The Avengers: Youth Hostel

Уэйд безостановочно крутил головой, грозясь свернуть себе шею, и во все глаза смотрел то на ясно-голубое, без единого облачка, небо, то на раскинувшееся внизу игровое поле, то на Кейбла, приканчивающего Пратчетта. Они пришли раньше, надеясь занять хорошие места, но к тому времени все трибуны с обеих сторон стадиона уже были забиты до отказа, поэтому пришлось подниматься почти на самый верх. Тридцатое октября, знаменательный день, на который был назначен товарищеский матч между двумя старшими школами, враждовавшими с незапамятных времён, выдался на удивление солнечным. Ненастная погода, обозначившая неизбежное наступление промозглой осени, неожиданно смягчилась: ночной туман рассеялся, дождь перестал моросить холодными иголками, тучи расступились. Только влажные красно-оранжевые беговые дорожки вокруг футбольного поля и мелкие лужи, окружившие фонтан на центральной площади, напоминали о неделе, проведённой под плотным каскадом туч. Стихия, словно повинуясь чьему-то беспрекословному приказу, милосердно согласилась выделить ещё один тёплый денёк, чтобы не препятствовать честному поединку между командами юных футболистов. Если бы у Уэйда была сотня или хотя бы двадцатка, он бы, ни секунды не сомневаясь, поставил её на Кэрол Денверс. О да, эта дамочка сто пудово смогла бы заставить небесные силы поумерить свой яростный пыл. Да запросто. Она бы сказала: «Эй, Зевс, отвали-ка ненадолго и не мешай моим парням ставить на место этих уродливых выскочек из Чатфилда». И он бы в ответ такой: «Конечно, без проблем, Кэрол, обращайся». Серьёзно, одного только взгляда на грозную тренершу футбольной команды, защищавшей честь «Ист-Оринж Скул», было достаточно, чтобы понять: она может надрать тебе зад одним мизинцем ноги. Женщина-гора. Настоящая феминистка. Причём из тех, кто выходит на улицы крупных городов с плакатами и, подразумевая вполне понятные физиологические процессы, во всё горло кричит: «Всё, что можешь сделать ты, могу сделать и я, истекая кровью!» Разумеется, никаких митингов в поддержку прав слабого пола мисс Денверс посещать не могла. Даже если престижная частная школа и разрешила бы своим сотрудникам появляться на подобных не очень-то и патриотичных мероприятиях, где в порядке вещей могут промелькнуть обнажённые части тела, она была бы слишком занята и измотана, чтобы выступать под невнятными лозунгами. Её работа не ограничивалась проведением уроков и тренировок, которые готовили сборную «Ист-Оринж Скул» к турниру между старшими школами. Она также должна была часами изучать видеозаписи матчей времён правления Ричарда Никсона для построения эффективной стратегии и искать слабые стороны соперников, чтобы разбить их в следующем этапе; руководить двумя другими учителями физкультуры и вести учёт инвентаря, отслеживая его состояние; головой отвечать за безопасность учеников и парней, занимающихся самым травмоопасным из перечня школьных дисциплин видом спорта, не забывая приглядывать за успеваемостью своих подопечных. А также каким-то образом справляться с прилипалой по имени Питер Квилл. Короче говоря, если мисс Денверс и была феминисткой, то тщательно скрывала этот факт и пока не планировала его афишировать. Впрочем, Уэйд Уилсон никогда не упускал возможности пошутить по поводу её жёсткого мужеподобного характера и одежды спортивного кроя. Хохмил он, как и в большинстве случаев, у неё за спиной (такой мускулистой, широкой спиной, которая наверняка приобретала рельеф, стоило только тренерше напрячь мышцы), потому что внутренне боялся её пуще, чем Брока Рамлоу. Да уж, Рамлоу по сравнению с ней — пушистый кролик из живого уголка миссис Каннингем. — Да ты глянь, Кейбл! Она подстриглась! — одной рукой Уэйд тряс друга за плечо, а второй бескультурно показывал пальцем в направлении