In sublime Sincerity

1. Единение. "Световой меч -- это оружие, представляющее цивилизацию," - говорил обычно Оби-Ван. Сидя здесь и глядя на сложные, взаимосвязанные компоненты моего наполовину законченного меча, я склонен согласиться. В этом сочетании машины и символизма есть холодная, утонченная красота. Брак. Мысль, которая напоминает сердечный приступ, но скорее рефлекторно, а не из-за реальной боли; это одна из тех вещей внутри меня, которые, как и мое сердце, мертвы или умирают - в основном воспоминания о моей прошлой жизни в качества Анакина Скайуокера. Каким чужим он кажется теперь, как будто я никогда на самом деле не был тем человеком, которого помню. Чувствую, как во мне возникает новый мир, в этом сердце из дюрастали, заменившем мне настоящее. Он темный и смутный, как смерть. "Не смерть, лорд Вейдер. То, что ты ощущаешь - суть жизни. Жизни, которая увядает в свете Солнца и расцветает в тени." Мне не нужно поворачиваться, чтобы ощутить присутствие Мастера. Я знаю, что он стоит рядом со мной, его разум внутри моего, его рука - на галактике, которой он правит. Но всё равно смотрю на него из вежливости. "Да, Мастер," - отвечаю я, мой голос легко заглушает звук моего дыхания. - Твоя работа идет успешно, я надеюсь? Смотрю на разбросанные на столе компоненты меча. Красный фокусирующий кристалл выглядит как твердый, безжизненный глаз на их фоне. - Я бы сказал, ещё три дня. - Хорошо, - он улыбается жуткой улыбкой и смотрит в окно.- Идём. Присоединись ко мне на веранде. Сегодня чудесный вечер. Я встаю, резко возвышаясь над Императором. Вытягиваю руки и распрямляю спину, дивясь новым пропорциям моего тела и силе сухожилий и стальных костей моих рук. Они нелепы и прекрасны одновременно. - Просто прекрасны, мой друг, - говорит он тихо, глядя на меня. Он касается моей груди и проводит пальцами по краю кирасы; я чувствую прикосновение глубоко внутри, и от этого у меня перехватывает дыхание. - Если только красотой лайтсейбера, - говорю я, касаясь граненой стальной поверхности рукоятки моего нового меча. - Нет ничего столь же прекрасного, как совершенное оружие, - отвечает он. Его уважительный юмор вызывает у меня улыбку, и я иду за ним. Мой мастер лишен человеческих слабостей, впрочем, теперь он не совсем человек. Он не спит и не прощает, но разговаривает, чтобы прояснить свой разум, и размышляет над этой ясностью, как любой человек, в распоряжении которого вся галактика. Высокая веранда Императорского Дворца -- его любимое место для этого. - В тени разница между жизнью и смертью -- исключительно результат восприятия. - Он встаёт на балюстраде, поднимая взор вверх, на сверкающие жемчужные полосы транспорта в ночном небе Корусканта. Не видно ни одной звезды. - Посмотри, мой друг, - говорит он, указывая своей высохшей рукой на город, - загляни в себя для понимания этой тонкой грани. Я наблюдаю за ночной планетой, кишащей жизнью передо мной, и касаюсь тьмы, живущей во мне. Она беспокойная, нетерпеливая, голодная - зверь, настолько живой и совершенный, что я лишаюсь дара речи. - Вы правы, Мастер, это прекрасно,- отвечаю, когда, наконец, нахожу слова. В бледном сиянии города и темноте мы просто две тени. - Ты сказал, три дня? - Да, если мне не придется заниматься чем-то ещё. Мой предполагаемый вопрос повисает в воздухе. Хотя я не могу видеть его лица под капюшоном плаща, улыбка моего Мастера так же осязаема, как каменная балюстрада под моей стальной рукой в перчатке. Мне не терпится испытать силу этой руки. Я знаю, что могу легко ломать рельсы, но как буду управляться с новым мечом, имея это новое тело, пока неясно. - О, всё в порядке. У меня есть кое-что для тебя, когда ты закончишь, - шепчет он почти рассеянно. - Подарок, так сказать. - Я...- чувствую себя смущенным и довольным, - спасибо. - Не спеши благодарить меня. В конце концов, ты пока не знаешь, что это. Когда я думаю обо всех неожиданных вещах, которые он мне подарил, сразу вспоминаю тот особый вечер почти год назад. Мой взгляд пробегает по Корускантскому горизонту, пока не останавливается на возвышающихся шпилях здания 500 Republica. Он следует за моим взглядом, которого не видит, и касается моих мыслей в Силе. - А, - говорит с глубоким удовлетворением в голосе. - Это был замечательный день, не так ли? Я улыбаюсь под маской. - Это был самый запоминающийся подарок из всех. * * * * Тот день, за девять месяцев до Дня Империи, начался со стрельбы и ярости. - Но мастер, я не понимаю, почему Совет не сказал мне? - помню, как спрашивал Оби-Вана довольно спокойно. - Предполагалось, что я тоже должен был быть там. Они уже несколько недель знали о заговоре, однако я должен был встретиться со своим Мастером, обожженным, в резервуаре с бактой, чтобы он рассказал мне о плане похищения сепаратистами канцлера Палпатина. Они знали уже несколько недель. Я пылал негодованием. Всё время, пока я был на Корусканте, изображая мальчика с обложки для для джедаев, выполняя бессмысленные задания в храме и ожидая возвращения Падме с Набу, канцлер был в опасности, а мне не сказали об этом. - Совет почувствовал, что так будет лучше, Анакин, - сказал Оби-Ван с розовым от напряжения и из-за новой кожи, которую он нарастил за ночь, лицом. - В конце концов, не было никакой конкретной информации, только подозрения и слухи. - И поэтому Совет решил использовать Палпатина как наживку? Верховный канцлер Республики - ваша наживка? - я поднялся, чтобы обойти его кровать. - Вы были ранены, Мастер. Его тоже могли ранить. - Анакин... - Но это сработало, не так ли? - перебил я его, слишком рассерженный, чтобы беспокоиться о вежливости. - Вы получили что хотели. Террористы атаковали персональный транспорт Палпатина, убили троих его телохранителей и также почти убили вас. И что вы получили взамен? Четверо неидентифицированных мертвых алиенов, тупик. Ничего. - Анакин! - сказал Оби-Ван строгим голосом. Он попытался сесть на кровати, но у него не получилось.- Контролируй себя. Твой гнев затмевает лучшее в тебе. Я сделал глубокий вдох, подавляя свой гнев. - Я...