Ураган прошел.

Им всем нужно время - затянуть раны, похоронить погибших и оплакать их, набраться сил, восстановиться, прийти в себя... Этим и занимаются александрийцы вот уже третий день. Дэрила в городе нет. Он, предсказуемо взяв с собой Лето, уехал на байке проверить слова Дуайта. Рик не возражал, даже одобрил оба эти решения. Конечно, им требовалось убедиться, достоверна ли информация, а кто сделает это лучше, чем следопыт и прирождённый солдат? Да и за Диксона меньше волнения. Лето всегда прикроет, не подведёт свою страсть. Не отвлечётся и не подставится. Будет внимателен и осторожен. Шериф знает – Лето так крепок, и дышит одним человеком. Он не позволит случиться плохому. Он защитит, остановит, поможет и убедит, если нужно. Хоть не упустит и своего. Рик не ревнует. Ни капли. Ни грамма. Тем более после того, что произошло между ними. Шериф улыбается. Он вспоминает. Мысли жарко палят его изнутри, заставляя тянущую сладкую боль вязать нескончаемый узел внизу живота. Граймс прикрывает веки. Он боится, что выдаст себя мгновенно первому встречному человеку лишь взглядом. Третий день он чертыхается, видя своё отражение в зеркале. Да. Он теперь бреется по утрам. Бреется, разглядывая недовольно своё совершенно сияющее счастьем лицо. Сейчас он идёт проведать Мишонн и считает совершенно неуместным и глупым довольное выражение, и идиотской - улыбку, что абсолютно без всякого позволения разума так и лезет наружу. Диксон тогда ему не ответил. Хмыкнул, передёрнул упрямо плечами и просто ушел, растворившись в ночи, но не к дому - явно направился в сторону медсанчасти, и Граймс расстроился. Совершенно по-детски. Словно его обманули. И ворочался ночью. Вздыхал. Да и бок ощутимо ныл, заживая... Нервный утренний сон, который всё же опутал шерифа, был разорван тихим поскрёбыванием. На пороге в утренней серой хмари маячит Диксон. Длинные тёмные пряди волос влажно поблёскивают в смутном полумраке только ещё намечающегося рассвета. «Мокрые волосы – странно», - проносится у шерифа. Арбалетчик цепко оглядывает мужчину. - Надо поговорить, - буркает Дэрил в своей манере. Ни "доброго утра", ни "как ты?". Но Рик привык. Если пришел так рано, значит, действительно нужно и важно. Он молча выходит и идёт вслед за охотником. Диксон ведёт его в облюбованный дом. В гостиной сумрачно и никого. Дэрил запирает дверь за шерифом. Все так же молча обходит стол и встаёт ближе к дивану. Смотрит на Граймса. Тот внимательно смотрит в ответ. Ждет разговора. Но мужчина молчит, только дышит всё глубже. И Рик понимает, что говорить тут и не о чём. Он подходит ближе и расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки. И это служит сигналом, как оглушительный выстрел в вакуумной тишине. Как нагрянувший вмиг ураган, смерч, тайфун... Диксон мгновенно срывает жилет. Следом куда-то отброшена и рубашка. Рик не отстаёт. Вот уже и сапоги отлетают к стене. Брюки сорваны. Он разгибается и практически врезается в Диксона. Тот стоит прямо. Руки опущены и не спешат обнимать. Дэрил лишь пристально смотрит Рику в глаза, точно хочет в чем-то удостовериться. Словно жаждет вырвать из самого мозга шерифа какой-то мучительно важный ответ. И, будто ответ им получен, Дэрил вмиг разворачивается, чуть расставляет ноги и притирается голой спиной к груди Граймса. Рик давится вздохом. Пару секунд ему нужно, чтобы осмыслить, понять... А когда до него доходит, он судорожно и крепко обхватывает плечи мужчины, ладонями обнимая могучую грудь. Тянет к себе, хотя, кажется, ближе и некуда. Адски огненные ладони Диксона опаляют кожу бедер, и Рик вжимается пахом в твёрдые ягодицы. Сердце колотится как ненормальное. Дэрил хочет его. Дэрил готов. Он решился. Только это и важно сейчас для шерифа. Больше нет ничего. Только это. Но мучительное