Исцели мое сердце

      Мир шиноби — прекрасен и жесток. Он как бесконечно огромное полотно, расписанное непохожими друг на друга красками. И каждое поколение вносит свою лепту в полноценность картины. Иногда замазывает толстым слоем ошибки прошлого, а порой надрывает потрепанный холст и создает нечто новое.       Находятся и те, кто со священным трепетом в груди, исполняют мечты предков.       Не всегда невинными способами.       И нельзя их винить, ведь цена мира высока, а рассчитаться могут далеко не все.       Клан Хатаке стал тем самым исключением, и не понятно, что именно послужило причиной: божественное предназначение или нелепая череда случайностей.       Но одно можно сказать наверняка: судьба Хатаке написана кровью. На долгие столетия вперед.       Старший сын Шестого Хокаге — самое очевидное тому доказательство. Сакумо рос сложным ребенком. И нет! Он вовсе не докучал родителям шалостями и непослушанием. Напротив, с самого детства доказывал свою гениальность и прирожденный талант. С восхищением смотрел на отца и гордился дедом. Старался брать с них пример.       Сакумо любил шелест страниц новых учебников. Приятный холод куная и шершавую рукоять кланового клинка. Наслаждался волнующей тяжестью в теле после выматывающей тренировки с отцом. И, конечно, внук Белого Клыка обожал свою мать. Настолько преданной и чистой любовью, что иногда становится страшно.       Страшно?       Да.       А еще больно и невыносимо тоскливо. Ведь именно та самая любовь стала причиной смерти сотен людей, которые по своей непредусмотрительности посмели нанести оскорбление Эми Хатаке.       Сакумо сложный ребенок. Ребенок, который стал взрослым слишком рано. И дело не в обстоятельствах, нет. Просто он так решил.       Пройдут года, и Какаши Хатаке потребуется неимоверное количество сил, чтобы суметь направить сына на правильный путь. Уберечь от опрометчивых ошибок. И, знаете, у него получится. Во всяком случае, Сын Белого Клыка хочет верить, что «получилось».       Сакумо — прирожденный лидер, отличный друг и замечательный старший брат. Правда, многие будут шептать о нем: сын из него получится так себе. Но парень не обижается. Да и зачем? Он и сам все знает.       Цель — штука непростая и очень-очень важная. Если уж выбрал, то иди до конца.       Сакумо Хатаке станет тем самым человеком, который однажды уничтожит преступную организацию «Черный Дым». Вырежет подчистую. Сожжет и разнесет по кирпичам. Каждый из многочисленных гарнизонов.       Он сумеет закончить дело, когда-то давно начатое его отцом.       Жесткий нрав и непоколебимая решительность сделают из внука Белого Клыка жестокого, но абсолютно справедливого правителя. Его имя будут произносить вполголоса не из-за первобытного страха, а из безграничного уважения.       Сакумо Хатаке — сын Легендарного Копирующего Ниндзя Конохи и внук Белого Клыка — в будущем станет одним из сильнейших Каге — Восьмым Хокаге.       Он прославит клан на весь мир шиноби, вознесет имена отца и деда до священного трепета простых граждан. И никогда не остановится: будет бросаться в самую гущу сражений, мужественно выживать в кровавых побоищах, а потом… устанавливать мир, подкрепляя законами и правосудием. И горе тому, кто возомнит себя выше Фемиды: Сакумо никогда не научится прощать.       В один из холодных зимних дней, когда в Конохе шел удивительно крупный снег, Эми подарила Какаши второго ребенка.       Такеши Хатаке — скромный и улыбчивый мальчишка, как две капли воды похожий на старшего брата и отца. Впрочем, чего еще можно ожидать от наследия Шестого Хокаге? И если Сакумо олицетворяет всю тьму души своего отца, то Такеши — нежный свет. Такой горячий и яркий, что хочется прищуриться, лишь бы не ослепнуть от его мощи.       Наверное, Боги смилостивились — так говорила Эми, когда в глухой ночи обнимала своего любимого мужа. И он соглашался, глядя на то, как тепло улыбается его младший сын.       Такеши — полная противоположность Сакумо. Безгранично добрый и мягкий нрав не раз сыграют с ним в злую шутку, но парень не унывает: смеется звонко, задорно так и, кажется, может простить и понять кого угодно. А еще поддержать и оправдать, вдохновить и вселить ту самую пресловутую надежду, в которой так отчаянно нуждаются все шиноби до одного.       Такеши не любил сражения. До тошноты ненавидел запах крови. А призывный блеск вычищенного оружия не трогал его доброе сердце.       