The Avengers: Youth Hostel

Подавляющее большинство старшеклассников считало Стива Роджерса несгибаемым оптимистом. А его обезоруживающая улыбка, способная влюбить в себя с первого взгляда или мгновенно поднять боевой дух всей футбольной команды во время решающего момента, не оставляла на этот счёт никаких сомнений. Однако минувшая неделя, которая пролетела так незаметно и уже подходила к концу, слегка пошатнула его извечное жизнелюбие, прочно укоренившееся с детства. В четверг, на фоне чересчур активной деятельности — физической и умственной, он заработал недосып, который не мог скомпенсировать, потому что дневной сон совсем не вписывался в рамки его плотного графика. Несмотря на приближавшуюся схватку с Чатфилдской школой, перед которой добрая половина сборной разрешила себе сделать перерыв на учёбе, Стив продолжал усердно выполнять домашние задания и готовиться к тестам. Если сегодня ты не идёшь, завтра тебе придётся бежать, всякий раз вспоминал он, до поздней ночи засиживаясь над толстыми учебниками и борясь с одолевающей его зевотой. Изредка Стив ненавязчиво напоминал Баки про их совместный проект. Дальше смутно вырисовавшейся задумки они так и не ушли, и, строя планы на ближайший месяц, Стив пообещал себе: вот разберётся с матчем, посетит вечеринку по случаю Хэллоуина (и победы над школой-противником, надеялся он) — тогда уж точно возьмётся за задание мистера Уорвика, которое больше не может терпеть отлагательств. К тому же, у Стива наконец появится ещё один повод проводить вечера плечом к плечу с Баки, перерывая ветхую библиотечную литературу. В последнее время Стиву сильно не хватало того сокровенного ощущения, заполнявшего грудь теплом каждый раз, когда они оставались наедине. Нет, конечно, он любил утренние пробежки с Сэмом, ежемесячные собрания Совета, посиделки в столовой на большой перемене или подпольно организованные вечеринки — все эти события он будет вспоминать годами или десятилетиями позже, рассматривая трогательные фотографии в альбоме. Но в тех моментах, которые Стив разделял с Баки Барнсом, с самого начала крылось что-то особенно волшебное. И чем больше они общались, проникаясь друг другом, тем труднее становилось игнорировать крепкую привязанность, взращенную на неоднозначных чувствах. Стив Роджерс, порядочный ученик, безупречно честный во всех отношениях человек и смелый заступник жертв школьного буллинга, боялся, бесконечно боялся признать тот факт, что когда-то давно позволил своему сердцу совершить непоправимую ошибку. Стив точно знал, что влюбился в лучшего друга, но в силу некоторой старомодности, которую впитал с молоком матери, долго не мог смириться со своим же выбором. И мучился. Потому что это было неожиданно и неправильно. Потому что Сара Роджерс будет ошеломлена и, скорее всего, разочаруется. Потому что Стиву, чёрт возьми, не верится, что всё происходящее имеет к нему хоть какое-то отношение. Он знал о неразделённой любви. Естественно, он знал. Читал и, что хуже всего прочего, думал о ней. Культура, телевидение, школа — всё вокруг как бы кричало: «А почему бы тебе не начать сходить с ума по человеку, в которого нельзя влюбляться?» Стив нередко наблюдал безответные чувства и в натуральную величину, без лоска и прикрас, придающих аппетитный вид основы для бульварного романа. Да, Стив Роджерс был наслышан о неразделённой любви. Но времени, проведённого в старшей школе, оказалось недостаточно, чтобы с точностью убедиться в том, что для Баки он навсегда останется только хорошим товарищем. Стив завис на уровне «понятия не имею, что происходит и как мне поступать дальше» и продирался через тернии противоречивых переживаний, при всём при том стараясь держать под контролем оценки и планируя в этом году привести сборную к победе на чемпионате среди старших школ. Неудивительно, что в конце октября запас набранных им сил полностью истощился. А Тони