Сахар со стеклом

Помоги, - прошептал я в пустоту. Я ждал его, но он не пришел. Но кого я ждал? *** Резкая боль прошивает голову черноволосого палача. - Блять Чонгук, - он вскакивает с большой и мягкой кровати, где подле него нежится, забываясь сном, его жертва. Он спешно натягивает черные потертые джинсы и такого же цвета футболку, обувает кеды и бежит сам не зная куда. Сначала он не придал этому зову никакого значения, списал все на усталость, но сейчас он чувствует жжение в области мочки. Никто не знал об этом, даже Намджун, но у них с Чоном были парные серьги, позволяющие в любой момент связаться друг с другом. Иногда это было очень кстати, хотя использовалась они очень редко, являясь просто аксессуаром, но мочка кровит и Шуге это не нравится. Сплетения коридоров как никогда кажутся слишком тесными и длинными, он чувствует как, буквально, идет в никуда, потому что Чона тут нет, а где он Юн не знает. На очередном повороте Шуга резко заворачивает в северное крыло, там находится комната Намджуна, и кто как не глава поможет ему сейчас, хотя палач уверен, что к этому приложил руку именно он. Палач срывается на бег, картина перед глазами становится размытой, потому что если Чона нет, он не оставит здесь камня на камне. *Flashback* Чон лежит на грязной траве, голова постепенно наливается свинцом, из бока сочится кровь, его нехило потрепали сегодня. Разборка с Северным кланом изначально казалась ему плохой идеей, но против начальства не попрешь. Перед глазами картина все еще четкая, и он может увидеть как к нему приближается Мин. - Почему ты такой проблемный? - хмурит тот брови. - Так вышло, хен - Слабо улыбнулся Чонгук. - А если бы я не успел. Сопляк, ты никогда не думаешь о последствиях. - рычит старший, перетягивая Чону еще и бедро из которого большой струей выходит кровь. - Аккуратнее будь, - шипит младший. - Ты не в том положении, чтобы качать права, мелочь, - злится старший. - Не говори Наму, он убьет меня, - просит Чонгук. - Может я хочу, чтобы он вправил тебе мозг? - ухмыляется Мин. - Я знаю тебя уже 30 лет, Юнги, тебе слишком плевать на мой мозг, - закатил глаза Чон. - Правильно. Но впредь, если все же хочешь, чтобы твой мозг от твоей головы не отделили, будь осторожнее. - Мин задумался на секунду и добавил. - Нам нужно в одно место. И ничего не спрашивай. - Но... - Чону не дали договорить, поднимая за локоть. Раны начали потихоньку затягиваться, и он мог, хоть и хромая, идти сам. Через время они сели в машину Шуги, и сорвались с места, оставляя на асфальте след от шин. Ехали они около двух часов и Чонгук успел провалиться в сон, пока его не пихнули в плечо, оповестив о прибытии. - И что это за место? - он скептически окинул взглядом старый магазин, что походил на антикварный. - Скоро узнаешь, - безэмоционально бросил Шуга, и дал знак идти за ним. Дверь неприятно скрипнула, пропуская двух палачей внутрь. В магазине пахло гнилью и сыростью, что заставило поморщится чувствительного на запахи Чона. Они прошли дальше, открывая еще одну дверь. Спустившись по винтовой лестнице вниз, они наткнулись на весьма странную комнату, по крайней мере так показалось Чонгуку. - Привет, Юнги - сухой женский голос раздался настолько неожиданно, что младший чуть не подпрыгнул, но вовремя совладал с собой. - Привет, Розалия, - хмыкнул Шуга. Внезапно в помещении стало светло, от чего оба слегка зажмурились. - Что привело вас ко мне? - поинтересовалась пожилая женщина, которую Чонгук теперь с интересом разглядывал, бесстыдно пялясь на нее. - Мне нужно