пытаюсь, мастер,- хрипло сказал я и сглотнул. Глядя на Оби-Вана, я чувствовал раскаяние за то, что был непочтителен. - Просто беспокоюсь. - Не стоит,- ответил Оби-Ван с улыбкой. Из-за пластиковой повязки, закрывающей его левую руку и плечо, он выглядел перекошенным и каким-то маленьким,- мы найдем их рано или поздно. Мастер Ти займет мое место в качестве защитника канцлера. - Я должен быть там. Он сделал глубокий вдох и на мгновение задержал дыхание с тем особым взглядом, который говорил о том, что он тщательно обдумывает, что сказать дальше. Этот взгляд никогда не предвещал ничего хорошего. - Совет чувствует, что ты и так проводишь с канцлером достаточно времени. Я нахмурился. - И что это должно означать? Оби-Ван отвернулся от меня, но я успел заметить проблеск боли и глубину изнеможения в его глазах. - Лишь то, что очевидно, не более. - Это значит, что они боятся, Анакин. Мои руки крепко сжимали хрупкую чашку из Набуанского фарфора - настолько крепко, что я чуть не сломал её. Отставив чашку, я поднял взгляд. Тогда он был просто канцлером Палпатином, обычным человеком, так же, как я был обычным джедаем -- то есть, совсем не обычным. Он наблюдал за мной своими голубыми глазами, такими горящими, что его взгляд почти гипнотизировал. В его глазах было бесконечное терпение и доброта, которые, казалось, у него всегда находились только для меня. На его лбу длинный, тонкий порез, исчезающий в волосах - напоминание об атаке, случившейся прошлым вечером. - Джедай никогда не боится,- ответил я, автоматически отрицая. Я слышал голос Оби-Вана в моей голове, говорящий, что страх ведет к темной стороне. - О, я не имел в виду ничего подобного, - сказал он и улыбнулся. - Ты герой, Анакин. Они беспокоятся, что моё влияние может сделать из тебя политика, что ты померкнешь в какой-то мере. Вот чего они боятся -- что ты перестанешь быть их совершенным героем. Я надавил большими пальцами себе на глаза до красного цвета. Я перестал смотреть голонет, потому что мне начало надоедать смотреть на все эти мои изображения и рассказы обо всех планетах, которые я помог освободить. - Не понимаю, почему они могли так подумать. Я всегда делал всё, что они хотели, а теперь мне не позволяют выбирать себе друзей? - Ну, знаешь, как это, - ответил он лёгким и безразличным тоном. Он сделал неопределенный жест в направлении здания Сената. - Все политики -- бездельники, манипуляторы, лживые по своей природе, заинтересованные только в накоплении влияния и власти,- в его голосе, как и во взгляде, было тонкое, замаскированное издевательство. Я повернулся к нему и увидел его улыбку. - Не все, - сказал я и задумался о Падме на долгий, сладостный момент. Я скучал по ней и воспринимал её отсутствие как отсутствие части моей души. Канцлер пожал плечами - элегантный и сдержанный жест - и откинулся назад. - Но некоторые, - он вздохнул и посмотрел на меня.- Есть, хм... Как много Совет рассказал тебе обо всем этом? У меня зашевелились волосы на задней стороне шеи. Во мне снова всплыл гнев. - Они ничего мне не сказали. - ответил я. Я мог чувствовать присутствие Мастера Шаак-ти в Силе. Маяк света, настолько яркого, что это почти раздражало. Палпатин задумался и встал, разглаживая свою одежду. - Обсудим это за ланчем? Я тоже встал автоматически. - Здесь? - В резиденции. Я предпочитаю мою кухню здешней, - сказал он с легкой улыбкой. Я нахмурился и посмотрел в окно. В свете полуденного солнца Корускант был весь в бликах и глубоких тенях. Эти тени меня и беспокоили. - Вы полагаете, что путешествовать безопасно? Террористы могут попытаться снова. - Совет думает, что я в безопасности с Мастером Ти за моей спиной. Также у меня есть моя Алая Гвардия, - ответил Палпатин. Он посмотрел на дверь и нахмурился. - Если подумать, возможно, тебе не следует идти. Это может расстроить Совет. - Совет... - начал я, но остановился. Какое Совету дело до этого? Я собирался на ланч с другом, только и всего. - Нет, я пойду. - И тебя не беспокоит, что Совет неправильно поймёт это? Я взглянул на него, увидев деланное спокойствие в его взгляде, таком же невозмутимом, как мой собственный. Я не подведу его, сепаратисты никогда больше к нему не приблизится. - Скорее это даст им верное представление. При этом глаза Палпатина потеплели. Помню его нежный взгляд, заставивший меня вспыхнуть, как пятнадцатилетнего подростка. - Мой храбрый джедай, - сказал он тихо. Кривая усмешка коснулась уголка его губ, когда он положил свою ладонь на мою руку. - Хотя я буду чувствовать себя гораздо безопасней рядом с тобой, ты понимаешь, что тебе не стоит делать этого? - Но я поеду. Не думаю, что Совет будет сильно беспокоиться об этом,- я окажу услугу другу, которому уже многое должен. Это было личное дело, которое не должно волновать Совет. - Я рад, что ты видишь это с такой стороны, и польщён, что ты считаешь меня другом, Анакин. - Никогда не сомневайтесь в этом, - сказал я, глядя на него. прикосновение его руки была теплым, утешающим, и я почувствовал себя спокойней. Он всегда так влиял на меня -- это его бесконечное, невероятное умение заставить всё моё беспокойство просто...исчезнуть. - Никогда. * * * * * 2: Невозмутимость. Медитация на темную сторону -- дурацкое занятие, теперь я знаю это. Джедай ищет ответы в Силе, но каждый, кто понимает темную сторону, как понимаю её я, знает, что ответы нужно искать в интуиции, в силе, которая течет внутри тебя. В Силе нет ответов, только намёки, которые могут запутать. Это инструмент, а не непреложная истина. "Симуляция атаки Омикрон-2. Активировать,"- говорю, нажимая выключатель моего меча. С моими словами дроидека резко принимает вертикальное положение и готовит свои бластеры. Обычно я делаю это довольно часто -- выхожу наружу, чтобы ощутить запах озона и ночи. Раньше здесь была веранда Падме или терраса на крыше храма Джедаев. Теперь здесь столько места, что может сесть Кореллианский крейсер. Здесь -- на 398-м этаже Императорского дворца, в моей личной резиденции в самом центре дома императора. Дворец еще частично находится в стадии строительства, но он уже возвышается над горизонтом Корусканта как великолепный символ нового порядка моего Мастера. Горящий луч моего меча рассекает ночной воздух и оставляет пятна света на моей сетчатке. Окулярные фильтры маски убирают слепящий свет, но я сожалею, что не могу больше ощущать запах озона, исходящий от горячего воздушного следа, и что гул меча искажается внутри моего шлема. Есть инстинкт Силы, отточенный и усовершенствованный тьмой, отражающей его. Я с лёгкостью отбиваю выстрелы дроида, восхищаясь эффективностью этого нового тела и конечностей. Плоть слаба, но я больше не состою из плоти. Сила не просто помогает, она служит мне. "Отключить." Дроидека немедленно останавливается. Оглядываюсь, но вокруг слишком темно, чтобы увидеть повреждения, оставленные бластерными выстрелами на фасаде. Неважно, обслуживающие дроиды исправят все до рассвета. Когда я снова нажимаю на выключатель, тусклый красный свет меча исчезает, оставляя веранду почти во тьме. Рукоять меча слабо поблескивает, когда я поворачиваю ее в руке. Это действительно красивая вещь и, несомненно, лучшее, что я создал. Почти чувствую связь между металлическим цилиндром и безграничной черной дырой Силы внутри меня. Так же, как я являюсь продолжением силы моего Мастера, это оружие -- продолжение моей силы. - Итак, ты закончил. Вид его, стоящего в дверном проёме и оглядывающего Корускант, вызывает во мне волну воспоминаний. Именно так он всегда стоял у окна своего кабинета, созерцающий и скрыто улыбающийся. - Да, только сегодня днем, - отвечаю я. Он кивает, проходя через веранду: - Хорошо. Очень хорошо. Протягиваю руку, и мой плащ плывет ко мне. Набрасывая его на плечи, смотрю вниз на Императора. - Что привело вас сюда в этот час, Мастер? - Я здесь ради твоего безраздельного внимания. Идем, у меня подарок для тебя. Мы подходим к балюстраде, лицом к востоку. Я наблюдаю за неровным горизонтом Корусканта, его бесчисленными огнями, которые вспыхивают и угасают, и удивляюсь той удовлетворенности, которую вносит в мою душу присутствие