***
Тонкое лезвие чуть не выпадает из бледных подрагивающих пальцев. Питер захлебывается в рыданиях, и ему едва удается сдержаться, чтобы не сделать очередной порез слишком глубоким. Он зачарованно смотрит на маленькие капельки крови. Старается не задевать вены, чтобы не допустить летального исхода. Все же Паркер хотел бы умереть героической смертью, а не от потери крови у себя дома. Герои не должны так умирать. Хотя какой он теперь герой… Тихая боль понемногу даёт о себе знать, расплываясь по всему телу. Но едва ли она заглушала боль моральную. Питер облегчённо вздыхает, откидывает голову назад и прислоняется горячей кожей к прохладной плитке стены. Когда же он начал снимать напряжение таким способом? Пожалуй, переломным моментом стал день, когда Питер осознал, что влюблен в своего наставника. И, что еще хуже, влюблен, по всей видимости, безответно. Эти чувства поддерживали в нем жизнь, но одновременно с этим душили надежду. В таких случаях падения слишком часты. И чем выше поднялся, тем больнее падать. Паркер поднялся слишком высоко, а теперь лежит на асфальте рядом со своими разбитыми мечтами, надеждами, планами. Это, безусловно, странно и смущающе — испытывать чувства к мужчине, который скоро разменяет пятый десяток. Паркер боится того момента, когда Старк догадается (а он обязательно догадается) о его чувствах. Он боится, что сломается от презрения и снисхождения, с которыми Энтони будет смотреть на него. И он снова ничего не поймет, даже не даст Питеру шанс. Больно. Несправедливо. Обидно до чертиков, и никакая физическая боль не сможет перекрыть ту, что в душе. Каждый день Питер встречает Тони Старка: на улице, в офисе. Слышит голос мужчины по телефону. Что-то в нем ломается, стоит только увидеть, услышать, почувствовать его где-либо. Паркер чувствует, что ему совсем немного осталось. Он больше не может так. Хоть парень и старается прятать свои чувства, получается не всегда. Он и сам не отдает себе отчет, как подолгу смотрит на Тони, пока тот занят работой — что-то вырисовывает на схемах, конструирует, дорабатывает. А Старк вроде как не замечает взгляда теплых карих глаз человека, который все еще надеется. Больше всего Питера ранят нравоучения. В такие моменты (Старк кричит о вопиющей безответственности и подростковом максимализме, а Паркеру остается только молча краснеть от стыда) парню кажется, что у него никогда не выйдет получить даже уважения мужчины. Ведь Тони никогда его не хвалит, только ругает и грозит раскрыть тёте Мэй. Питеру от этого ещё больнее. Ведь он, как любой нормальный человек, хочет получить признательность и уважение своего, уже не только кумира. А Тони его даже в мстители не берёт, говорит, что мал ещё. А Питер не согласен совершенно, ему шестнадцать, скоро семнадцать будет, глядишь, и совершеннолетним станет. А с ним обращаются как с маленьким ребёнком. Всё это накапливается, заставляет Питера резать себя, чтобы хоть как-то заглушить моральную боль, ведь ни с кем не поговоришь по душам. Нельзя же сказать тёте Мэй: «Я Человек-Паук, а ещё я влюблён в Тони Старка. Круто, да?». Тётя Мэй не поймёт, да ещё и закатит скандал, а потом будет волноваться за Питера, не находить себе места. А он этого не хочет. Так что он заглушает моральную боль физической. Выходит откровенно хреново. Питер — мастер конспирации. Порезы всегда обработаны и заклеены пластырями, а некоторые, которые находятся на видных местах, замазаны тональным кремом. Пока что никто не увидел ни склад лезвий с пластырями, ни тональный крем, ни уж тем более порезы. Хотя скрыть все эти вещи для Питера было мелочью, ведь как-то же он умудрялся скрывать свою настоящую негеройскую личность от Тони Старка на протяжении полугода, а это о многом говорит. Паркер считает себя жалким, слабым, беспомощным, раз уж выбрал такой путь заглушения боли. Правильно говорит Тони, что он ещё не готов к серьёзным заданиям, а уж тем более к тому, чтобы стать мстителем. Ведь герои не режут себя, захлёбываясь слезами. Они всегда на страже порядка мирной жизни.Значит ли это, что он и не герой вовсе?