И тому есть причина.       Просто младший сын Шестого знает: из любой битвы он выйдет победителем.       Вот только… почему этот вкус первенства не приносит счастья? Почему запах крови и убийства настолько осточертели веселому и светлому человеку? Человеку, который рожден быть воином?       Шиноби не может отказаться от кровопролития. Не может быть пацифистом. Сакумо — яркий тому пример.       У Такеши много секретов, которые он тщательно прячет за беззаботными темно-серыми глазами и ободряющей улыбкой.       А самый страшный из них — его Хранитель.       Тот день, когда младший сын Какаши призвал Покровителя, Сакумо не забудет никогда, потому что едва не умер тогда.       А все началось с обычной тренировки: отработка рукопашного боя, элементарные навыки ниндзюцу и многое другое. Сакумо, действительно, очень хороший старший брат, но даже он не сумел заметить странные изменения, которые преследовали Такеши на протяжении пяти месяцев.       Но потом: семилетний ребенок страшно завопил, отчаянно сжав ручонками голову, а пространство вокруг взорвалось мистической чернотой. Такой ужасающей и демонической, что захотелось моргнуть пару раз, проверяя, а не сон ли это? Густой мрак еще не успел развеяться, а Сакумо уже пришлось стремительно уворачиваться от града смертоносных атак отвратительного существа, до невероятного напоминающего собой монстра из сказок для детей. И если бы не уникальная скорость Райдена, старший сын Шестого нелепо погиб бы в тот день.       Такеши и был тем самым чудовищем, что едва не забрало жизнь родного брата.       Знаете, мир шиноби — прекрасен и жесток. Кому-то везет, а кому-то нет. Вот Боги и наказали ребенка, который меньше всего заслужил подобного ужаса.       Природная доброта и безграничная любовь ко всему живому обернулись сладкой приманкой для злой и алчной ведьмы из затерянной вселенной.       Она носит скверное имя — Чинецу.       Она — убийца и душегубица. Каким-то невероятным образом воспользовалась открытостью и простодушием семилетнего ребенка и напросилась ему в Хранители. Точнее жестоко обманула, нашептав на ухо высокие и возвышенные речи о мире и любви.       Чинецу влюбилась в бескорыстную душу Такеши, а получив отказ следовать ее учению, самодовольно прокляла ребенка.       Казалось бы, в чем сложность? Повелитель Северных Земель — Тамоцу — один из сильнейших Хранителей в истории клана Канеко обладает почти безграничной мощью и может убить опасную ведьму. Да вот незадача: Чинецу хитрее любого даже самого изворотливого демона. Она ловко спряталась глубоко в подсознании маленького мальчика и раскинула свои черные сети, подобно ядовитому пауку. И избавиться от нее, не навредив Такеши, оказалось банально невозможно.       Эми долго тогда плакала. Надрывно, отчаянно. Умоляла Рю придумать способ помочь ребенку, но любая попытка оборачивалась крахом. А Какаши вообще не знал, что предпринять. Изучал старые свитки, посылал за помощью в другие селения. И курил очень много.       Со временем они смирились, а Такеши запретил себе использовать силу Хранителя. Научился жить без него. Ведь недаром он сын Легендарного Копирующего Ниндзя — гениальностью обладал не меньше старшего брата.       Но из каждого правила Вы обязательно найдете исключения: порой наступали моменты, когда на чаше весов лежали жизни близких людей и благополучие деревни. Вот тогда-то Такеши и выпускал страшную ведьму из клетки собственного подсознания.       Каждый такой раз — слезы младшего сына Какаши. Его неугасаемое чувство вины и ненависть к самому себе.       Такеши ненавидел своего Хранителя.       Такеши ненавидел себя.       Ливень нарастал: земля размокла и превратилась в скользкую жижу. Одежда неприятно липла к телу. Сакумо зацепился взглядом за темные струйки у своих ног: глубокая рана на бедре щедро кровила, с каждой каплей приближая его к фатальному концу.       Он встретил свое двадцатилетие на разведывательной миссии. Точнее это отец обозначил задание именно так, строго дав понять сыну, что от него требуется только проследить за отрядом нукенинов и выяснить, где находится южный гарнизон Черного Дыма. Седьмой Хокаге одобрил и поддержал.       Сакумо ухмыльнулся, придавив рану ладонью. Под боком ощетинился и зашипел Райден.       