мисс Денверс. Она стояла у самого края поля, рядом с Ником Фьюри, то и дело поправляя козырёк бейсболки с восьмиконечной золотистой звездой. — Ты прекрасно знаешь, что мне наплевать, — не отрываясь от книги, произнёс Кейбл. Он планировал закончить роман к сегодняшнему вечеру. — Под Боеголовку косит. Так и знал, что она лесби, — Уэйд закрыл рот ладонями и звонко ударил себя по губам: — Ох, извини, что снова заставил твои уши кровоточить из-за сам-знаешь-какого слова. Кейбл тяжело вздохнул, ничего не ответив на нелепую поддёвку. Воспоминания о недавнем инциденте были ещё слишком свежими, и он не осмелился зарекаться о странноватом (а кое-где и вовсе неадекватном) мировоззрении Уэйда, чтобы лишний раз не бередить раны. Как-никак они друзья. Даже если Кейбла порой одолевает желание задушить Уэйда голыми руками и на всякий случай сжечь его бездыханное тело, чтобы оно не восстало из мёртвых, мечтая обсудить какой-нибудь момент из того дурацкого телевизионного мокьюмернтари-сериала про офис. — А кто-то из параллели говорил, что она замужем за Фьюри, — сказал Кейбл, убирая книгу в боковой карман сумки. Пожалуй, дочитает вечером. — Господи, фу, — Уэйд скривился, ещё раз посмотрел на мистера Фьюри, который сегодня надел рубашку, повязал галстук и без своего чёрного плаща выглядел как-то непривычно, и разразился хохотом: — В таком случае я, кажется, знаю, кто выбил ему глаз. Отсмеявшись, они какое-то время сидели молча. Кейбл наблюдал за слаженными движениями чирлидерш, которые строили «пирамиду», дружным хором выкрикивая традиционные речёвки, передающиеся в старших классах из поколения в поколение. Уэйд затих и возобновил попытки отыскать на сером фоне гигантской толпы светлое пятнышко — Питера Паркера, по которому уже успел соскучиться. В глубине души Уэйд знал, что рядом, вероятно, будет отираться Тони Старк, который не заслуживает ни одной веснушки на лице Питера, и что их идиллия больно ударит в самое сердце, но продолжал сканировать огромную площадь стадиона, надеясь поймать возлюбленного глазами. Независимость старшей школы «Ист-Оринж Скул» от государственной опеки порядочно влияла на финансирование и статус среди прочих нью-йоркских учебных заведений. Четыре корпуса, включая отдельные здания под библиотеку и спортивный зал, сколотили на славу, чего уж говорить о школьном стадионе. Огромное зелёное поле с футбольной разметкой и воротами-рогатками раскинулось между игровой площадкой для баскетбола и комплексом уличных тренажёров. По внутренней стороне бегового круга выстроились высокие столбы светодиодного освещения. Трибуны под прозрачными навесами вмещали до тысячи нетерпеливых детских задниц, сгорающих от предвкушения захватывающего зрелища. С высоты птичьего полёта стадион выглядел не хуже грандиозных техасских монстров, возведённых во славу американского футбола как единственного городского развлечения. — Слушай, а тебе никогда не говорили, что ты чем-то похож на Таноса? — спросил Уэйд, случайно наткнувшись на угрюмого тренера команды-соперника. Он сидел на скамье для запасных игроков, сложив локти на коленях, и сосредоточенно вглядывался в газон, не обращая внимания на Читаури, дерущихся рядом. Близнецы что-то не поделили между собой, и вот один из них набросился на второго, повалил его на спину и замахнулся, чтобы нанести удар по лицу. Вовремя подоспевший здоровяк Кулл Обсидиан без особых усилий оторвал одного Читаури и благополучно предотвратил вынужденную замену другого. — Говорили, — отозвался Кейбл. — Столько же раз, сколько зубов у курицы. — Эти книжки портят твоё чувство юмора, — Уэйд с подозрением скосился на карман сумки и продолжил, уже настойчивее: — Да ты присмотрись... Лоб, нос, линии челюсти и всё такое. — Ещё одно слово, и я спущу тебя с трибун. Прямо ему под ноги. По размерам