Ураган прошел.

Полу Ровиа не везло с парнями. А может, это парням не везло с Полом. Они всегда покупались на прозвище. На всё понимающий, проникающий в самую суть и естество взгляд зелёных глаз. На доброе расположение. На искреннюю заинтересованность и обаяние. На желание помочь, если в этом была необходимость. На кажущуюся мягкость и уступчивость. Они покупались на внешность. На образ. И ожидали всепрощения. И надеялись на вседозволенность. Пол Ровиа не был Иисусом. Он не позволял и не прощал. Не позволял использовать себя и не прощал, если это всё же случалось. С самого юного возраста Ровиа понял одно - люди используют друг друга. Манипулируют в стремлении достичь определённой цели. Одни делают это неосознанно, другие наоборот. Принять это Полу было намного проще, чем многим его сверстникам, счастливо или не очень, но всё же живущим под крышей родительского дома. Ровиа никогда не был любимым сыном. Он был просто ребёнком. Ничьим. Среди многих таких же ничьих. С детства он привык не пускать никого слишком близко, ни в душу, ни в сердце. И не пускал. Так было безопаснее и спокойнее. Ни разочарований, ни несбывшихся надежд. Так что апокалипсис он встретил в очередном одиночестве и был этому даже рад. Нет обязательств. Нет висящей на шее обузы из данного слова. Не сказать, что к своим тридцати двум годам он не подумывал о чем-то большем, чем о, как правило, не особо длинном промежутке между "Иисус, дорогуша, ты такой милый!" и "Ровиа, у тебя нет сердца!". Но Иисусу с парнями не везло. Чего-то большего так ни с кем и не вышло. Что уж говорить о двух годах, прожитых на бегу в вечном стремлении выжить. Пол привык со всем справляться самостоятельно. Он всегда был чересчур независимым и не считал это недостатком. Так что последние два года помогал себе сам. Образы, что рождала его фантазия, когда он сбрасывал естественное для молодого и вполне здорового человека сексуальное напряжение, были достаточно долго размыты и абстрактны. Это мог быть как совсем юный паренёк, так и здоровый, крепкий мужчина. Благо практики у Ровиа в мирное время хватало. И совсем не всегда, следуя стереотипам, парень был под ним, а качок - за спиной Иисуса. Опыт Пола позволял ему с лёгкостью представить себе именно ту картину, которая отвечала его потребностям в данный момент. Но с некоторых пор размытый облик приобрел четкость и точность. У него были мягкие тёмные волосы, которые Пол перебирал пальцами всю ту ночь, так и не сомкнув глаз ни на минуту. Сверкающие тысячей изумрудных граней глаза и восхитительная, мягкая улыбка, которой Лето одарил Ровиа, проснувшись у него на груди в автобусе, груженом оружием. — Спасибо, - почти шепнул тогда парень. Он мягко опёрся ладонью Иисусу о грудь, давая себе возможность поднять голову выше и посмотреть мужчине в глаза. — Я даже не помню, когда спал так спокойно. Фантазия Пола сверкала бриллиантами капель воды, каким-то чудом удержавшимися на выступающих мышцах крепкого юного тела. Лето тем утром запросто скинул футболку и, протянув совершенно естественным жестом Иисусу бутылку с водой, попросил: — Польёшь? Лучше бы он этого не делал. Лучше бы не смотрел, жадно облизывая взглядом каждый выступ и впадину. Стараясь запомнить. Запечатлеть каждый изгиб, каждую выпуклость, поверхность, каждую ямочку на совершенном теле. Движение и перекаты мышц, светлую гладкую кожу на теле и загорелую на руках и длинной шее. Россыпь веснушек и струи воды на широкой спине и боках. Тонкую талию. Лето был невелик, но так гармонично и соразмерно сложен, что любой загляделся бы. Что уж тут говорить об Иисусе. Тот дыхание затаил, когда парень, встряхнув влажными волосами, разогнулся и встал напротив. Поднял