Сахар со стеклом

Шагая по этому пути, я не могу свернуть. Тут нет поворотов, и, дорога за моей спиной проваливается в бездну. Она не торопит меня, а терпеливо тянется и осыпается медленно, большими кусками. Смогу ли я дойти до цели или упаду, так и не начав свой путь? *** Я чувствую мягкую траву под своими руками, она приятно щекочет мое тело. Легкий ветер пробегает по моему лицу, перебирая волосы, разбрасывая их по зеленой поверхности. Впервые за долгое время, я чувствую легкость и непринужденность детства. Мне так легко, я не хочу просыпаться. Я не знаю, что еще приготовило мне сознание, и, где я оказался на этот раз, вставать в ближайшее время не входит в мои планы. Ощущая влажную зелень под собой, я испытываю чувство, сродни эйфории, и мои легкие наполняются ароматом цветов, что растут неподалеку. Этот запах кажется до боли знакомым, и, я резко распахиваю глаза, пересиливая потребность в наслаждение покоем. Из-за резкого движения, по позвоночнику прошла волна боли, что напомнило о том, что было буквально минут двадцать назад. Мурашки ужаса пробежали по спине. Почему он был там? Что значили его слова, действия, зачем он пришел, но пришел, чтобы… Спасти меня? Что движет им? Почему он словно сотни лабиринтов, откуда нет выхода, и, куда я забрел совершенно случайно. Он не желает выпустить меня, дать вдохнуть воздух вне неволи, я словно птица в золотой клетке, что обречена на вечное заключение. Все, что у меня есть – вопросы, но никто не сказал, что я получу ответы. Я вновь пробегаю взглядом по окружающей меня местности, отвлекаясь от собственных мыслей, завидуя тем, кого не беспокоят рои мыслей, в каждую секунду их жизни. Я сталкиваюсь с, до боли знакомым, пейзажем, меня пробирает дрожь, неужели это то самое место? То самое место, где я потерял свое детство, потерял все, что было у меня. Место, где я рос, и место, где я перестал быть ребенком. Я поднимаюсь с земли и оглядываю местность, что стала пустырем, с вечно оседающим на ней туманом. Это место стало мрачным и унылым ровно с того дня, как тут убили часть меня. Я иду вдоль дороги, что ведет к единственному дому в этой местности – дому семьи Пак. Трава подо мной хрустит и создает неприятный, режущий слух, шум. Туман вокруг сгущается и давит, появляется кислый привкус во рту из-за болота, что раньше было озером. Это странно, узнавать, когда-то родное тебе, место, и в то же время не признавать его вовсе. Пугающая мрачная атмосфера окружила меня и душит, запирает в себе, поглощает мои мысли, погружая меня в кошмары прошлого. Я замечаю справа от себя маленького мальчика, что спешит к себе домой, в том направлении, куда направляюсь сам. Я не сразу понимаю, что он делает здесь и протягиваю руку, чтобы остановить его, но рука, протянутая мальчику, проходит сквозь. Резко остановившись, я пытаюсь прийти в себя и понять произошедшее, как вдруг, я узнаю в этом мальчике маленького себя, и дрожь охватывает меня. Я следую за ним, не в силах остановить или уберечь его от того, что ему предстоит увидеть. Зачем мне вновь посылают эти видения? Почему я прохожу все новые и новые круги ада, или я застрял на одном и обречен вновь и вновь проходить его? Голову прошибает резкая головная боль, и я не могу контролировать новый приступ тошноты, освобождая желудок, от просившегося наружу. Вытирая рот, я поднимаю глаза, и убеждаюсь в том, что нахожусь у того самого дома. Старый, полуразвалившийся дом, с прогнившими досками и покосившимся крыльцом. Заросшая высоким тростником, территория отталкивает и не «приглашает» пройти ближе к дому. Я замечаю, как мальчик поднимается по старым ступеням, чуть споткнувшись об последнюю, я спешу за ним. Пробираясь сквозь колючие сорняки, я чувствую, как руки покрываются ощутимыми царапинами. Я оказываюсь у крыльца в считанные секунды и замираю. Я вижу, как со ступеней начинает стекать алая жидкость и понимаю, что «маленький я» уже все увидел. *** Я медленно захожу в дом. Боль. Одиночество. Кровь моих родителей. Я, рыдающий на коленях, и не понимающий, что произошло. Я треплю отца за плечи и прошу открыть глаза и не шутить надо мной, потому что не смешно, потому что страшно, до дрожи в коленках и пальцах. Но он не слышит меня, и я думаю, что он просто дальше