Осколки
22 мая 2018 г. в 18:30
Она замерла перед дверью на несколько секунд, не решаясь толкнуть её, она так устала, ей нужно было отдохнуть, может, стоило послушать Тириона и пойти в другие покои, благо, их в покинутой крепости было достаточно.
Неделя потребовалась измученной и потрёпанной армии людей на то, чтобы добраться от потерянного Винтерфелла до Рва Кайлин. Целая долгая неделя, в которую Дени не спала более трёх-четырёх часов в сутки. Она не могла спать, когда была так нужна людям. Только она могла выяснять местонахождение мертвецов и огнём Дрогона уничтожать тех, что подходили слишком близко к людям. А ещё ей нужно было быть королевой, говорить с командирами, следить, чтобы крохи спасённого продовольствия распределялись честно, благодарить за храбрость, присутствовать при сожжении павших - костры зажигали каждую ночь их долгого пути, следить, чтобы люди не мерзли, успокаивать, ободрять, мирить и, самое главное, собственным примером доказывать, что можно и нужно продолжать бороться и ни в коем случае не сдаваться. И всё это — одна. Будто она вновь оказалась в Миэрине, только сейчас, когда она позволила себе почувствовать, что может разделить тяжесть своей ноши с другим, было ещё тяжелее. Нет, в делах ей помогали. Тирион, сир Джейме, сир Давос, леди Арья и леди Санса делали всё, что было в их силах, чтобы хоть немного облегчить груз, что лёг на плечи королевы, и она была им благодарна. Вот только нужно ей было совсем другое. Ей хотелось разделить с кем-то не только груз обязанностей, но и свои страхи, и свою боль. Ей хотелось рассказать, что она всё ещё не может поверить в гибель сира Джораха, её верного медведя, сражавшегося до последнего и погибшего в попытке спасти свою племянницу. Хотелось рассказать о том, как кричали люди, которых мертвецы хватали, прыгая сквозь огонь, как до последнего рубилась с тремя Иными леди Бриенна, как Серый Червь, верный и храбрый командир её безупречных, пал, отражая атаки мертвецов. Но среди советников никто так и не успел стать достаточно близок для этого. И сейчас она пришла к единственному человеку, который смог.
Джон выжил в битве за Винтерфелл не иначе как чудом, возможно, это боги услышали её молитву, но страшное существо, которое называли Королём Ночи, и которое отобрало у неё Визериона, не забрало самого близкого человека. Его меч прошёл мимо, и Джон был лишь ранен, когда должен был погибнуть. Они улетели на Дрогоне от Винтерфелла, только вот с каждым днём Дени всё больше и больше казалось, что она всё же потеряла Джона в том сражении. Его рана была не опасна, и мейстер сказал, что он вскоре поправится, но те раны, что были не видны глазу, оказались намного опаснее. Ей было неизвестно, что именно случилось, но она знала, что Джон потерял то желание сражаться, что она видела в нём с самой первой их встречи. Ей рассказывали об этом Санса и Тирион, и даже боевая и, кажется, не способная на грусть и сожаления Арья обмолвилась парой фраз. Сама Дени так и не зашла к любимому за эти дни. На этом настоял Тирион, он сказал, что людям нужна королева, способная вести их за собой, бороться и вдохновлять своим примером. Она не имела права на слабость, не могла предаться сожалениям и позволить боли взять над собой верх. И она согласилась. Она помнила, каким потерянным выглядел Джон, когда она помогала ему спуститься с дракона после той битвы, и, в глубине души, боялась. Боялась, что её Джон, тот, которого она полюбила, к ней уже не вернётся, что пережить эту потерю и остаться сильной она уже не сможет. Она нужна была людям и не могла сломаться, и она, как бы ей ни было больно, оставалась одна.
Но теперь они добрались до Рва Кайлин, мертвецы отстали, у людей было, как минимум, два дня на отдых, и она пришла сюда. Пришла для того, чтобы попробовать побороться за дорогого ей человека. Она знала, что остальные опустили руки, но она не могла сдаться, не попробовав. Не ради себя, она бы вынесла всю тяжесть этой войны, если бы потребовалось, боролась бы с Иными и победила бы или погибла, пытаясь спасти свою страну и своих людей. Нет, не ради себя, ради него, ради того смелого и дерзкого лорда, что посмел не преклонить колени перед королевой, ради советника, который умел сказать верные слова и направить её ярость по нужному пути, ради до безрассудства смелого, пошедшего за стену, чтобы получить шанс на мир с Серсеей Ланнистер, ради понимающего, способного понять всю её боль от утраты ребёнка, ради честного, не предавшего присягу ей даже ради спасения мира и ради любимого, самого любимого, дорогого и нужного. Однажды по её вине уже погиб тот, кого она любила, она не могла допустить, чтобы подобное повторилось.
Дени вдохнула, будто собираясь броситься в воду, толкнула дверь и вошла. Джон сидел в старом кресле возле одного из маленьких окон, едва пропускающих свет. Очаг не был разожжён, и в комнате было холодно и царила полутьма, неприятная, отчётливо напоминавшая о сумерках, что приходили вместе с Иными.