желание обладать этим телом прорезает, как молнией, страх: будет больно. Рик это точно знает. Диксону будет больно, и он станет тому причиной. Но, похоже, Дэрилу всё равно. Он хочет боли, и Рик впивается поцелуем в изгиб плеча и шеи. Дэрил послушно ему подставляется, наклоняет голову. Граймс дорвался. Он обезумел. Эта податливость сильного волей мужчины заставляет взорваться сознание Рика восторгом, а его эго - гордостью. Ложное Я кипит, вспучиваясь пузырьками - «я добился», Истинное Я поёт горным эхом - «он великолепен», «он лучше меня в тысячу раз». Руки Граймса скользят по груди Дэрила, с силой его прижимая. Шериф кусает и лижет. Кусает, сосет и лижет плечо и сильную шею, поднимаясь все выше, путаясь в волосах. Всасывает слегка соленую кожу губами и ртом. Ему не до нежностей. Не сейчас. Прикусывает край острого уха и тянет. Тянет, заставляя Диксона повернуть голову. Ладони тем временем опускаются ниже. Рик гладит плоский живот, давит с силой, жмется сзади и прикусывает скулу. Дэрил шумно вздыхает и оборачивается. Граймс впивается в тонкие губы и сразу толкается языком. Мокрый, нестерпимо желанный рот его принимает. Рик опускает ниже ладонь и обхватывает вздыбленный орган мужчины. Дэрил вздрагивает, прижимаясь сильнее. Член шерифа втиснут меж разведённых бёдер охотника. Так ему неудобно, и Граймс отстраняется на секунду, разрывая ошеломляющий поцелуй, позволяя стволу приподняться. Хватает его ладонью, задирает вверх и тут же притискивает между шикарных, упругих, манящих к себе ягодиц. Накрывает ладонью слегка выпирающий гребень подвздошной кости Дэрила и снова тянет его на себя, левой рукой продолжая ласкать член мужчины. Дэрил молчун. Он не стонет. Только дрожит мелкой дрожью, словно натянутая до предела струна, а Граймс хочет его услышать. Поэтому он выпускает из правой ладони такое упоительное место на теле охотника и убирает влажные пряди от шеи. Поднимает их на затылок мужчины. Давит слегка, заставляя охотника склонить голову ниже. Да. Диксон прекрасен в своей беззащитной покорности. Сердце шерифа пронзительно щемит от нежности, и он накрывает губами выступающий позвонок, обводит его языком, посасывает. Пальцы Дэрила впиваются в бёдра шерифа. Тот медленно, вдумчиво выцеловывает каждый из позвонков, опускаясь всё ниже, и Дэрил делает шаг вперёд и утягивает Рика следом. Выпускает бедра шерифа и нагибается, упираясь широко разведёнными ладонями в стол. Расставляет ноги, и Граймсу приходится выпустить его член из ладони. Но он тут же находит ей применение. Он оглаживает бока и бёдра охотника, а потом и упругий молочно-белый зад. Граймс опускается на колени, обхватывает каждую ягодицу и разводит их в стороны. Черт его побери. Дэрил готовился. Это было совсем не спонтанным решением. Гладкая, нежная кожа. Ни одного волоска. И кольцо не совсем уж и сжатых розовых мышц. Ооо. Сердце Граймса снова ухает в пропасть и, больше не медля ни мгновения, он припадает губами, совершенно шокированный этим видом, прямо к этому призывно полураскрытому отверстию. Дэрил прогибается в пояснице. Граймс толкает в него язык, снова и снова. Мужчину трясет уже совершенно не мелко. Рик вылизывает промежность. Мокрые от слюны волоски бороды и усов липнут к телу. Наверно, царапают нежную кожу. «Если бы я только знал...» - вертится в голове у шерифа. - Ну же. Давай, - слышится хриплый шепот. – Сделай уже... И Граймс поднимается. Дэрил явно настроен решительно. Может, ему и страшно, но он не отступит. Рик облизывает указательный палец правой руки и осторожно, внутренне трепеща от предвкушения, вводит его в пламень нутра. Гладко. Упруго. Палец скользит по слюне, и Диксон с шипением тянет воздух. Может, и не от боли, но Рик замирает. - Давай! Голос злой. И Граймс идёт до конца. Вспоминает, что