Десятый пункт

      Когда Бэкхён произносил «да», думал он явно не той головой. И лишь когда Чанёль стал расстёгивать свои брюки, к парню пришло всё осознание его слов. Страх то подступал, сжимая цепью горло, то отступал, давая дорогу наслаждению, от которого, как бы не хотелось, но в этой ситуации сбежать не получалось.       Неужели он сейчас сам это позволит?       От этого внутреннего вопроса он мотнул головой, пытаясь отползти в сторону. Отмотать всё обратно. Но отступать было некуда: организм требовал разрядки, а Чанёль по-прежнему сидел на нём, цепко сдерживая ноги. И когда к разгорячённому члену Бэкхёна прикоснулся член Пака, приятная дрожь разрядом пронеслась по телу обоих, а из легких вырвалось протяжное и одновременное: «ох».       Движения не были грубыми или какими-то из разряда одной нежности. Это совсем не отличалось от обычного самоудовлетворения, к которому периодически опускался Бэкхён, когда организм требовал своё. Но, как бы парень сейчас не старался, ложь выходила наружу: это всё же отличалось, и ещё как отличалось.       Просто всё плыло перед глазами и дыхание становилось настолько рваным, что контролировать свои стоны уже не получалось. Хотелось закрыть глаза и не думать ни о чём, но на первый план выходило желание видеть лицо Чанёля. Его затуманенный взгляд. Эту небольшую капельку пота на кончике носа. Полуоткрытые губы, по которым парень раз за разом проводил языком. Тем самым языком, которым он до этого так истерзал тело Бёна…       Снизу становилось всё влажнее.       Хотелось продолжать…       И Чанёль не останавливался. Позволял ощутить всё сполна. Не позволяя себе лишнего, но забирая всё без остатка. И хоть его до дрожи пробирал такой же сильный страх, он не показывал этого, продолжая излучать мастерскую уверенность.       В своих действиях. В своих словах, так по-особенному вырывающихся в этот момент. В своих чувствах, заставляющих раз за разом сгорать над одним и тем же костром из эмоций.       — Тебе нельзя, — задыхался Бэкхён, впиваясь ногтями в белые простыни. Он чувствовал, что скоро этому придёт конец. И всё будет грязное. Они будут грязные. Но это давно не омерзительно. Лишь сама мысль о завершении пугает. — Мне нельзя… Не могу… Подожди…       Но Чанёль не слушал ничего, продолжая ускорять темп, стараясь доставить максимальное удовольствие обоим. Он не мог остановиться. И прошла всего секунда, как белая жидкость вылилась, брызнув на живот Бэкхёна.       Этот момент точно выглядел, как в замедленной съёмке. Но после Бён и секунды не раздумывал о своих дальнейших действиях. Тело обмякло и не слушалось, но парень тут же побежал к двери ванной, слыша в спину довольное чанёлевское «вторая дверь слева».       Сам же Пак в это время потянулся на кровати, а после перевернулся на живот, утыкаясь носом в помятую простынь. Прозвучал протяжный и удовлетворённый стон. Хотелось без остановки вдыхать аромат Бэкхёна, не позволяя организму забыть о нём ни на секунду. Заполнить им каждую клеточку.       Сейчас парень и правда чувствовал себя как никогда хорошо. Улыбка сама по себе появилась на лице. Всё же, «десятый пункт» определённо пошёл им на пользу…       Из ванной комнаты Бэкхён вышел обмякшим, хоть с момента его уединения прошло добрых полчаса. Вода помогла ему избавиться от ощущения чужого тела на себе, но воспоминания пламенем выжигались глубоко под кожей. А от этого уже ничего не поможет.       Чужой костюм, заботливо — заочно — врученный Чанёлем, был таким огромным и выглядел странно, но выбора не было: вся одежда Бёна далеко не в том виде, чтобы оставаться в ней, а тем более возвращаться домой. Оглянувшись по сторонам и никого не заметив, парень неосознанно задержал взгляд на кровати.       По телу россыпью разлетелись колкие мурашки, а внизу живота вновь потянуло. Парень не мог поверить, что решился на такой «глупый» шаг, и после было страшно и думать об этом. Страшно, что он поддался. Страшно, что подумал о нём Чанёль, когда…       Всё это было противно, но настолько хорошо. И эти противоречия точно когда-нибудь убьют его.       — Замечательно выглядишь, — прозвучало со стороны, и Бэкхён дёрнулся от неожиданности. В этот момент на балконе — выглянув из-за стены, — появился Чанёль. Парень даже не хотел думать, сколько времени он наблюдал за ним, не говоря ни слова. Но этот пристальный взгляд опять заставил смутиться. К нему точно никогда не привыкнешь. Заметив это и широко улыбнувшись правдивости собственных догадок, Чанёль отвернулся, опираясь о поручень балкона.       