Танос нисколько не уступал небольшому бульдозеру, и Уэйд испуганно возопил: — Он ведь наступит на меня и даже не заметит! — На то и расчёт. — Ой, я вижу Домино. — Уэйд соскочил с сидения и размашисто вскинул руку, привлекая её внимание. — Эй, дуй сюда! Мы заняли тебе место, удачливая ты дрянь! Пятью рядами ниже Уэйда Уилсона и двух его лучших друзей, прямо позади скамьи запасных, Валькирия, возвышаясь над людьми за ограждением, сминала пальцами трубочку, опущенную в непрозрачную светло-розовую бутылку. Чуть разбавленный бренди перестал интересовать её в тот момент, когда в поле зрения, поддерживаемые бурными аплодисментами, появились футболисты «Ист-Оринж Скул» во главе с мисс Денверс. Мисс Денверс, которая остригла свои светлые локоны и, кажется, побрила виски. Валькирия пока не определилась, расстроена она таким раскладом событий или, наоборот, рада ему. С одной стороны, новая причёска была Кэрол к лицу — подчёркивала овал лица и позволяла сколько угодно любоваться изгибом шеи. Да Господи Иисусе, побрейся она налысо, всё равно осталась бы самой красивой женщиной на планете. Но с другой... теперь сходство со Стивом Роджерсом, который руководил разминкой команды на свободном пятачке поля за чирлидершами, стало просто невыносимым. Особенно издали. — Как думаешь, у неё есть пресс? Валькирия пришла на матч с Брюсом Беннером, который рассеянно выслушивал её комментарии насчёт нового образа Кэрол Денверс, и старался не смотреть в тот угол трибун, где сидела Наташа. Минутой раньше она снимала выступление своих учениц на телефон, а сейчас положила голову на плечо какому-то парню в безрукавке, с которым миловалась на последней вечеринке, и поправляла вьющиеся тигровые волосы. — Сдаётся мне, что есть, — промямлил Брюс. — Иногда мне кажется, что она словно... не отсюда, понимаешь? Все говорят про зелёных человечков или гуманоидов с блестящими головами, а на самом деле инопланетяне — это самые горячие существа на свете. Сама того не подозревая, Валькирия разбудила в Брюсе те светлые воспоминания, которые он изо дня в день тушил в себе, чтобы забыться и спокойно жить дальше. Он был целиком и полностью согласен с тем, что упустил Наташу по своей вине, но так и не смог смириться с её категоричным настроем. Она не дала ему шанса даже объясниться и искренне попросить прощения. Речи о том, чтобы исправить свою ошибку, и быть не могло. Она просто ушла, растворившись в потоке учеников, и больше ни разу с ним не заговорила. Им оставалось только периодически здороваться на Совете, ощущая неловкость момента во всей его красе. — ...и я, типа, понимаю, что это незаконно и что она старше меня на двенадцать лет... — Валькирия прервалась и толкнула друга в плечо. От неё не ушло, что взгляд Брюса без конца брал вправо, где разместилась его стервозная бывшая. — Беннер, ты вообще слушаешь? — Что? Да, конечно. Незаконно, — Брюс вздрогнул и смутился. Привычка складывать руки перед собой, выражая усталость и раздражение, закрепилась за ним после длинных разговоров со школьным психологом, который пытал его в третьем классе. Брюс рос застенчивым и умным ребёнком, которого родители одноклассников всегда ставили в пример своим безалаберным сыновьям, хотя между собой и называли «ботаником» или «заучкой со странностями». Да, были у Брюса странности. Небольшие дефекты восприятия, которые, по мнению супружеской пары Беннеров, безусловно поддавались коррекции. Они полагали, что обойдутся без помощи специалистов: накладно, дорого и, возможно, обернётся только более неприятными последствиями. Их мальчик просто иногда выходил из себя. Из тихого Брюса, которого они растили истинным джентльменом, он на какое-то время превращался в разъярённого и неудержимого зверя. Ломал игрушки, кричал, бросался на друзей, пуская в ход руки, ноги и даже