— Дени. — Когда она вошла, он поднял голову и улыбнулся, ей даже на мгновение показалось, что Тирион и Санса что-то напутали, но потом она заметила и сама. В глазах Джона не было жизни, не было ярких огненных эмоций, что так нравились ей, от них остались лишь едва тлеющие угольки.
— Здравствуй. — Она попыталась улыбнуться в ответ и развернулась к очагу. В этой полутьме было плохо и ей самой, как она могла убедить его в чём-то? — Как твоя нога?
— Мейстер сказал, что рана не опасна. Через пару лун будет уже и незаметно, что ранение было. — Огонь не хотел высекаться, Дени была не слишком опытна в обращении с огнивом, для неё огонь всегда разводил кто-то другой. Как же это было глупо - огненная королева, не способная даже разжечь очаг. — Давай огниво.
Она в изумлении повернулась. Джон подошёл так тихо, что она и не заметила. Не совсем понимая, что он хочет она вложила огниво ему в руку и подвинулась, уступая место у очага.
— Ты никогда раньше не разводила огня? — Для него это проблем не составило, и совсем скоро первые язычки огня стали робко облизывать поленья.
— Не приходилось. — Дени поджала ноги и повернулась к Джону. Он выглядел столь же потерянным, как и тогда, после боя. Что же с ним случилось? — Джон, что с тобой произошло?
— Произошло? — Он не мог не понять её вопроса, но всё же сделал вид, что не понял.
— Ты собирал армию для того чтобы бороться с мертвецами, созывал весь Вестерос на войну, готов был примириться с Серсеей Ланнистер ради этого. А теперь, когда армия здесь, и ты ей так нужен, ты устраняешься от командования. Что случилось?
— Какой смысл? — Он отвёл глаза, и Дени не смогла понять, о чём он говорит. Неужели решил, что с Королём Ночи бессмысленно сражаться, что не стоит даже пытаться одолеть смерть. — Я проиграл свой бой и выжил лишь потому, что врагу вздумалось пощадить меня и потому, что ты, рискуя жизнью, спасла меня. Какой смысл от меня в этой войне?
Так вот оно что. Теперь понятно. Дени так же чувствовала себя в Миэрине накануне свадьбы с Хиздаром, в яме Дазнака. Она проиграла, отдала то, что так хотела защитить и уже почти сдалась, но потом прилетел Дрогон и напомнил ей, кто она такая. К Джону дракон не прилетит, но это было и не нужно, у Джона была она. — Джон, послушай. Я не знаю, что произошло, и почему Король Ночи отпустил нас, но я видела, как ты сражался. И видела, как этот монстр расколол валирийский клинок. Никто не смог бы одолеть его, Джон, но ты сделал всё что мог. Его армия перестала преследовать людей, пока вы сражались, ты спас десятки, а возможно, и сотни жизней.
— Ты сама говоришь, что никто бы не смог его победить. — Он только опустил глаза и покачал головой. — Как с ним тогда сражаться? Как победить того, кого невозможно убить?
— Я не знаю. Но Бран найдёт ответ, я верю в него, Джон. Он тратит почти все силы на то, чтобы понять, как одолеть Короля Ночи. Он пока не нашёл ответа, но обязательно найдёт, а наша задача спасти как можно больше людей и дать Брану время.
— Вряд ли я смогу помочь. — Тихо и по-прежнему потерянно, что же ей делать? — Видно, я настолько бесполезен, что даже наш самый страшный враг меня отпустил.
— Он отпустил нас обоих Джон. — Почти в отчаянии произнесла Дени, чувствуя, что ничего не получается. — И из-за меня и Дрогона так и не смог добраться до нашего войска, и, наверное, уже жалеет о том, что позволил мне уйти. — Понимание того, что нужно сказать пришло само собой. — Джон, он отпустил тебя, да. Так сделай так, чтобы он пожалел об этом. Чтобы это решение стало самой страшной ошибкой за всё время его существования.
Когда она начинала говорить, Джон ещё смотрел в пол, но на последних словах их глаза встретились, и в его вновь был, казалось, затухший огонь. — Чтобы пожалел. — Медленно, будто раздумывая, повторил он. — Да, ты права. Не важно, почему он это сделал, важно, как я этим воспользуюсь. Спасибо тебе, Дени. Прости меня.
— За что? — Она была так рада, что он вернулся. Настоящий он, такой, каким она его увидела впервые, такой, каким она его полюбила.
— За то, что бросил тебя. Не помогал. Повёл себя как трус.
— Ты не трус. — Она подвинулась к нему и положила ладонь на его плечо. — Моменты отчаяния бывают у всех. Лучшим извинением будет, если ты вернёшься к людям. Ты нужен им сейчас, и мне тоже нужен.
— Разумеется, моя королева. — Он улыбнулся, и эта улыбка была настоящей. — Но, возможно, люди подождут всего одну ночь?
Как же ей хотелось услышать эти слова, снова остаться с ним, позволить всем страхам, тревогам и горестям исчезнуть ненадолго. Желая растянуть это восхитительное мгновение, она вновь посмотрела в его знакомые близкие и такие любимые глаза. — Да, и люди, и Иные, и весь остальной мир подождёт одну ночь.