мускулистые руки и пальцами впился в лохматую, спутанную копну волос, убирая их прочь от лица. Ровиа замер. Застыл, очарованный видом, а Лето ему улыбнулся. И теперь этот образ преследовал Пола. Сильное, гибкое, гладкое тело, распластанное, разметавшееся под ним. Прижатое Ровиа и такое покорное. Позволяющее всё. Всё, что так отчаянно, страстно хотелось с ним сделать. Ооо. Ровиа бы постарался. Постарался доставить ему наслаждение. Только бы мог дотронуться. Только бы мог. Пол Иисус Ровиа не врал себе никогда. Не видел проку в самообмане. Если он делал ошибку — винил в ней только себя. Если ошибались другие — себя не винил. Это же просто, себя не обманывать. Вот и теперь Ровиа знал, что влюблён. Лето не крался по задворкам и закоулкам сознания, и не таился, и не просачивался. Просто вошел. Вошел, легко отметая запоры, засовы, замки. Расколол мимоходом броню и не заметил. Проник в сердце и душу. Огляделся и там и остался. Заполнил собой место, где ещё никто никогда не бывал до него. И Ровиа понял, что значит чувствовать ЭТО. Хотелось взрезать грудину, раздвинуть рёбра. Сграбастать парня в охапку и спрятать под сердце. Зарастить раны и кости, оставив Лето внутри. И слушать стук его сердца. Хотелось его всего. Чтоб сияющая улыбка — только Полу. Взгляд и прикосновение — только ему. Вздох или выдох - только Ровиа в губы. Чтобы поймать. Чтобы дышать. Почему это сильнее ночью? Хотя, что он?.. Конечно, днём он не один. Ночью снова приходит мука. Садится на грудь и смеётся. Давит и давит. Больно. Как больно. Фантазия бьётся и вздрагивает под сильными, но изящными пальцами Пола. Лето неслышно стонет под ним. Выгибается. Мягкие, такие всегда улыбчивые, пухлые губы разомкнуты и влажно блестят. Белоснежные, ровные зубы прикусывают в истоме нижнюю. Кукольные, такие на вид нереально маленькие соски призывно набухли. Всё. Ровиа больше не может. Он тихонько выходит из трейлера, что делит с другими жителями поселения, и уходит во тьму. Подальше от случайного взгляда. Прячась за стену, он даёт себе волю. В руку привычно ложится сочащийся предсеменем орган. Пол упирается лбом в стену трейлера. Да. Наконец-то. Полностью обнаженным он парня не видел. Но отчего-то знает, как выглядит Лето. Впалый и твёрдый живот. Стройные ноги. Фантазия столь реальна, что Ровиа стонет сквозь сжатые зубы. Он бы его облизал. Облизал бы всего. И лобок, и основание члена, и бёдра. Маленькое розовое кольцо сжатых (пока ещё сжатых) мышц и промежность. Впился бы пальцами в твердые ягодицы и дёрнул бы на себя, поднимая выше. Рука Ровиа сильнее сжимает головку члена. И вдруг фантазия делает с ним необычное, в мгновение заставляя покрыться испариной. Что, если?.. Что, если верткое тело прижало его самого? Иисус знает, насколько парень силён. Вырубил в спарринге за шесть секунд. Это была слишком короткая стычка. Карл в тот момент подавился водой. Да и он сам изумился. Лето был крут. Нереально. Может, поэтому Пол и поддался? Чувству, что сжигает его изнутри? Кто-то столь юный и дерзкий с ним совладал. Враз. Моментально. Походя… Лето тогда не смеялся. Не радовался победе. Скорее уж испугался и тряс Ровиа за плечи, заглядывая в глаза. Пол до сих пор помнил прохладные руки и взволнованный взгляд. Парень действительно переживал. Вырубил и испугался до жути. Это было приятно. Ровиа готов был на всё. Всё, что парень захочет. Но тот не хотел… Мужчина глухо мычит и бьёт лбом о шершавую стену. Лето бы мог… Мог сделать с Иисусом то самое. Мог бы нагнуть и прижаться. Пол бы позволил. Он почти чувствует сильные руки, что могли бы тянуть на себя его бёдра. Лето мог бы толкнуться, а Иисус бы впустил. Туго. Больно. Но Ровиа так и хотел. Лето мог