Отец опять будет недоволен. Зайдется поучительной речью о том, что никогда нельзя недооценивать врага. Какими бы гениальными способностями ты не обладал, всегда думай наперед. Лишь в этом случае ты не только выполнишь миссию, но и вернешься домой.       Вернется ли Сакумо?       Наверное, нет.       Заберет у отца возможность всыпать ему по самое «не хочу».       Райден огляделся по сторонам и пересчитал врагов: тридцать семь. И это после их тщательно проведенной атаки. Да уж… Огромный отряд им попался. Если они выживут, это последует хорошим уроком для его нерадивого подопечного, которого и пацаном-то уже не назовешь.       — Не сдавайся, — прорычал Райден, грубо ткнувшись мордой в спину парня. — Я рядом.       — Разумеется.       Нукенины подобрались и ринулись в бой. Топтали землю тяжелыми сапогами, взмахивали оружием и воинственно кричали. А Сакумо оскалился, как дикий пес, взбодрившись рёвом Райдена, и бросился навстречу.       Попросил прощение у матери.       Попрощался с отцом.       Но… откуда-то сзади неожиданно выскочил мощный разряд шаровой молнии, подняв столпы грязи и убив нескольких преступников за раз.       Наступила тишина. Только гул ливня нарастал. А нукенины вопросительно застыли и удивленно осмотрелись, пытаясь выяснить: неужели к врагу пришла подмога?       И не ошиблись.       Из густого леса на опушку, что невольно стала местом столкновения Сакумо и отряда Черного Дыма, вышел молодой юноша. Густая копна торчащих во все стороны серебряных волос указывала на его родство с Шестым Хокаге.       — Я знал, что ты придешь, — старший сын Какаши даже не обернулся. — Рад тебя видеть, Такеши.       — Нетрудно было догадаться, что ты обязательно наломаешь дров. За тобой глаз да глаз нужен, братик, — парень улыбнулся: тепло и нежно. Такеши всегда улыбался именно так. По-другому просто не умел. — Отец будет зол на тебя.       — Это он тебя послал? — Сакумо скептически изогнул бровь и с облегчением навалился на брата, раздраженно выругавшись, когда случайно задел раненое бедро.       — Нет, конечно. Если бы папа узнал, то пришел бы сюда лично, — он протянул тщательно приготовленную аптечку и не сдержал раздосадованного вздоха, стоило только заметить серьезность полученных Сакумо увечий. — А потом бы надрал твой тощий зад! Как ты это, собственно, и заслуживаешь!       — Для пятнадцатилетнего мальчишки ты слишком дерзкий, тебе не кажется?       — Возможно, — Такеши вмиг сделался серьезным и каким-то отстраненным. А потом шагнул вперед и прошептал, не оборачиваясь. — Уходи отсюда.       Больше слов не требовалось. Ни единого чертового слова.       Сакумо неуклюже попятился и медленно пошел прочь. Туда — в глубину леса. Туда, где демонический монстр по имени Такеши его не достанет.       — Эй, ты! Сопляк! — из толпы раздался осуждающий выкрик. — Убегаешь, поджав хвост?       — Прости, я не разговариваю с покойниками, — старший сын Шестого махнул рукой и непоколебимо продолжил путь.       — Стоять! — тройка самых активных бросилась вдогонку, но неожиданно ужасающе-злая чакра буквально вбила их в размокшую землю. Они так и застыли: широко распахнув недоумевающие глаза.       — Я… хочу заранее извиниться, — тихий голос парня, что являлся источником демонической энергии, раздался совсем беззвучно. Почти шепотом. — Мне, правда, очень жаль.       Небо вдруг почернело, а ливень превратился в сплошную стену ледяной воды. Сквозь эту непроницаемую завесу виднелась фигура Такеши. Он стоял, низко опустив голову. По красивому лицу бежали прозрачные капли, но откуда нукенины могли знать, что это вовсе не следы беснующейся непогоды, а самые настоящие горькие слезы?       Такеши всегда плакал в такие моменты. Конечно, когда-то в будущем он искоренит в себе эту совсем несолидную черту. Но пока ему только пятнадцать лет, а его добрейшее сердце еще не смирилось с тем, что страшный монстр из детских сказок — он сам.       — Чинецу, проснись, — короткая фраза утонула в гуле ливня, не позволив нукенинам разобрать ни слова. Да и зачем им знать?       Такеши почувствовал, как по черепной коробке прокатился мелодичный женский смех. Возможно, ее голос даже красив. Но младший сын Какаши до дрожи в руках ненавидит этот звук.       «Скучал по мне, мой малыш?» — ехидное, но — о, Боги! — почти ласковое обращение вызвало волну первобытной ярости в душе. — «Кто тут у нас? А-а-а… глупые людишки. Что ж, Такеши, милый, давай немного поиграем?»       