Мастера. Пока я наблюдаю, слушая звуки своего затрудненного дыхания, вдали вспыхивает прожектор, затем к нему присоединяется еще сотня. Могу сказать только, что они исходят от огромных планетарных строительных площадок Корускантской ветви корпорации Куат Драйв. Из этого далекого моря света возникает тень, как большой зазубренный кинжал, поднимаемый невидимой силой. Когда она показывается над крышами, и загораются ходовые огни, я на мгновение перестаю дышать. - Это... Он сухо посмеивается над моим безмолвием: - Это прототип нового класса Звёздных дредноутов. Твой новый флагман. Я не могу оторвать от него глаз. Никогда не видел ничего настолько смертельного или настолько прекрасного, и он мой. Закрываю глаза и протягиваюсь к нему Силой. Чувствую его неотъемлемую мощь, силу мужчин и женщин внутри, движущихся с гордостью и безжалостной целеустремленностью. Это будет мой железный кулак, мой непобедимый зверь для охоты на джедаев. - Спасибо, Мастер, - говорю, сжимая рукоять лайтсейбера. Я нахожу, что слов недостаточно, но в Силе всё моё сердце раскалено добела. Мастеру не нужны мои слова, чтобы понять. - Теперь у джедаев нет шансов. - Уничтожь их, мой друг, - говорит он, и его голос теплый от крови. - Всех. Я улыбаюсь и смотрю на деактивированный меч в моей руке. Мне всегда нравилось чинить. Возможно, с новым клинком и этим священным новым кораблём я починю всю галактику и действительно принесу баланс в Силу. * * * * * Не помню, что у нас с канцлером было на ланч в тот день, но уверен, это было вкусно, а сервис был безупречен. Все, что я помню -- что не чувствовал такого умиротворения уже много дней, если не недель. Не было репортеров Голонета, преследующих меня, или мастеров-джедаев, взирающих на меня с подозрением, -- просто приятная компания и хорошая еда в уединении резиденции канцлера. - Сколько ты пробудешь на Корусанте? - спросил канцлер, как только подали десерт. - Не знаю, - вздохнул я. - Зависит от решения Совета и от того, сколько времени потребуется Оби-Вану для выздоровления после ранения. Я даже не знаю, куда они отошлют нас в следующий раз. Палпатин нахмурился и откинулся назад. - Возможно, во Внешнее Кольцо. Я слышал вызывающие беспокойство донесения оттуда. Я наколол свой кусок пирога на вилку с такой силой, что погнул зубцы. - Подальше отсюда. - Мне жаль слышать, что тебе не нравится на Корусканте. Я поднял глаза и, увидев смешанное выражение развлечения и беспокойства на лице Палпатина, тут же ощутил раскаяние. - Это не так. Извините, я не имел в виду, что мне не нравится ваше общество. Просто... - "Просто здесь нет Падме", - чуть не сказал я, но вовремя опомнился. - А, позволь мне угадать. Публичность? - Да. И Совет, - сказал я, прежде чем успел остановиться. Я опустил голову, чувствуя давление в груди: - Просто иногда мне хочется, чтобы меня оставили в покое. Чтобы ни о чем не переживать, чтобы люди не пялились и не показывали пальцем на меня или не смотрели так, будто они не знают, что обо мне думать. Когда я поднял глаза от моего размазанного пирога, то обнаружил, что Палпатин неподвижно и очень внимательно смотрит на меня. Именно тогда я понял, что кроме Падме и Оби-Вана, он был единственным человеком, который никогда не делал этого со мной. Он никогда не называл меня мальчиком, я всегда был для него 'Анакином'; в его взгляде никогда не было ничего, кроме полного понимания. Моё сердце сделало сильный удар. - Спасибо, сэр, - добавил я, положив ладони на стол и наклонившись ближе к нему. - Серьезно. Он нахмурился. - За что, Анакин? - За то ... что вы всегда находите время для меня, я полагаю. За всё, что вы для меня сделали. Улыбаясь, он отложил вилку и коснулся тыльной стороны моей руки. Я ощутил вибрацию от его прикосновения к моей коже, как если бы он касался меня также Силой, но отбросил эту мысль как абсурдную. - Так поступают друзья, разве нет? - спросил он. Его пальцы скользнули по моим кулакам - прикосновение настолько легкое, как если бы меня касалось привидение, - хотя, по чисто эгоистичным причинам, я должен признаться, надеюсь, Совет не отошлет тебя слишком скоро. Я подумал о Совете, и это только еще больше разозлило меня. Я сражался за них, а они всё еще смотрели на меня с недоверием, и теперь вынудили Оби-Вана скрывать факты от меня. Расстроенно вздохнув, я отодвинул свой стул от стола и встал, потому что больше не мог спокойно сидеть. - Извините. Я...спасибо. Еда была превосходна. - Тогда может выпьем чаю в гостиной? - спросил канцлер. Он посмотрел на меня, совершенно невозмутимый. Я шагал позади своего кресла, разжимая кулаки только усилием воли. Во мне было слишком много энергии, слишком много всего в моей голове. Я хотел увидеться с Падме, потеряться в её теле; думал о том, чтобы попросить Оби-Вана попрактиковаться со мной в дуэли на мечах, пока не вспомнил, что он еще не выздоровел. С большим трудом я заставил себя прекратить расхаживать. - Да, да, - я сделал глубокий вдох, но это не слишком помогло, - извиняюсь за своё поведение. Это просто... Палпатин поднялся и поднял руку, чтобы прервать меня. - Анакин, ты не должен объясняться передо мной, - сказал он, улыбаясь, и взял меня за руку, чтобы проводить в гостиную, - итак, что ты предпочитаешь? Может быть, чай? - он щелкнул пальцами, и протокольный дроид выдвинулся из тени. Я кивнул и вздохнул. - Ибаурианский чай, пожалуйста, - сказал я дроиду. Мы спустились в гостиную зону, расположенную на несколько ступеней ниже основной комнаты. Когда я оглянулся, то был поражен, насколько резиденция канцлера, охватывающая верхний этаж западной башни здания 500 Republica, была похожа на своего обитателя: спокойная, сложная - нечто большее, чем жизнь. Кресла были дорогими и шикарными, подходящими по цвету к большим абстрактным полотнам на стенах; большие окна главной гостиной зоны смотрели на восток, на Храм и тусколе солнце. Даже не задумываясь, я выбрал кресло, с которого не было бы видно Храм, и осознание этого добавило беспокойства. - Вы что-то говорили о заговоре? - спросил я, когда дроид вернулся с нашими напитками. Подняв чашку, я вдохнул пар. Аромат был легким и потусторонним, как тонкая паутина и солнечный свет; он успокаивал нервы. - Что это может быть больше, чем заговор сепаратистских террористов? - Да, действительно, - ответил Палпатин. Он постукивал пальцами по подлокотнику своего кресла, в другой его руке что-то темно-коричневое, с глубоким ароматом, испускало пар, как вулкан. - Это...