Психопаспорт: Цветок зла

Макишима появился в зале под грохот немецкого индастриала. Искать, где тренируется Когами, ему долго не пришлось – система услужливо подсказала не только адрес излюбленного зала Шиньи, где оказалась бронь как раз на нужное время и нужный день, но и много других интересных вещей, стоило вбить в нее данные из его библиотечной карточки. Это было бы даже немного скучно, иди речь о ком-то другом, а не о Когами Шинье. Когда он вошел в зал, Когами дрался. С ним. Макишиме потребовалось несколько секунд, чтобы уловить – сходство тренировочного робота с его фигурой и его лицом не просто мимолетное, это и есть он, Сего Макишима. Кровь отхлынула от и без того бледного лица в несколько секунд, а потом вернулась, принося с собой искрящиеся пузырьки адреналиновой эйфории. Под тяжелые металлические удары музыки Когами уклонялся от его атак и бил сам, двигаясь так же точно, как машина с лицом Сего и его белокурыми локонами. Пластичный и гибкий, Шинья и правда был силен. Панель возле дверей извещала, что робот запрограммирован на самый экстремальный режим. Пожалуй, слишком тяжеловесно для настоящего Сего. Слишком медленно, жестоко, недостаточно оригинально и изящно. Бездушность робота разнилась с вдохновленностью и затаенным восторгом самого Сего и безнадежно проигрывала ему - живому, прячущему взволнованное дыхание, но губы все равно приоткрывались, выдавали без единого слова. Механическое тело не может двигаться с той грацией, с которой мог двигаться сам Макишима, и, кажется, Когами это понимал: на его лице нет-нет, да и мелькало неудовольствие. Не так, да? Ты представлял все это совсем не так, подумал Сего. У дрона холодное надменное лицо и бесстрастный взгляд, и даже сквозь голограмму можно почувствовать, как кожа лже-Макишимы не источает тепла. Когда сжимаешь его запястье, под твоей рукой не облеченные плотью белоснежные кости, их не оплетает густая сетка сосудов и жил. Пульс дрона не забьется в лихорадке, когда ты стиснешь пальцы и рванешь на себя, заламывая в безжалостный захват. Ты не услышишь, как собьется дыханье в тот момент, когда станет больно, и противник поймет, что попался. Никакого растерянного трепета под твоим коленом. Случайного вскрика или короткого всхлипа, когда из легких вылетит воздух от удара в диафрагму. Запаха разгоряченной кожи. Отрывистых вдохов и таких же резких выдохов. Вообще ничего. И все-таки то, как запрокидывается твое собственное лицо, когда на горло нажимает согнутая в локте чужая рука, Шинья скалит зубы, а потом вдруг замечает, что настоящий Макишима уже минуту стоит в дверях - пожалуй, это было одним из самых странных зрелищ в его жизни. - Информация из списка благотворителей центральной библиотеки? – поинтересовался Сего, явно намекая на своего двойника и его возможное происхождение. Голограмма погасла. В руках Когами осталось металлическое тело, лишенное теперь любых индивидуальных черт. Он разжал захват и дрон свалился на пол. Макишима увидел, что кое-где на гладкой поверхности остались заметные вмятины. Когами тяжело дышал. Слишком синеглазый для японца. Черная майка жарко вплавилась в кожу. Античная красота барельефа и варварская злая дикость, так тщательно обработанная, что уже несет отпечаток высокого искусства. От этого сочетания могло невольно пересохнуть в горле. - Библиотечная карточка? – в свою очередь осведомился Когами и усмехнулся, когда понял, что только что - его разглядывали. Всего несколько секунд до того момента, как Макишима ступил на татами. - Это было легко. Совсем не такой, как тренировочный дрон. Почти что призрак: эфемерный, закованный в лучи солнца и туман, он пришел босиком, в белой футболке и легких белых штанах. Невесомые шаги и скрытый нетерпеливый порыв. Сейчас! Он хотел сейчас, и поскорее. Золотые глаза голодны. - Мне тоже, - Когами пожал плечами и ему тут же пришлось парировать стремительную атаку - боевой стойки или продолжения разговора не последовало. Сего напал сразу же, как это позволило расстояние, без малейшего изменения в лице, только приоткрылись губы и в улыбке вдруг из ниоткуда проступила хищная жестокость. Макишима и уклонялся, как