бы… О господи… Жарко и влажно. Ровиа вцепляется пальцами в стену. Прижимается к ней. Ну же! Ещё! Мужчина уже не мечтает. Чувствует лишь на краю ускользающего сознания. Лето бы мог… мог войти. Пол вдруг хватает себя за грудь, будто ищет на ней сильную руку. Да. Парень мог бы дать это Иисусу. Защиту. Заботу и обязательства. Верность, преданность и любовь. Ровиа даже не думает, что старше парня чуть ли не вдвое. Он готов покориться. Первый раз в жизни он этого хочет. Хочет сам. Как собака, подставить брюхо. Лишь бы хозяин был в настроении. И потрепал. Рука движется всё быстрее. Ровиа прерывисто дышит. Хватается вновь за стену свободной рукой и упирается лбом в тыльную сторону ладони. Почему-то он раньше всегда представлял Лето снизу. Всегда под собой. Покорным и нежным. Податливым. Ласкающимся и ласкаемым. Но не сейчас. Не то чтобы Пол не любил быть под кем-то. Просто так уж сложилось по жизни, что он, как правило, был активным в любовных утехах. Может, партнёры были слабы. Нет. Не телом. Внутри. Позволяли ему главенство. Прогибались под силу характера Иисуса. Подстраивались. Подставлялись. Всегда. Может, он слишком давил своей волей. Властностью. Смущал незаурядным умом. Как бы то ни было, снизу Иисус бывал редко и в основном лишь вначале, на первом этапе налаживания отношений. Но сейчас он безумно желает, чтоб Лето им овладел. В парне Иисус чувствует силу. Такой не подставится, если сам не захочет. И не уступит. Не даст слабину. Скорее уж наоборот. Иисус ускоряет темп. Это было бы так мучительно сладко. Рука Лето у Пола на члене. Вторая ладонь крепко охватывает бедро. Прохладные, сильные, мягкие, нежные руки, и Лето внутри. Внутри Иисуса. Да. Это то, что ему нужно сейчас. Сильные убыстряющиеся толчки крепкого ладного тела. И член, задевающий простату. Даа... Как жаль, что Лето не пахнет. Иисус это понял недавно. Убедился, когда втягивал в себя с силой воздух, пытаясь почувствовать запах волос. Запомнить хотел. Не получилось. Паренёк как вода. Ускользает. Не удержать. А так хочется. Вчера Лето вернулся. Приехал с приятелем на новеньком, слепящем нулёвой краской армейском джипе. Привёз рации и лекарства. Но о том, где он это нашел, парень и словом не обмолвился. В принципе, он был в своём праве. Это его добыча. Но повёл он себя несколько странно. Раньше Лето всегда был в тени. Никогда ни во что не вмешивался и советов не раздавал. Ну по крайней мере в Хиллтопе. То, что Лето привык к другому положению дел, Ровиа вдруг ощутил мгновенно и всем нутром. Парень был лидером. Он мог не только исправно выполнять чужие приказы. Он привык их и отдавать. Ровиа вдруг как-то сразу почувствовал перемену. Нет. Лето не указывал. Не пытался командовать в Хиллтопе. Для начала он просто позвал Пола к Мэгги и рассказал им свой план. Вынул карту и очертил места для предполагаемых постов связи. Он был весьма убедителен и не оставил им выбора. Вернее, не так. Он сделал единственно верное предложение, и они согласились. Хиллтоп придёт на помощь Александрии. Решено. Позже Лето велел подогнать автобус с оружием - часть разгрузить, остальное отправить в Александрию. Верней, не велел, а предложил, но так предложил, что никто не стал спорить. Парень как-то незаметно подвинул Мэгги чуть в сторону и каждый раз вроде бы и спрашивал её мнение и мнение Пола, но видно было, что он в нём не нуждается. Ровиа внутренне весь напрягся. Всё это было очень уж странно. Парень поставил им всем задачи и быстро уехал, забрав с собой своего спутника, которого Пол толком и не разглядел. Но после слов Мэгги задумался. И думал долго и обстоятельно. Обо всём. О своём отношении к парнишке и о том, как относится Лето к нему самому. Пол