Исцели мое сердце

      В Обители Хранителя шел крупный снег. Он белыми хлопьями медленно падал на холодные безликие скалы. Серебряные волосы молодого мужчины уже достаточно припорошены: широкой ладонью он небрежно стряхнул назойливую влагу. Сейчас, находясь в чужом мире, Какаши чувствовал себя крайне уязвимым, словно он стал участником навязанной ему игры.       — Предлагаю тебе следующее: я расскажу о клане Канеко, об особенностях силы, тонкостях взаимодействия Хранителей и их подопечных и, конечно, о том, что так интересует весь мир — о наследовании способностей и создании новых, уникальных семей с улучшенным геномом, — Хатаке показалось, что голос Тамоцу был вымученным. Ему явно очень не хотелось произносить такое.       — Это очень ценная информация, — спорить с очевидным глупо. — Но что ты хочешь взамен?       Дракон перевел взгляд на горизонт и вздохнул полной грудью. В голове звучало лишь одно имя: Эми.       Его глупое Дитя!       Как бы он хотел, чтобы она была счастлива! Чтобы просыпалась по утрам, полная уверенности в новом дне. Строила планы и осуществляла их. Обзавелась семьей и домом. Забыла, что значит бороться за право на жизнь, честь и свободу.       — Я хочу, чтобы ты обеспечил Эми спокойную жизнь в Конохе, — в ревущем голосе появились угрожающие нотки. Он вибрировал и перекатывался мерзкими шариками под кожей Какаши, словно назойливые черви.       Мужчина не удивился. Чего-то подобного он и ожидал:       — Ты ведь прекрасно понимаешь, что я не смогу обеспечивать безопасность Эми на протяжении всей ее жизни? Это невозможно.       — Я не прошу тебя становиться телохранителем или нянькой, — Тамоцу раздражала непонятливость ниндзя. Могучий хвост с грохотом ударился об землю, кроша камни и поднимая столпы пыли. — Ты решишь проблему с Хокаге и старейшинами, убедишь их оставить девчонку в Конохе, а также обеспечить всем необходимым и позаботиться о том, чтобы она не попала в руки к феодалам или другим влиятельным личностям. Скрытый лист должен предоставить Эми Канеко свободу выбора и не принуждать к браку с кем-либо. Когда придет время, она, если захочет, конечно, сама выберет себе спутника жизни. Собственно говоря, Эми получит права абсолютно обычной жительницы Конохи. Это все, что от тебя требуется.       Какаши догадывался о мотивах Тамоцу: дракон беспокоился за Эми и нёс за неё ответственность. А еще джоунин прекрасно осознавал, что условия Хранителя выполнимы. Конечно, будет трудно, но Какаши справится. Особенно учитывая тот факт, что в ближайшие пару лет он станет Шестым Хокаге.       — Это все условия? — уточнение прозвучало суховато. Даже деловито. Будто Хатаке обсуждал не судьбу человека, а торгово-промышленные вопросы.       — Не совсем, — дракон выдержал паузу. — Ты можешь передавать информацию, которую узнаешь от меня, но так, чтобы это не причинило вред Эми.       Думать долго не было нужды: сделка крайне выгодная, а условия выполнимы. И как признался сам себе джоунин, ему жалко девочку. Хатаке сочувствовал всему клану Канеко. По-другому и нельзя относиться к роду, который на протяжении всего существования вынужден идти на страшные и мерзкие сделки с самыми подлыми, но влиятельными и богатыми людьми. Сколько унижения испытывали их сыновья и дочери, ложась в постель к дряхлым старикам со связями и достатком. А сколько боли испытали их женщины, рожая детей от нелюбимых мужчин! Даже не просто от нелюбимых, а от жадных, гнусных, жестоких и бессердечных самодуров! И когда от клана остались жалкие крупицы, их терпению пришел конец: они разорвали все связи и наотрез отказались отдавать своих детей в руки к зажиточным извергам. Прожив в своем мнимом спокойствии каких-то пару недель, клан Канеко просто исчез. Больше их никто и никогда не видел. Во всяком случае до сегодняшнего дня.       — Я согласен на сделку, Хранитель, — Какаши выдержал уничтожающий взгляд дракона и решительно кивнул.       