что-то, что могло бы дать нам с ним связь между собой, чтобы мы могли связаться друг с другом на любом расстоянии и в любой материи. - У меня есть кое-что, но что ты предложишь мне взамен, - хмыкнула дама. - Назови цену. - сухо бросил Шуга. - Твоя жертва. - Что? - не понял Мин. - Это моя цена. - сухо выдала женщина и принялась ждать ответ. - Хен... - Рука Чона застыла в сантиметре от плеча Мина, так и не коснувшись. - Я согласен. Когда плата должна быть у тебя? - Хен, ты решил отдать жертву из-за каких-то сережек? - чуть ли не истерил Гук. - Жертва - ничто, по сравнению с тобой. Ты как брат для меня Чонгук, и если с тобой что-то случится я не знаю, что сделаю, так что да, я собираюсь это сделать. - Но Минки... - Чону не дал договорить застрявший в горле ком от взгляда хена. Чонгук прекрасно знал, что Юнги любит Минки - его жертву, но почему тогда отдает его этой странной женщине. - Завтра на рассвете, Мин Юнги. - женщина протянула палачу черную коробочку, в которой лежали две серебряные серьги. - Как скажешь, Ро, - по-доброму улыбнулся Мин. На рассвете следующего дня Чонгук почувствовал связь между ними, но Юнги он больше не узнавал. * End Flashback* - Где Чонгук?! - Мин влетел в комнату и застыл на месте, и думал, что никогда не будет способен идти дальше. Потому что Намджун тут сидит перед телом жертвы и Чонгука, но не делает ничего. Видит, как из глаза Чона течет кровь черная, будто смола, но ничего не делает. Видит, как чернеют, вроде как пшеничные волосы жертвы, но ничего не делает. Видит, как из запястья и из грудной клетки обоих стекает кровь, но ничего не делает. - Какого черта?! - орет Мин, кажется не своим голос. - Где Чонгук, отвечай мне! - Не ори, ему уже не помочь, - бесцветным голосом констатирует глава. - Скажи блять немедленно, - рявкает Шуга и хватает Кима за плечи. - Я убью тебя. Я сотру тебя в порошок. Что ты сделал, идиот? - глаза Мина сейчас бездну напоминают, ту самую в которую даже дьявол не сунется. - Они в сумрачной пустоши. - сухо выдает Нам. - Сука. Мину нужно время, чтобы отшвырнуть Кима и переместиться в названное место. Сумрачная пустошь - место жуткое. Туда даже самый жестокий палач никогда жертву свою не отправит, место это кишит разными тварями и мало кто вообще сунется сюда в здравом уме. Но ума у главы по мнению Мина оказалось слишком много, раз он додумался отправить их сюда. Пустошь встречает своей знойной сухостью и температурой за 100°С. Юнги чувствует, куда идти и бежит из последних сил, лишь бы успеть. Песок под ногами мешает идти и в глаза то и дело попадает раскаленный пепел вечных адских огней. Дороги почти не видно, вокруг темнота практически непроглядная и тварей много, на которых Мин набрел уже раз пять. Через какое-то время палач видит перед собой то, что заставляет сердце пропустить сотню ударов. Чонгук лежит на земле и из него медленно выходит черный смог. На старом потертом столе лежит жертва и тихо скулит, но от чего непонятно. В пару секунд Шуга преодолевает расстояние в несколько метров и не верит глазам: волосы Кима черные, и глаза немигающе темные, на губах застыла нестекшая черная кровь, и звуков он больше не издает, как в принципе и смог из Чона больше не выходит. - Чонгук! - Мин падает на колени, кладя голову друга на колени. - Открой глаза, идиот. - он бьет его по щекам, осыпает проклятиями, умоляет, просит, орет, обещает вспороть за такие шутки брюхо, но Чон его не слышит и слышать не может. Потом Шуга все же вспоминает о серьге и сжав ее кричит не своим голосом: " Чон