Десятый пункт

      Вернувшись в сознание посреди перевёрнутой мебели и крупных осколков от нескольких ваз, Бэкхён ещё сильнее скрутился в клубок, подтягивая ноги к груди. На полу было холодно, но абсолютно не хватало сил, чтобы подняться.       Да, он определённо выполнил ещё один пункт из своего списка — устроил бардак в своей квартире, — но какой сейчас от этого толк. Съёжившись от онемения в спине, Бён потянулся к телефону и несколько раз провёл пальцем по экрану. Ничего не произошло. За это время гаджет полностью разрядился.       Кое-как добравшись до розетки, парень поставил телефон на зарядку и присел на кровать. В голове гудело, а в сердце непривычно опустело. На минуту даже показалось, что все его «симптомы» испарились. Он словно взял и излечился под возгласы «о, чудо!». Так просто. Но стоило телефону включится, как всё накатило с новой силой.       Десятки пропущенных вызовов. Десятки непрочитанных сообщений…       «Я буду ждать вас в три часа»       «В любой день любой недели»       «Пожалуйста, ответьте»       «Забудьте, не важно, я всё равно дождусь вас»       Бэкхён перевёл взгляд на время. Прошло шесть часов после последних сообщений.       Он опоздал.       Упав обратно в кровать, парень уткнулся лицом в подушку. Ему совсем не хотелось вновь встречаться с Чанёлем. Нет, совсем нет. Он даже не ждал. И бардак устроил не из-за гневных чувств. И, задыхаясь от очередной паники, он ни разу не шептал его имя, чтобы успокоиться. Не было такого. Нет. Никогда.       Хлопнув по подушке от раздражения, он поднял голову, а после тут же накрыл её подушкой. Хотелось заглушить собственные мысли. Слишком громкие.       Но, подхватившись уже через секунду, он рывком кинулся к двери. Костюм был такой помятый, а перчатки неосторожно оставлены на столике. Но это не имело значения, и двери захлопнулись.       Возможно ли, что он всё же дождется? Возможно ли, что в итоге всё будет хорошо? Кажется, в попытках решить свою проблему, он наоборот лишь добавил их. Разрушая зависимость, он нашёл «наркотик» в разы сильнее…       Ноги сами несли его к ближайшему входу метро. Сейчас это был самый быстрый способ: около часа пешком и примерно столько же на такси — при условии, что машину удастся поймать сразу же, — уступали двадцати минутам на общественном транспорте. Карточка коснулась считывающего экрана. Очередной шаг в «преисподнюю» грязи сделан, но всё, о чём мог думать Бэкхён, — молить всевышнего, чтобы Чанёль его дождался. Зачем? На этот вопрос парень не хотел отвечать. Лишь бы быстрее его увидеть.       А он всё так же ждал. Пил уже пятую по счёту чашку кофе — в перерывах сменив его на парочку стаканов чая, — растягивая их по глотку. За окном давно стемнело, но парень продолжал ждать. Осталось несколько часов до закрытия кафе. Но завтра Пак повторит свой ритуал. И будет повторять его до тех пор, пока Бэкхён не выйдет на связь.       Когда Сехун ушёл, рассказав обо всём, связанном с Бэкхёном, надолго терпения Пака не хватило. Он определённо стал слишком слабым. Наверное, и был таким, а появление Бёна лишь всё усугубило. Но быть сильным, когда на тебя так искренне смотрят. Когда перед тобой самые прекрасные карие глаза…       — Простите, — официант неожиданно склонился над Чанёлем, вытягивая того из рассуждений и протягивая небольшой клочок бумаги. Видя немой вопрос в глазах посетителя, он учтиво продолжил: — Один молодой человек попросил передать вам.       Пак поблагодарил мужчину, когда тот уже уходил. Но через секунду он схватился и побежал к выходу из кафе. А на столике, рядом с несколькими долларами за выполненный заказ, лежала смятая записка, на которой ровным почерком Бэкхёна было выведено краткое: «Давайте забудем друг друга. Спасибо. Прощайте».       И только спустя двадцать минут после этих событий Бэкхён понял, что выбежал из дома без пальто. Холодный ветер напомнил ему об этом, «пересчитав» своим дуновением все внутренние органы парня. Отчитав себя за такую бездумность в середине осени, Бён, похлопывая себя по плечам и потирая ладонями рукава, шагнул на улицу, ведущую к его дому.       