Старк, будь он проклят, будто видел Стива насквозь и, с удовольствием пользуясь шансом прилюдно унизить его на срочно собранном Совете, умышленно наступил на больную мозоль. Обычно Старк высказывал своё мнение о том, что его не устраивало, в менее торжественной обстановке, но в субботу, похоже, у него было по-настоящему паршивое настроение. Видимо, злился из-за небылиц, которые ходят вокруг Питера. Усталый же Стив, только что вернувшийся с длительной тренировки и навьюченный наставлениями мисс Денверс, мгновенно воспламенился, как спичка под чиркашом. С недавнего времени делёжка между Старком и Роджерсом стала обязательной частью каждого более или менее продолжительного заседания Совета старшеклассников. Серьёзные столкновения, требовавшие вмешательства со стороны, происходили только в исключительных случаях, а вот без пары-тройки тонких шпилек, пущенных друг в друга, обходилось редко. Именно поэтому главы секторов, привыкшие к размолвкам, даже не пытались остановить бурное развитие очередного спора, вероятно, зная, что это им не под силу. Проще переждать, пока ругань сойдёт на нет, и закончить обсуждение вопросов в более спокойной форме. Стив, придерживающийся мнения, что в возникшем конфликте всегда виноваты обе стороны, не стал бы придавать значения этому спору, разросшемуся вокруг того, сколько спортсменов стоит отправить на подготовку к хэллоуинской ночи. Стив понимал, что они с Тони создают слишком много шума из-за абсолютной нелепицы, и благополучно забыл бы эту досадную неприятность. Стив был бы готов пойти на уступки или первым попросить прощения — например, на той же вечеринке в канун Дня всех святых — и выпить с Тони мировую. Стив был бы благосклонным и, как всегда, поступал бы в интересах общества школы, а не исходя из личных убеждений. Если бы не одно но. Если бы Старк, явно перегибая палку, не упомянул Баки. — Слушай, я понимаю. По-твоему, я мерзавец, — расхаживая вдоль стены, вещал Тони, сунув руки в карманы. — Ты, наверное, думаешь, что я законченный лгун, да? Но я хотя бы не вру самому себе, кэп. Этот твой друг... — Старк щёлкнул пальцами, делая вид, что вспоминает что-нибудь невероятно важное. — Как бишь его? — Баки, — Стив крепко сжал кулаки. — Его зовут Баки. Благодаря недюжинному терпению он выслушал обидные остроты и титаническим усилием воли стерпел очевидный переход на личности, не собираясь отвечать тем же, но стоило имени Джеймса Барнса слететь с неосторожного языка Тони, как Стив взорвался. Словно с него сорвали железную броню, олицетворяющую выработанную с годами выдержку, и втолкнули в самую гущу сражения. Говорят, один в поле не воин, но в таком деле Стив не мог рассчитывать на помощь людей, сидящих с ним в одной комнате, а потому продолжал неотрывно сверлить Тони Старка глазами. — Ага, точно. Баки, — он задумался, почесав подбородок. — И когда вы с Баки в последний раз обсуждали вашу дружбу? — Что ты хочешь этим сказать, Старк? — твёрдо произнёс Стив и корпусом подался вперёд, напоминая ощерившегося, приготовившегося к атаке зверя. Тони остановился. Выпрямил плечи, приподнял подбородок. Скучающие взгляды старшеклассников с предупреждением устремились на рассерженного Стива, и он почувствовал, как жар гнева и смущения поднимается к лицу вверх по шее. Светлая кожа с родинками покрылась островками красных пятен. Замечательно, его снова выставили круглым дураком. — Просто пытаюсь вежливо намекнуть, что тебе стоит разобраться со своими... — Тони прищурился и выдержал театральную паузу, — предпочтениями. Наставление. Дружеский совет. Пока не стало слишком поздно, знаешь. Если до настоящего момента Стив считал, что просто испытывает раздражение, усиливавшееся с каждой секундой, но остающееся обычным раздражением, которое все нормальные люди способны подавить, то сейчас он действительно рассвирепел. Когда Стив заговорил, его нижняя губа отогнулась, обнажая