Ему определённо льстила даже сама мысль того, что Бэкхён в его одежде. И он был счастлив не ошибиться в своих суждениях, когда делал ставки, слыша, как вода в ванной комнате утихает. Ну не зря же у него там всегда висел запасной костюм (хоть носить их он терпеть не мог)!       Самому же Бёну показалось, что его опять пытаются уколоть. Что-то неприятное царапнуло его душу: то ли подсознание взялось за своё привычное дело, то ли в голосе Чанёля и правда что-то поменялось. И от этого самокопания стали лишь усиливаться. Вновь показалось, что он такой неправильный.       Бён с каплей обречённости опустил взгляд, всматриваясь в небрежно подкатанные брюки. Чужая квартира, чужая одежда и уже какой-то совсем чужой он. Парень не узнавал себя. Всё, что происходило, было точно не с ним… Но в итоге он лишь громко выдохнул своим мыслям и последовал на балкон.       Свежесть приятно бодрила, а вид захватывал с первых секунд: полотно из ночных бриллиантов над головой и миллионы огней, падающих к ногам. Стеклянные стены давали ощущение полнейшей свободы, но почему-то было совсем не свободно. Напряжённое лицо Чанёля, отсвечивающееся в тусклом свете, заставляло чувствовать себя неловко. И ещё больше неловкости появлялось из-за того, что он в этот момент всё никак не мог отвести взгляд от Пака.       Слишком уютный…       — Прости, что взял без разрешения, но, — начал Бэкхён, стоя на расстоянии вытянутой руки от Чанёля. Сейчас ему резко захотелось убежать ещё дальше. Появлялось чувство, что он совсем привязался и сам старается не упускать ни единой возможности. Старается душить свои проблемы. И это получается, пока он рядом с Паком. — Я не мог выйти без…       — Успокойся. Тебе же надо как-то добраться до своей квартиры, — убедительно заявил Чанёль и подступил ближе. Бэкхён опять задрожал, списывая всё на прохладу из открытого окна. Но Пак коснулся пальцем его подбородка, осторожно поворачивая голову в свою сторону, чтобы взглянуть в глаза: — Эй! Ну что такое?       Бэкхён смутился, тут же отворачиваясь в сторону и пытаясь руками закрыть лицо. Всего себя. Чанёль прикусил нижнюю губу, наблюдая за его действиями. Отрицать точно бессмысленно: он по уши влюблён.       — Это так и должно быть? — внезапно прошептал Бён, так и не найдя в себе сил повернуться. Ночной пейзаж за окном выстраивался в яркое «говори сердцем», но коленки подкашивались от самой возможности произнести кому-то такие личные слова.       — Приятно?       — Нет, — мгновенно отрезал Бэкхён, обернувшись и практически попав в объятия Чанёля. Парень был слишком близко. Стоял за его спиной. Удивление в глазах парня заставило Бёна заикаться, но он всё же попытался объяснить свои эмоции, чтобы не оставлять недоразумений: — Это было приятно, просто как.       — Просто ты влюбился, — улыбнулся Чанёль, легонько касаясь своим носом носа Бэкхёна и тут же отодвигаясь назад. Руки потянулись, чтобы обнять его, но сам Бён, услышав последнее слово, выставил ладони вперёд и, на секунду задержав взгляд на лице Чанёля, молча направился к двери. Убегал, так бы он это назвал, но сейчас было не до этого. Он убегал, потому что понял, что сам чуть не признал это.       — Помнишь, я говорил, что хочу рассказать тебе о многом?       Этой фразы хватило, чтобы в один миг остановить Бэкхёна. Именно она означала, что тот вечер на самом деле существовал, а не стал воплощением внутренних желаний парня.       Ему не приснилось. Он не сумасшедший. Хотя… Точно сумасшедший. Ведь снова вернулся. Ведь никак не может уйти…       Он повернул голову в сторону Чанёля, замечая, как тот потирает плечи. Поджав губы, парень подхватил плед, лежавший на кресле, и, вернувшись на балкон, укрыл Пака, вместе с этим незаметно приобнимая его.       — Так вот, — продолжил Чанёль, — моя квартира — и есть то самое место. Я проводил тут всё своё время. — Бэкхён, становясь рядом и вновь выглядывая из окна, проговорил одобрительное «оно и понятно, вид просто замечательный», но Пак это проигнорировал, добавляя горькое: — Я… я был таким же, как ты…       Бён втянул в лёгкие настолько большую порцию воздуха, что тут же закашлялся. Выстукивая себе по груди, он повторял неустанное:       — Что? Что ты имеешь в виду?       — Мы вместе боролись с одним врагом, — ладошка Пака коснулась чужой спины, поглаживая её для быстрейшего успокоения. А когда это получилось, Чанёль опустил руку на плечо Бёна, притягивая его к себе и укутывая в свой плед. Признания давались тяжело. — Просто моя борьба началась намного раньше.       