Такеши заскрипел зубами. До боли сжал кулаки и крепко-крепко зажмурился, покорно ощущая, как меняется его тело. Как беспросветный мрак пожирает его душу, а демоническая злость истязает сердце.       Простите меня.       Пожалуйста, простите!       Секунда. Две. Три.       И вот перед нукенинами предстало само исчадие ада: уродливый демон, отдаленно напоминающий человека, жадно вглядывается в добычу, будто решает, кого сожрать первым. Мощные плечи и такая же мощная спина украшены кривыми шипами.       Он весь черный.       Он — есть тьма Преисподней. Поглядите: даже в груди не угасает проклятое пожарище.       Огненные дыры вместо глаз и витиеватые рога. И пасть, усеянная сотнями ядовитых зубов, что скрывается под обманчивой гладкостью чешуи.       Сознание потухло, словно никогда и не существовало. Сейчас Такеши не принадлежит себе: он поглощен проклятием ведьмы Чинецу.       — Что ты за тварь такая?! — один из противников уронил катану и судорожно прикрыл рот ладонью, совсем как девчонка. Его можно понять и даже похвалить, ведь были и те, кто терял рассудок, лишь единожды заглянув в глаза демона.       А потом резкий рывок вперед и ополоумевший крик нукенина, приглушаемый звуком разрываемой плоти. Визги и почти детский плач. Реки крови выходят из берегов, неумолимо затопляя собой небо, что кажется будто еще немного и сама луна станет багровой.       Все закончится быстро.       Это всегда заканчивается именно так.       Просто Такеши очень сильный и умелый убийца.       Жаль только он не принадлежит себе…       Он очнется совсем скоро, обнаружив себя посреди порванных в клочья тел. В десятый раз попросит прощение у убитых им людей. Загонит хитрую ведьму в клетку подсознания и обессилено выдохнет.       Догонит старшего брата.       Натянет на лицо ободряющую улыбку и отпустит очередную глупую шутку.       Возненавидит себя. В который раз.       Черное и белое — так говорили про сыновей Шестого Хокаге. Вот только Такеши стискивал зубы до хруста в челюстях, когда слышал эти слова. Ведь мало кто знает, какую страшную тайну он хранит.       А Сакумо знал. На своей собственной шкуре проверил. А потом принял очередное решение, которому будет следовать до последнего дня: черный секрет семьи Хатаке они заберут собой в могилу, а если найдутся прозорливые глупцы, сующие длинный нос куда не следует, от них нужно избавиться.       Этот кровавый обет Сакумо будет соблюдать непоколебимо и крайне ответственно. Иначе младший брат привлечет к своей персоне слишком много внимания и превратится в оружие массового поражения Страны Огня. А использовать Такеши, как цепное животное, Сакумо никому не позволит.       А Какаши будет понимающе кивать и с каменным лицом читать очередной доклад старшего сына. Ему нечего бояться: Сын Белого Клыка никогда не считал себя святым, да банально хорошим человеком — не считал. И если потребуется нести это кровавое бремя на своих плечах ради собственной семьи — Какаши готов. Вот только Эми обо всем этом ужасе знать необязательно.       Несмотря на горькую участь, Такеши — славный ребенок. Очень светлый и открытый. Бесконечно ласковый и дружелюбный. Он станет правой рукой Восьмого Хокаге и главным его советником, наверное, потому что всегда считал, что жесткий нрав Сакумо необходимо держать в узде.       Этот баланс таких разных темпераментов однажды приведет Страну Огня к неоспоримому величию.       В разгар нежной весны в Конохе всегда цветет и благоухает. В один из таких воздушных дней в семье Хатаке случилось пополнение.       Хана — ворвалась в их жизнь так неожиданно и внезапно, что поначалу никто не верил в реальность происходящего. Подобно нежному лучу солнца, она озарила жизнь Какаши. А Эми все не могла перестать удивляться: ни с одним ребенком муж не возился с таким искренним трепетом.       Дочь стала ему отдушиной.       Большущие темно-серые глаза и неизменно серебряные волосы — это было уже обыденностью. Настолько, что Эми однажды не выдержала и поддела Какаши: «Такое чувство, будто не я родила всех наших детей, а ты!»       Они долго хохотали тогда, а потом совсем по-дурацки бросались подушками.       Какаши обожал дочь. Воспитав двоих мальчишек, ему было крайне непривычно и ново растить нежную и добрую девочку, но от этого только лучше — будто впервые узнал, что значит стать отцом.       