ты должен понимать, Анакин, что это просто слухи. Я не хотел обсуждать это в офисе Сената, потому что никогда не известно, кто может услышать. Нахмурившись, я оглянулся. Протокольный дроид держал благоразумную дистанцию, а два Красных Гвардейца стояли у двери. Мастер Ти опять была прямо за дверью. - Если в Сенате небезопасно, почему здесь должно быть безопаснее? Палпатин долго молчал. Когда он заговорил, его голос был абсолютно ровным. - Ходят слухи, что атаку произвели не диверсанты Гривуса, а наёмники, действующие по поручению сенатора или группы сенаторов, сочувствующих делу Конфедерации Независимых Систем. - Что? - я выпрямился, забыв про свой чай - Вы уверены? - Как я сказал, это просто слухи. Однако это не удивило бы меня. Моё расписание известно только сенаторам и их ближайшим помощникам, так что у них определенно есть кто-то внутри, - Палпатин вздохнул, проведя рукой по лбу, - это просто еще одно доказательство коррупции в Сенате. - Но почему ничего не было сделано? Допросы, аресты, хоть что-то? - мой гнев возрастал каждую секунду. Почему никто ничего не предпринимает по этому поводу? Палпатин засмеялся без тени веселья. - Опрашивать сенаторов из-за простых подозрений и слухов? О нет. Это был бы скандал. - Кто эти сенаторы? Или слухи не называют имен? - Называют, - ответил он медленно и размеренно. Он сделал глоток своего напитка и поморщился.- На самом деле, сегодня я встречаюсь с группой, в которой есть некоторые подозреваемые. Я сразу принял решение: если никто ничего не делает, то сделаю я. Совету джедаев даже не понадобится знать об этом...кроме того, я просто окажу услугу другу, только и всего. - Я буду там. Я почувствую, если они вовлечены в это, - взглянув на него, я добавил. - То есть, если только вы сочтете целесообразным моё участие, сэр. - Анакин, ты уже так много сделал для меня, - сказал Палпатин и положил руку на мое колено. - Пожалуйста, не вмешивайся в это. Я улыбнулся и положил свою механическую руку сверху: - Уже вмешался, канцлер. * * * * * Это был комитет Сената по безопасности межпланетной торговли, если мне не изменяет память. Было представлено четыре сенатора: Мон Мотма, Бейл Органа, Чи Иквэй и Тер Танил. Я не слушал обсуждение, потому что был там не для этого. Я прислушивался к Силе. В Органа и Мотме что-то было. Остальные были просто вихрями жадности в Силе, но от этих двоих я ощущал разочарование, недоверие и что-то тревожно-мрачное. Я несколько раз поймал на себе взгляд Органа. Выражение его лица изменилось с любопытного на смущенное, хотя его вежливая улыбка ни разу не дрогнула. Я оглянулся на него, пытаясь почувствовать источник его беспокойства, но не мог сказать точно. Канцлер говорил со всеми. Его голос сохранял мягкие, утонченные интонации, используемые для публичных выступлений. Подчеркивая что-то, он наклонялся ближе и даже касался плеча Органа. Я, конечно, знал, что при физической близости можно осуществить более тонкое внушение с помощью Силы, но тогда эта мысль не пришла мне в голову. Я просто предполагал, что подобная близость была его обычной манерой общения с ними, как и со мной. Сенаторы вежливо дискутировали с Палпатином и выразили еще более вежливую тревогу о перспективе появления сепаратистских террористов на Корусканте. Все соглашались по теме терроризма и что С Этим Нужно Что-то Делать, но, насколько я мог понять, никто ничего не делал. - Это Органа, не так ли? - спросил я, когда они ушли. Палпатин сел с тяжелым вздохом и сжал свою переносицу. - Мы не уверены, - сказал он почти неохотно, - но да, его имя появилось. Это нелепо, конечно - я давно знаю Бэйла. - Я тоже, - пробормотал я, глядя на дверь и глубоко задумавшись. Бейл Органа был одним из друзей Падме и её ближайшим сторонником в Сенате, но он также был политиком, чьи амбиции стать канцлером были разрушены при избрании Палпатина. Я мысленно отметил, что надо будет следить за ним внимательней. - Я кое-что почувствовал от него, - добавил я. - Недоверие, сомнения и гнев. - Довольно обычные чувства для политика, не так ли? - сказал Палпатин и улыбнулся. Он взглянул на настенные часы. - Кстати, у меня выступление на сессии Сената через час. - Мне в любом случае нужно возвращаться в Храм, - сказал я, чувствуя некое отвращение от этой мысли. Я достал свой плащ и надел его. - Мастер Йода потребовал моего присутствия. Возможно, появилась новая информация о заговоре. - Возможно. Можно только надеяться. Палпатин прошел со мной до двери, положив руку мне на спину. Фамильярность этого жеста согрела меня, и я вышел лёгкой походкой. Это жизнерадостное чувство исчезло, как только я сел в сенатский транспорт и увидел приземистый, темный силуэт Храма вдалеке. Я не вполне понимал, почему у меня было такое чувство - в конце концов, Храм долгие годы был моим домом. Возможно, это было то самое чувство недоверия, которым так разило от Органа, и я узнал его только потому, что сам также ощущал его. Казалось, что у меня появлялось все больше вещей, которые я должен был скрывать от своих Мастеров, и ещё больше они скрывали от меня. Я нашел Мастера Йоду в его квартире медитирующим; как только я сел, он открыл глаза, и его взгляд сразу заставил меня почувствовать себя неловко. Мы обсуждали войну и интервью по Голонету, и я до конца не осмеливался приблизиться к тому, что на самом деле беспокоило меня. - Мастер Йода, есть что-нибудь новое о заговоре против канцлера? Йода прочистил горло и посмотрел наверх, как будто ответ был на потолке: - Будущее неопределено. Возможно, обескуражены они были своим провалом. Ничего сделать в данный момент невозможно. Я чувствовал, как во мне поднимался гнев. - Итак, мы будем просто сидеть, сложа руки, и ждать, когда они попытаются снова? Йода наклонился вперед, указывая на меня своей тростью. - Подозрения у нас есть. Доказательство -- вот, что нам нужно, Анакин. - Но мы могли бы предварительным ударом... - Только крайней мерой атака является. Искать доказательства сначала мы должны, но неясны мотивы этого нападения, - Йода прервался, тыкая палкой мою ногу, чтобы подчеркнуть свои слова. - Будь внимателен к своим собственным мотивам, Анакин. Я чувствую великий гнев в тебе. Другом твоим канцлер является, но не позволяй на решения этому влиять. Джедай ты прежде всего. Когда я вышел от Мастера Йоды, то был снова спокоен внешне, само воплощение джедая. Однако чувствовал, будто сгораю изнутри, словно моя кровь превратилась в щёлок. Оби-Ван вышел из больничного крыла; я нашел его медитирующим в его комнатах. Он был бледен и напряжён, но следы ожогов исчезли. - Рад видеть вас в хорошем самочувствии, Мастер. Расслабившись в позе со скрещенными ногами, Оби-Ван облокотился о стену и смотрел на меня с улыбкой. - Ничто так не бодрит, как ночь в резервуаре с бактой. И мог бы ты начать называть меня Оби-Ван, пожалуйста. Я улыбнулся в ответ, моментально забыв про свой гнев; это была знакомая нам, комфортная территория. Я сел напротив него. - Вы знаете результаты разведки клонов по поводу атаки? - Немного, - сказал Оби-Ван отвлеченно, касаясь новой кожи на тыльной стороне своей руки. - База сепаратистов, вероятно, расположена в квартале Джайбэлиз на нижних уровнях, но как они пробрались на планету, остается загадкой, как и их видовая принадлежность. Должно быть, у них есть кто-то внутри, кто... - он замолчал, резко вскинув голову, чтобы посмотреть на меня. - Анакин, не делай этого. - Не делать чего? - Что бы ты ни задумал. Ходит достаточно слухов... - сказал он, внезапно прервавшись. - Слухов? Каких слухов? - когда Оби-Ван не посмотрел мне в глаза, я схватил его за плечо своей искусственной рукой. - Кто что говорит, Оби-Ван? Ты должен сказать мне. - Никто конкретно, - сказал