притворяется, я бегу к маме, что была немного дальше, прошу ее не делать больше таких розыгрышей. Прошу, чтобы она поднялась и сказала папе, что шутка плохая и их маленький Минни такой пугливый и наивный ребенок, что она сделает, так любимый мной, малиновый чай и мы пойдем гулять у озера, но не через минуту, не через десять, они не встают. Я весь измазан кровью, меня накрыла истерика, я выбегаю на крыльцо и не видя ступенек, падаю с крыльца, захлебываясь в новых рыданиях, как вдруг меня находит, приехавшая на тот момент соседка. Дальше все было, как в тумане. Следствие, экспертизы, и новость, что преступника не нашли. *** Все это врывается в мое сознание, оседая горькой пеленой, и вызывая волну новых слез. Я оказался в месте, что забрало у меня все, мои эмоции, детскую наивность, надежду на любовь и поддержку родителей. Я хотел быть обычным ребенком, хотел простой жизни, но у жизни на меня другие планы. Мальчик из прошлого уже давно исчез, и картина перед глазами стала более темной и мрачной. Сидя на старом крыльце, я вновь и вновь прокручиваю события прошлого, что никогда не отпустят меня, преследуя меня, ходящих за мной собственной тенью. Не будет ни дня, когда бы они не напомнили мне о себе, врываясь в мою жизнь, острой болью, и кровоточащими шрамами на сердце. Я поднимаю глаза к мрачному небу, что давно заволокли тучи, я не вижу ничего кроме серого фона, давящего на всех, кто сталкивается с ним взглядом. Кажется, что небо в этом месте больше никогда не будет ясным, оно навсегда останется отпечатком страданий маленького мальчика, что потерял под ним семью. Я поднимаюсь на ноги и ухожу прочь. Моих сил не хватает еще хоть секунду находится возле этого дома. Не проходит и минуты, как я бегу со всех ног, стараясь как можно дальше убежать, скрыться, понимая, что не убегу, что не скроюсь. Мнимая защита - все что мне нужно сейчас. Я бегу, пока легкие не начинают гореть из-за недостатка кислорода. Я останавливаюсь, согнувшись от боли в груди, я не в силах сдержать крик, всю ту боль, что наполнила меня, что переполнила меня, я не контролирую себя, мой рассудок выходит из-под контроля, он живет своей жизнью, и я отпускаю себя. Истошный крик, крик побитого зверя вырывается из меня. Он эхом проходит по пустынной равнине, врываясь в мои уши отголосками пустоты. Я кричу, хватаясь за волосы, пытаясь вырвать их с корнем, причиняя новую и новую боль. Я не контролирую ничего. Я схожу с ума. Я потерял мысли и мое существо ускользает из моих рук, я отпускаю себя, отдаваясь в руки существу, что управляет мной. Мои глаза застилает красная пелена, я не могу контролировать это, что со мной? Резко из моего рта пошла кровь, я ощущаю, как жжет мои внутренности, я постепенно прихожу в себя, эта боль отрезвляет меня. Картина перед глазами не становится четче, но я ощущаю свое тело, и рассудок, вроде как вернулся ко мне. Но страх к собственному сознанию приобрел новые краски. Я боюсь себя и того, что внутри меня. Я слышу отчетливый щелчок пальцев. Он пронзает слух, и я вновь погружаюсь в бездну. *** Он все видел. Он сидел в стороне и наблюдал за, согнувшимся и надрывающим голосовые связки, юношей. Кривая ухмылка не покидала его лицо, он чувствовал прилив наслаждения, от наблюдений за своей любимой жертвой. Он находил успокоение в истошных муках, в агонии, в которой находился предмет его наблюдений. Его посещали различные мысли, но он не позволял себе остановиться хотя бы на одной. Он закрыл глаза от наслаждения. Облизывая пересохшие от ветра губы, и пробегая по чуть влажным волосам, длинной бледной, рукой. Он впервые улыбнулся, так искренне, и так дьявольски. Его глаза покрыла красная пелена, он почувствовал неимоверный прилив сил. Его жертва потеряла контроль, отпустила себя, вверила себя в его руки, и он насытился ею сполна. Щелчок его пальцев, и, он вновь теряет себя. Он вновь дает своей жертве немного отдохнуть перед новой порцией страданий, как делал это всегда. Выжимая новые соки из него, погружая его существо в состояние первобытного хаоса. Наслаждаясь бесконечной болью, растерянностью, и полной беззащитностью своей жертвы перед ним. Он пьет его без остатка, не оставляя шансов на спасение, не протягивая руку помощи, но протягивая руку, что тянет в ад.