Хана — невероятно послушный и тихий ребенок. Рассудительная и внимательная — она прилежно училась и еще в далеком детстве доказала родителям, что ничуть не хуже старших братьев, которые с первого дня ее рождения возомнили себя главными опекунами. Однако, ругать и отчитывать Хану было запрещено всем кроме Какаши, чем девочка активно пользовалась: всегда бежала к отцу и взахлеб рассказывала о детской несправедливости.       Хана — исключительно «папина дочка». Когда Эми смотрела на свое чадо, то невольно улыбалась: она точная копия отца. От слегка флегматичного взгляда, до природной терпеливости и абсолютного спокойствия. Вот только тьмы в ней не было. Ни капли. Зато клановую преданность Хатаке девочка унаследовала больше всех.       — Папа! Я больше так не могу! — пятилетняя Хана раздраженно топнула ножкой и уткнулась носом в рукав отца, с жадностью втянув носом воздух.       — Что случилось? — Какаши присел рядом с дочерью и мягко погладил ее по голове.       — Воняет! Страшно воняет, понимаешь?! — девочка замахала руками, словно пыталась указать на все и сразу.       Мужчина нахмурился и задумчиво огляделся по сторонам: ярмарка в самом разгаре. Повсюду снуют туда-сюда люди, переходя от лавки к лавке. Совсем рядом пронеслась толпа ребятишек, держа в руках палочки с жареным кальмаром, отчего Хана протяжно запищала и запрыгала на месте от возмущения.       Тут-то Какаши и догадался: завет клана Канеко говорит о том, что дети, рожденные от них, имеют уникальные и всегда разные способности. Никогда не угадаешь, когда и главное как проявит себя талант. Видимо дочь унаследовала от отца редкий дар высокого обоняния, вот только усиленный раз в десять.       Где-то в груди разлилась волнительная гордость вперемешку с радостью.       Мужчина взял ребенка на руки и улыбнулся одними глазами, заботливо заправив за ухо выбившуюся из высокого хвоста прядь серебристых волос:       — Мы решим эту проблему, — ловко уворачиваясь в толпе, Какаши медленно побрел в сторону специализированного магазина с редкими тканями, из которых обычно шьют особое снаряжение ниндзя. — Хана, тебе нравится моя маска?       — Хочешь подарить ее мне? — девочка ткнула пальчиком в щеку отца, заставив его забавно фыркнуть.       — Боюсь, что она тебе будет слегка великовата, — завидев грусть в темно-серых глазах дочери, Какаши поспешил исправить ситуацию. — Мы закажем тебе собственную.       — Правда-правда?       — Конечно. Смотри: почти пришли. Какого цвета маску ты хочешь?       — Как у папы!       И Какаши опять не смог сдержать улыбки. А потом подумал, что он, пожалуй, самый счастливый человек на планете.       С пяти лет Хана Хатаке носит темно-синюю маску, точно такую же, как у отца. Хоть она и любит повторять, что это — вынужденная необходимость, но в глубине души отчаянно желает походить на Какаши.       Потому, что отец — ее солнце. Самый родной и важный человек в жизни.       И нет, Хана всем сердцем любит маму, но чувствует священное единение только находясь рядом с отцом.       Их связь настолько велика, что однажды, когда девочка впервые увидела, как Какаши призывает стаю нинкенов, она вдохновилась и…       …обрела Хранителя!       Араши — хозяин племени Черного Зверя и вожак стаи. Араши, чье имя означает сильное слово «буря», очень мудрый и опытный воин, проживший в своем мире довольно большой срок.       Он — огромный черный волк с целой россыпью глубоких шрамов на широкой морде. С первого контакта Хана поняла: её Хранитель самый верный и добрый друг, который никогда не бросит. Их уровень синхронизации приближался к космическим цифрам, и девочка могла призывать Араши на регулярной основе, как и ее старший брат.       Покровитель находился рядом почти круглосуточно: Хана засыпала, уткнувшись лицом в угольно-черную шерсть, и просыпалась в объятиях опасно-сильных лап. Разве что на уроках в академии ниндзя сидела в одиночестве. И такая близость породила вполне безобидные слухи среди горожан: люди думали, дочь Шестого в юном возрасте обрела нинкена. А Араши лишь закатывал глаза и снисходительно отмалчивался.       Он вообще говорил редко, как и сама Хана. Обучал девочку своим особым техникам следопыта и Стилю Ветра. И очень-очень ее любил.       Так она и выросла — с одной стороны ее опекал Хранитель, а с другой — отец.       