, в ее руке позвякивает ключ на бирке. Улыбаясь мне, она закрывает дверь в палату изнутри и гасит основной свет, оставляя лишь ночник над моей головой. - Но как? - Я рассказала им о новом виде лечения. – Я не очень понимаю, что она делает, когда заводит руки за спину. - О чем ты? – Она улыбается, справляется с чем-то, и я понимаю, что она расстегивала молнию, когда платье падает к ее ногам. Она подбирает его, вешает на спинку стула. Она в достаточно скромном белье, но этого зрелища достаточно, чтобы заставить меня вновь ненавидеть себя. Но я молчу, только пожираю ее взглядом. Не переставая улыбаться, Блэр садиться на свое место на моей кровати, сбрасывает с ног балетки и снова тянется к моим губам, оставляя на них долгий, нежный поцелуй, на который я с готовностью отвечаю. - А он тоже чувствует? – Она указывает взглядом на нижнюю часть больничной рубашки и я понимаю, что сейчас покраснею. Я, Басс, покраснею. - Блэр. - Прости, я пошутила. – Она хихикает, а затем закидывает ноги прямо на мои, а боком ложиться рядом со мной. Я даже не думал, что она настолько хрупкая. Наверняка ей ужасно неудобно, но я не могу пошевелиться. Мне нравится ощущать тепло ее тела на своей коже. - Ты упадешь. - Я подвину тебя, если мне будет тесно. – Блэр тянется к ночнику, выключает его, а затем устраивается как можно удобнее на моей груди и обвивает мое тело так крепко, будто всерьез восприняла слова насчет падения. Проходит минут десять, я по-прежнему не верю в происходящее, мне кажется, что я проснусь, и либо все так, как было изначально, либо я лежу тут один. Не знаю, понимает ли Блэр, что я не сплю, но я снова слышу ее голос. Совсем-совсем тихий. - Я люблю тебя, Басс. Правда. – Ни в одном сне мне бы не приснилось признание Блэр. И если я не сплю, значит, можно засыпать.