призрак. Стремился как можно реже сталкиваться с Когами руками при ударах. Только вскользь или ногой, явно помня о вмятинах на броне дрона. Точно не ждал, что его будут щадить, в отличие от железяки-куна. Этого и не произошло - Шинья дрался самозабвенно и восхитительно-зло, как будто и правда вознамерился убить его на этом татами. Смять ребра тяжелым кулаком, проломить висок и оставить лежать под затихающие стоны индастриала – как дань своим кровожадным богам, всегда выбирающим своими жертвами таких вот белых и невинных. Но этого не произойдет. Сейчас за ними обоими наблюдают бесстрастные глаза системы Сивилла, и, если чей-то психопаспорт опасно потемнеет, бой будет прекращен кем-нибудь из администраторов. И все-таки, когда их взгляды снова столкнулись, Макишима не был доподлинно уверен, что кому-то удастся остановить Когами до того, как под его пальцами хрустнут чужие позвонки. Просто он не позволит Шинье это сделать, вот и все. Что Сего намеренно бьет в болевые точки и прекрасно знает их расположение, Когами понял только после того, как правую руку до самого плеча пронзило болью от места у сгиба локтя, куда его достали тонкие, твердые пальцы. Как будто воткнули острую спицу. Черт! От неожиданности и осознания Шинья отступил, окончательно погубив себя и позволяя Макишиме нанести впечатляющий удар ногой по всем правилам – с полу-разворота, пугая балетной легкостью и демонстрируя безупречную растяжку. Когами прилетело точно в челюсть, это было совсем не похоже на балет, а скорее на столкновение с грузовиком, и он отправился на татами с ясным осознанием того, как он чертовски сильно не любит проигрывать. Нет уж, и не проиграет! Стиснутые до хруста челюсти едва удалось разжать, чтобы попытаться выровнять непослушное дыхание. Давай, Ко, вставай. Ты сможешь, это не нокаут. Прошла всего пара секунд и плевать, что зал подозрительно темный, а в ушах до сих пор звенит. Взгляд сфокусировался на маячившей напротив белой фигуре. Не очень-то она четкая. Шинья встряхнул головой. Чееерт. - Извини, забыл тебя предупредить, - хищная и очень довольная улыбка вновь вползла на приоткрытые губы Макишимы, - я три года провел в Шаолине по настоянию отца. Ему казалось, что это поможет мне выбросить из головы всякие глупости вроде поступления на службу в бюро общественной безопасности. - Помогло? – прорычал Когами. Он не преодолел до конца дурноту, но заставил тело слушаться его насильно. Быстрым движением оказался на ногах и тут же получил такой удар ребром жесткой ладони по шее, что на глазах от резкой боли выступили слезы. Макишима беспрепятственно скользнул мимо него. Плохо. Очень плохо – теперь Шинье казалось, что противник нечеловечески быстр. А это значит, он сам стал реагировать медленнее. - Нет, - с усмешкой отозвался Сего. Когда Когами попробовал ударить его еще раз, а потом поймать поперек торса в захват, то понял, что пропустил подсечку, они падают, и Макишима – снизу. Как в глубокую воду, утаскивает за собой. Но стоило спине Сего коснуться татами, а льняным прядкам волос – рассыпаться по упругой поверхности, как Шинье в живот уперлись босые ноги, и его подбросило в воздух, заставляя на ходу группироваться, чтобы не распластаться морской звездой, которую океан выкидывает на берег. Перекатиться, упереться ладонями, чтобы встать и тут получить еще один сокрушительный пинок в ребра. Стон едва получилось проглотить. - Сдавайся, Когами, - откуда-то сверху донесся запыхавшийся голос Сего и тихий счастливый смешок. – Побить меня до смерти у тебя сегодня вряд ли получится. - Не надейся, - пальцы скользнули по узкой голой щиколотке. Им так и не позволили сомкнуться и рвануть Макишиму за ногу, чтобы подмять под себя, упереться коленом в излом спины и заставить изгибаться в бесплодных попытках вырваться, а потом замереть, признавая поражение. Вместо этого еще один точно нанесенный удар сложенными в замок руками притушил перед глазами свет. Его же просто бьют и… как такое вообще могло с ним случиться? Но больше ударов не последовало - Макишима остановился в тот момент, когда Когами свалился на татами, уткнувшись в него и явно неспособный сопротивляться.