Какаши нравился вождь Черного Зверя. Они могли ночи напролет сидеть на балконе и обсуждать разные вещи, а иногда и молчать в обоюдной тишине. Находили друг в друге много общего, словно были знакомы всю жизнь.       Но в мире шиноби обязательно случаются трагедии, особенно, если ты из клана Хатаке.       И здесь возникает вопрос: сломаешься или найдешь в себе силы двигаться дальше?..       Таких ночей принято бояться: небо кажется особенно высоким, а звезды будто замерзли и погибли. Тишина. Даже ветер не шелестит молодой листвой вековых деревьев. Лесные звери затаились, словно перед лютой бурей.       Когда Хане шел четырнадцатый год, Седьмой Хокаге доверил ей миссию. Она ничем не выделялась из десятков других, блестяще выполненных ранее, и представляла собой визит в мирную деревушку и помощь ее жителям. С недавних пор людям докучала кучка мелких бандитов, которые воровали скот и громили амбары.       Ничего особенного. Обычное задание.       Хана думала, что управится за пару дней, а когда вернется домой, обязательно вытащит отца в их любимое кафе, где подают самое вкусное мороженное в Конохе.       Но, очевидно, ее планам сбыться не суждено.       Потому что сейчас дочь Шестого крепко вцепилась пальцами в шею Хранителя, который на огромной скорости уносил свою подопечную прочь от опасности.       Это была ловушка. Какаши не зря волновался, когда провожал дочь на задание. Наверное, что-то предчувствовал. Но она, как обычно, улыбалась в плотную тканевую маску и обнимала на прощание. Говорила утешающие слова и клялась, что скоро вернется.       — Держись крепче! — Араши зарычал, обнажая зубастую пасть, и увернулся от летящего сюрикена.       Отряд, что истязал деревню, находившуюся под опекой Скрытого Листа, являлся частью Черного Дыма. Организация давно прознала, что Сакумо и Какаши Хатаке развернули в ее отношении охоту. Именно поэтому лидер группировки пошел на отчаянный и очень хитрый шаг: если уничтожить Хану, это нанесет неизгладимый урон его оппонентам.       А потом все было просто.       Девчонка попалась, а ее боевого опыта банально не хватило, чтобы справиться с внушительным отрядом хорошо обученных мужчин.       Огненный шар устремился к Араши, опаляя деревья вокруг и поджигая сухостой. Наверное, это печальное совпадение: лето выдалось жарким, а солнце безжалостно высушило растительность. Потребовалось всего нескольких минут, чтобы густой лес вспыхнул пожарищем. Едкий дым саднил горло и мешал сделать вдох, глаза беспощадно слезились так, что картинки перед глазами плыли мутными разводами. Хана закашлялась и рефлекторно поправила темно-синюю маску, но неожиданно Хранитель сбавил бег, а потом и вовсе остановился, сбрасывая девушку на землю.       — Араши, что… — она испуганно обернулась, а когда внимательные темно-серые глаза выцепили сквозь плотную дымовую завесу мелькающие и неумолимо приближающиеся фигуры, сердце зашлось в бешенном ритме.       — Уходи скорее, — Хранитель нетерпеливо толкнул твердой головой дочь Шестого, мысленно молясь, чтобы она не стала с ним спорить.       — Что?! Ты в своем уме? — она беспомощно всплеснула руками, а потом схватила Араши за загривок, пытаясь потянуть его в чащу, чтобы вместе продолжить отступление. Но вожак не сдвинулся с места. Посмотрел на девушку как-то слишком решительно и отшатнулся.       — Хана… Ты же сама понимаешь, что нам не уйти, — только благодаря огромному жизненному опыту, Араши не вздрогнул, когда на нежном девичьем лице отразился шок и лютая, абсолютно пожирающая боль. Она так и застыла: неверяще хлопая пушистыми ресницами. Не двигалась. Отказывалась принимать фатальный исход. — Я задержу их. Беги. Немедленно!       — Нет! Я не брошу тебя! — Хана будто отмерла: вцепилась пальцами в угольно-черную шерсть и упрямо потянула в сторону, уже не обращая внимания на льющиеся слезы, что впитывались в маску и противно щипали лицо. — Мы справимся! Еще немного! Пожалуйста, Араши…       — Я поклялся защищать тебя. Самому себе поклялся и твоему отцу! Неужели ты хочешь, чтобы я запятнал свою честь?       — К черту твою честь, Араши! Я не позволю тебе погибнуть!       — Хана, когда-нибудь ты поймешь меня, — он все же позволил себе слабость: подошел поближе и прижался лбом к щеке, скрытой маской. Вдохнул полной грудью, словно пытался напоследок лучше запомнить запах дорогого сердцу человека. — Уходи, пожалуйста. Я прошу тебя.       — Араши…       Откуда-то сбоку выскочил ниндзя и на ходу сложил печати:       — Стиль Земли: Земляная Глыба!       Словно в замедленной съемке Хана видела, как большой черный камень устремился к ним. Как позади рухнуло сгоревшее дерево, отрезав путь к отступлению, а метрах в десяти уже отчетливо показались высокие фигуры шиноби. Хранитель не растерялся: взревел и раскрошил глыбу Стихией Ветра, а потом плотным воздушным потоком расчистил небольшой лаз меж пылающих стволов. Грубо сомкнул смертоносные клыки на боевом жилете Ханы и отшвырнул.       — Араши! — ее крик поглотил треск ломающихся деревьев. Пожар бесчинствовал: уничтожал все живое на своем пути. Превращал в пепел, который оседал на темной маске Ханы.       Она звала Хранителя и молила Богов смилостивиться. Позволить им побыть вместе хоть еще немного!       Но разъяренное рычание зверя и выкрики подоспевших нукенинов забрали последнюю надежду. Разбили ее нежное сердце на миллион частей, а потом раскрошили прахом.       Хана давилась этими осколками вперемешку со слезами отчаяния и собственной беспомощности. А потом обессилено поднялась с горячей земли и понеслась прочь, почти инстинктивно уворачиваясь от обжигающих языков пламени.       Дым уже не забивал легкие. Глаза перестали слезиться. Горькие капли высохли, как покинутый людьми родник.       А Хана бежала. И лишь яростный рык Араши звенел в голове.       Он беспощадно вцепился клыками в глотку одного из нукенинов, выпуская литры крови. Она забрызгала его угольную шерсть, попала на раскаленные стволы деревьев и зашипела, сворачиваясь в зловонную жижу. Сбоку блеснула катана, но Араши ловко увернулся и отпрыгнул подальше. Сконцентрировался на чакре и атаковал режущим порывом ветра.       Если бы непосвященный оказался в ту ночь на месте жестокой битвы Хранителя и отряда Черного Дыма, то непременно подумал, что это — ад.       Даже не преддверие.       Воистину — чистая Преисподняя.       Жар пожара лизал трупы людей, превращая в обугленные головешки. И только Араши был несломлен: все так же мужественно отражал атаки, тщательно следя, чтобы ни одна живая душа не проскользнула вслед за Ханой.       Он не выпустит их отсюда.       Сгорит вместе с ними.       Видимо нукенины осознали всю тяжесть положения, потому как отступили на просторную поляну, окруженную плотной стеной огня. Невинная опушка обратилась алтарем противостояния алчности преступников и безграничной преданности зверя, который защищал свою нежную девочку.       Веселые темно-серые глаза, жесткие и такие длинные серебряные волосы, скромная улыбка, что неизменно прячется за плотной маской — Араши подавился этим священным образом. Вдохнул полной грудью и ощетинился, обнажая дикий оскал. Встретился лицом к лицу с врагами, с удовольствием заметив нотки страха, что излучали потрепанные пожаром нукенины.       А им было жутко. Раненый зверь опаснее вдвойне. Особенно, если это обезумевший от любви Хранитель.       — Вы все сдохните здесь, — злое рычание прокатилось по поляне и провалилось в нутре нукенинов, вселяя ужас и подрывая самоконтроль. — Проклинайте тот день, когда осмелились поднять меч на дочь Хатаке!       — Ты поплатишься за свою самоуверенность! — крупный ниндзя, очевидно являющийся капитаном отряда, вышел вперед и дерзко взмахнул катаной. — Можешь трепаться сколько влезет, но сути это не меняет: ты всего лишь загнанный в угол цепной пёс!       — Я заставлю тебя выблевать свои слова вместе с грязной кровью, ублюдок, — Араши не кричал, но в его низком тембре отразилась смертоносная истина, будто он уже давно знал, чем закончится сегодняшняя битва. Битва — не на жизнь, а на смерть. — Запретная Техника: Призыв Волчьей Стаи!       И прежде чем нукенины успели удивиться, местность озарилась слабым белым свечением, а земля вспыхнула неведомыми этому миру рунами. Воздух завибрировал, потревоженный немыслимым количеством чакры, и взорвался.       А через мгновение перед отрядом людей предстала стая огромных волков, каждый из которых смотрел на своих жертв неистово гневным взглядом. Они скалились и рычали, иногда вспахивая прожженную землю когтистыми лапами, выгибали мощные спины.       — Вождь, мы знали, что этот день наступит, — особенно крупный самец подошел к Араши и почтительно склонил голову.       