Оби-Ван и взглянул на меня более спокойно, чем обычно, - но люди обеспокоены тем, что канцлер оказывает на тебя такое влияние. Я вскочил, ужаленный его словами. Я не вполне уловил, что он имел в виду, но его неодобрение было очевидно. - Люди? Вы имеете в виду совет, не так ли? Я думал, джедаи не прислушиваются к слухам. - Следи за своим гневом, Анакин, - сказал Оби-Ван и также поднялся. Хотя я был выше его, но все еще иногда чувствовал себя падаваном-новичком рядом с ним, как в тот момент. - Я слышу голос канцлера в твоих словах и вижу его замысел в твоих действиях, в то время, как тебя должна вести по пути Сила. Мое дыхание свистело между зубами, и казалось, что оно похоже на звук земляной змеи Нар Шаддаа, приготовившейся к атаке. - Вы начинаете говорить как Мастер Йода. Он вскинул голову, на его лице отпечаталось беспокойство: - А ты так говоришь, как будто это плохо. - Мне надо идти, - сказал я, резко отвернувшись. - Очень рад, что вам лучше, Мастер. Я слышал, как Оби-Ван окликнул меня, но не обратил внимания. Мой разум был занят другими делами, уже находясь в квартале Джайбэлиз, когда я поспешил в ангар, запрыгнул в свой спидер и поднялся в темнеющее небо. Мои руки дрожали от расстройства и от облегчения, что я, наконец, мог что-то предпринять. В конце концов, если Совет не желал разбираться с этой ситуацией, я должен был сделать это. * * * * * 3: Конец. Лицо Ка Бе-Елела выражает смесь изумления и ужаса, навсегда застыв в этой гримасе. Остальная часть его лежит на некотором расстоянии, одетая в мантию цвета пыльной земли. Я поднимаю его голову за волосы и смотрю, как меркнут глаза. Чувство разъединения его сознания с Силой похоже на то, как если бы погас яркий свет, оставляя более совершенные тени. - Ну и куда убежал твой падаван, джедай? - спрашиваю у головы. - В пещеры? Голова не отвечает, но это неважно; ученица находится рядом, я ощущаю ее решимость и страх. Выключаю свой меч и бросаю голову клону-коммандеру. - Лорд Вейдер? - говорит клон на удивление невозмутимо. Он держит голову осторожно, подальше от своего тела. - Обработать её так же, как остальные? - Да, полное сканирование сетчатки и сопоставление с записями Храма, - отвечаю, кивая. - Я скоро вернусь с падаваном. - Да, милорд. Нахожу падавана в пещерах, как и ожидал. Она остроумно располагает свою последнюю позицию в узком туннеле, удачно противопоставляя свою миниатюрную фигуру и проворные движения моей грубой силе. Чего она не понимает, так это насколько опасны могут быть туннели, и как непрочны стены. Это хорошее развлечение, и я забавляюсь с ней. К тому времени, как мы пробились к главной пещере, она потрепана и вся в синяках, но все еще стоит вызывающе, меч дрожит в её руках. - Ты бы стала отличным джедаем, - дышу, кружа вокруг неё, чтобы заблокировать единственный выход. Описываю мечом широкую дугу, за которой она следит глазами. - Гораздо лучше, чем твой Мастер. Трус, он пытался убежать. - Лжец! - говорит она сквозь сжатые зубы и поднимает свой меч в высокую защиту. Страх исходит от неё опьяняющими волнами. - Мастер Бе-Елел никогда бы так не поступил. - Может и нет, - говорю я. Наблюдаю, как она следит за моим мечом. Это её слабость - нехватка концентрации. Может она и не стала бы таким уж прекрасным джедаем, в конце концов. - Мы никогда не узнаем, не так ли? С бессвязным звуком она бросается на меня. Я ожидал этого и достаточно легко отталкиваю её меч. Она отвечает в классическом стиле Атаро с быстрыми, сложными атаками, которые почти скучны в своей предсказуемости. Концентрируюсь в основном на роскоши идеальных пропорций моего меча и на том, как он ощущается в руке с его невесомым, неуязвимым клинком, рисующим красные цветы в темноте. Это характерный недостаток светового меча -- присущий ему дисбаланс из-за отсутствия веса у клинка. Поэтому клинок -- капризная штука, рассекающая плоть своего владельца так же легко, как воздух, если не быть осторожным. Стиль Джем Со основан на размашистых ударах и чистой физической силе -- и то, и другое очень опасно в сочетании с невесомым оружием, но я не чувствую ни капли беспокойства. Это стиль, которым я жил и дышал сколько себя помню, и провальный, показной Атаро падавана не сравнится с ним. Она гримасничает и едва отражает мой удар слева. Пот и кровь стекают по её лицу, и она пытается сморгнуть их с глаз, отступая и делая очередную слабую увертку. - Это было забавно, - отмечаю я между своими хриплыми, ритмичными циклами дыхания, которые отражаются эхом от стен пещеры, - но мне надо убить настоящего джедая. Она открыла рот, но прежде чем успела сказать что-либо, я увернулся от её верхнего удара и нанёс шиак. Её слова обернулись сдавленным стоном и кровавыми пузырями на губах. Она смотрит вниз и видит черный след ожога на своей груди. - Передай привет своему Мастеру, - ворчу я скорее себе, чем ей. Одним быстрым ударом саи ча прорезаю её шею, оставляя глубокий след на камне позади неё. Она сползает на пол, и её голова катится ко входу в пещеру. - Смелая, глупая девочка. Подбираю её голову и меч. Глядя в стеклянные глаза, цепляю свой меч к поясу и улыбаюсь. Она дралась как истинный джедай: честно, умело и оружием цивилизованной эпохи, но её поражение было неизбежно. Беру голову себе под мышку и направляюсь к туннелям. Совершая неспешную прогулку к поверхности, думаю о своем прежнем Мастере и о чувстве мрачного удовлетворения, которое дают мне эти мысли. Оби-Ван, где бы он ни был, вероятно, пересмотрел свое мнение о символизме светового меча, учитывая, что его клеймо "цивилизации" ограничивало меня половинчатым существованием в полноте Силы. Теперь он должен понимать, что значение имеет только власть. Ни больше, ни меньше. Когда я выхожу на тусклый, холодный свет солнц-близнецов системы Курианон, то обнаруживаю, что меня ждет мой шаттл. Пилот стоит у трапа в полной боевой готовности. - Лейтенант Пиетт, - приветствую его, поднимаясь по трапу. - Милорд, - отвечает он, кидая взгляд на голову у меня под мышкой. - Возвращайтесь на корабль. Мы закончили здесь, - командую я, садясь на свое место с головой падавана на коленях. Я сам вычеркну её из списка. - Да, сэр, -отвечает он с поклоном и затем колеблется. - А, капитан Оззель передал вам, ну, сообщение. - Да? - Капитан со всем уважением спрашивает, определились ли вы с именем корабля. Он считает неудобным продолжать называть его регистрационным номером. - Ну, мы не можем причинять капитану такие неудобства, правда? - присутствие дредноута в Силе легко обнаружить: это огромный вихрь тьмы и власти на низкой орбите планеты. Я положил руку на лоб девушки, размазывая кровь и грязь. - Да. Скажите капитану Оззелю, что я называю его Палачом. * * * * * Корускантские средства управления погодой - массивные увлажняющие базы, нависающие над оборонительными и связными спутниками, как бессмысленные тарелки, - организуют и создают облачный покров таким образом, чтобы полоса дождя огибала планету с постоянным шагом во времени. Таким образом, в каждом конкретном районе Корусканта дождь идет каждые пятнадцать дней. В тот день дождь шел в