Если бы Тамоцу было на пару тысяч лет меньше, он несомненно бы взмахнул крыльями и подпрыгнул от радости, словно сказочный пони. Однако возраст и боевая выдержка не позволяли сделать этого, хоть сейчас драконье сердце и ускорило свой ритм и предательски защемило. Да, придется поведать Хатаке Какаши немало секретов клана Канеко и рассказать о жизни Эми, но это бесспорно того стоит. Конечно, Копирующий Ниндзя обязательно расскажет обо всем Хокаге, но это не пугало Тамоцу: пусть рассказывает, важно то, что теперь Какаши обязан создать Эми нормальные условия для жизни. Он это сделает при помощи своей деревни, а в том, что Коноха справится, Хранитель не сомневался.       — Тогда я готов выполнить свою часть договора, — дракон выдохнул струю холодного воздуха вперемешку со снегом и льдом, и посмотрел на основание небольшого валуна, на котором рос пушистый мох: в ту же секунду камень превратился в подобие скамьи. — Присаживайся, ниндзя, мой рассказ будет долгим.       Какаши осторожно присел на своеобразную мебель и на свое удивление обнаружил, что мох, который по-прежнему покрывал камень, очень мягкий и теплый, словно его кто-то специально подогрел. Тамоцу в свою очередь вальяжно примостился сразу на все четыре лапы и сложил за спиной кожистые крылья. Немного выждав, медленно заговорил:       — Я начну свой рассказ с призыва Хранителя. Когда ребенку из клана Канеко исполняется семь лет, он начинает ощущать духовную связь со своим Хранителем. Это проявляется в виде снов, видений, иногда дети слышат голос. Родители обучают своих отпрысков, как наладить контакт и почувствовать своего Покровителя. И вот, однажды, ребенку удается совершить призыв. Для этого не нужно проведение ритуалов или складывания печатей. Просто рано или поздно устанавливается наиболее тесная связь ребенка с Хранителем. Эта связь доходит до крайне высокого уровня, именно в тот момент и происходит то, что вы — ниндзя — называете «призыв». Покровители — это существа из других миров, обладающие самыми разнообразными способностями. Они отличаются по силе, объемам энергии и, конечно, характерам.       — То есть каждому ребенку при его рождении уже предначертан определенный Хранитель?       — Нет, это не так. Видишь ли, это довольно сложно объяснить… Хм-м-м… — Тамоцу старался подобрать подходящие слова. — Находясь в своем мире, будущие Покровители ощущают духовную силу, энергию детей из клана Канеко. Даже могут слышать их мысли и пытаться говорить с ними. И, исходя из своих личных мотивов, Хранитель выбирает себе ребенка, — дракон перевел взгляд на бьющиеся о скалы волны, явно о чем-то вспоминая, и неожиданно для Какаши продолжил. — Например, я пришел к Эми, когда ей было четыре года.       Тут Какаши удивился:       — Всего четыре? Как такое возможно?       — Наша связь установилась достаточно быстро. Эми очень упрямое и смелое Дитя, — дракон добродушно фыркнул, чем вызвал улыбку у Хатаке. — Как я уже говорил, все Хранители разные. Кто-то сильнее, кто-то слабее. Есть те, кто специализируется на лечении ран. Некоторые мастера в иллюзиях. Достаточно много Покровителей в совершенстве владеют той или иной стихией. Например, мне нет равных во владении льдом и холодом.       Какаши скрестил руки на груди и высказал предположение, которое вертелось на кончике языка:       — Выходит, что Эми нельзя победить при помощи техник льда и холода? — Тамоцу решительно кивнул. — Понятно. Но я заметил еще кое-что. Эми говорила, что сознание носителя и Обитель Хранителя тесно связаны, значит ли это, что на людей из клана Канеко не действует гендзюцу?       Дракон щелкнул зубами. Этот Хатаке Какаши чертовски умен и наблюдателен. Мало того, что уже вовсе не боится находиться в этом месте, так еще и умудряется анализировать на ходу!       — Это зависит от силы Хранителя и того, кто насылает иллюзию. Если Хранитель слаб, то он не сможет защитить разум своего подопечного.       Какаши задумчиво дотронулся до подбородка и скользнул оценивающим взглядом по мощному телу дракона.       — Ты сможешь защитить Эми от гендзюцу?       — Я с уверенностью могу сказать, что еще не родился на свет человек, способный поймать моё Дитя в иллюзию, — он кровожадно оскалился, обнажая смертоносные клыки. — То же и с техниками проникновения в разум.       Какаши не сомневался в правдивости слов дракона. Находясь в Обители Хранителя, он прекрасно ощущал чудовищную мощь, исходившую от Тамоцу, пусть дракон и сдерживал свою силу. Все равно очень тяжело находиться в этом месте.       — Я должен знать о слабых местах Эми, чтобы организовать достойное прикрытие для нее. Неизвестно, что произойдет в ближайшие дни, — голос Копирующего Ниндзя звучал сухо и равнодушно. Он явно не стеснялся этого. Ведь разговор плавно перешел на тему, в которой Какаши разбирался лучше всего.       — Эми очень уязвима перед стихией огня. Несмотря на то, что она достаточно хорошо владеет техниками льда и холода, в остальном ее боевые навыки ниже среднего. Да, она осторожна, но недостаточно вынослива. А рукопашный бой для нее всегда оставался большой проблемой, — Тамоцу посмотрел на Какаши предостерегающе, будто хотел донести до мужчины нечто крайне важное. — Я хочу чтобы ты понял, Хатаке Какаши: Эми Канеко не ниндзя. Да, она имеет определенные таланты, но у нее нет самого главного для настоящего бойца: она не может убить, — джоунин удивленно вскинул брови. Эми не способна на убийство? Вздор! В мире шиноби убивать приходится даже детям. — Я не стану разъяснять этот момент. В будущем, может быть, ты и сам найдешь ответ.       — Это все? — не хочет говорить? Для Какаши это не проблема. Главное, что задача прояснилась, а адаптация девушки в привычном для него мире в его обязанности не входит.       — Нет, — алые радужки мифического существа потемнели, как самое настоящее ночное небо, а в самой глубине Какаши сумел различить всполохи печали и вины. Да, последнее чувство ему отлично знакомо. Выходит, не такие они и разные? — Эми боится мужчин. Это не просто глупая фобия или самообман. Она боится и не доверяет всем мужчинам без исключения.       Какаши потупил взгляд. Он знал о той грязи, в которую втянут клан Канеко. Знал о насилии над детьми и совсем юными девушками. Знал о браках, заключенных под угрозами расправы. Об ужасах, что творились в частных родильных домах богатых владельцев. Знал не только он, Хатаке Какаши. Знал весь мир. Но ничего не могло облегчить жизнь этого удивительного и несчастного рода. Мужчина сжал кулаки. Одно дело слышать всеми принятые исторические факты, а совсем другое, понимать, что теперь в твоем окружении появилась девушка, чья жизнь могла закончиться уже давно в руках дряхлого и похотливого старика, мечтающего о рождении талантливого наследника. Но если Эми Канеко сейчас в Конохе, значит, она избежала этой страшной участи. Тогда откуда взялся этот страх?       — Я вижу непонимание в твоих глазах, — Тамоцу ясно ощущал чистое, бескорыстное сочувствие и сожаление мужчины. Воздух пропитали эти тяжелые мысли. — Позволь объяснить тебе. Дети очень наблюдательны, верно? Вот и дети из клана Канеко слышали и приблизительно понимали, о чем говорят взрослые, и куда уходят их братья и сестры. Так продолжалось не одно поколение, — дракон замолчал, а через некоторое время заговорил едва различимым шепотом. — Однако есть еще одна причина самого большого страха Эми.       Какаши заметил, что вокруг стало значительно холоднее: зеленая трава вокруг потеряла свою насыщенность, покрывшись инеем, а изо рта повалил пар. Мужчина смотрел на Хранителя и ждал продолжения рассказа. Кожей почувствовал лютую внутреннюю борьбу Тамоцу, словно тот заставлял себя шагнуть за грань и провалиться в пропасть прошлого.       — Как ты, наверное, знаешь, когда клан Канеко отказался отдавать своих детей, их род исчез, — Какаши кивнул. — Тогда они подверглись нападению отряда ликвидаторов, который был сформирован силами объединения феодалов. В жестокой битве погиб весь клан. Лишь нескольким семьям удалось сбежать. Семья Эми вошла в их число. Что случилось с другими выжившими, мне неизвестно. Эми вместе со своими родителями и старшей сестрой прожили в спокойствии счастливых одиннадцать лет. И вот, когда моему Дитя исполнилось двенадцать, она осталась совсем одна.       Тамоцу замолчал и приоткрыл пасть. Воздух вокруг завибрировал, и Какаши почувствовал, что дракон собирает чакру. Неожиданно, напротив головы Хранителя появился крошечный шар света. Он провисел так всего мгновение и медленно поплыл к Хатаке.       — Протяни руку, ниндзя, — прохрипел дракон. Какаши послушно подставил свою открытую ладонь. Как только шар света соприкоснулся с человеческой кожей, Хатаке почувствовал, что его затягивает в воронку.