зубы. После разрушительной вспышки гнева он долго восстанавливался и приходил в норму, напрочь теряя связь с тем, что побудило его к агрессии, которая со стороны казалась беспричинной. Перейдя в подростковый возраст, Брюс твёрдо решил изолировать себя от общения. Пытаясь разобраться в природе своего состояния, он запретил себе привязываться к людям и с головой погрузился в учёбу и научные проекты по биологии. Он часами корпел над энциклопедиями, а жаркие летние дни проводил в публичной библиотеке или дома, рассматривая собственноручно приготовленные микропрепараты. Оглядываясь назад, Брюс совершенно справедливо предполагал, что без Тони Старка, с которым познакомился на курсе робототехники, он ни за что не смог бы побороть свою бурно развивающуюся социофобию и, будем честны, уж тем более не смог бы завоевать такую яркую девушку как Наташа Романофф. Тони научил Брюса мириться со своими демонами, временами пуская их в ход в качестве неплохой стимуляции к действию. Наташа же ухитрилась укротить этих демонов, научилась подавлять периодически вспыхивающую в Брюсе злость. И, кажется, она и правда любила его, если добровольно согласилась на такой неблагодарный труд. — Всё ещё паришься из-за неё? — Валькирия отпила бренди. — Послушай, эта русская того не стоит. — Звучит как стереотип. — Потому что это он и есть, — Валькирия пожала плечами, не стараясь увильнуть от ответа. Она не боялась перечить Беннеру и злить его грубыми остротами. Возможно, только потому, что пока не видела своего приятеля в том состоянии, о котором по школе ходит жутковатый слушок. — Иногда твоё шаблонное мышление меня убивает. — Следи-ка за языком, мистер Неуравновешенный Тип. — Наташа — не шпионка из КГБ, которого уже давно не существует, — пустился объяснять Брюс. — Она не пьёт водку на завтрак и не умеет играть на балалайке. Да, её отца зовут Иван, но, пожалуйста, перестань говорить всем, что у него есть ручной медведь! — Всё сказал? — Да. Кажется, да, — вздохнул Брюс и потянулся к бутылке. — Дай-ка мне. — Эй-эй, полегче, ковбой, — Валькирия предупредительно отвела руку. — Здесь не просто кока-кола. — Я знаю, — Брюс подкрепил свою просьбу утвердительным кивком. — Ну, тебя предупреждали, — Валькирия в лёгком замешательстве наблюдала за тем, как он тянет бренди через соломинку и пытается не выражать к нему отвращение, держа лицо. — Хорошо, я теперь типа личного психолога для друзей, у которых не клеится с девушками, так что давай, выкладывай, что там тебя тревожит. Я в этих гетеросексуальных штуках полный ноль, но... на тебя без слёз не взглянешь, Беннер. — Вот уж спасибо, — проворчал Брюс, но вновь засмотрелся на Наташу, которая показывала Клинту отснятое видео. О, как это мило, Брюс ведь до сих пор помнит каждую трещинку на экране её айфона. — Что думаешь насчёт её нового бойфренда? — Думаю, он... обычный. Серьёзно, так выглядит любой парень в старшей школе. Я бы сказала, слишком простой для неё, но ты обидишься. Валькирия и Брюс уставились на них, воображая себя спецагентами из шпионских фильмов, которые получили задание проследить за подозрительной парочкой. — И что же она в нём нашла? — Ну, подозреваю, что он не помешан на биохимии и не страдает от раздвоения личности. — У меня нет раздвоения личности. — Да ну? — Надеюсь, ей с ним и правда лучше, — Брюс опустил плечи. — О, вот только не начинай говорить в духе бразильских мелодрам. Мы, вообще-то, матч пришли смотреть. Они так долго шептались, вперившись заинтригованными взглядами Клинту в спину, что он обернулся через плечо, пытаясь найти источник противного ощущения, возникающего всякий раз, когда кто-то пытался наблюдать за ним исподтишка. Валькирия, отвоевавшая свой бренди назад, приняла самую незаинтересованную позу, а Брюсу пришлось сделать вид, что состояние его собственных