***
У каждого человека, и если на пошло, мера и зверолюда есть предубеждения, какие-то—пошлым выражением—впитаны с молоком матери, какие-то приобретённые. И быть человеком и быть без предубеждений - невозможно и, я бы сказала больше, - это ненормально. Но, как и во всём, всё дело лишь в мере. По-большей части они безвредны и не мешают, по крайней мере, не сильно; бывает, редко, даже полезны; а иногда настолько ядовиты, что отравляют не только самого человека, но вполне буквально смертельны для окружающих. Но на то он и Вивек, чтобы ломать грани возможного и невозможного, нормального и даже ненормального, - Вивек был лишён, как бы непостижимо то не было для нашего сознания, действительно лишён, любых предубеждений. Тем не менее, Вивеку очень не нравилась, стоящая за плечом у Нереварина, хитрая каджитская морда. Слевитировав на фут, английский фут, ниже—на свою привычную высоту—даже с обращённым внутрь себя и на Призрачный предел взором, он видел уже надоевшие ему Весы Хлаалу. Слевитировав ещё футом ниже— Его встретили эти неимоверные тёмно-синие глаза.***
Двумя неделями позже после памятной процессии со стулом, жителям Вивека представилось развлечение наблюдать её в обратном направлении. Тем кто успел. Поскольку на этот раз— Леди Ладлоу легко спустилась по дворцовой—в тысячу и одну ступенек—лестнице и своей обычной быстрой походкой направилась к кантону Хлаалу, и два ординатора с её креслом едва за ней поспевали. Следом за ординаторами шли два лакея леди Ладлоу, неся те же две стопки документов, лишь с маленькой разницей: каждая их страница была подписана и скреплена печатями. А позади—к моменту, когда леди Ладлоу была уже у кантона Хлаалу—всё ещё преодолевала лестницу дворца Морри Ормин с корзиной леди Ладлоу для вышивания, спрятанным в корзинке Призрачным стражем и полудюжиной слуг с остальными вещами милой моей леди.***
XXI. О промедлении Фрэнсис Бэкон (в редакции леди Ладлоу для Морровинда) Счастье похоже на рынок, где, если немного подождать, цена не раз упадет. Или же иногда оно напоминает предложение Клавикуса Вайла, который сначала предлагает товар целиком, затем часть за частью его истребляет, однако цену оставляет прежней. Ведь случай (как говорится об этом в неизвестном Морровинду стихотворении) «космат спереди, лыс сзади, и если не ухватиться за его космы, то упустишь совсем»; или по крайней мере он сначала как бутылка поворачивается вперед горлышком, за которое легко взять, а потом пузом, которое ухватить трудно. Конечно же, нет большей мудрости, чем правильно определить момент, когда надо приступить к делу или когда начнутся события. Опасности не становятся незначительнее оттого, что они кажутся незначительными, и большинство опасностей причинили вред людям, мерам и зверолюдам , скорее, своей внезапностью, чем насилием. Нет, лучше встретить некоторые опасности на полпути, хотя бы и ничто не говорило о том, что они уже близко, чем слишком долго бодрствовать в ожидании их, ибо если, будь то человек, мер или зверолюд бодрствует слишком долго, то, вероятнее всего, он заснет. С другой стороны, быть обманутым слишком длинными тенями и таким образом выпустить стрелы раньше времени; или же ускорить опасности тем, что начать двигаться к ним слишком рано, — это другая крайность. Всегда необходимо тщательно взвешивать, пришло время для данного дела или еще не пришло; и вообще хорошо вверять начало всех значительных дел остроглазой Кинарет, а окончание — быстрорукому Зенитару: вначале наблюдать, а потом торопиться. Ибо шлемом Клавикуса Вайла, который позволяет политику быть невидимым, является скрытность в намерениях и быстрота в исполнении. Итак, когда дело уже доходит до исполнения, никакая тайна не сравнится с быстротой, подобно движению двемерского дротика в воздухе, который летит так быстро, что опережает глаз.