***
Прошло уже несколько лет после смерти моей кузины, и только спустя недавнее время моя привязанность к Рике начала ослабевать. Она стала похожа на выцветшую фотографию, с каждым днем оттенок прошлого рассматривался все тяжелее. Образовалась пустота. Ничто не заполняющее место, сжирает изнутри. Зияющая дыра, видная только мне. Так я думал. — Сыграем еще партию, — промолвил красноволосому, хапнув чипсы из пачки. Мы сидели в его комнате. Играя, параллельно болтали: — Я слышал, ввели правила, по которым, если игрок отходит во время матча, то ему может грозить наказанием, банном аккаунта…как-то так… — Севен на секунду отвлекся от монитора, посмотрев на меня через толщу очков. Ох, ему так хотелось наказать, наказать его. — Да, — я сосредоточился на текущем матче. — Хах, тогда, нам следует быть осторожнее. Мы подходили к базе противника, разрушая башню. — Ты свободен во вторник? — Мм, а что? — я отпил газировки, пялясь в монитор. Он не сводил глаз, но я не подавал виду, что это «слегка» напрягает. — Ты… мне нравишься. — Хах, хороший пранк, бро, — я хлопнул его по плечу, продолжая играть. — Юсон, — он дотронулся до моей руки, — я не шучу. В душе что-то дернуло, замкнуло, заставив осознать правду. Нет, это не так. Нет! На секунду показалось, что газировка просрочена, и у меня глюки. — Ч-что это ты говоришь? — я переспросил, отрицая услышанное. — Дурачок, я говорю, что люблю тебя, — шепнул он вблизи моей щеки, обжигая горячим дыханием. Я отвлекся от игры и меня убили. Он, бросившись ко мне, крепко прижался телом. Я впервые находился к нему так близко. Уже забыл о чем шла речь, вдыхая запах шампуня. Но, остепенился, став, как резко натянутая струна. Во рту пересохло. «П-по-почему м-мне т-ттак жарко?!» У меня не было возможности пошевелиться. — С-севен! Игра… — я пытался выбраться из-под него, под любым предлогом, — Там же наказание…! Я говорил обрывистыми фразами, не понимая, что несу. Он лизнул щеку. — Сегодня я — твое наказание.***
«Аааа, признаюсь, в первый раз это было больно», — я залился красным от воспоминаний прошлого, — «Но я все-таки люблю его. Вот, что важно». — Что это с твоим лицом? Нам принесли заказ. — Я всего-то положил руку тебе на колено, а ты уже так завелся. Я так отвлекся на свои мысли, что не заметил этого. — У-убери, — прошипел я, пытаясь не привлекать внимание посетителей, делая вид, что я сижу с лучшим другом, попивая капучино. Но он проводил рукой, щупая бедро через тонкую джинсовую ткань. — Неа, — лениво ответил Севен, дразня больше. Выпив половину стакана, я отлучился в уборную. Расстегнув штаны, прикрыл ладонью рот. Захлебываясь в собственных стонах, пытаясь снять напряжение. Сколько раз я так делал, не желая говорить, как сильно хочу его. Признаваться в чувствах. Рука быстро вымокла. — Кгх…ах… Он ужасно заводит меня. Это так невыносимо. Я прерывисто дышал, облокотившись на стену. Ноги не держали меня. Пошатываясь, я вышел из кабинки. Но в ту же секунду оказался заперт внутри. — Севен, что ты… Он улыбнулся, закрыв дверцу на замок. — Без меня развлекался? — иронично спросил парень, подходя все ближе. Я уже не мог терпеть. Каждая клетка моего тела хотела этого. — Замолчи, в эт-этом виноват т-ты, — я пытался сопротивляться, — Ты же знаешь, что мне надо…я не могу…сопротивляться…ах… — Тебя так легко завести, — Севен краем бедра прислонился к промежности, — Что, возбуждают общественные места? Или же я? Он прислонился к моей шее, глубоко вдыхая запах. Кончиком пальцев опустил нижнюю губу, прильнув ртом. Блуждая языком, руками расстегивал рубашку. — Лю-люсиэ…ах…прекрати…– я пытался противиться его бурному настрою, вороча лицом, но мои руки сами тянулись к одежде. — Кто бы говорил, — он, расстегнув пару верхних пуговиц, водит рукой по обнаженному телу, — кажется, мы уже давно не занимались чем-то подобным. Но прошло не больше недели. — Мм… замолчи… мне надо в универ, ты ж-же знаешь, — разгоряченным лицом я утыкаюсь в его плечо, почти закинув ноги за