ровный ряд белых зубов. Морщинка между бровей залегла ещё глубже. В интонациях проседающего голоса отчётливо слышалась ненависть. — Старк, заправляющий всей школой. Старк, раздающий дружеские советы направо и налево. Великий Старк. Старк-благодетель. Вот уж спасибо за такую участливость, — распалялся Стив, выплёвывая слова по отдельности. Джеймс Роудс, сидящий по правую руку от председателя Совета, заметил его дрожащие желваки и пульсирующую венку на напряжённой шее. От Стива горячими волнами во все стороны исходила приземлённая ярость, и Роуди насторожился только по той причине, что за последние три года ни разу не видел Стива Роджерса в таком состоянии. — Ты закончил? — Тони пристально посмотрел на Стива и с удовлетворением догадался, что, не прилагая усилий, сумел переполнить чашу его терпения, которая поныне казалась бездонной. Он и сам был порядком взвинчен, но кое-как держал себя в узде. В отличие от капитана Роджерса. Эта приятная мысль расползлась по лицу Тони, обретая форму кривой улыбки. — Всегда задаю себе один и тот же вопрос, — Стив сверкнул васильковыми глазами. — Парень с властью над школой, кто ты без неё? — Юный гений, наследник миллионера и просто секс-символ Америки, — отшутился Тони, ставя резкую точку в ссоре, набирающей крутые обороты и грозящей вылиться в громкий скандал. — А ещё обладатель непростительно длинного носа. Открою тебе тайну: в мире есть люди, которые плевать хотели на твои дружеские советы. Так что, будь добр, не лезь не в своё дело. — Что ж, ожидаемый ответ в духе упёртого барана, — Тони пожал плечами, молча подошёл к своему месту, делая вид, что готов, наконец, приступить к обсуждению чего-то более существенного, чем личная жизнь Стива Роджерса, а потом, не удержавшись, добавил: — И всё-таки подумай. Я, например, не стесняюсь признавать, что больше люблю трогать мальчиков. Косо, вроде, не смотрят. Разумеется, щёки Стива вспыхнули даже раньше, чем кто-то за столом подавился смехом, стараясь замаскировать его под приступ кашля. Стив порывался что-нибудь сказать, но, оторопев, никак не мог передать своё возмущение в словесной форме. Манеры Тони не вмещались ни в какие условные рамки приличия. Сегодня он зашёл слишком далеко. — Ну брось, Старк, у нас тут не тайный клуб для парней неопределённой ориентации, которые не могут совершить каминг-аут. Перестань трепать всем нервы, — вклинился Роуди и бросил на Стива короткий умоляющий взгляд, который остался проигнорированным. — Думаю, с меня на сегодня достаточно, — Стив хмуро выдвинул из-под себя стул, схватил штормовку, висевшую на спинке, и без лишних слов вышел из кабинета. Приступ удушливого бешенства прошёл быстро, и возвратившийся контроль над действиями не позволил Стиву картинно хлопнуть дверью. Просовывая руки в рукава штормовки, он шёл вдоль пустого коридора и утешал себя тем, что опозорился хотя бы не перед всеми членами Совета. Впрочем, скоро по классам поползут сплетни, переходя из уст в уста, приобретут искажённые формы и в конце концов неизбежно трансформируются в чудовищную ложь. Беспощадные школьные сплетни, от которых в своё время пострадал даже Тони Старк. Стив поморщился от резкой боли в висках. Словно длинный нож для колки льда ткнулся в правое ухо, а вылез через левое. Настроение совсем испортилось. Стив вышел из школы, глотнул остывший вечерний воздух и побрёл в сторону игрового поля. Тем временем Роуди наградил Тони Старка саркастичными аплодисментами с выразительными паузами. — Давайте скажем спасибо Тони за его мудаческий нрав, — сказал Роуди, повторяя тон воспитательницы, которая делала выговор шестилетке, устроившему истерику на детской площадке. — Ну же, давайте все вместе. Спа-си-бо, чёртов ты кретин. — Видит бог, он сам напросился, — Тони снял очки с носа, отложил их от себя и привалился к спинке своего стула, закидывая ноги на стол. — Он не заслужил такого