ногтей — единственная вещь, которая его волнует. — А у него глаз-алмаз, — в воздух сказала Валькирия, и оттенок загадочности в её голосе только усилился. — Он ведь стреляет из лука. — Как голуби, знаешь. У них типа охренеть какой широкий обзор. Мы это на биологии проходили. — Голубь? — Брюс выдавил из себя нервный смешок. — Я бы сказал, сокол. Звучит как-то более... серьёзно, знаешь. Тем временем на футбольном поле началось шевеление, предвещавшее начало долгожданного матча. Стив Роджерс принимал последние указания от мисс Денверс, которая только что обменялась крепкими рукопожатиями с Таносом. Стив почему-то чувствовал, что сегодня с ним случится что-нибудь не очень хорошее, но упорно гнал от себя эти мысли, потому что в кои-то веки выспался и был готов играть в полную силу. Этим утром некоторые соседи Баки недоумёнными взглядами провожали Стива, который, потирая онемевшую шею, возвращался в свой блок за одеждой, но его нисколько не беспокоило излишнее внимание. Он без задних ног продрых всю ночь в комнате Баки и нехотя проснулся от того, как чьи-то тёплые руки коснулись его плеч. — Вставай, кэп, долг зовёт. — Ещё немного, — сонно пробормотал Стив, не в силах сообразить, где он находится. — Который час? — Почти половина девятого. У тебя сегодня игра, помнишь? — Угу, — сказал Стив в подушку, и только через несколько секунд догадался, что эта подушка ему не принадлежит. События вчерашнего дня постепенно вставали друг за другом, как солдаты на построении, подтягивая за собой воспоминания — приятные и не очень. Стычка со Старком, туман, зависший над беговыми дорожками, горячий душ, «Игра Престолов» и... Боже, он что, прямо так и уснул? — Прости, Бак, — Стив спрыгнул с кровати. Он чувствовал себя полностью отдохнувшим и как никогда бодрым. Сон как рукой сняло. — За что? — Баки стоял посреди комнаты с кружкой растворимого кофе и растерянно следил за тем, как Стив, не смея поднять головы, пытается застелить его постель. — Брось это, пойдём выпьем кофе. — Знаешь, я... мне уже пора. С-спасибо, — Стив направился к двери, держась как можно ближе к стене и пряча глаза. — Приходи на игру. Увидимся. Уже на лестнице, хлопая себя по предательски краснеющим щекам и перешагивая сразу через три ступеньки, Стив понял, что, в общем-то, ничего постыдного в том, что они разделили спальное место, не было. Это нормально для лучших друзей — спать в одной кровати во время ночёвки, даже если она не была запланирована заранее. Это нормально. Может быть слегка неловко, но нормально. Нормально, нормально, нормально. О, в ночёвках определённо нет ничего ненормального, но в том, о чём в первую очередь подумал Стив, проснувшись под репродукцией картины Ван Гога в кровати Баки, — хоть отбавляй. Смущение понемногу отступало, и в полдень, когда футбольные команды выстроились напротив друг друга двумя шеренгами и трибуны замерли в ожидании розыгрыша мяча, Стив забыл про утреннее недоразумение. Он лишь надеялся, что где-нибудь сверху (там всегда меньше людей) на него смотрит Баки, тихо радуясь удачному пасу или блестящему тачдауну. «Мстители» — такое название носила команда «Ист-Оринж Скул», относительно новой и, несомненно, самой продвинутой частной школы Нью-Йорка. Такова была воля директора Ли, который основал старшую школу, провозгласив её свободной от бюрократии и глупых указаний окружного управления образования. Людям, которые не слишком хорошо разбираются в школьном и студенческом футболе, это название могло бы показаться странным — по сравнению с какими-нибудь «Орлами», «Быками» или банальными «Синими», — ведь участники явно не собирались никому мстить. Однако рядом с «Чёрным легионом», представляющим Чатфилдскую школу, «Мстители» смотрелись ничуть не более необычно. Новый дизайн спортивной экипировки — красный с