с ним творил Лето, и сгибает палец в суставе верхней фаланги, видимо, сразу попав в нужное место, потому что теперь-то он слышит полустон-полувсхлип... И Граймс продолжает движение, крепко держа Дэрила левой рукой за бедро. - Я что, должен тебя умолять? - слышен глухой возбуждающий голос, и шериф добавляет палец. Входит двумя и разводит их в стороны, тянет упругие стенки. Дэрил снова шипит. Рик понимает, что влаги слюны катастрофически мало, и судорожно оглядывается по сторонам в поиске… Да хоть чего, что поможет. Взгляд натыкается на ладонь Диксона. Рядом лежит на столе тот самый тюбик, что сунул ему Лето в ангаре. Мысли вихрем проносятся в голове. Парень забрал его у шерифа. Они ехали базу проверить и тормознули у с виду не разграбленной бензоколонки. Тогда Лето, ехидно улыбаясь, напомнил мужчине о прикарманенном лубриканте. – Свой заведи, - бросил он смутившемуся мужчине, и вот... Вот он лежит на столе. Значит, парень всё знает. Потому и не вернулся утром домой. Черт возьми. О чем же они говорили? Но сейчас не время для мыслей. Сейчас время действия, и Рик, словно коршун, кидается к нужной вещи. Выдавливает гель на пальцы. Это точно поможет... И помогает. Пальцы скользят гораздо свободнее. Стенки уже поддаются свободе движений. Дэрил уже не шипит, только дышит шумно и бурно. И Граймс понимает, что время пришло. И вот сейчас он получит то, о чем даже и не мечталось, не виделось в снах. Он не может поверить... Рик никогда и не думал, что его арбалетчик сделает это. Позволит ему стать близким настолько. Он скорее готов был сам.... Ну, он представлял себе Дэрила, как это будет, когда тот войдёт... Рик был почти готов. Но так и не решился. Чертово воспитание. Рамки морали сгнившего мира. Грёбаная неуверенность. Страх и сомнения. Черт. А ведь с Лето всё было проще и легче, как-то естественно и непринуждённо. Тот всё за них решал каждый раз. Вот у кого не рождалось сомнений! Вот кто себя ощущал правильным и нормальным, живым и естественным... Дэрил с силой бьёт по столу ладонью. Граймс выдавливает всё, что осталось, мажет ствол и головку и окидывает Диксона жадным взглядом. Большие ладони с сильными, но какими-то по-детски трогательными пальцами упираются в стол. Мощные руки сейчас в напряжении перевиты змеями вен. Широкие плечи бугрятся вздутьями мышц. Спина, рассечённая старыми шрамами. Татуировка на правой лопатке. Напряженная поясница. Гладкие ягодицы. Расставленные длинные стройные ноги... И, больше не медля, шериф обхватывает Дэрила чуть ниже талии обеими руками и без промаха толкает себя в жаркую тесноту. Дэрил такой тугой и сжатый, что Рик снова пугается - ни черта у него не получится! Он не войдёт! Он не сможет, не втиснется... Дэрил не Лето. Но охотник, видно, почуяв его сомнения, наклоняется ниже, сильней прогибается в пояснице, упрощая Граймсу задачу. И шериф с силой тянет его на себя, медленно-медленно, но всё же входя до упора. Мужчина под ним молчит. Втиснувшись до конца, Рик замирает. Он ощупывает низ живота Диксона. Знает, что делает глупость, но устоять не может. Ему кажется, что он пронзил мужчину насквозь и наткнётся сейчас на бугор, коснется пальцами головки собственного члена у Дэрила в животе. Рик обнимает талию Диксона, прижимается к нему всем своим телом и упирается лбом в обжигающую спину. Они одно целое. Вот сейчас Граймс чувствует, что это так, как никогда раньше сильно. Он не хочет двигаться, не хочет менять ничего - так и остаться с Дэрилом, внутри Дэрила. Граймс знает разницу между похотью и любовью. И вот то, что сейчас между ними, он бы и страстью-то не назвал. Назвал бы скорей одержимостью. Сердцу больно, и радостно, и светло... Но ничто не бывает вечным. Мужчина под ним шумно вздыхает, напряженные руки начинают дрожать. Ему