***
Когда Питер одержал победу над Стервятником, то в глазах Тони юноша увидел гордость и восхищение им. В тот день Паркер был на седьмом небе от счастья. Даже тётя Мэй спросила: «В чём причина твоей радости?». Паркер ответил, что его практика у Старка проходит успешно. В этом ответе была доля правды, но всё-таки победил злодея, да ещё получить похвалу от Старка — намного лучше. В тот день Питер впервые за долгое время не наносил себе увечья.***
— Ты ещё слишком молод, чтобы быть мстителем, — устало говорит Старк после очередной мольбы Питера. — Но я же сумел победить опасного злодея, — гордо произносит Паркер. В его сердце есть ещё надежда на то, что Тони смилуется, наконец, поймёт, что он готов быть мстителем. — А если бы ты умер там, под обвалом? Ты об этом подумал? — в голосе Старка чувствуется волнение, но Питер списывает это на то, что, если с ним что-то случится, то именно Тони придётся отчитываться перед тётей Мэй. — У меня всё было под контролем, — отвечает Паркер, но на последнем слове голос предательски дрожит. У него ничего не было под контролем. Совершенно ничего. Он действительно мог умереть под обломками здания. Но Паркер старается показаться перед Старком как можно более уверенным в своих силах. Получается не очень. Маска актёра трескается, обнажая мягкость и беспомощность. — Ты ещё не готов быть мстителем, — твёрдо отвечает Старк. — Всё, разговор окончен. А у Питера мир на глазах приобретает оттенки серого и теряет остальные цвета.***
От слёз в глазах всё плывёт, поэтому Питер делает порез, не глядя. Выходит так же, как и при более-менее нормальном состоянии юноши. Это и неудивительно, ведь за долгое время Паркер приноровился. Теперь и с закрытыми глазами может наносить себе увечья. Хоть в чём-то молодец… Но Старк… Он определённо не похвалит его за это… Более того, он посчитает Питера психически неуравновешенным и лишит того права быть героем и спасать жизни людей. Ведь кому нужны герои с таким моральным состоянием? А ещё Старк скорее всего прекратит общение с Питером, хотя, наверное, перед этим даст денег на психиатра и расскажет всё тёте Мэй. Если это случится, то юноша окончательно сломается. Хотя куда уж там ещё ломаться, ведь он и так уже сломлен: ни взаимности, ни признательности, ни почётного геройского титула. Только лишь боль, всегда стерильные лезвия и поручения для мальчика на побегушках. Большего Паркер и не достоин. Он разбит, разочарован и не знает, что делать. А еще он очень устал.***
— Закатай рукава, — приказным тоном произносит Старк. От сказанного по телу Питера проходит холод, сердце начинает бешено колотиться в грудной клетке, а руки дрожать, предательски выдавая волнение. «Откуда он узнал?» — проносится в голове Паркера. Неужели тётя Мэй? Нет, он же всегда наносил себе увечья тихо, приглушая всхлипы, когда женщина была или на работе, или смотрела очередной свой сериал, выкрутив громкость на полную. Тётя Мэй не могла узнать об этом. Значит, слежка… — Быстро! — кричит Старк. От этого Питеру становится ещё больше не по себе, но он не может не исполнить приказ, только не в этот раз… Паркер медленно закатывает рукава толстовки, обнажая бледные руки, залепленные многочисленными пластырями. В комнате повисает молчание. Старк смотрит на руки юноши несколько секунд, которые Питеру кажутся слишком долгими и мучительными. Парень уже начинает думать, что сейчас Тони скажет, что заберет костюм. Но этого не происходит… Вместо этого Тони внезапно обнимает Паркера, крепко прижимая к себе. Юноша не верит в происходящее, он неуверенно обхватывает спину мужчины сзади, издаёт тихий всхлип. — Почему ты это делаешь? — тихо спрашивает Тони. По его голосу совсем не скажешь, что он являлся успешным бизнесменом, основателем мстителей и всемирно известным героем. Такой же человек. Уставший, сломленный, не знающий, что ждет его завтра. И есть ли у него это завтра. — Мистер Старк… — голос Питера дрожит. — Я люблю вас, но знаю, что мне ничего не… — слова даются немного трудно, но юноша справляется. Наконец-то, он признаётся в своих чувствах и ему уже совсем плевать на последствия сказанного. Когда Тони разрывает объятия, то Питеру кажется, что всё — конец. Но потом мужчина обхватывает лицо юноши и произносит: — Какой же ты глупый, Питер, — внезапно прерывает его мужчина, а затем невесомо касается губ Паркера своими. Юноше кажется, что это очередной его сон, где всё прекрасно, где нет порезов и нескончаемой боли. Только этот что-то уж сильно затянулся. И все же это реальность, подросток почему-то уверен в этом. Поцелуй выходит лёгким и недолгим, но его оказывается достаточно, чтобы снова возродить мир Питера из руин и заставить того снова парить в небе. Тони снова прижимает юношу к себе. — Пожалуйста, не калечь себя больше, ведь ты мне дорог. Именно из-за этого я и не беру тебя в мстители, ведь боюсь тебя потерять, — говорит Тони, голос мужчины немного дрожит. — Хорошо, — отвечает юноша. И это «хорошо» он точно исполнит.