***
Прикосновение ледяной магии, когда-то столь нежной и желанной, было совершенно неожиданным. Она обволакивала старые кости драконицы, возвращая давно угаснувшую искру жизни. Первым, что почувствовала Синдрагоса во время её нежданного пробуждения, стала так давно забытая жажда мести. Именно это чувство заставило первого Ледяного Змея взобраться на мерзлую скалу. Своими глазницами, в которых полыхало неутолимое, мстительное пламя, Синдрагоса осматривала Ледяную Корону, когда-то ставшую местом её гибели. Затем драконица распахнула огромные костяные крылья, отчего ветхие остатки перепонки порвались в нескольких местах, и ринулась вниз со скалы, закружив над армией мертвых и с каким-то мрачным торжеством прожигая их взглядом. Она наблюдала, как молодые костяные змеи, пробужденные магией Плети Короля-лича, выбирались из своих ледяных темниц и рычали, сообщая всем присутствующим о своём превосходстве. Когда-то Синдрагоса поклялась, что отомстит. Отомстит всем, кого она возненавидела. Кто отнял у неё всё. И она непременно выполнит эту клятву. Любой ценой....
14 мая 2018 г. в 15:01
Тишину на Драконьих Пустошах нарушил резкий громоподобный звук, почти моментально стихнувший в звенящей холодной ночи. Большая льдисто-синяя драконица отлетела от места магического удара и, больно ударившись спиной о ледяные скалы утеса, упала в промёрзший снег. Она сдавленно зашипела от яркой вспышки боли, которая острой иглой пронзила сознание, и рвано выдохнула. Синдрагоса отчаянно боролась с подступающей смертью, обещающей ей вечный покой и тьму. Тёплая и тёмная, казавшаяся чёрной на взрыхлённом насте, кровь ритмичными толчками вырывалась из ран и открытых переломов, заставляя белый, чистый снежный покров пропитываться ею. Сделав над собой усилие, Синдрагоса приподнялась, вскидывая рогатую голову как можно выше. Где-то там, вдалеке, ей хотелось разглядеть свою стаю и дорогого супруга, Малигоса. В безмолвной тишине она старалась расслышать взмахи мощных крыльев и знакомый голос, зовущий её. Но ничего не было. Время как будто застыло, и лишь вой промозглого ветра и маленькие снежинки танцевали в потоках морозного воздуха, оседая на раны синей драконицы и моментально тая. Хрипло выдохнув, Синдрагоса попыталась встать. Она желала встретить свою смерть там, где находили упокоение её далекие предки.
Множество драконов – и старые, и совсем ещё молодые – слетались на Драконий Погост. Слетались на то место, где проходила чудовищная битва с нежитью, где погиб огромный Галакронд. Синдрагоса никогда не понимала их стремления умереть именно там, но сейчас вся её драконья сущность кричала, что так будет правильней всего. Драконий Погост был священным местом, которое примет Синдрагосу в свои холодные объятия. Там она сможет затеряться в костях предков и безмятежно погрузиться в вечный сон.
Драконица, собрав последние остатки сил, сделала первый шаг, но дрожащие лапы выгнулись, подломились, и Синдрагоса рухнула обратно в кровавый снег, носом уткнувшись в холодный покров. Огромные крылья оказались изувеченными, изломанными и совершенно бесполезными. Они нещадно болели и мелко подрагивали. Дыхание умирающей королевы льда мягкими облачками пара вырывалось из приоткрытой пасти, из-за чего снег возле морды постепенно таял. С помощью магической связи, которая установилась между Синдрагосой и Малигосом за все то время, что они провели вместе, льдисто-синяя драконица позвала мужа. Но разве мог он услышать слабый голос метающейся в предсмертной агонии Синдрагосы на столь огромном расстоянии? На этот отчаянный зов ответил лишь вой арктических ветров, руша хрупкую надежду драконицы на спасение. Остатки магической силы исчерпали себя, и Синдрагоса уже не предпринимала попыток что-либо сделать. Она смирилась со своей кончиной вдали от Драконьего Погоста и Малигоса и просто перестала двигаться.
Однако, когда драконица уже находилась на тонкой грани между бодрствованием и вечным сном, её глаза заволокла пелена ненависти.
Она не должна была умереть так рано! А кто в этом виноват? Нелтарион, предавший своих союзников, да будь он проклят! А чем лучше Малигос? Он ведь не откликнулся на её зов и даже не пытается её найти! Синие драконы с рождения были связаны с магией Азерота и являлись её вечными хранителями. И сейчас Синдрагоса чувствовала, как эта самая магия ускользает сквозь её когтистые пальцы. Люди! Они используют её магию! И кто, как не Синдрагоса, это чувствует. Если бы они не были столь эгоистичны и не применяли бы драгоценную магию в таких количествах, драконица могла бы попробовать залечить свои раны. Но нет, магам обязательно нужно было всё испортить!
Нахлынувшее безумие придало ей сил, поэтому Синдрагоса в стремительном порыве вскочила на сломанные, дрожащие лапы и начала в бреду метаться по каньону. Она врезалась в его ледяные стены, размазывая по ним горячую кровь, ломая рога и без того изувеченные кости. Её уже не волновала ни боль, ни еще больший вред, который она себе наносит. Но вот, в какой-то момент, большая драконица без сил свалилась на снег. Её тело вдруг дернулось в последний раз и безжизненно обмякло, и последним, что Синдрагоса чувствовала перед смертью, была неугасимая жажда возмездия, кровавой пеленой затуманившая угасающий рассудок.