Лгунишка

      Пятьдесят лет до описываемых событий.       — Яков! Постой или совершишь главную ошибку в своей жизни!       Молодой парень раздражённо сплюнул на белый гравий и продолжил стремительно удаляться от празднично украшенного особняка. Даже не повернув головы, он прошипел:       — А если останусь, то буду посмешищем до конца жизни. Разве вы не понимаете, учитель, что я не смогу заставить себя вернуться? — расстегнув давящий на шею воротник, он добавил: — И не хочу!       — Яков, однако же твой брат не сказал ни слова неправды! Ты действительно слишком резок и несдержан для фехтования.       — И это послужило поводом преподносить мою шпагу шестилетнему Александру в качестве рождественского подарка со словами, что уже сейчас ему она пригодится куда больше, нежели мне?       О, пусть все слова брата верны, пусть он и не станет лучшим или хотя бы сносным фехтовальщиком, но он откроет такую школу, которая выпустит десятки, сотни идеально выученных молодых людей!       Эта идея не давала покоя двадцатилетнему дворянину Якову Фельцману уже долгое время, а сегодняшнее происшествие на семейном празднике и вовсе убедило в правильности принятого решения. Пусть он и не мастер шпаги как отец или брат, но зато, словно благодаря некоему волшебному дару, чувствует выгоду, людей, которые могут быть ему полезны, возможные провалы и неправильно подобранное время. И поэтому он снимет со счета все принадлежащие ему деньги и поедет во Францию с целью основать закрытый пансион для мальчиков, которых будут обучать всему необходимому лучшие учителя мира. Основной его целью, конечно, станет воспитание превосходных фехтовальщиков, но, очевидно, что не только профессиональные мастера шпаги выйдут из его школы, но и искусные убийцы, палачи, солдаты и мастера пыток. Однако что же может быть интереснее воспитания личности, отличной от всех остальных?       С собой Яков возьмёт лишь одного человека — подругу детства, Лилию Барановскую, характер которой в точности повторяет его собственный, но с поправкой на то, что Лилия, воспитанная в строгости, является человеком ещё более жёстким и беспринципным, нежели сам Яков.       — Яков!       — Я пришлю вам письмо с приглашением преподавать в моем пансионе, учитель. Берегите себя!       — И ты, гордый мальчишка.       Сухой и жилистый, словно кожаный ремень, мужчина проводил ученика холодным взглядом прищуренных глаз и ещё сильнее нахмурился: он ни на секунду не верил, что Яков действительно откроет пансион, однако всем сердцем желал тому удачи.