обдумывал то, что услышал от Мэг. «Ему тоже больно. Он не хочет твоих мучений.» О том, что, возможно, она и права. Лето ему объяснил однозначно. Полу не светит с ним ничего. И, возможно, и стоит попробовать…. Освободиться от этой боли. Но. Иисус всегда был честен с собой. И, обдумав всё всесторонне, он пришел к неутешительному: ему нравится быть влюблённым. Пусть и безнадежно. Пусть больно. Но он ничего не станет менять. Пол Иисус Ровиа был очень внимательным человеком. С самого раннего возраста это качество, которое он старался развить, практически культивируя в себе, во многом упрощало ему выживание. Если ты мал, слаб и не можешь диктовать другим свои правила и получать желаемое — всегда полезно знать, чем живут окружающие тебя люди. Кто что любит. Кто что хочет. Какие слабости и секреты старательно укрываются от чужих глаз и ушей. Информация, вот что движет человечеством в глобальном масштабе и соседями по общему дому в частности. «Я вырос в странном месте и от вас отличаюсь… Я многого не понимаю.» Пол прекрасно помнит эти слова, и они не дают покоя. "Странное место"? Может быть… Цирк шапито - это странное место. "Я от вас отличаюсь"? Да. Это точно. Он отличается. "Я многого не понимаю"? Возможно. Лето виднее. Но слова Рика? Вот где суть: "Ты многого не знаешь о Лето. Он другой»... «У него есть семья. И эти люди решили его оставить»... «База военных. Парень встретил своих и остался.» «База военных»... « Встретил СВОИХ»... « Он другой»... Пол постоянно прокручивает в голове эти фразы. Особенно часто сегодня. Лето вернулся один и сразу развил бурную деятельность. Под началом Мэгги собрал жителей на смотр и учения. Пол с удивлением понял, что Лето отлично - нет, даже не так - неестественно хорошо разбирается в любом виде оружия. Он с ловкостью, которая говорила о многолетнем опыте, управлялся как со штурмовой винтовкой, автоматическим карабином, армейской "береттой" всех четырёх модификаций, так и с противотанковым гранатомётом, которых, по счастью, было в их арсенале аж целых два. Был бы в автобусе ПЗРК, Ровиа на кон поставил бы что угодно - Лето и с ним был знаком. Парень как-то необычайно быстро освоился в Хиллтопе. Он, конечно, бывал тут и раньше, но с людьми особо и не общался. Пол, по крайней мере, такого не припоминал. Так... - осыпал хиллтоповских дам комплиментами. А тут неестественно быстро, перекинувшись буквально лишь парой фраз, определил оптимальный выбор оружия каждому жителю поселения. Кое-кому даже и пистолет не доверил, но сделал это настолько тактично, что обделённые даже остались довольны. Лето умел управляться с людьми. Никто не роптал. Все его слушали очень внимательно. Он умел объяснять доходчиво. Ровиа понял, что сейчас тут не нужен, парень справится и без него, и решил проверить догадки, смутные пока ещё подозрения. Пол не мог всё оставить, как есть. Ему было жизненно необходимо знать о предмете своей страсти как можно больше. Так уж он был устроен. И Иисус вызвался отогнать автобус в Александрию. Рик ему ничего не расскажет. О Дэриле и говорить нечего. Но в городе был человек… Хоть в тот момент Пол практически не отрывал взгляда от Лето, о пареньке, приехавшим с ним - Кевине вроде? - точно, о Кевине мужчина всё же составил мнение. Тот показался ему тихоней. Робким и слабым. Такого можно и продавить. Раскачать. Вывести в разговоре на нужную тему. Иисус не сомневался. От парня он своего добьется. Тот ему выложит всё, что знает о Лето. И в этом своём оптимистическом заблуждении Пол оставался достаточно долго. Ровно до Александрии. Кевина Ровиа быстро нашел в толчее рядом с автобусом. Паренёк ловко навешивал на планку Пикатинни* сто седьмого "Барретта"* с укороченным