квартале Джайбелиз. На нижних уровнях ливень был просто неприятностью, но это был всё же очень мокрый и холодный вечер, потраченный на задавание слишком большого количества вопросов. В конечном счете я нашел укрытие сепаратистов в задней части лавки Хаттез. Из случившегося помню лишь красноту ярости и огня. Террористы были маленькими алиенами с серой кожей, которые дрались ассассинскими ножами, не идущими ни в какое сравнение с горящим клинком. Последний из них бросил в меня нож, и когда я отразил его жестом силы, он достал и активировал термогранату. Я почти сделал это, прежде чем он ушел. Взрывом меня отбросило через дверь в грязь, но сначала мой плащ превратился в лохмотья. Я помотал звенящей головой и оглянулся: магазин был просто воронкой в земле. - Сын марклага, - прорычал я, раздосадованный. Светильник поблизости взорвался брызгами искр и Силы. Выезжать из квартала было мокро и неудобно, а бой лишь усугубил мой гнев. Я был еще более рассержен, если это было возможно, потому что это было похоже на охоту за дикой бантой. Я не знал, уничтожил ли я всю сепаратистскую ячейку или только её часть, и если у них был инсайдер в Сенате, то любые доказательства, которые я мог найти, исчезли во взрыве. Возможно, записи Храма могли подсказать мне, кем были алиены, но это был тонкий намёк. На мгновение меня позабавила мысль о том, чтобы пойти прямо в архив, но я знал, что у меня не хватит терпения для исследований в этот момент. Бой всё еще горячил мою кровь, адреналин электризовал ощущения. Моё расстройство было всего лишь тонким лезвием, разрезающим все ограничения, и я знал, что мне надо отвлечься. Я думал о Падме и том, какой пустой была бы её квартира на Корусканте без неё. Я не мог пойти туда, не в место, где каждый предмет и запах напоминают о ней. Рядом с её жилищем я мог думать ещё лишь об одном убежище. Приземлившись на веранде канцлера, я был встречен четырьмя молчаливыми Красными Гвардейцами и протокольным дроидом. "Не спит ли он?" Протокольный дроид склонил голову: "Добрый вечер, Мастер Джедай. Его превосходительство еще не ушел," - сказал он своим тщательно смодулированным тоном. - "Пожалуйста, входите." Пока дроид звал своего хозяина, я расхаживал возле окна. Я дрожал от мысленного возбуждения и от боя, ощущая, как одежда липла к коже. Черная от копоти вода капала с меня на бесценные ковры, и пятна были похожи на грозовые тучи снаружи: мутные и тёмные. - Анакин? Я обернулся, и увидев канцлера, сразу почувствовал себя спокойней. - Добрый вечер, канцлер,- сказал я, замечая, что на нём была мантия из красной парчи и шелка, а не его официальная одежда. Я запоздало понял, насколько позднее время было на самом деле. - Извините, что беспокою вас в это время. Он небрежно махнул рукой, спеша ко мне через комнату. Он нахмурился оглядел меня. - Ты в порядке? Что случилось? Я глубоко вдохнул и опустил взгляд. Я стоял в луже черной воды, а моя одежда была порвана, прожжена и пропахла дымом. Рядом с канцлером, выглядящим безупречно чистым, я чувствовал себя как немытая банта. Казалось, ему было всё равно: он держал мои руки и стоял так близко, что я мог чувствовать запах его парфюма - ночных цветов - и сладкий, елейный аромат коррелианского вина, исходящий от него. - Что случилось? - повторил он обеспокоенно. - Случились сепаратистские террористы, - сказал я и попытался улыбнуться. - Или, скорее, я у них случился. О них можно не беспокоиться с этого момента, - я произносил слова с уверенностью , которую не ощущал. Сомнения всё ещё тревожили мой разум. Палпатин выглядел пораженным и сильнее сжал моё плечо. - Анакин... Я отошел, и он отпустил меня. - Но этого недостаточно, не так ли? - спросил я, расхаживая от окна к нему и обратно. Я встретил спокойный взгляд его голубых глаз и прочел в них ответ. - Я никогда не доберусь до того, кто действительно стоит за этим, будь то сенатор или кто-то другой, да? Политики, - я плюнул и одернул свой мокрый табард, который натирал мне шею. Вспомнил слова Мастера Йоды. - Так как нет доказательств, им это сойдет с рук. Канцлер ответил лишь кивком, сложив руки на груди. Я зашипел, разочарованный и разъярённый. Одним рывком сдернул свои накидки и швырнул их на пол. Затем сорвал с себя пояс и бросил его и световой меч через комнату. Я слышал, как они упали где-то со звуком разбитого стекла. Я почувствовал странное облегчение, избавившись от этих напоминаний о том, кем я был и что сделал. Я с рычанием продолжал, стянув свою испачканную тунику и бросая её в окно, на котором она оставила черное пятно копоти. - Никогда не достаточно! Что бы я ни делал, этого просто...- я умолк. Мой голос задохнулся от ярости. Моя обнаженная кожа покрылась мурашками от холодного ночного воздуха и адреналина, и я уставился на канцлера, сжав руки в кулаки. - Этого никогда не будет достаточно, так? Палпатин посмотрел в окно, а затем снова на меня, его взгляд двигался от моего лица к груди. Я чувствовал, как струйки воды стекают с моих волос на плечи, и понимал, какой беспорядок создавал. Однако, он не смотрел на меня с отвращением, как должен был. Вместо этого его взгляд был полон очарования и ... чего-то ещё. Чего-то теплого и личного. - Анакин, ты сделал больше, чем я когда-либо мог просить тебя, - сказал он, и его тихие, нежные слова были мне как бальзам на душу. - Больше, чем я когда-либо мог просить. - Я ничего не сделал, - сказал я, и действительно так думал. С задумчивым видом он подошел и коснулся моей груди. Его рука была белой и безупречной. Мягким, стальным прикосновением аристократа, он провел дорожку на моем солнечном сплетении через копоть, покрывавшую мою кожу. Его прикосновение заставило меня затаить дыхание. Хотя он не был форсъюзером, именно в Силе я почувствовал его как лучезарное, тёмное тепло. Он был огромным средоточием линий разломов и нитей, центром гигантского гобелена, который охватывал звезды, и ощущение рока, которое я чувствовал в этой связи, можно было потрогать руками. Эта власть отвлекала меня от моего гнева, когда она шептала мне так, что я не мог не слушать. - То, что ты сделал для меня, - сказал он медленно, не зная о полётах моего восприятия, - ты...