Семь лет назад.       Они пришли ночью. Двенадцать крепких и обученных мужчин чувствовали свою безнаказанность и поэтому, совершенно не стесняясь, вошли в небольшой двор. Скромный ветхий дом, загон с лошадью и сарай с гусями. Вот только место уж больно живописное: глухой лес с вековыми деревьями и широкое блюдце озера, к берегу которого кто-то с умелыми руками пристроил пирс.       Все произошло очень быстро. Двух девочек с матерью за минуту выволокли и бросили на голый снег их же собственного двора. С отцом семейства вышло сложнее. Мужчина был истинным Канеко и блестяще владел странной техникой, которая позволяла ему управлять силой растений. Он даже смог убить двоих незваных гостей, прежде чем ему отрубили голову. Да, визг детей в этот момент мог оглушить кого угодно. Мать перенесла все более сдержанно. Молодая женщина стояла босиком на снегу, одетая в длинное спальное платье. Ее пшеничные волосы распущены и спадали до середины бедра, подобно золотистому водопаду. Как только один из разбойников сделал шаг в сторону оставшихся Канеко, мать сложила руки в странном жесте и загородила собой двоих девочек, что-то крикнув старшей дочери. В ту же секунду в нападавших полетели тысячи осколков стекла. Зрелище вышло красивое, но не более. Один из бандитов играючи отбил атаку и подскочил к женщине. Раздался глухой удар, и снег окрасился брызгами алой крови.       — Минако, что же ты стоишь?! — голос женщины хрипел, но она отчаянно старалась вывести старшую дочь из ступора. И, знаете, это помогло. Семнадцатилетняя Минако схватила за руку ревущую во все горло Эми и побежала прочь.       Несколько мужчин тут же кинулись в погоню.       — Женщина, ты же понимаешь, что это бесполезно? — мучитель держал за шею одной рукой, а другой, вооруженной кунаем, медленно надрезал платье. Рея не боялась судьбы, она боялась за своих детей. «Если битва за жизнь проиграна, то остается битва за достойную смерть!» — Эта мысль была последней, что промелькнула в голове сильной и смелой женщины. Не просто женщины, а матери двоих прекрасных дочерей. Она прижала руки к груди и что-то чувственно попросила. Но с кем она говорила, бандит так и не успел понять. Миллионы осколков из прозрачного стекла полетели во все стороны и забрали каждую жизнь, что встретили на своем пути.       Их осталось восемь: две девочки и шесть безжалостных убийц. Минако всегда была дерзкой и смелой. Она быстро училась и старалась порадовать отца и мать своими успехами. Вот и сейчас на ходу пыталась наладить связь с Хранителем и настроиться на использование своих способностей. Но она не успела: что-то острое пролетело и полоснуло правый бок. Девушка задохнулась от неожиданно накатившей боли и упала.       Горячая кровь пропитала платье, заставляя ткань прилипнуть к телу.       — Минако, Нет! Вставай! Ну, пожалуйста, вставай! — Эми заходилась в настоящей истерике и рыдала, надрывая голосовые связки. Ее сестра нашла в себе силы встать и даже вылечить полученную рану, а потом схватить ополоумевшую от страха Эми и броситься к лодочному сараю.       Забежав внутрь, девушка осмотрелась в поисках укрытия, и, обнаружив старый шкаф с щелями, не раздумывая втолкнула в него младшую сестру.       — Эми, сиди тихо, пожалуйста. Я отвлеку их внимание, а ты, как появится возможность, тихонько выходи и… — Минако вздрогнула и обернулась на приближающиеся шаги. — выбирайся через вон то окно. И беги! Слышишь, Эми? Не плачь! Успокойся! Верь в своего Хранителя! Рю защитит тебя!       