белым, был предложен и принят только в этом учебном году — делал «Мстителей» ещё более не похожими на «Чёрный легион», испокон веков носивший мрачные чёрно-синие футбольные доспехи. После официального приветствия команд и исполнения государственного гимна капитаны встретились на середине поля для жеребьёвки. — Ронан, — поздоровался Стив, надевая объёмный шлем. — Давно не виделись. — Наша встреча была неизбежной, Роджерс, — ответил Ронан. — Готовьтесь к поражению. На этот раз «Легион» возьмёт кубок. — Спокойно, это всего лишь товарищеский матч, — вежливо улыбнулся Стив. — Но мои парни с тобой бы не согласились. Они уверены, что мы выйдем в финал. — Самоуверенность слепа, Роджерс. — Как знать, — сказал Стив и обратился к судье, терпеливо ожидающему, пока словесная дуэль двух капитанов подойдёт к концу: — Орёл. Монетка блеснула на солнце, с десяток раз обернувшись вокруг своей оси, и приземлилась решкой вниз. Ронан только фыркнул и отдал знак своим, собирая тесный круг для молниеносного обсуждения игровой тактики на ближайшие пятнадцать минут. Стив предпочёл возврат начального удара, и «Мстители» получили право первого нападения. Ронану пришлось выбрать понравившуюся половину поля для игры. Пожелав друг другу удачи, одиннадцать футболистов «Ист-Оринж Скул» заняли свои позиции, и на стадионе, включая всегда шумные трибуны, установилась гробовая тишина. Мисс Денверс, сложив руки на груди, сверлила взглядом мяч, находящийся во владении команды-противника. Она немного нервничала, как обычно бывает перед важным матчем. Обсидиан Кулл вводил мяч в игру. Выйдя к 30-ярдовой линии, гигант замахнулся ногой и произвёл мощнейший прицельный удар, торжественно открывая сезон знойной борьбы за место лучшей команды. Первая четверть, занявшая около двадцати пяти минут, миновала без происшествий. Т’Чалле крепко досталось от одного из Читаури (того, что был под номером 63), но «панцирь» взял на себя большую часть удара и позволил ему остаться на поле. Все юноши без исключения успели изваляться в траве и земле, вспотеть и порядочно разозлиться. Чтобы ненароком не снизить боевой настрой команды, Стив не стал заикаться о том, что противник оказался куда сильнее, чем они ожидали. Мисс Денверс попросила тайм-аут перед началом второй четверти. Питер Квилл расценил это как разрешение выступить в роли енота Ракеты, мешая чирлидершам выполнять мудрёные трюки, и отхватить порцию аплодисментов от разогретой аудитории. Пока школьный талисман, который едва мог дышать внутри костюма, скакал перед трибунами и на радость публике выделывал хитрые пируэты под исполняемые школьным оркестром знаменитые мотивы «Queen», мисс Денверс раздавала команде приказы. — Роджерс, берёшь на себя центр, — она указала пальцем на Стива, который снял шлем и вытащил изо рта капу на время перерыва. Он кивнул, посмотрев на электронное табло, ведущее счёт. 36:28. Неутешительно. «Мстители» пока лидировали, но если они не поднажмут, то вполне вероятно, что «Легион» в самые короткие сроки догонит их, а то и вырвется вперёд. Проигрывать на своей же территории — нет, так не пойдёт. Танос отчитывал Читаури за порывы к неспортивному поведению, и они пристыженно смотрели вниз, на свои грязные бутсы, изредка толкая друг друга в бок. Мисс Денверс же не стала комментировать агрессивную манеру Эрика Леншерра: они заблаговременно договорились о том, что он сегодня стоит в линии нападения, расчищая путь для бегущего. — Тор, держишься прямо за Роджерсом, оставаясь на позиции квотербека, у тебя недурно выходит. Т’Чалла, точно сможешь вытянуть эту четверть? Ну, гляди, тебе ещё не раз прилетит. Сэм, стоишь слева и бежишь так быстро, как никогда в жизни не бегал. Остальные, активнее! Эти ублюдки сегодня отхватят по полной. Стив еле сдержался, чтобы не одёрнуть выразившуюся