Хранитель оглядел своих воинов и злобно щелкнул зубами. Его величественный голос гулким эхом оживил поляну, вселяя в сердца волков почти святой трепет вперемешку с готовностью действовать:       — Сегодня мы примем смерть во имя той, кто сумел разглядеть в наших черных душах свет! И пусть крики врагов не тронут ваш разум, а воля останется нерушимой! Пусть раны не смеют подорвать веру ибо мужество племени Черного Зверя никогда не померкнет!       Громогласный рык вспорол воздух, а чакра Стихии Ветра взбунтовалась и осела на могучие тела волков. Они подорвались с места и смертоносной лавиной бросились на встречу судьбе.       Араши знал, что не выживет. Знал, что каким бы великим опытом не обладал, противники задавят численностью. Но несмотря на предрешенный финал, вожак непоколебимо вел свою стаю в бой, принимая самые тяжелые удары на собственную шкуру.       Те волки, что получали смертельные раны, вспыхивали белым светом и исчезали, возвращаясь в свой мир. Туда, где им помогут. Туда — где в них нуждаются больше всего. Пожалуй, именно это и служило успокоением Араши. Он собирался забрать с собой как можно больше врагов, а уже после и сам отправиться в вечный поток эфира, чтобы оказаться в чертогах Богов. Возможно, с мистической высоты небес он и увидит свою дорогую Хану. Девочку, которой предан всем сердцем.       Когда последняя душа покинула поляну, а истерзанное тело самого стойкого ниндзя накренилось и с тихим хлопком упало на пропитанную кровью землю, Араши пошатнулся: могучая спина усеяна сюрикенами, которые отбрасывали золотистые блики неугасающего пожара.       Лес погибал так же, как и Хранитель. Волк медленно побрел прочь, иногда спотыкаясь и еле сдерживая скулеж. Природа будто благоволила ему: оставила нетронутой узкую тропку, ведущую к скромной речушке. Там — на каменистом берегу — Араши и рухнул.       Угольная шерсть впитала в себя слишком много багровой жидкости, отчего стала неимоверно тяжелой. Широкая грудь могучего существа вздымалась с шумом и едва уловимым хрипом. Ну ничего. Ждать осталось недолго: еще пару минут и он встретится со своими предками, а Хана…       …останется без Хранителя и куска души. Испытает боль утраты в полной мере.       Араши не извиняется, а Хана никогда не простит.       За то, что ушел так рано и погиб, спасая ее.       И, кажется, когда Араши лежал в луже крови на каменистом берегу небольшой речушки, блуждал взглядом по высокому небосводу и ожидал смерти, в его голову закралась осторожная мысль: еще не все потеряно.       Волк полюбил человека и ни разу об этом не пожалел. Иначе не задыхался бы сейчас от тяжелейших ран под раскидистым старым дубом. Не изнывал от желания вновь услышать нежный девичий голос, почувствовать собственническое прикосновение тонких пальцев на густой шерсти.       Дыхание поредело, а сердце все чаще пропускало удары.       Еще мгновение. Еще…       Но неожиданно сознание пронзило острой болью, а потом жгучая агония волной пронеслась по телу зверя, скручивая и вынуждая обессилено рычать, щелкая зубами.       Араши ощутил зов Ханы. И преданно откликнулся.       В ту роковую ночь Хана Хатаке едва не потеряла Хранителя. Но, видимо, Боги пощадили ее: сам того не зная, Араши случайно выжил.       Запретная Техника: Призыв Волчьей Стаи — уникальная способность вождя Черного Зверя, которая подразумевает призыв опытных воинов племени. Она неспроста относится к запрещенным, потому что является своеобразным аналогом Техники Призыва Хранителя, используемой Тамоцу много лет назад. Вот только плата за силу велика, и Рю в свое время сполна поплатился.       И вот, когда весь объем чакры ушел на призыв подчиненных, а Араши готов был принять смерть, сработало запечатывание. Именно это и спасло Хранителя от неминуемой гибели.       Он покинул Хану ровно на два земных года.       Но, как бы странно это не звучало, дочь Шестого не печалилась, напротив, благодарила небо за нелепое стечение обстоятельств. А еще ждала. Страстно, до дрожи в коленках ждала возвращения Араши!       Мир шиноби — прекрасен и жесток. На витиеватом пути судьбы семья Хатаке встретит немало трудностей, но счастливых моментов будет несомненно больше.       Могучая сила Какаши, уютная нежность Эми, абсолютное бесстрашие Сакумо, неугасаемая доброта Такеши, безграничная преданность Ханы — это все делает их едиными.       Они — семья, священные узы которой никогда не порвутся.