История его жизни лилась потоком следующие полчаса. От всего этого Бэкхён, кажется, припадал всё ниже к полу. Столько фактов. Столько вины. Столько обмана, смешавшегося с желанием помочь и непредвиденными чувствами. Всё это давно смешалось в двух глупых сердцах, спутывая нитями их судьбы…       — Значит… Ты просто использовал меня?       — Да, — согласился Чанёль, но тут же спохватился объяснить свою точку зрения. Сердце скрутилось в жгут, выстукивая в висках от страха: — В какой-то мере да, но…       Но Бэкхён больше не мог это слушать. На сегодня с него хватит. Он накрыл уши руками и пару раз мотнул головой, пытаясь привести себя в порядок. Всё происходящее ещё сильнее напомнило дешёвый сериал: действия Сехуна даже не удивили, но как он мог повестись на всё это?       — Подожди! — крикнул Пак, когда Бэкхён молча подошёл к двери и стал собираться домой. Действия на автомате, а в голове — настоящий взрыв. — Я не лгал тебе! Все мои слова были правдивыми: ты мне очень нравишься.       Но входная дверь скрипнула, и Бён, не поднимая взгляд, еле проговорил:       — Мне пора домой…       Слова звучали приговором: им обоим нужно было многое обдумать. Вот только следом за Бэкхёном из квартиры вышел и Чанёль. Он всё решил для себя и шёл за ним по пятам, но не сокращал дистанцию. Довольно далеко, чтобы делать вид, что всё хорошо, но достаточно близко, чтобы ощущать его присутствие.       Когда Бэкхён оказался в своей квартире и включил свет, он вздрогнул, видя полнейший бардак в каждой из комнат. Он так страдал, понимая, что больше не увидит Чанёля, а теперь сам всё заканчивает. Но ведь это обман. Подлый обман. Только для кого и чей… Это было так сложно…       Тихий стук в дверь вибрацией прокатился по телу. Бэкхён зажмурил глаза, сильнее вжимаясь в холодную обивку. Парень, конечно же, знал, кто именно находится на лестничной площадке, но открывать не спешил. И хоть руки тянулись сделать это, но что-то по-прежнему не пускало. Внутренние весы всё ещё взвешивали все за и против.       — Как добрался домой?       Первый вопрос после долгожданного открытия двери звучал так глупо, что Бэкхён, как не надеялся быть грозным, поддался эмоциям, слегка скривив губы. Но, тут же почесав нос и прочистив горло, вернул былую строгость: виноватое лицо Пака, как доказательство искренности, с каждой секундой не оставляло и шанса на продолжительную обиду.       Да, всё для Чанёля началось с этого самого обмана. Но Бэкхён же сам втянулся в терапию. Он сам виноват, что позволил себе думать о докторе, как о ком-то более близком. Он сам виноват, что влюбился и стал чувствовать себя уютно рядом с этим человеком.       Да и оба они совершили один из самых последних шагов к излечению. Чанёль захотел сделать это именно с Бэкхёном, а Бён доверился именно ему. Винить друг друга нет смысла. Они помогли друг другу. Они стали спасителями для своих душ…       — Я понимаю, — неловко начал Чанёль, прочищая горло, — что извиняться бессмысленно, но… Бэкхён прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди, изучая Пака грозным взглядом. Кажется, решение было принято.       — Скажи мне то, что ты чувствуешь на самом деле.       Чанёль без раздумий схватил ладонь Бэкхёна, прикладывая её к своей груди. Тонкие пальцы вздрогнули, ощущая глухие, но учащённые удары.       — Я… Люблю тебя.       Одёрнув руку, Бён сделал шаг назад. Ладонь накрыла дверную ручку, продолжая дрожать.       — Может, — голос Чанёля зазвучал увереннее и теплее, как никогда до этого. После признания стало легче, но парень всё же боялся, что всё будет разбито так же быстро, как и выстроились их сумбурные отношения, которых и нет. Он не хотел этого, думая лишь о том, как после всего выстроить всё по правилам. — Может, мы продолжим этот день небольшим праздником?       — Что?       — Вино, звёздное небо, разговоры до утра, — перечислил Пак, задумчиво почёсывая подбородок. Но тут же, подняв две ладони вверх, как будто сдаваясь, добавил: — Обещаю больше не прикасаться к тебе, пока ты сам этого не попросишь.       — Нет, — твёрдо ответил Бэкхён, закрывая за собой дверь. Он боялся, что Чанёль увидит беспорядок за его спиной. Ему было необходимо немного времени. — Красное, — послышалось следом, когда их разделяла небольшая щель. У Бэкхёна оставалось столько дел: вычистить в квартире, прибравшись вместе с этим и в своей голове. А у Чанёля, кажется, всё настраивалось.       На улице было прохладно, но Чанёль спешил к ближайшему супермаркету. В один момент показалось, что он услышал злобное «как же бесит» за своей спиной, но, оглянувшись, ничего подозрительного он не заметил. Шагая в ночь, с самой дорогой бутылкой вина и надеждами на совместный ужин и новую жизнь, Пак даже не думал, что в квартиру Бэкхёна он уже не вернётся…