Чонгук". Но тело палача не двигается, зато за спиной Юнги происходит движение, что заставляет Мина обернуться. На столе, свесив ноги сидит Ким и беззаботно улыбается: - Привет, хен - говорит тот. - Что? - Хен, я знал, что придешь, ты никогда не подводил. Я знал, что не успею попрощаться, но вместе с моей силой я вложил в ТэТэ послание для тебя. - Г-Говори, - в глотке пересыхает и Юнги, кажется, перестает понимать, что вокруг происходит. - Хен, ты наверное меня не поймешь. Ты помнишь нашу историю, хен? Помнишь? Я тогда только палачом стал, а ты уже был замом Намджуна. Я был так неопытен, а ты учил меня, был со мной всегда, наставлял, подзатыльники выписывал, когда я косячил. Мне тогда говорили все, что ты дьявол во плоти и с тобой лучше не связываться. Но я кажется этого дьявола смог расположить к себе, ибо сам был монстром. А помнишь ту войну с Северным кланом, тот день когда у нас эти серьги появились. Я тогда тебя не понимал, хен. Я знаю, что ты любил Минки, хоть и не положено, но почему ты поставил меня выше, хен? Я бы справился, а ты тогда без Минки не справлялся. Я тебя с того рассвета не узнавал, я волосы хотел на себе рвать, потому что из-за меня ты стал мертвецом среди живых, хен. Я больше не видел в твоих черных глазах того азарта и огня, что был с Минки, и думал, что никогда больше не увижу. Но я увидел, хен. Ты, наверное, скажешь, что я идиот, но ты снова стал прежним, как с Минки. Я увидел этот огонь в твоих глазах. Не потеряй Его, хен. Ты же знаешь, о чем я, и не говори, что я мелкий сопляк и ничего не понимаю, я все вижу. Ты должен, хен. Чимин, он не замена Минки, но с ним ты, кажется, жив. - Ким блаженно прикрыл глаза и по-детски улыбнулся, вновь продолжая. - А я с Тэхеном жив, хен. Знаешь, я думал глупости, и не верил сначала, но у нас бабочка, как у тебя. Только уже под сердцем. Ты не знаешь, но пока тебя не было мы сводили с твоей жертвы бабочку, ибо она уже была у него под сердцем, и Джун приказал. Я тогда думал, что он умрет, но вроде он еще без сознания, или может уже пришел в себя. Просто знай, хен, что я бабочку с него не свел, а просто прикрыл, чтобы Ким не возмущался. Ну что, хен, мое время пришло. Не забывай своего мелкого, хорошо? И пожалуйста, береги ТэТэ и Чимина. Это моя просьба. Прости, что бросаю тебя, как Хосок, и не спрашивай откуда я знаю, просто знаю. Я так часто назвал тебя хеном, я знаю, что ты не любишь, когда я говорю так и не позволял себя так называть, но позволь мне эту роскошь в честь смерти. Я люблю тебя, хен. - Ким подошёл и обнял сидящего в ступоре Юнги. Мин пару секунд приходил в себя и потом вцепился мертвой хваткой в жертву, обнимая через него Чона последний раз. - Идиот, - прошептал Мин. Через несколько минут тело жертвы обмякло в руках Юнги, давая понять, что Чона больше нет, а Ким теперь палач. Шуга неспешно встал, перенёс тела в одну из комнат логова. - Я не оставлю камня на камне - как в бреду прошептал палач и улыбку дьявола застыла на его лице. *** - Ты же знаешь, я все сделаю, мамочка - съязвил Хосок. - Ты должен быть более серьезен, вспомни что за сила в тебе. - сказал бархатный голос. - Все идет по плану, Я отомщу за тебя, Намджун пожалеет. - рыкнул палач. - Месть, кажется , это нечто старомодное, - протянул голос. - Все будет сделано в лучшем виде, Джин, - Хосок влил себя остаток бурбона, смотря в гладь зеркало, где вместо его отражения был никто иной, как Ким Сокджин. - Ты знаешь, что делать. - Всегда знал, - Хосок провел по уже пустой глади зеркала и удалился из комнаты.