***

      Два месяца до описываемых событий.       Яков Фельцман, ректор пансиона Сворд, что находится в западной части Англии, разговаривал с секретарём о новом наборе мальчиков и юношей, обсуждая самых любопытных из них:       — Отабек Алтын, шестнадцать лет. Мать долгое время лгала о его проблемах с ногой, чтобы сына не отдали в нашу школу. Сами понимаете, господин, женщины… — мужчина коротко фыркнул и продолжил: — Однако недавно всё вскрылось, и отец, не тратя более времени, выслал нам прошение о принятии сына. По характеру Отабек абсолютно хладнокровный, спокойный и уравновешенный. Тело сильное уже сейчас, но не гибкое и податливое, из какого можно вылепить искусного фехтовальщика.       — Потенциальный пыточных дел мастер, — хмыкнул Яков, потирая гладко выбритый подбородок. — Он подходит. Дальше.       — Жан-Жак Леруа, семнадцать лет. Его рано женили на юной дворянке, так как родители с обеих сторон боялись, что девочка не доживёт до свадьбы, будучи очень болезненной. Дожила, но несколько месяцев назад неудачно упала с лошади, да так и скончалась вскорости. Жан-Жак, устав от давления со стороны обеих семей и будучи лучшим фехтовальщиком своего города, сам подал сюда документы. По характеру самовлюблённый и высокомерный, однако твёрдый в исполнении намеченного. Неудивительно, если юноша вдобавок и жуткий лицемер.       — Ну, Седрик, для его предполагаемой специализации это неплохо. Ты же уже понял, так ведь?       — Да, господин.       — Хорошо, но сначала расскажи мне о внешних данных.       — Красив, высок и подтянут.       — Шпионаж, здесь всё ясно. Хотя то, что мальчик, очевидно, не умеет быть незаметным, может подложить ему свинью на одном из заданий, — задумался ректор. — Что ж, либо мы научим его этому, либо Жан-Жака постигнет участь работы в качестве добытчика информация через очень, кхм, близкое общение. Следующий.       — Кендзиро Минами, пятнадцать лет. Его отец принял решение отправить мальчика к нам. Его можно назвать подающим действительно большие надежды фехтовальщиком. По характеру лёгок и оптимистичен, но телом ещё почти ребёнок, так что у нас большое поле для деятельности.       — Интересно, что из него вырастет, — кивнул Яков. — Ещё кто-то?       — Да, господин. Юрий Плисецкий, пятнадцать лет.       — Российская Империя? — почти выплюнул вопрос ректор, сжимая подлокотники резного кресла.       — Именно, — секретарь был удивлён такой реакцией, но не подал виду.       — И что ты можешь сказать об этом Юрии?       — Тяжёлый случай, господин. Мальчик является наследником огромного состояния и полтора года назад, после долгой бумажной волокиты, ему наконец назначили опекунов, которые, видимо, сейчас решили попросту избавиться от ненужного ребёнка.       — Душещипательная история, Седрик, — съязвил ректор. — Это всё о нём?       — По характеру просто ангел божий, — вздохнул секретарь, задумчиво перелистывая страницы документов. — Не думаю, что хоть слово из полученной мной характеристики правда, скорее уж «семья» так жаждет избавиться от него. Тело ещё детское.       — Берём кота в мешке? — усмехнулся Яков.       — А ещё он является лучшим фехтовальщиком страны среди молодых людей своего возраста. И это проверенная информация, господин.       — Берём кота в мешке, — тут же поменял смешки на заинтересованный прищур светлых глаз ректор. — Отпиши этим его родственникам, что мальчик принят.       — Слушаюсь, господин.       Коротко поклонившись, секретарь удалился, а Яков Фельцман удивительно легко для своего возраста встал с кресла и прошёлся вдоль идеально чистого окна во всю стену.       Мужчина погрузился в воспоминания: думал о своём триумфальном уходе из дома, о том, как была рада Лилия его неожиданному предложению, о разговоре с матерью, после которого он был настолько зол, что вместо Франции — в целом союзника своей страны — выбрал не такую дружественную Англию, об удивительной лёгкости организации пансиона, которой он не ожидал, и о том, что им неожиданно заинтересовалась королева. Яков Фельцман из просто амбициозного юноши без связей в обществе и известности вмиг превратился в уважаемого джентльмена, перед которым открыты многие двери, если не все. А всё потому, что мужчина заключил с королевой соглашение, исходя из которого часть воспитанников его пансиона будет обучаться специально для службы короне. После смерти королевы и восхождения на престол её сына Яков обрёл ещё большую популярность — новому королю необходимы были поддержка и лучшая защита, которые выпускники заведения охотно ему предоставляли.       Так, пансион Сворд для мальчиков и юношей из простой школы, выпускающей лучших мастеров шпаги в мире, превратился в престижное учебное заведение, подготавливающее специалистов разного профиля и рода деятельности, а Яков Фельцман, отдавший всю жизнь исполнению мечты, добился и своей цели: тридцать лет назад он лишь презрительно ухмыльнулся на мольбы брата принять его сына в свой пансион.       Возможно, этот мальчик, Юрий Плисецкий, из которого он без сомнений вырастит мастера своего дела, успокоит его душу, до сих пор болящую по родной стране?