Сахар со стеклом

Сквозь стены, рушащегося сознания, я смог достучаться до реальности. Но я был ей не нужен, в тот момент, когда она была нужна мне. Я был пустым звуком в океане шума, куском пепла на окраине вселенной. *** Я ощущаю тупую боль в затылке, предплечье тянет от постоянного, не меняющегося, уже как неделю, положения. Я снова открываю глаза. Моя палата никак не изменилась, но мне, кажется, стало еще хуже. Я чувствую себя, боль своего тела, все ссадины, царапины, ушибы, и еще не заживший перелом двух ребер. Юноша, что приходит ко мне все то время, что я валялся в бессознательном состоянии, сказал, что я иду на поправку удивительно быстро, для своего положения. Я знаю почему он удивлен, потому что эта способность к почти моментальному «зализыванию своих ран» у меня открылась совершенно недавно, и не могу сказать, что я сам к ней привык. Возможно, эту «способность» дал мне он, чтобы не тратить много времени, на ожидание, пока мое тело соберет себя по частям, готовясь к новым пыткам. Та медсестра больше не приходила ко мне, не ставила капельницы, мне кажется, что она работает на Него. Врач сказал, что только он заходил ко мне, и женщины в принципе не работают в их больнице. Сказать, что я был удивлен, не сказать ничего. Кто она? Что она хотела от меня? Я пытаюсь подняться с больничной койки, и у меня получается лишь с пятой попытки. Повязка на груди слишком давит и мешает нормально дышать, но я не обращаю на нее особого внимания, когда мои ноги, впервые за несколько недель, касаются холодной плитки палаты. Холод кафеля вызывает дрожь, тянущуюся тонкой нитью по стопам и вверх по ногам, доходя до колен легким пощипыванием. Первые несколько шагов даются мне с трудом, но я продолжаю идти, чувствуя потребность выйти отсюда. Дверь в палату со скрипом открывается, я выхожу в больничный коридор. Стены коридора в убогом состоянии, пол местами прогнил, на потолке почти нет "живого места" . Коридор безлюден. Я делаю несколько шагов к выходу, как вдруг ребро резко простреливает режущей болью. Я оседаю на пол в попытке прийти в себя, и через несколько минут меня находит врач. - Вам нельзя выходить из палаты, это не безопасно в вашем состоянии. - монотонным голосом проговорил он, поднимая меня под руку. Я слабо кивнул и опустив голову, направился в палату в сопровождении врача. -Извините, у вас когда-нибудь работали женщины или девушки? - неожиданно даже для самого себя, я задал вопрос, что крутился в голове последние минут двадцать. Врач удивленно посмотрел на меня, на минуту в его взгляде проскочило непонимание и настороженность(?) -Странный вопрос. Но даже если вы получите ответ, что вам это даст? Никто из пациентов не интересовался подобным. Реакция врача несколько отличается от реакции того парня, что приходит ко мне, это странно. -Мне просто стало интересно, ничего более. Во всяком случае, не думаю, что это странный вопрос. - как можно увереннее проговорил я. Врач пробежался взглядом по коридору, покосился на пол, будто решая что-то в уме и сказал: - На днях, мы уволили девушку. Она работала тут с момента, как вы сюда попали, кажется. Она появилась внезапно, будто из ниоткуда, - посмеялся врач. - Она была замкнута в себе, не говорила без дела, все выполняла по инструкциям. Но потом, ее будто подменили, она стала вести себя странно, часто находилась у вашей палаты. Преимущественно в ночное время, так что никто из врачей не видел этого, но так как я дежурный врач и патрулирую коридоры в любое время суток, я заметил это, и доложил начальству. Я несколько минут обдумывал сказанное врачом, и долго не мтг прийти в себя. Мысли снова скопились в моей голове. Внезапно передо мной показалась дверь палаты, оказалось, что мы дошли. Врач попрощался со мной, желая скорейшего выздоровления, я кивнул ему, находясь в прострации. Зашел в палату, негромко закрыв дверь, будто боясь кого-то потревожить. Я осел на пол, прислонившись к стене напротив окна. Штора не закрывала окно, открывая вид на ночное небо города. Звезды не так видны тут из-за повсеместного освещения. Они кажутся маленькими далекими песчинками в бесконечной пустыне неба. Ночное небо всегда успокаивало меня, в нем я находил утешение с самого детства, часто сидя на крыльце моего старого дома. Ночь никогда не пугала меня, как других детей, я никогда не верил, что где-то в темноте ночи скрывается нечто причиняющее боль. Я любил говорить с собой, не вслух, конечно, но в мыслях. Тот факт, что я мог говорить с собой в голове, и что многие делают это, не осознавая уникальность данного явления, поражает меня. Я пользовался этой маленькой "уникальной" , по мнению маленького ребенка в лице меня, способностью. Я думал о многом, поглощаемый ночью, ее тишиной и, непризнанным многими, уютом. Мне всегда было хорошо ночью. Как и сейчас. Несмотря на то, что я все-таки набрел на источник страха в этой самой темноте, что