Он не смог подойти к Чанёлю. Понял, что не сможет решительно заявить, что принимает его решение об окончании терапии. Струсил, решив отделаться запиской.       Такой глупый…       А тут ещё и карточка куда-то запропастилась…       И в этот раз вариантов не оставалось: придётся идти пешком. Вряд ли он найдёт карточку, даже если пройдёт весь путь обратно с лупой и поисковой собакой. Если пропажа случилась в метро, то кто-то уже присвоил её себе, а если в кафе… Он чисто физически не может позволить себе туда вернуться. Стыд смешался с чувством вины. Бэкхён точно уверен, что больше никогда в жизни — при условии, конечно, что появится возможность, — не сможет посмотреть Чанёлю в глаза.       Вот, что значит поддаваться глупым порывам чувств. Мало того, что чувствует себя полнейшим ничтожеством, так ещё и мороки не наберётся с восстановлением этой чёртовой пластинки. Покупки, счета, проезд… Вся его жизнь была заключена в пластиковом четырёхугольнике.       Повернув за угол, Бэкхён засмотрелся в витрину кафе, подумывая о том, чтобы немного погреться, а после продолжить путь. Это стало бы отличным вариантом, даже если ничего не заказывать. Но не успел он ступить на порог здания, как, на секунду оглянувшись, увидел знакомую фигуру, стоявшую в стороне.       Причитать о настойчивости Чанёля и том, что он ни во что не ставит его просьбы, сейчас было бы крайне глупо. Да и, как думал Бэкхён, он не смог посмотреть в глаза Чанёля, тут же потупив взгляд. Разглядывание носков чужих кроссовок оказалось занятным делом.       — Вы потеряли её в кафе, — первым проговорил Чанёль, подступая к Бэкхёну и протягивая карточку, заботливо придерживая её за салфетку. Он не знал, насколько сильно парень отодвинулся назад в своём лечении, поэтому лучше бы перестраховаться. — Я рад, что угадал вашу дорогу.       — Не стоило, — тихо прошептал Бён себе под нос. Стало ещё хуже. Сердце сжалось ещё сильнее. Только что он вовсю кричал о том, что хочет вернуть прежнюю жизнь, а сейчас хотел, чтобы Чанёль, как ни в чём не бывало, предложил посидеть в кафе. Хотел ещё немного послушать его голос. — Я ещё сильнее чувствую свою вину…       Чанёль ответил, слегка кивнув. Спрятал карту в карман и, воспользовавшись моментом, накинул на Бэкхёна край своего шарфа, укутывая и его белокурую макушку. Парень удивлённо ойкнул, поднимая глаза. Даже в тусклом освещении улицы Чанёль выглядел замечательно. И как Бён мог быть уверенным, что никогда больше не взглянёт в эти карие глаза. Выбираться из них уже нет сил…       — Вот вы и посмотрели на меня, — улыбнулся Пак и тут же заключил Бэкхёна в свои объятия. — Вы так замёрзли… Можно, мы ещё немного так постоим? — переспросил он, почти сразу прижимаясь к парню вплотную. Хоть и казалось, что ближе уже некуда. Ощутив Бёна так близко и не отвлекаясь на его распахнутые глаза, он признался: — Я начал избегать вас, когда осознал, что влюбляюсь.       Бэкхён, который и так задыхался от собственных мыслей о всём происходящем и о его рисках, поднял голову, чтобы взглянуть на Пака, но тот не позволил ему пошевелиться. Если бы это произошло, он сдался. Не договорил. Не рассказал всё, что хранилось на душе.       — Вы мне нравитесь, Бён Бэкхён.       На это Бён уже не смог реагировать спокойно. Он сам не понял, откуда у него нашлись силы оттолкнуть от себя огромного Чанёля. Сильнее закутавшись в чужой шарф и наконец-то ощутив каплю свободы, Бён, не скрывая своего шока, переспросил:       — Нра-нравлюсь? — перед глазами ярким фейерверком пролетали мысли, смешиваясь с самыми тайными желаниями: он хотел это услышать. Давно. Подсознательно. Да и глупо скрывать, что сознательно, наверное, тоже. — Что вы имеете в виду?       Услышав вопрос, Чанёль накрыл рукой свою грудь, при этом прикрывая глаза. Отдаваясь ощущениям, он вслушался в ритм своего сердцебиения: рядом с Бэкхёном оно становилось учащённым, рваным, но до боли приятным.       — Оно всему виной, — с неким упрёком поделился он, обвиняя своё упрямое сердце. — Но просто позвольте мне быть с вами. Я помогу вам. Я всегда буду рядом, — выдохнув, он сжал пальцы в кулак, протягивая руку вперёд и выставляя мизинец. — Обещаю…       — Мне надо обдумать всё, что вы сказали, — закопошившись, Бэкхён стал вести себя, как начальник на надоевшем собеседовании: хотелось поскорее избавиться от этого претендента на место, обновления которого никогда и не предвиделось. Но что-то вновь остановило его. Что-то, что с силой выстукивало всё там же в груди. — Я не понимаю, — осёкшись, он мотнул головой, словно исправляя себя и подбирая нужные словосочетания. Ему всё никак не верилось, что кто-то мог признаться ему в симпатии. За всю свою жизнь он не испытывал ничего подобного. Стыдясь своей неловкости и неуверенности, Бэкхён отвернулся и только тогда произнёс: — Не знаю, что это, но я хочу всегда видеть тебя. Находиться рядом…       Впервые Бэкхён назвал его на «ты», неосознанно позволяя сократить дистанцию. Впервые за всё время Бэкхён говорил о своих ощущениях вслух. Он признался в том, что разрывало его сердце, не давая покоя и заставляя двигаться дальше. Впервые он ощутил, что ему хорошо, когда рядом находится другой человек. Когда рядом с ним Пак Чанёль.       Чанёль же стиснул зубы, пытаясь не выдать своих эмоций, но улыбка на его лице растянулась до самых ушей. Не теряя времени, он подступил к Бэкхёну и вновь крепко обнял со спины, опуская подбородок на плечо. Тела соприкасались настолько тесно, что, казалось, через мгновение начнут искриться от того непонятного магнитного поля, соединявшего двоих людей.       — Спасибо тебе…       Возможно, всему виной был очередной стресс, новые касания или же признание, но что-то так повлияло на состояние Бёна, что тот на одном дыхании проговорил:       — Только с тобой я хочу вычеркнуть «десятый» пункт.       Кажется, что до нужного дома они добрались намного быстрее, чем когда-либо до этого. Чанёля заметно потряхивало, и Бён в который раз увидел в нём себя: нервное дыхание, озноб, пробирающий до самых костей… Он чувствовал такие же симптомы, как и лёгкое возбуждение, заставляющее его в последние недели слишком часто нарушать свои правила. Но сейчас, осознав свои слова, парень уже успел пожалеть о сказанном. На ватных ногах он двигался за Чанёлем, пытаясь успокоить приступ панической атаки. Он не надеялся на такое развитие событий, хоть всё же, зная Пака, можно было предположить скорость его решений…       Поднявшись на лифте и почти преодолев коридор, Бэкхён, ведя себя максимально тихо, остановился у своих дверей, доставая ключ и нервно стараясь ускользнуть, пока Пак ничего не заметил.       От своих слов отказываться не хотелось, но всё это так пугало. Он бы лучше ещё сотни дверей открывал, устраивая полнейший бардак в квартире и выбрасывая из окон новые книги. Он бы лучше соединил все самые страшные для него вещи, чем решился на последний шаг. Просто… Просто в тот момент он доверился Чанёлю, утопая в его тёплых объятиях. Слишком тёплых…       Но замок так и не щёлкнул. За своим волнением Бён так и не заметил, что шёл за Чанёлем, как в тумане. В итоге же пришёл не в свой дом, не на свой этаж и не к своей квартире. А Пак тут же перехватил руку Бэкхёна, доставая свой ключ и медленно открывая дверь.       Крепко схватив Бэкхёна за запястье, он рывком прижал его ближе к себе. Достаточно слабо, чтобы парень смог прекратить это в любой момент, но достаточно для того, чтобы довести задуманное до конца и иметь возможность договорить. Хоть, признаваясь себе, он пользовался положением и был полностью уверен в отсутствии реакции Бёна: всё же любые контакты по-прежнему выводили его из равновесия на несколько секунд. А Чанёлю этого хватает с головой.       Эмоции оказались сильнее здравого рассудка. Снова…       — Ты только что признался, что готов на самый последний пункт, — выдохнул он, пристально всматриваясь в глаза Бэкхёна: его зрачки расширились, пульс заметно ускорился, и он с трудом проглотил ком, подступивший к горлу. Чанёль догадывался, что парень вполне мог ощущать то самое «отвращение», о котором они говорили ранее, но останавливаться не собирался. Не сегодня. — Только со мной… Неужели тебе не интересно узнать, что будет, если мы зайдём за эту черту?       