отношения. И ты знаешь это не хуже, чем я, — настаивал Роуди. — Кончай вести себя как самовлюблённый болван. — Ага, держи карман шире, — Тони болезненно нахмурился, провёл ладонью над бровями. Он ещё несколько раз закрыл и открыл глаза, прежде чем начать собрание. Удовлетворение от выигранного поединка как рукой сняло. — Хорошо, дамы и господа, друзья и соседи, давайте поскорее закончим с этим... Словом, суббота в преддверии матча у Стива Роджерса прошла на слабенькую тройку. До позднего вечера он наматывал круги на школьном стадионе, чтобы сбить с себя заботы, прилипшие к подкорке пресыщенного сознания. Он бегал час или полтора, ни разу не остановившись, и вскоре икры заныли от чрезмерной нагрузки. Но Стиву было плевать. Стив просто бежал вперёд, чувствуя себя насекомым в огромном беличьем колесе. Бежал до тех пор, пока туман, появившийся как по волшебству, не снизил видимость до нуля. Стив вернулся в общежитие и грузно поднялся по лестнице, прогибаясь под весом сверхъестественной усталости. Перекинулся парой дежурных фраз с несловоохотливым Тором, который смотрел телик, заперся в ванной, стянул с себя всю одежду и с наслаждением шагнул под горячие струи воды, позволяя им унести все проблемы с собой в водосток. Стив стоял, прислонившись к прохладной стене и чувствуя, как тело медленно плавится, будто кусок масла, брошенный на сковороду. Потом, когда ленивая нега вновь обратилась тупой болью во всём теле (а особенно — в точке между бровей), Стив с презрением вспомнил, что Тони Старк, вероятно, тоже скоро вернётся. Пересечься с ним означало нарваться на новую порцию желчных комментариев и спровоцировать продолжение банкета, начатого на собрании. Стив нехотя подумал и решил, что сбежит. Пасанёт. Откажется разговаривать со Старком. Выйдет из Совета, если на то пошло. Уязвлённый, он приготовился к крайним мерам. Раз уж Стиву суждено прослыть трусом и до конца своих дней избегать конфликтов, то так тому и быть. А сейчас ему просто хотелось увидеться с Баки и впасть в спячку на добрые две-три недели. Стив наскоро вытерся, переоделся, сбросил одежду в корзину с грязным бельём, принял аспирин и отсалютовал Тору на прощание. Тот промычал в ответ что-то неразборчивое, не отрывая руки от лица, и переключил канал. Спустившись на второй этаж, Стив протащился через половину коридора и остановился перед дверью Джеймса Барнса, которого он привык называть просто Баки. Замешкался, о чём-то подумал и вдруг ощутил, что волнуется. Тревога, необычайно приятная, томительная, шла от рёбер и распространялась по онемевшим рукам. Чувство, объявшее Стива, оказалось таким ярким, живым и огромным, что перехватывало дыхание. Но Стив и не думал сопротивляться. Сдался ему на милость, как солдат-дезертир, ослушавшийся приказа. Какая-то крохотная догадка, подбиравшаяся целых три года, кольнула его в живот, а потом превратилась в поразительно простое осознание. Он любил Баки. Конечно же, он любил его. Понял это ещё в девятом классе, когда они впервые встретили друг друга в школьном автобусе, который вёз новобранцев на экскурсию по скудным улочкам местного городка, окружавшего школу. Город чем-то смахивал на Дерри, и некоторым новоиспечённым старшеклассникам это давало повод для беспокойства по поводу местных цирковых клоунов. Стоял солнечный сентябрьский день, и Стив, опоздавший, запыхавшийся и взъерошенный, пулей влетел в салон жёлтого автобуса, пока мистер Фьюри вёл перекличку. Стив тихо извинился, проскользнул мимо учителя и, спиной чувствуя его прожигающий взгляд, прошёл по салону, мимо рассевшихся учеников, неугомонно обсуждающих грядущую поездку. — Привет, — Стив добрался до самого конца, где обнаружил единственное свободное место. Рядом с парнем, который спустя несколько лет станет главной причиной его идеологического дезертирства. — Здесь не занято? Уже тогда Стив, будучи неловким девятиклассником, где-то