тренершу, и подхватил громогласное «ДА!», вновь облачаясь в форму. Чирлидерши, шурша помпонами, вернулись на скамейку, и футболисты быстро рассредоточились по своим позициям. Центральные игроки встали наизготовку. Стив Роджерс, стоявший посередине разметочной линии, держал в руках кожаный мяч и ждал разрешения судей начать игру. Прямо напротив него, сильно наклонив корпус вперёд, громко, как загнанный бык, дышал крепыш Обсидиан. Он и сбил Стива с ног, когда тот отдал мяч назад, прямо в руки Тору — пожалуй, лучшему распасовщику за всю историю американского футбола. За считанные секунды Кулл Обсидиан приобрёл невероятную для его габаритов скорость и, взрыв землю ногами, что было сил врезался в Стива, навалился на него всем своим весом и, подобно обвалившемуся куску камня, вжал в газон, подобрав под себя. Их тела рухнули наземь с таким громким звуком, что по трибунам прокатились испуганные вздохи, несмотря на то, что передача мяча продолжалась. Баки, который действительно сидел на одном из верхних рядов, взволнованно привстал с места, пытаясь разглядеть, что стряслось со Стивом. Происходящее на тридцатиярдовой линии походило на кошачью драку — вернее, её заключительную часть, ознаменовавшую победу одного ободранного пятнадцатикилограммового увальня. Не то чтобы Баки хотелось приравнивать Стива, который весит по крайней мере сто пятьдесят фунтов, к беззащитному котёнку, но Кулл Обсидиан, вмявший его в газон с такой же лёгкостью, с какой провернул бы это с тряпичной куклой, намекал на обратное. Сердце Баки заколотилось где-то в горле, рискуя выпрыгнуть наружу. Ну и какого дьявола ты тут расселся? Сделай что-нибудь! Стив, мать твою, в опасности. — Эй, отвали от него! — выкрикнул кто-то с нижних рядов. — Удалите этого верзилу с поля! — подхватила Валькирия. Она опустошила бутылку, и играющий в крови алкоголь подстёгивал в ней азарт заядлого болельщика. — Фол! Фол! Баки, оставив свои вещи, уже торопливо пробирался к лестнице, загораживая обзор потрясённым старшеклассникам. Мяч ушёл во владение «Чёрного легиона», и судьи, прервавшие игру, наконец обратили внимание на возню, возникшую позади основной массы футболистов. Какое-то время заточённый в железной хватке Стив не мог сделать вдох и оказывал Куллу отчаянное сопротивление, пытаясь оттолкнуть его от себя, но в результате только растратил весь оставшийся кислород. Его позвоночник, от шеи до самого копчика, был заблокирован нечеловеческим усилием ярости, родившейся в безмозглой черепушке Обсидиана. Стив чувствовал его зловонное дыхание у своего уха и предпринял последнюю попытку перевернуться, чтобы встать и побежать заново, давая всем остальным знать, что с ним всё в порядке. Но попытка с треском провалилась, а его левая рука, казалось, хрустнула так громко, что услышала вся школа. Стив чётко запомнил тот момент, когда начал терять сознание. Он словно окунул голову в сломанный телевизор, и шумящие помехи проникли в его мозг, захватив под контроль все остальные мысли. Он отключился и не мог видеть, как переполошились учителя и как ученики повставали с трибун, или слышать свистка мисс Денверс и срывающегося дыхания Баки, который, несмотря на оклики преподавателей, продолжал пересекать игровое поле. Ведь Стив нуждался в помощи. Краем глаза Стив заметил кусочек безоблачного неба и скользнул в пучину бессознательности, радушно раскрывшую для него свои объятия. Разум прояснился лишь в кабинете медицинского обслуживания. Стив нехотя разлепил глаза, поначалу приняв случившееся за красочный, особенно правдоподобный сон, но потом сфокусировался на мертвенно-бледном потолке и втянул ноздрями характерный больничный запах. Нет, таких комнат в общежитии не бывает. Единственное место, где он мог натолкнуться на эти атрибуты, было медкабинетом миссис Сандерс, которая