туловище. — К черту универ. Поехали домой. Потрепанные, выбежав из кафе, за пятнадцать минут мы добрались до дома. Севен, с порога подхватив меня на руки, занес в спальню. Снимая кеды, целовал щиколотки, заставляя ерзать на тесной кровати. — Ох…аа… Се-ве…я… Я нервно сжимал пальцы на ступне, не выдерживая нарастающего напряжение. Его прикосновения так пленительны. Расправляясь с остатками одежды, я стягивал кофту. — Мм… — он не отрывался от моих губ, снимая ремень, — Я не говорил…как я лю… Фраза обрывается, как только я скидывая очки, обхватываю шею. Прижимаясь к голому, упругому торсу. Парень, прислонившись к моей груди, приятно покусывал сосок. Постепенно, начиная спускаться ниже, оставлял череду поцелуев. Я извивался от каждого прикосновения, поглаживал большую спину. — Ах, Севен… да… Мы остались полностью голыми. Я не заметил этого, покрывая щеки, лицо, неопытными, неряшливыми поцелуями. Шорох простыни, сердцебиение, то, что было до этого, что будет, как это неправильно. Все смешалось в одну кучу, отключив разум. Севен смотрит мне в глаза, мысленно спрашивая. Тело уже давно горячее, желает больше, чем пара поцелуев, внутри все намокло. Я смущенно киваю. Он, нависнув, осматривает мое возбужденное тело. Я отвожу взгляд, покорно поворачиваясь, ложась на живот. Воздух разгорячен, мысли наполнены страстью, похотью. Севен, прислоняется к спине. «Его тело такое вспотевшее». Легонько, кусает за ухо мочку уха, что заводит меня сильнее. — Се…ве… Лю-люсиэль…а…ахаа…я не могу…я сейчас…ааа… Но мы ведь даже не начинали. Я прижимаюсь к кровати лицом, цепляясь руками за спинку, на кистях белеют костяшки. Именно, та кровать, где мы позавчера смотрели фильм. Кто же знал, что она предназначена для таких вещей. Он раздвигает ноги, проводя по внутренней стороне бедра. Медленно, так неторопливо, но я уже сгораю от желания. Вводит два пальца внутрь. — Ох, малыш, ты весь вымок. — Агх… — я медленно таю, глаза закрывает выступивший пот, взгляд подкашивается. Его пальцы там. Внутри меня. Боже, как это приятно. Раздается пара шлепков, и он неожиданно входит. — Ааа… — еле слышно вздыхаю я. Я не чувствую боли. Севен всегда нежно обращается с моим телом, даже если желает большего. — А-аах…~ Я стону от удовольствия. Он берет на себя управление, ускоряя темп. В комнате разносится череда грязных звуков, шлепков. Севен придерживает меня за бедра. Подходит момент кульминации. Я поворачиваюсь к нему лицом, усаживаясь на колени. Прислоняюсь губами, страстно целуя, взъерошивая волосы. Я полностью под его контролем. Двигаясь внутри меня, он доводит до экстаза. — Ах…да, Севен, по…пожалуйста… Громче. Сильнее. Быстрее. Жестче. Сделай это так, как хочешь именно ты. Я не могу отстраниться от его губ. — Ах, да… Севен, да… Я кончаю. Он, возбужденно рыча, заваливает меня на кровать, обследуя каждый миллиметр в области паха, облизываясь. Я приподнимаюсь, усаживаясь рядом.Мне хочется сделать ему приятно. Но я новичок. Склоняясь над ним, я аккуратно беру член в руки. Он, не в силах сопротивляться, издает протяжный вздох. — Ах, Юсон, — прикрывает рукой рот, пытаясь заглушить стоны. — Ты знаешь, как меня удивить. Облизнув пересохшие губы, я перехожу к делу, двигая то вверх, то вниз. Медленно проводя язычком по его поверхности. Наполовину заглатываю в рот, продвигаясь. Ох, как здесь жарко. С подбородка через несколько мгновений стекает белая жидкость. Спустя время я обессилено опускаю руки, тяжело дыша. Севен притягивает меня на себя, укрывая пуховым одеялом. Я смотрю на его красное лицо, возвращая прежний темп дыхание, закрывая глаза. Парень перебирает пальцами растрепанную челку, что-то шепча себе под нос: — Маленький цыпленочек, я люблю тебя~ — Я тоже… люблю тебя, Севен. Рядом с ним, его прикосновениями, я легонько улыбаясь, быстро проваливаюсь в сон, забыв обо всем. Растворяясь в нотках счастья. Прошлые воспоминания, мысли позади. Мои — с Рикой. Его — с семьей. Это дает возможность создать новые. Наши воспоминания.