в глубине своей души нашёл зародыш любви, обещающей когда-нибудь расцвести буйным цветом. Через неделю после экскурсии Стив и Баки начали общаться в школе — и цветы, один за другим, стали потихоньку всходить, неуверенно распускаясь мелкими бутонами. Прошло три долгих года, и вот он, благоухающий огромный сад, разрастающийся внутри Стива и опутывающий его сердце цепкими виноградными лозами. Могло ли быть иначе? Едва ли. Опомнившись, Стив занёс руку, чтобы постучаться и спросить разрешения войти, но не успел. Дверь распахнулась сама, а в образовавшемся проёме показался Баки. Такой домашний, в растянутой серой футболке и с влажными после душа волосами, спадающими на плечи. Стив растерянно посмотрел на него, приоткрыв рот, и забыл поздороваться. — Ну, чего стоишь? Заходи, — Баки отступил вглубь комнаты. — Так бы и торчал тут всю ночь? — Откуда ты узнал, что я пришёл? — разуваясь, спросил Стив. — Топаешь, как слон. Просто услышал шаги. Ну и возможно... — Баки задумался и серьёзно ответил: — Да, возможно, я знал, что ты придёшь. — Чем занят? — Стив окинул взглядом привычный бардак. Гитара, подвешенная за ремень, куча старинных плакатов с группами, исполняющими музыку в стиле хард-рок и хэви-метал, покосившаяся полка с игровыми дисками, кружка, тёмная от въевшегося слоя кофе, и расстеленная кровать с разбросанными книгами и пустыми банками «пепси». Комната Баки так навсегда и осталась жертвой его буйных творческих порывов, случающихся время от времени. — Я досматриваю эпизод «Игры престолов». Будешь со мной? — А не слишком ли много Старков для одного дня? — горько усмехнулся Стив, но, прислонившись спиной к поставленной на ребро подушке, приглашение принял. Глупо было отказывать. Баки взял со стола резинку для волос и завязал небрежный пучок на затылке. Стив поймал себя на мысли о том, что желал бы видеть эту картину каждый вечер в их квартире в шумном центре Нью-Йорка или, может быть, в уютном домике на склоне вечнозелёного холма, вдали от цивилизации. В общем-то, неважно, где и в какое время суток, главное — чтобы Баки был рядом. — Снова погрызлись? — Баки протянул Стиву пакетик сладостей «Ликем айд». — Ага. Кажется, он превзошёл сам себя. — Что болтает? — Баки устроился рядом и клацнул пробелом на клавиатуре. — Это... долгая история. Ну, он всего лишь заставил меня разуть глаза и понять, что я, оказывается, без ума от тебя, Бак. — Ну, значит, забей. — Так точно, — полностью согласился Стив. Его глаза начали слипаться через десять минут после того, как они замолчали, обсудив грядущий матч и какого-то придурка из блока «C», который днём дымил самокруткой из окна, и выразив сомнения насчёт того, стоит ли идти на Хэллоуин и костюмированное афтерпати. Высказались насчёт Уэйда Уилсона, которого стоило бы заковать в цепи в этот праздник, пожаловались друг другу на нехватку свободного времени и продолжили смотреть сериал. В конечном счёте бормотание диалогов, приглушённый свет и тёплый Баки под боком убаюкали Стива, а изнеможение, скопившееся за неделю, нанесло контрольный удар прямо в затылок, подтолкнув к любезно подставленному плечу Баки. Веки потяжелели, и Стив сомкнул их, поддавшись окутывающей сонливости, не заметив, как его дыхание постепенно выровнялось, стало глубоким, а сам он угодил в крепкую дрёму. Он видел размытые образы чего-то отдалённо знакомого. Сентябрьское солнце, отражающееся от выпуклого жёлтого капота. Гам девятиклассников, ёрзающих на мягких сиденьях. Светлые глаза парня, который сидел у окна и кивнул в знак приветствия, когда Стив назвал ему своё имя. Монотонный голос экскурсовода и периодическое шипение его микрофона. Скрип карандаша и тонкие линии, складывающиеся в портрет Баки, рассматривающего клочки облаков над трассой. Стив забавно хмурился, упираясь лбом в татуированное плечо легко улыбающегося Баки, и не услышал, как он запустил следующий эпизод.