служила этой школе верой и правдой с самого основания. Выходит, вся эта история имела место в реальности и Стив всерьёз потерял сознание во время матча. — Стив? — голос Баки проседал от беспокойства. — Ты как? Стиву пришлось привстать на кровати и проморгаться, чтобы как следует осмотреть себя, убедившись в том, что его нещадно болевшая левая рука обездвижена специальной повязкой, а правая — он сделал судорожный вдох — переплетается пальцами с рукой Баки. Тот сидел на стуле для посетителей и тревожно вглядывался в слегка помятое лицо Стива, держа его за руку. — Что... — Стив откашлялся, избавляясь от кома в горле, и улыбнулся, крепче сжимая чужую тёплую ладонь. — Что произошло? — Господи, сопляк, мы все так испугались за тебя. Этот кретин, кажется, вывихнул тебе руку... и ты вырубился, и тебя скинули на носилки, приволокли сюда, и... — запальчиво рассказывал Баки, и Стив невольно залюбовался его манерой жестикулировать, находясь под влиянием сильных эмоций. Они всё ещё держались за руки, хотя необходимость в киношном драматизме отпала, когда Стив очнулся от посттравматического сна. — С тобой точно всё в порядке? Я могу позвать миссис Сандерс, — сказал Баки. — Она позвонит в скорую, если нужно, и... — Нет, — Стив покачал головой. — Всё в норме. — Сильно болит? — Рука ноет, но это терпимо. Голова чуть кружится. Пустяки. Мне только кажется, что... — Стив прислушался к ощущениям, — я выспался. Да, точно. Перебои с режимом гарантированы. — Предлагаешь мне подыскать для тебя занятие на ближайшую ночь? — Было бы неплохо, если бы ты составил мне компанию в этом... занятии. Вдвоём, кажется, веселее, — Стив высчитывал секунды до того, как провалится сквозь землю и сгорит от стыда прежде, чем доберётся до раскалённого ядра, но по какой-то причине всё равно продолжал влюблённо улыбаться. — Знаешь, Бак, я давно хотел сказать... За пределами кабинета поднялся жуткий шум, в основном состоявший из возбуждённых воплей «Мстителей» и протестующих восклицаний суровой медсестры, и в следующее же мгновенье весь состав команды ввалился в палату к Стиву Роджерсу, лишая его удачно подвернувшейся возможности признаться в любви. Их руки расцепились сами собой, и, когда вся орава парней-старшеклассников во главе с насквозь мокрым Тором Одинсоном, ворвалась в кабинет, они с Баки снова стали просто очень близкими друзьями. — Кэп, ты бы видел рожу этого Обсидиана, когда он подумал, что ненароком убил тебя! — заголосил Скотт Лэнг и изобразил гримасу, вызвав дружный хохот перемазанных в земле друзей. Чуть разочарованный Стив откинулся на подушку и тоже засмеялся. — Идиот, — встрял Питер Квилл, отделавшийся от ненавистного костюма. — Тебя, букашку, он, может быть, и смог бы убить, но ты посмотри на Роджерса! — Нет, вы послушайте, — начал Скотт. — Стою я, значит, в защите, и тут на меня несётся этот Читаури. Как таких вообще земля носит? Они же двинутые на всю катушку! — Давеча я перекинулся парочкой слов с кем-то из Чатфилда, — сказал Тор. — Так вот, даже там их недолюбливают... Баки незаметно отделился от кольца обступивших больничную койку друзей, которые перебивали друг друга, стараясь передать Стиву весь восторг от прошедшей игры. Парни не сочувствовали ему, не выражали своё сожаление, а просто отвлекали от боли, оказывая поддержку и демонстрируя признательность за первую четверть, благодаря которой «Мстители» и одержали грандиозную победу с небольшим отрывом в восемь очков. У дверей Баки обернулся, ещё раз посмотрел на светящегося искренней радостью Стива, невесомо улыбнулся, скрылся в проёме и, поймав на себе неожиданно понимающий взгляд миссис Сандерс, вышел из медицинского кабинета. Время подержаться за руки у них ещё будет. А пока Стиву стоит восстановиться после травмы и в полной мере насладиться победой, пожиная лавры.