не должен был этого делать. Тебя могли убить. Я снял перчатку и стальной рукой коснулся заживающего пореза на лбу Палпатина. Это было ужасное напоминание о том, насколько близки к цели были сепаратистские террористы. Своей живой рукой я прижал его руку к моей груди и моему сердцу. Казалось, его рука распространяла тепло по моей холодной коже и в моей бушующей душе. Интимность этого прикосновения, моя рука на его, давала и утешение, и мощь. - Не нужно бояться за меня, - сказал я и улыбнулся, загипнотизированный. - Опасности не было. - Где есть свет, там всегда есть тень, - ответил он с пылом в глазах. Его рука скользнула вниз по моей груди к животу. Легкость его прикосновений была гипнотической, и мои мышцы сжались и расслабились в ожидании. - Все великие вещи по своей природе являются вместе со своими противоположностями. Заботиться о ком-то значит бояться за него. Я подумал о Падме и о том, как боялся за неё, когда меня не было рядом с ней. Я не хотел думать о ней с этой ужасной тоской и закрыл глаза, наблюдая за Силой. Я видел звезды и тьму, окружавшую их, и единственным светом в этой тени был Палпатин. Сразу же, всеми фибрами своего существа, я возжелал забвения, обещанного его спокойствием. Я хотел не думать о Совете и не беспокоиться о Падме, хотел забыться, хотя бы на минуту. Я так сильно этого хотел. Открыв глаза, я взглянул на Палпатина. Взгляд его прикрытых глаз был почти гипнотическим, горячим и тяжелым. Внутри меня были места, темные и неожиданные, которые всплыли наружу и открылись взору. -Я не... - сказал я хрипло и умолк, не желая лгать, когда правда была столь очевидна. - Вы правы. Конечно. Я хотел его и понимал это. Хотел того, кем он был и того, что он мог сделать. Умом я понимал, что должен был чувствовать вину, но это не имело никакого отношения к моей любви к Падме. Это было лишь мгновение, когда то, что я чувствовал к Падме, было вечно. Эти чувства также должны было меня шокировать, но этого не было. Я ощущал только, что всё идёт естественно и правильно, такой должна быть Вселенная. Он, должно быть, ощутил моё внезапное понимание и улыбнулся: - Да. Как жаль. - Просто жаль, что это всё так сложно, - сказал я, и мой голос был хриплым от желания. Я уставился на него, застыв. - Не должно быть так, - ответил он низким голосом, я дрожал под его руками. - Всё может быть очень просто. - Но как? Его улыбка была странной: одновременно загадочной и эпикурейской. -Всё, что тебе нужно сделать -- попросить, Анакин. Как его рука сглаживала холод моей кожи, так его плавный голос отмёл моё замешательство. Он был прав: это было так просто. Была только его власть, заставляющая вещи отступать, и моя жажда этой власти. Он был головоломкой, в которой я мог потеряться; точкой перелома, которая делала всё остальное неважным. Обеими руками я схватил богато украшенные лацканы мантии Палпатина и притянул его ближе.Так близко, что я мог ощущать запах Кореллианского вина от его дыхания, и мне было интересно, будет ли оно на вкус таким опьяняющим, как я воображал. -Тогда покажите мне, - я часто дышал, моя кровь кипела. - Покажите мне, насколько просто всё может быть, сэр. * * * * * На следующее утро я сидел на веранде и созерцал Корускантский восход. В тот день солнце было холодным, бледным и болезненным. Одетый только в простынь, обернутую вокруг талии, я дрожал от холода. Протокольный дроид канцлера слонялся рядом, хотя я отклонил его предложения принести завтрак и вызвать такси. Эта ночь, к счастью, была свободна от страданий, но когда взошло солнце, моё беспокойство снова всплыло наружу. Я уставился на комлинк в моей руке, окаменевшее сердце нетерпеливо билось в груди. - Доброе утро, Анакин. GE-30 предложил тебе завтрак? Я обернулся на скамейке и увидел Палпатина, стоящего в дверях. Он снова был одет в искусно сделанную мантию, которая была ослепительно малиновой в свете солнца. Он держал в руке мелкую чашку, и его глаза были томными от минувшего удовольствия. - Да, несколько раз, - сказал я и попытался улыбнуться. Получилось не очень. Палпатин нахмурился и шагнул на веранду. - Что-то случилось? - Мне позвонили из Храма Джедаев, сказал я и повернулся, скосившись на бледный Корускантский горизонт. - Как только Оби-Ван полностью восстановится, нас отправят во Внешнее Кольцо, чтобы возглавить там кампанию. Я не упомянул другое сообщение -- о том, что Падме скоро вернётся на Корускант. Это знание, личное и ценное, наполнило меня удовольствием. - Работа для героя Республики всегда найдётся, да? - спросил Палпатин с весельем в голосе. Он подошел, встал позади меня, и я почувствовал запах мясного бульона из его чашки. Тяжелые специи и его близость снова зажгли мой взор; его рука на моем обнаженном плече ощущалась благословением. Он сделал в точности как обещал: показал, насколько легко можно забывать. За это я любил его больше, чем раньше, если это было возможно. Он сказал, что привязанность ведет к страху, но опасность казалась незначительной рядом с сиюминутным покоем, который она давала. Я не чувствовал покоя целыми неделями. Я улыбнулся восходящему солнцу: - Всегда найдутся еще сепаратистские дроиды, которых надо уничтожить, я полагаю. - Когда ты уезжаешь? - Думаю, что на этой неделе. Мне надо... Совет проинструктирует нас сегодня и вытолкает вон, чтобы спасать, по-видимому, проигрышную кампанию, - я вздохнул. - Ожидается, что я принесу равновесие в Силу, - сказал я, понизив голос на словах пророчества, - но как я могу сделать это, если даже не понимаю, что дожен делать, помимо разрезания очередных боевых дроидов? - Возможно, ты приносишь равновесие в Силу, будучи в равной мере светом и тенью, - лениво предположил Палпатин.Его пальцы скользили по сухожилию на моей шее, и я откинулся, подставляясь успокаивающему прикосновению. У меня теперь были воспоминания об этом прикосновении и о его ловких руках. Эти мысли были такими, что заставляли меня вспыхивать от стыда, но также желать ещё, образуя бездну тепла в моем животе. - В Силе нет тени, только темная сторона, - сказал я и закрыл глаза на мгновение. Когда прикосновение Палпатина исчезло, я снова открыл глаза, чувствуя смутное разочарование. - Это так не работает . - Ну, конечно, тебе лучше знать, как работают пророчества джедаев. Я положил комлинк на скамью и провел рукой по своим волосам. Я так хотел убраться подальше с Корусканта, потому что здесь не было Падме, но Внешнее Кольцо было еще дальше от неё. И еще был Оби-Ван. Мысль о Мастере заставила меня скривиться. Мне было неловко из-за грубостей, которыми мы обменялись, хотя я знал, что он был неправ. Я решил помириться с ним в тот день, чего бы это ни стоило. С его неодобрением можно было жить, особенно если это могло отвлечь его от того, что, как он, вероятно, подозревал, было между Падме и мной. Мысль о Падме вызвала вспышку страсти во мне, и я потянулся, чтобы скрыть то, что я вздрогнул. Боль в теле, помятом как в битве, так и в попытке забыть о ней, была приятным отвлечением от моих мыслей. - Я...