явно тяжело, и Рик поднимается, отлепляет себя от спины обожаемого человека. Он постарается. Постарается, чтоб в свой первый раз его мужчине было как можно менее некомфортно. Рик хочет быть нежным и осторожным, но Дэрилу, похоже, это не нужно. - Граймс. Ты уснул? Этот голос заставляет мутиться рассудок. Он всегда действует одинаково на шерифа - будоражит, заводит, врывается в мозг. Сердце бьётся быстрее и гонит в артерии кровь. Ноги слабеют. Жар заливает тело. Ноет в груди. Сладкой болью пронзает живот. Мысли все уносятся прочь. В голове пустота. Рик весь – ощущение, желание, жажда. Наслаждение. Рик наслаждается близостью. Дэрил внутри восхитителен. Податлив и скромен одновременно. Сжат и раскован. Горяч. Шериф шумно вздыхает и начинает движение. И о ДА! Диксон ему помогает. Это не пошлое совокупление. Это необходимость. Потребность. Нужда. Если чувства настолько сильны, что грозят разорвать душу в клочья, быть так близко к любимому – единственно верно. Естественно, правильно и нормально. - Боже! - шепчет шериф. – Я люблю тебя, Дэрил. И слышит стон. Еле слышный. Короткий. Но он совершенно заводит шерифа. Гель помогает. Ну или Диксон расслабился. Граймса уже не сжимает тисками упругих стенок до боли. И он слегка ускоряет темп. Самую малость. Он всё же боится и совершенно не желает быть источником боли. Но он хочет. Хочет вогнать себя в это роскошное тело, и поэтому продолжает двигаться с каждой секундой быстрее. Всё же он слаб, и его разум мутится, а тело не слушается, решает за него само. Арбалетчик вроде не против. Дэрил, шумно вздохнув, сгибает левую руку в локте и просто падает лбом в кисть руки на столе, перемещая свой вес влево. Правую руку он убирает. Опускает вниз. То, что он делает, Граймсу не видно, но ясно. Темп изменился. Дэрил себе помогает, и шериф безудержно хочет в этом его заменить. Но потаённая часть его естества не даёт. Где-то на самом дне подсознания плещется иррациональное чувство. Страх - он потеряет охотника. Тот исчезнет, развеетcя, пропадёт, только стоит выпустить из ладоней его бёдра. И шериф, чувствуя стыд, не помогает, только крепче жмётся и тянет сильнее. Вновь нагибается и прикусывает белый рубец. Сильно. Страстно. Почти жестоко. Не тянет больше мужчину за бёдра, а обхватывает низ живота обеими руками, прижимаясь так близко, как позволяет строение тел. Входит глубже. Кусает бешено. Он забыл о своем решении быть с охотником нежным. С каждым движением, с каждым толчком в это тело сознание затуманивается. Хочется ещё и ещё. Больше и жестче. Глубже и яростней. Снова и снова. Шериф уже Дэрила не щадит. Как бешеный шторм, вал за валом по телу катит безмерное мощное наслаждение, содрогая и мучая, заставляя петь каждый нерв высоковольтным гулом в грозу. Страшно и бесконечно безудержно. - Не смей! - слышит Рик повеление охотника. Это приказ и предупреждение разом, а он даже не думал. Не посмел бы и не решился на ЭТО. Но Рик ошибся, неправильно понял мужчину. - Не вздумай вынуть, - шипит Дэрил. А это уже выше всех сил шерифа. Как дышать? Как тут думать? Как… ООоо. Граймс плещет горячей струёй и застывает в истоме. В ступоре, в трансе, в каком-то оцепенении. Мыслей нет. Только это - безумное, всепоглощающее чувство счастья и единения. Дэрил под ним не двигается, но шериф чувствует – мужчина до конца не дошел, и он резко отбрасывает пальцы Диксона и обхватывает его ладонью. Каменный ствол буграми полированных вен ложится в руку ощутимой тяжестью. Граймс выкусывает каждый шрам. Выгрызает его из спины. Ему доставляет какое-то противоестественное наслаждение возможность делать это. Он нескончаемо двигает рукой, вниз, к сексуальному паху, и вверх, к выносящей все чувства, кроме наслажденья и зависти к идеальности и красоте, головке. - Не молчи! - дышит