стволом другую оптику. Видно, стандартный «Leupold»* его не устроил. И это стало первым нервным "звоночком" для Пола. Кевин по сторонам не смотрел. Был сосредоточен на том, что делал. Винтовка была для него ненормально огромна, но парень с ней управлялся непривычно легко. Это снова мужчину насторожило. Иисус к нему подошел и дотронулся. Кевин поднял на Пола глаза. В этот самый момент мужчину накрыло и повело. Эти глаза. Они в душу ему посмотрели. Он узнал их. Только оттенок был чуть другим. Как же так? Как он сразу-то не заметил? Пол в изумлении даже дыхание задержал. Глаза Кевина не лучились ни смехом, ни шуткой. Это был очень внимательный взгляд. Глаза цвета прибоя смотрели испытующе и прямо. Парень молчал. А Пол ждал, что тот что-то спросит - что угодно, скажет хоть фразу... Но Кевин молчал, как немой, и смотрел. Иисус растерялся. - Привет, как дела? - выдавил он из себя, не найдя ничего лучше. – Здравствуй, Кевин. Парень слегка кивнул. - Ты не мог бы уделить мне немного времени? - продолжил меж тем Иисус, приходя понемногу в себя. – Мне очень важно с тобой обсудить кое-что. Позволишь? Пол через силу всё же оторвал свой взгляд от тянущих в бездну глаз Кевина и вдруг заметил вдалеке шерифа. Тот смотрел на них пристально и внимательно. Вроде даже и зло. «Он что, следит за нами?..» - проносится нелепая мысль в голове у Иисуса. – «Да нет. Не может этого быть. Глупость какая». Но Ровиа привык доверять своим ощущениям. И поэтому хочет начать разговор с Кевином в более уединённом месте. - Отойдем? - спрашивает он парнишку, и тот неуверенно и настороженно всё же согласно кивает. Пол делает приглашающий жест и отходит в сторону. Парень идёт за ним следом. Они проходят по улицам в дальний конец городка. У крайнего дома Пол останавливается и вопрошающе кивает в сторону небольшой и пустой в данный момент веранды. Кевин лишь слегка пожимает плечами. Аккуратно, заботливо прислоняет винтовку к перилам, поднимается и усаживается на верхней ступени, переходящей в площадку. Иисус устраивается чуть ниже. Для него важно, чтобы во время их разговора глаза по возможности были на одном уровне. Парень всё так же молчит. - Кевин, - с трудом подбирая слова, начинает Иисус разговор. - Я вот только заметил, как вы с Лето похожи. Вы же родственники, хоть и дальние? Так? - ходит словесно Ровиа около и вокруг. Парень настороженно смотрит и снова кивает. Черт. Это молчание не облегчает Полу задачу. - Лето рассказывал, что вы были очень близки? При этих словах Кевин вдруг чуть незаметно вздрагивает. Но Ровиа замечает. - Расскажи мне о нём, - просит Пол, не заморачиваясь формулировкой вопроса. – Что он за человек? Ты же знаешь его лучше всех? Ну, по крайней мере – дольше. Кевин разглядывает Иисуса будто бы удивлённо и наконец отвечает чуть слышно: – А ты до сих пор не разобрался? Не понял, какой он? Пол морщится недовольно. Что за манера отвечать вопросом на поставленный вопрос? - Ладно. Спрошу по другому. Иисус начинает злиться. Разговор не выстраивается. - Граймс недавно мне рассказал интересные вещи. О наличии некой военной базы и существующих там до сих пор членов семьи нашего парня. Ты же тоже оттуда? С базы? Ведь так? Кевин молчит. Только смотрит так непонятно... Иисус начинает говорить всё быстрее. - Он вернулся на новой и совсем не простой машине. Привёз кучу нужных вещей и тебя... - Пол смотрит на Кевина, зло прищурясь. - Я вижу, ты знаешь толк в оружии. Так же, как Лето. И я больше не верю в его истории. Так же, как и в твою. Я хочу узнать правду. Кто вы такие. Сколько вас там и где ваша база. Кевин задумчиво тянет слова, отвечая: – То, что шериф тебе рассказал – дело шерифа. Он, возможно, тебе