я, однако, не знаю, что будет, когда Мастера узнают, что я сделал с сепаратистскими террористами, - сказал я неохотно. - Это всплывёт, а Оби-Ван так категорически не хотел, чтобы я что-то предпринимал. - О, нет нужды беспокоиться об этом. Я обернулся, взглянув на Палпатина: - Что? Выглядя в высшей степени беззаботно, канцлер потягивал свой бульон и щурился от света, становившегося ярче. - Тебе не нужно беспокоиться, что джедаи или кто-то еще узнает о том, что произошло в квартале Джайбелиз. Я нахмурился в растерянности: - Что вы имеете в виду? Он посмотрел на меня и улыбнулся, его зубы были такими белыми в холодном свете. - Только то, что об этом позаботились. Это всё, детали неважны. Несмотря на то, что его слова подразумевали незаконные действия, я обнаружил, что мне всё равно: в конце концов, это были нижние уровни, где жили одни отбросы. У меня камень с души свалился. - Не стоило, сэр, вы не должны были. - Это было меньшее, что я мог сделать для тебя, Анакин. За то, что ты сделал и как рисковал ради меня, это ничто, - сказал он и сжал мое плечо. - Ты замёрз. Вернись внутрь. -Я должен вернуться в Храм, - сказал я и встал. Онемевшими руками снова обернул помятую простынь вокруг талии и взял комлинк. - Извините, что украл вашу простынь, сэр. Моя одежда была ... - сказал я и умолк, сморщив нос от отвращения. - Ты можешь красть у меня всё, что захочешь, Анакин, - сказал Палпатин, выглядя довольным. - Но давай посмотрим, нашел ли G-E30 подходящую одежду для тебя. Когда мы шли через веранду, он взял меня за руку, и я черпал силу из этого контакта. - Мне не нравится, что я уезжаю, не закончив это дело, - сказал я. - Что, если сепаратисты попытаются снова вас похитить? Или, того хуже -- убить? - О, я думаю, ты сделал им предупреждение, которое заставит их дважды подумать, прежде чем совершить подобную глупость, - Палпатин остановился и посмотрел на свою чашку с бульоном. - Пока ты будешь спасать галактику вдалеке, я думаю провести небольшое расследование в Сенате. - Если они сбегут, я буду охотиться на них, - сказал я, сжав в руке комлинк.- На краю галактики, если потребуется. Даю вам слово. - В таком случае, ради их же блага, будем надеяться, что они не настолько глупы, чтобы попытаться снова. Кроме того, что протокольный дроид канцлера нашел мой меч, он где-то откопал костюм бизнесмена Корусканти, украшенный арабесками из серебряной нити. Я надел его, отклонив очередное приглашение дроида к завтраку, и пошел к своему спидеру. Палпатин вышел чуть позже, теперь в мантии канцлера и с безупречно уложенными волосами. - Желаю удачи в твоей миссии, мой юный джедай, - сказал он, вкладывая руки в рукава. Я положил предплечье на рулевую колонку и откинулся на удобном кожаном сиденье. Когда я снова посмотрел на канцлера, двигатель пульсировал на холостом ходу. Теперь я был обязан ему не только жизнью, но и своим покоем. - Спасибо, сэр. За все. Он кивнул и улыбнулся: - Помни, что тебе здесь всегда рады. Всегда, - он сделал паузу и поднял голову. Искра глубинного, странного веселья вспыхнула в его глазах. - Да пребудет с тобой Сила, Анакин. Я улыбнулся ему и ответил, преже чем завести двигатель: - И с вами, канцлер. * * * * * Кода: Атараксис. На борту новоиспеченного Палача я чувствую волну страха, которая предшествует мне, и это вызывает у меня улыбку. Эти закаленные в боях имперские офицеры боятся не столько звука моих шагов, сколько моего дыхания. Этот звук холодный и резкий даже для моих ушей, но для них он является предвестником моего угрожающего присутствия. Паника охватывает их сердца, когда они проверяют и перепроверяют свои консоли, опасаясь ошибок, которые могут привести к довольно страшному возмездию. Одной демонстрации было достаточно, чтобы привить дисциплину. Я смутно помню того оператора связи, у которого хватило наглости оспорить мой прямой приказ. Он умер самой отталкивающей, позорной смертью. В отсеке шаттлов, когда я прохожу мимо кают-компании, выходит пилот моего шаттла. Он останавливается, как будто его дергает назад магнитом, и пытается стать незаметным. Я импульсивно останавливаюсь перед ним. Меня забавляет его явный дискомфорт от моего испытующего взгляда, и я затягиваю молчание, исследуя его разум. Его ждет исключительное будущее, я слышу, как Сила шепчет мне об этом. "Лейтенант Пиетт, - наконец говорю ему, - идите за мной". Он с готовностью подчиняется. Я складываю руки за спиной и неторопливо шагаю к мостику. Пиетт следует за мной, отставая на полшага. Я чувствую взгляды и вопрошающий шёпот людей, мимо которых мы идем. - Вы из Внешнего Кольца, не так ли? - спрашиваю его. Пиетт торопится, чтобы догнать меня. - Эм, да, сэр, с Акксилы, - говорит он, немного запыхавшись в попытке успеть за моими широкими шагами, или, возможно, от беспокойства. - Вы хорошо знаете этот сектор? - Я командовал крылом флота и патрулировал его, милорд. Я поворачиваю голову и смотрю на Пиетта. Он бледнеет. - Я не об этом спросил, лейтенант. - Я знаю сектор очень хорошо, милорд, - тут же отвечает он. - Как свои пять пальцев. Тишина охватывает мостик, когда мы входим. Пиетт всё еще идет за мной вдоль командной дорожки. Люди в ямах для экипажа также пялятся на нас, пока не вспоминают, где находятся, и не возвращаются к своим дисплеям. Я останавливаюсь на середине дорожки и поворачиваюсь к Пиетту, который на этот раз с более уверенным видом встречает мой взгляд. - Отлично, - я дышу и указываю на выход. - Сообщите капитану Оззелю, что вы будете возглавлять тактическое крыло наших поисков там. Оставляю его сдерживать благодарность и подхожу к обзорным окнам. Курианон уже в световых годах позади, и мы находимся полностью в межзвёздном пространстве, совершая микропрыжки. Мы охотимся, и наша добыча неуловима по своей природе. Искусство слежки проявляется во всём своем блеске здесь, в нитях Силы, через которую я чувствую их - оставшихся джедаев. - Лорд Вейдер, - говорит высокий, сбивающийся голос рядом с моим локтем. Я оборачиваюсь и вижу молодого энсина, у которого вот-вот случится гипервентиляция от страха. - Да, в чём дело? - Император приказывает вам связаться с ним. Вы... - Здесь, - прерываю его я. Он кланяется и почти убегает. Через несколько секунд преклоняю колено перед изображением моего Мастера. - Встань, мой друг, - командует он, и я подчиняюсь. Вижу его голограмму, глядящую на меня с довольным выражением на пустом лице. - Мастер Бе-Елел дал хороший бой, я полагаю? - Он был ничем по сравнению с властью темной стороны, - делаю паузу, чтобы насладиться правдивостью этих слов. - Теперь мы движемся к секторам Внешнего Кольца. - Хорошо, хорошо. Ты все сделал как надо, - отвечает император, в его голосе глубокое удовлетворение. - Скоро с джедаями будет покончено, и они останутся лишь сноской в истории Империи. Я киваю: - Джедаи могут убегать, но они не могут прятаться от меня вечно. Лицо императора под капюшоном растягивается в жестокой улыбке. Мне не нужно, чтобы он был рядом физически для того, чтобы чувствовать его присутствие в Силе. Тот огромный источник власти, который я только начал понимать с его помощью, вдохновляет и вызывает благоговение. Он правит умами и сердцами, а я - его самыми заветными желаниями. Нет ни сомнений, ни волнения, ни гнева - есть только воля и путь. Этот покой и есть величайший подарок императора мне; и это то, что я, будучи его самым чистым орудием, поклялся теперь поддерживать во всей галактике. Эта мысль вызывает внезапную и сияющую радость. - Желаю тебе удачной охоты, Лорд Вейдер, - говорит он и взмахивает раскрытой ладонью. - Да пребудет с тобой Сила. Я склоняю голову: - И с вами, Мастер. Бесплотный образ императора исчезает в результате резкой остановки. Я оборачиваюсь к обзорным окнам как раз вовремя, чтобы увидеть, как звезды растягиваются в полосы гиперпространства, когда мы совершаем прыжок. Вижу калейдоскоп завихрений гиперпространственного туннеля вокруг Палача. Под своей маской, незаметно для остальных, я улыбаюсь. Мастер Йода сказал однажды: войны никого не делают великим. Великим делает победа. * * * Конец.