причиняет боль и страдания, я не разлюбил ее. Она была моим другом с раннего детства, и я не могу отказать себе в частых посиделках с приятелем. Я запрокидываю голову, чтобы было удобнее рассмотреть звезды, в их небольшом количестве. На минуту я прикрыл глаза, испытывая облегчение. Волна приятных мурашек прошла по телу, вызывая мою улыбку. Из окна подул холодный ветер, проникая под больничную одежду, но это приятно и освежает, как никогда прежде. Вдруг мысли привели меня к одной конкретной, а именно та самая незнакомка, что меняла мне капельницы тогда. Я не мог выкинуть это из головы долгое время, и мои догадки ни к чему хорошему меня не привели. Самые ужасные мысли крутились в голове, заставляя застывать в секундном припадке паники. Я не могу прийти к чему-то конкретному, зная так мало. Но еще один вопрос появился у меня после моего случайного разговора с дежурным врачом. Почему этот парень не сказал мне о ней, почему солгал? Я не думаю, что он не знал, но зачем скрывать это? Возможно, он не хотел меня пугать, видя мое состояние, но также он же должен держать меня в курсе всего, чо касается моей персоны. Непонимание свалилось на мою голову. Моментальная головная боль дала о себе знать, видимо моя голова не выдерживает поток моих мыслей, и постоянные нервы явно сказываются на моем состоянии. На полу стало сидеть слишком холодно и оттого противно, я поежился на "нагретом" мной месте и попытался встать. Как оказалось, попытка была удачной и у меня получилось встать с первого раза. Я поспешил закрыть окно и лечь обратно в постель. Забравшись с головой в одеяло, я начал вновь терроризировать свою голову, в попытках найти разгадку, или хотя бы подсказку. Прошло немало времени, но ни к чему дельному я так и не пришел. Вдруг я вспомнил о существовании своего телефона, быстро подскочив с кровати, я стал обыскивать палату на предмет телефона, тот оказался на тумбочке. Видимо этот паренек зарядил его. На дисплее высветилась куча пропущенных от Тэхена. Друг, как всегда, переживает за меня прекрасно зная, в каком положении я уже , как год. Он единственный кого я посвятил в это, по сути больше некого, ибо он единственный близкий мне человек. Я написал ему сообщение, что со мной все в порядке, написал адрес больницы. Тот в свою очередь обещал примчаться, как только начнутся часы приема. Его забота чувствуется, даже на расстоянии, что не могла не вызвать во мне улыбку и теплое чувство в груди. Мы как братья, примерно с того момента, как я приехал в этот город. Он поддерживал меня с начала нашего знакомства, когда мы были еще детьми, он не капли не изменился до сих пор, заботясь обо мне. Возможно, только ради него я еще как-то пытаюсь бороться, с тем, что убивает меня, с тем, что позволил я сам, с тем, что отравляет жизнь не только мне, но и моему другу. Я не заметил, как уснул с мыслями о Тэхене. *** Он сидел на крыше одного из самых высоких зданий. Всматриваясь в пугающую темноту города, где уже давно не горят фонари, он чувствует спокойствие, и больше ничего. Он не видит чего-то особенного в ночи или дне, для него все одно. Он может убивать и днем, и ночью, может пощадить кого-то и днем, и ночью. Для него не существует понятия суток или нового дня. Он живет моментом, проносясь цунами, разрушающим все на своем пути, и исчезая, будто его и не было вовсе. Он порождение желания, темноты и ада. Он не рожден для жизни, но и не рожден, чтобы умереть, прожив никчемную жизнь. Его взгляд убийственно спокоен, он не выражает ничего. Но голова его забита ненужной информацией. Ему не нужна она, он не просил забивать ее непрошенной, по его мнению, ерундой. Он достал из кармана кожаной куртки пачку сигарет, через пару секунд выпуская дым из легких. Он способен откинуть мысли, которые не нужны. Он почти докуривает сигарету, откидывая голову назад. Как вдруг за его спиной раздаются шаги, он не двигается, не вскакивает, а продолжает сидеть в таком же положении. -Ты слишком тянешь, тебе не кажется? - хриплый голос позади. -Какое тебе дело? Разве тебе не плевать на то, чем занимаюсь я? - легкая усмешка. - В любом случае ты затянул, тебе стоит заканчивать, иначе это может плохо кончится. - Его собеседник подошел вплотную и сел рядом. - В любом случае, я не думаю, что быстрые развлечения для тебя, Шуга, - надменность в голосе его "приятеля", веселит Его. - Правильно думаешь. В любом случае, я не закончил, и не думаю, что закончу в ближайшее время, это удовольствие мне хочется растянуть чуть дольше. - Последний выброс никотина и окурок летит вниз. Его собеседник не чувствует, что что-то не так, он такой же как и Он. Пришедший из темноты, также в нее и уходящий. -Как твоя жертва? - не интересно, но стоит спросить. -Хм, с каких пор тебе стало интересно? - ухмылка. -Мне не интересно, я просто спросил - отрезал Шуга. -Думаю, я нашел свое удовольствие на подольше, как ты - злорадная ухмылка.