На этих словах она отвернулась от шкафа и схватила первое, что попалось под руку: длинные вилы. В сарай вошли трое…       От всего увиденного далее двенадцатилетняя Эми Канеко чуть не лишилась рассудка. Девочка ясно видела, как один из мужчин подходит и вырывает вилы из рук хрупкой девушки, а после бьет по лицу наотмашь с такой силой, что у бедной Минако вся правая сторона лица за секунду превратилась в сплошное кровавое месиво. Двое других грубо толкнули потерявшую ориентацию девушку на старый стол животом вниз. Вот на земляной пол лодочного сарая полетели тряпки, что когда-то были красивым домашним платьем. Тот, что нанес чудовищный удар по лицу, вальяжно ставит колено между ног и не спеша расстегивает штаны. Минако истошно вопит, брыкается и рычит, будто раненый зверь. Зверь?! Зверь вовсе не она, а то дикое и уродливое существо, что сейчас сжимает нежные девичьи бедра в грязных и омерзительных лапах. Звери и твари те, кто силой удерживают руки беспомощной молоденькой девчонки! Они наслаждаются ее криками и судорожным дыханием, ее дрожью и угрозами. Им приносит блаженство вид истерзанного голого тела, им нравится вселять в нее смертельный ужас. Истошный рёв Минако вдруг сменяется беззвучием. Она уставилась огромными глазами в стену и замерла: в чистом и непорочном разуме, совсем еще девчонки, никак не могло уложиться все то, что с ней сейчас происходит. А ублюдок уже смакует ощущение своего первенства. Он судорожно и нервно дергается в хрупком, еще совсем детском теле, и с особым садизмом размазывает пальцами кровь, стекающую по внутренней стороне женских бедер. Каждый толчок для него — сладкая нега, а для нее — шаг в пропасть.       Эми ладошками закрыла уши и со всей силы сомкнула веки. Боже! Сколько боли сейчас в ее душе! Эта боль и страх черной жижей топят все хорошее, что есть в ребенке. Она захлебывается и тонет, не просит о помощи, потому что знает — никто не поможет! Она одна! Одна против этих монстров!       А в это время, первый мучитель сменился вторым, а затем и третьим.       «Эми! Открой дверь и беги! Беги, слышишь?! Давай же, ну! Я помогу тебе! Выпусти меня, прошу, Дитя!» — басистый рык в голове привел в чувство, и девочка, даже не думая о последствиях, ногой толкнула дверь шкафа и стрелой промчалась мимо мужчин.       Выскочив на улицу огляделась и, заметив пирс, побежала к нему. Сзади послышались шумные шаги и уродливый смех, а затем кто-то грубо схватил за плечо и придавил к земле тяжелым телом. Эми почувствовала тошнотворный запах крови, металла и пота. Мир для ребенка замер: она ощутила требовательные руки на своем животе, бедрах и ягодицах. Они сминали тонкую детскую кожу до кровоподтеков, а глумливый голос шептал похабные вещи в самое ухо, опаляя смрадным, горячим дыханием шею. Неожиданно грудь взорвалась испепеляющей болью и чудовищным холодом. В голове раздался яростный, громогласный рык Хранителя, а мучитель покрылся льдом, а затем вовсе рассыпался на миллиарды ледяных песчинок.       Когда вскочила на ноги и замерла в судорожной попытке восстановить сбившееся дыхание, заметила очередного преследователя. Сорвалась с места и побежала по дощатому пирсу. Достигнув его края, девочка, не думая ни секунды, прыгнула в воду, сломав своим телом тонкий словно бумажный лед. Холодная вода встретила острыми иглами, впивающимися в кожу. Совсем невесомое тело Эми уверенно шло ко дну.       Драконье сердце разрывалось от злости, обиды и горечи. Какой из него Хранитель, если он не может защитить собственное дитя?       «Эми, все будет хорошо. Я спасу тебя. Верь мне, прошу» — последнее, что услышала Эми, прежде чем холод и тьма окончательно поглотили ее.