Граймс Дэрилу в ухо. - Дай себе волю! Прошу! Но охотник упрямо тянет с шумом воздух сквозь зубы. - Для меня! Ну пожалуйста!.. И Диксон выбрасывает правую руку на стол. Вытягивает её перед собой. Пальцы со страстной силой царапают полотно столешницы. Он сначала длинно мычит, это даже не стон... Но потом он всё же с трудом разжимает намертво стиснутую челюсть. Низко, низко. На грани возможности это услышать. Тихо, протяжно и страстно. Звук вибрирует в животе и груди у шерифа. Даааа. Охотник кончает. Граймс прижимает его к столу. Давит телом. Сжимает руками, чувствуя каждую дрожь, каждый спазм и конвульсию. Лучше было только рождение сына. Нет, не лучше, - как можно это сравнить! - но к шерифу приходит сейчас именно это чувство. Чувство обретения столь важного и единственно дорогого, что хочется жить. Жить в этом на девяносто процентов разложившемся мире. Жить. Потому что есть, ради чего. Ради кого. Они надолго замирают. Граймс давит на Диксона, но тот не шевелится. Видимо, ему хорошо. Хорошо настолько, что он без возражений терпит вес навалившегося шерифа. Они молчат. Между ними сейчас так всё спокойно. Естественно. Но все же Диксон – действие. Пара минут, и он снова сопит, дёргает Граймса плечом, заставляя хоть бы пошевелиться, ёрзает под шерифом, а тот не хочет, не хочет менять ничего и, приподнимаясь, опять крепко обхватывает Диксона за талию. Ему особенно нравится, как его руки ложатся именно здесь, в этом месте - как будто они вернулись домой. - Мы уедем проверить. На пару дней. И тишина. Количество информации поражает обильностью. Диксон резко приподнимается, вынуждая шерифа оставить его в покое. Отходит в сторону. Молча, сосредоточенно одевается. Даже не смотрит на Граймса. Штаны, рубашка, жилет. Даже верёвки на уровне щиколоток наматываются моментально. Диксон покачивает плечами. Ходит перед шерифом, пока говорит. Перебирает пальцами пальцы. - Мы всё сделаем и вернёмся. Недолго... - и, видя лицо напротив, он вдруг вздыхает: - Рииик. Ну ты что? Так делали сотню раз. Это нужно. Рик?.. Это нужно и важно. Кто бы тут возражал? Конечно. Правильно. Рик останется. Они уедут. ***** Дэрил окидывает шерифа цепким взглядом. Задерживает его на алом пятне, проступившем на белоснежных бинтах. Хмурит брови. Морщится неодобрительно и так сильно прищуривается, что под набрякшими веками вместо серых внимательных ярких глаз видны лишь узкие, раскосые черные щели. И шерифу хочется его успокоить. Дотронуться до лица. Разгладить пальцами морщины на лбу. Он ненавидит, когда Дэрил так волнуется и переживает по любому другому поводу, но сейчас Граймсу приятно. - Всё в порядке, - уверенно произносит шериф. – Это того стоило. И добавляет совсем убеждённо: – СТОИЛО, Дэрил. Тот опять занавесился волосами и нервно переступает на месте. - Пойдём, - хрипит Диксон. - Пусть Лето посмотрит. И обходит застёгивающего рубашку мужчину, отпирает замок и выходит за дверь. Даже не смотрит, идёт ли шериф следом. Упрямец. Они находят парнишку в лазарете. Тот не спит, сидит на кушетке в перевязочной. Лето задумчив, но совершенно спокоен. Он быстро взрезает повязку. Осматривает шерифа. Кивает успокаивающе Дэрилу, что маячит в проёме двери. Обрабатывает антисептиком рану и снова бинтует. - Жду тебя у ворот, - бросает охотник и быстро выходит. Он явно придерживается принципа «долгие проводы – лишние мысли». Парень заканчивает перевязку и молча отходит. Граймсу неловко. Не стыдно, какой же тут может быть стыд. Но Лето непривычно тих и слишком задумчив. - Спасибо, - произносит шериф и, подумав, повторяет совершенно искренне: – Лето. Спасибо за всё. Тот спокойно смотрит Рику в лицо. Изумрудные искры больше не вспыхивают в радужках влажных глаз ни весельем, ни хитростью, ни ехидством, ни радостью. Лето