доверяет... но не совсем. Значит... ему в тот момент необходимо было с тобой объясниться. Мне же он дал хороший совет - не откровенничать с незнакомцами. Не вижу причин им не воспользоваться. Я не знаю тебя, Иисус, – парень говорит это всё так равнодушно и безразлично, что Ровиа снова теряется. Не так он представлял себе разговор. Пол всё больше нервничает. - Лето нас познакомил, - вырывается у него с неким даже отчаянием. – Он хотел, чтобы мы узнали друг друга. Стали ближе. Он так решил, значит, знал, что делает. Значит, он мне доверяет. Это для тебя ни хрена не значит? - голос Иисуса звучит чересчур торопливо и неубедительно даже для него самого. - Лето хотел, - тихий голос парня звучит совершенно безэмоционально. – Ты - нет. - Черт тебя побери, Кевин! - поднимает громкость тона Ровиа. – Ты же всё знаешь! Да! Я неравнодушен к нему! Он пропал! Я не знал, увижу ли его ещё раз! Я волновался и ждал! Он приехал. Но он изменился. Он стал другим. Извини, если я в тот момент был несколько негостеприимен... Рассеян и нетактичен... Мне тогда было ни до чего. Вот, пожалуйста - сейчас я готов! Я открыт и внимателен. Можешь спрашивать, что угодно. Я отвечу тебе на любой вопрос. И отвечу честно!.. Но паренёк вдруг слегка улыбается краешком губ и покачивает головой: - Неинтересно. Мне достаточно того, что я уже знаю. Блять! Иисус начинает злиться сильнее и пытается зайти с другой стороны. - Вы солдаты. Может, рейнджеры или секретное подразделение. Я не знаю, но должен. Это моя ответственность. Перед людьми. Я тоже не знаю тебя и не могу тебе доверять. Понимаешь? Твои секреты опасны. И дело тут не в тебе. С каждым так! - У тебя всегда существует выбор, - Кевин слегка усмехается. – Если не доверяешь – можешь выгнать за стены. Ну, конечно, когда будешь в Хиллтопе. - Или могу заставить всё рассказать! - зло бросает Иисус. - Или можешь уйти сам, - парирует парень. Мелкая тварь. Ровиа вне себя. Кевин спокойно вдруг поднимается на ноги. Видно, хочет уйти, и Иисус не выдерживает, хватает парня за нижнюю часть предплечья и дёргает с силой, пытаясь усадить его обратно. Без толку. Кевин поднимается, не замечая сжавших руку стальным полукругом пальцев и тянущего движения. И Иисусу приходится тоже встать. Кевин с удивлением посматривает на пальцы Ровиа. Потом переводит взгляд на мужчину. И вдруг смотрит на Иисуса с таким неодобрительным и даже немного брезгливым выражением, как на капризного и не особо умного ребёнка, устроившего скандал в людном месте. Он что, насмехается над Полом?! Ровиа чувствует себя глупо - возможно, первый раз в жизни. Он закипает обидой. Не на парня, а на себя. Он сам виноват в глупости ситуации. Не оценил. Не просчитал и не понял. Не разобрался в человеке. Отмахнулся, как от ненужной мелочи. А теперь вот пожинает плоды. Тихоня? Слабак? Как бы не так. Но выражение лица паренька Пола выбешивает моментально. Тот усмехается. А Иисус не привык чувствовать себя идиотом. Парню хочется врезать. Стереть эту пренебрежительность. И, очевидно, желание отражается у него на лице. Кевин мгновенно становится как пружина. Перестаёт ухмыляться. Взгляд его очень серьёзен. - Не стоит, - впервые сам произносит парнишка, не дожидаясь вопроса. - Не делай того, о чем пожалеешь. А ты пожалеешь и, возможно, заставишь жалеть и меня. У тебя всё равно не получится. Он молчит, давая Иисусу время на размышление. - Я не враг тебе, Ровиа. И не вижу причин становиться врагом. Можешь думать, что хочешь. Ты в своём праве. Помни только одно - ты не ошибся. Я солдат. И парнишка мгновенным, неуловимым для глаза движением выворачивает кисть из стальных пальцев Пола. Миллисекунда, и он свободен. - Я убивал. И не думал об этом.