Бэкхён вздрогнул от одного представления подобных сцен. Инстинкты забили тревогу, зажигая в голове красные лампочки. Но не успел он хоть как-то отреагировать, как тут же оказался перекинутым через плечо Чанёля. Тот уверенным шагом направился к концу коридора. Бён видел, как захлопнулись двери чужой квартиры. Его просьбы и требования остались пропущенными мимо ушей. Инстинкты Чанёля уже давно не поддавались никаким объяснениям…       Небольшие комнаты встретили своих гостей идеальным порядком и «чистым» — таким привычным для Бэкхёна, ведь он всегда добивался такого у себя в доме, — воздухом. Удивительным, как для холостяка без склонностей перфекционизма. Парень даже задумался о том, не готовился ли Чанёль заранее, не спланировал ли он это. Но впереди была более важная и страшная встреча, отчего все мысли улетучились сразу после щелчка включателя: встреча с кроватью, на которую Чанёль аккуратно опрокинул Бэкхёна, тут же забираясь на него и сбрасывая с себя верхнюю одежду.       Так много голой кожи стало невыносимым испытанием для Бэкхёна, и тот попытался отодвинуться к спинке кровати, но Пак наклонился ниже, бёдрами зажимая ноги Бёна под собой. Накаченный торс коснулся низа живота парня, ярко ощущая, что Бэкхёну всё же нравится происходящее: быстрая и явная эрекция не входила в планы испуганного парня, но как устоять перед тем, что много раз приходило в голову в «напряжённые» моменты пробуждения инстинктов.       — Мы ведь на самом деле так похожи, — руки Пака потянулись к чужой рубашке, бесцеремонно разрывая её в стороны, чтобы не заморачиваться с пуговицами. Бусинки сосков Бэкхёна мгновенно затвердели, стояло Чанёлю только выдохнуть на них перед прикосновением языком. — Не думаешь?       Бэкхён прогнулся, вцепляясь пальцами в простынь. Она пахла Чанёлем, и теперь казалось, что сам парень пропитан чужим ароматом. Стоны подавлялись, но когда Пак слегка прикусил нежную кожу, Бён не выдержал: это стало его началом и концом.       Не выдерживая ощущений, Бэкхён елозил из стороны в сторону, но в итоге делал только хуже. От соприкосновений с телом Чанёля, в его штанах становилось всё теснее. Становилось больно. Он поморщился, срываясь на очередной стон. Соски зудели от покусываний и зализываний, а низ живота готов был взорваться в любую секунду.       — Что мне сделать? — спросил Чанёль, замечая плачевное состояние Бёна и поэтому отодвигаясь немного в сторону. Губы горели огнём, требуя запретных поцелуев, а штаны, кажется, рвались по швам. Но в это же время Чанёль понимал, что их связь с Бэкхёном ещё слишком тонкая, и его грубые действия могут мгновенно оттолкнуть его. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — повторил он с надеждой услышать, что его желания не ударяются о стены страха. Что в данный момент они взаимные.       Бэкхён закрыл глаза, словно это помогло бы прогнать ненужные мысли, и, окончательно сдавшись, тихо прошептал:       — Помоги мне, пожалуйста…       Просить ещё раз было не нужно. Чанёль за секунду расстегнул ремень брюк, стягивая их поближе к коленям Бэкхёна. В глаза сразу же бросилось небольшое мокрое пятно на боксерах парня. Пак самодовольно усмехнулся, провёл ладонями по напряжённым бёдрам Бёна, и только после очередного, более требовательного стона прикоснулся к возбуждённому члену через тонкую ткань. Секунда — и ладонь обхватила тёплую плоть, размазывая по стволу липкую природную смазку. Умелые движения Чанёля заставляли Бэкхёна ещё сильнее извиваться от нахлынувших на него ощущений. Сейчас это было нечто иное, чем когда по-тихому сам себя. Сейчас это настолько захватило сознание Бёна, что он то и дело постанывал имя своего «мучителя». Дыхание учащалось с каждой секундой. Мышцы сокращались, напрягаясь до предела.       — Я сейчас… Я… — заикался Бэкхён, но всё было понятно и без слов. Чанёль сбавил обороты, прекращая движения и сведя их до минимума. Оперевшись на локоть, Пак наклонился к уху парня и тихо спросил:       — Хён-и, ты позволишь мне? — сделав резкое движение вниз по основанию члена Бэкхёна и сжав сильнее кольцо из пальцев, Чанёль затаил дыхание, наблюдая, как тот выгибается в пояснице. Он хотел поцеловать эти губы, в который раз стонавшие его имя, но всё, на что он сейчас надеялся, уместилось в одну фразу: — Мы можем сделать это вместе?