подходит ближе, продолжая смотреть в себя. И произносит тихонько: - Позаботься о нём. И Рик чувствует: что-то случилось. Что именно случилось, он, собственно, знает. Но своим поведением парень пугает его. Эти слова прозвучали… прощанием, что ли. - Эй! Ты чего это? Лето? - Рик пытается паренька приобнять, но тот уворачивается. Ловкий чертовски. Ныряет под руку шерифа и быстро уходит из лазарета. Взволнованный Граймс спешит догонять, на ходу одевая рубашку. Видно, они собрались заранее. Дэрил уже прогрел двигатель байка. Лето ловко взлетает ему за спину, и охотник протягивает ему рюкзак. Парень быстро накидывает лямки на плечи. Рик все же успел. - Лето! - шериф взволнован нешуточно. – Ты же вернёшься? Дэрил смотрит недоумённо. - Я хотел… - шериф запинается. - Всего пара дней, я думаю, - голос парня звучит совершенно естественно. – Может, чуть больше. За Кевином присмотри? И шериф облегчённо кивает: – Конечно. Ему показалось. Точно. Ему показалось. Диксон смотрит на Граймса через плечо и кивает. Тот кивает в ответ. Байк, взревев, выезжает за ворота Александрии. ***** Рик стучится и быстро заходит. Мишонн выглядит лучше. Она лежит, опираясь спиной на высоко поднятые подушки. Рядом Кевин. Брови Граймса ползут удивлённо вверх. Они что?.. Вернее, не так. Кевин держал её за руку? Точно он не успел заметить, но рука парня в сомнительной близости от руки самурайки. Но Мишонн, как и Кевин (а уж Кевин особенно), совершенно спокойна. Она легко улыбается Граймсу. На соседней койке Розита. Она всё ещё без сознания. Парень поднимается. Кивает шерифу и хочет уйти. - Подожди, - слышен непререкаемый голос женщины. – Мы не договорили. И Кевин обходит шерифа и застывает камнем поодаль. Рик присаживается рядом с Мишонн. Он удивлён, но этого не показывает. Ведёт себя как всегда. - Как ты? Банальный вопрос. Но неважно, что он спросил. Важно как. А шериф искренне переживает. - О, мне лучше. Гораздо. Мишонн пытается улыбнуться, но лишь слегка поджившие губы не позволяют. Она морщится. – Спасибо Кевину, - самурайка смотрит на парня странно, и Рик оглядывается на статую у кровати. - Он спас мне жизнь, - тихо и убеждённо продолжает женщина. – Так ведь, Кевин? Видимо, она уже заметила эту его особенность не заговаривать первым, но отвечать на вопрос. - Обзор с точки выбранной мной огневой позиции не позволял мне увидеть Мишонн, - монотонно вступает парень. - Я был левее и выше. На скате крыши. Я заметил проблему, когда она показалась в рамках обзора. - Девка меня перегнула через перила. Сильная, сволочь, - со злостью вступает Мишонн. – Думала – всё, не смогу... Считала секунды. Помощи не ждала, а тут он. Так? - женщина требовательно смотрит на паренька. - Лидеру помощь была уже не нужна. Остальные справлялись. Мишонн стала в приоритете. Я спустился... - тут парень вдруг замирает, как будто бы в замешательстве. И словно растерянно, что совершенно не вяжется с составленным Граймсом о нём представлении, продолжает, смотря в пустоту: - Ударил прикладом. - Это я, - продолжает жестко Мишонн. - Я её скинула. И скинула бы и снова. На этих словах Кевин смотрит на Граймса как-то беспомощно, что ли. Это выражение заставляет шерифа задуматься и даже вздрогнуть. Парень явно ломает себя. И Рик думает – а, собственно, кто, блять, они такие?.. Кто ОН такой, чтоб менять пареньку стереотипы? Жизненные, сука, уклады? Мораль? Понимание жизни? Какое имеет он право его судить. Вдруг он спохватывается. Он и не судит. Это Дэрил решил для себя кое-что. А он сразу же встал как бы за спину. Не поддержал, но и не был против. Кевин вдруг опускает глаза. Будто чувствует мысли шерифа. - Рик. Спасибо, что навестил, - шелестит ласково самурайка. И шериф чувствует, что он лишний в этой компании. Это так странно. Так нереально.