Keiner von uns

07.10.14, Вторник

– Ты всё ещё переживаешь? Я даже убрал руки от лица, чтобы Артём смог увидеть мой шикарный, полный недовольства взгляд. Господи, у меня просто болят глаза и лицо. Отстань от меня. – Это из-за вчерашнего? Он спрашивал без какой-либо злости или раздражения, и я с удивлением отметил, что уже даже не удивляюсь такому его поведению, хотя это было абсолютно ненормально для него – это точно. Артём и правда подобрел. К чему бы это. Явно же дурной знак. – Мне, – я замолчал на пару секунд, пытаясь понять, как же мне, – почти стало похуй. Нельзя было сказать, что произошедшее меня вообще не волнует теперь. Но и не так сильно, как вчера. Хотя по-прежнему нельзя сказать и то, что я не нахожу весь этот пиздец потенциально опасным, и.. Блять. Я даже не могу бросить всё на Артёма, типа, это его проблемы, пусть сам и разбирается. Хотя как будто это что-то ненормальное. Но и себя тревожить в то же время как-то не хочется. Может, потому я так усердно и надеюсь, что всё обойдётся? Защитная реакция, всё такое. Артём и сам, похоже, не сильно обеспокоен всем этим. Вчера не был (почти), а сегодня так тем более. Надо мной даже издевается. Мразота. – Ну и славно, – протянул он. – Не переживай. Это не твои проблемы. О, ну да. Успокоил прям. Вот теперь-то я точно спокойно заживу, вот теперь-то я буду спокоен как пиздец. Как бы, когда до твоих даже просто знакомых доёбываются какие-то неадекваты, это такое себе на ощущения. А если тебе этот человек не просто знакомый, а кто-то поближе, проблема сразу ощущается по-другому. – Не сильно помогает, знаешь. – Да забей. Всё же хорошо. Ага, это пока. Ты как вообще, не замечал ничего странного, пока собак выгуливал? Не было чувства преследования, ещё чего-нибудь такого? Подозрительные люди на лестничных пролётах не ошивались? Или где-нибудь на улице. Мало ли. Хотя вряд ли тот мужик, даже если он и правда решит теперь сталкерить за Артёмом, так быстро выследит его, ещё и узнает дом с этажом. Это требует времени. И вообще.. Так как по правилам слежки человека нужно ждать в том же месте в то же время, а мы вчера того мужика встретили возле моей части дома. И что, он начнёт до меня доёбываться? Бля, отлично. Мне теперь ещё и за себя волноваться. Хотя я с самого начала должен был начать это делать. Он же увидел нас вдвоём, и мало ли, что он там надумает там себе. Убьёт ещё меня из ревности. Ну нахер. Не хочу такой смерти.. Или успокоить себя тем, что я, скорее всего, не особо буду ему нужен? И через меня он, скорее, выследит Артёма, и дальше будет доёбываться до него. Ещё бы легче от этого становилось, ага. – А потом он убьёт тебя в какой-нибудь подворотне и. Что. Что я буду делать? Я не очень хотел нагонять чернуху сейчас, но вот правда. Дело же реально дрянь. Будет. В таком случае. – Как мило, – Артём улыбнулся, прикладывая руки к лицу. – Ты будешь грустить без меня? – Конечно, – пришлось согласиться, хотя перевод темы к вообще другому смыслу мне не понравился. Артёму бы не стоило так вот тупо уходить от важных разговоров. Проблема ведь серьёзная. Да, то, что мы это обсудим, никак разрешению ситуации не поможет, но если он и дальше будет относиться к этому вот так легко, то у этого правда может быть не очень хороший итог. Может, я опять нагоняю, конечно, и ничего страшного там даже в теории быть не может, но господи. – Сразу станет так скучно без тебя. – Ой, да перестань. У тебя останется Ковальский. Если вы сдружитесь, то столько хуеты будет, со мной даже и не снилось. Да. Если тот мужик убьёт тебя, мы с Ковальским и Ритой обязательно ему отомстим. Заодно повеселимся. Так что можешь умирать спокойно. Если тебя вдруг это смущало, окей. – Он тоже будет выпиливаться и пропадать на полмесяца? Артём покачал головой с усмешкой, и на этом все наши ужимки закончились. Ну, надо было уже собираться в школу, так что.. Мы и так необычно много разговаривали. В мои "сборы в школу" входило только проснуться, отходиться и морально подготовить себя к тому, что придётся выходить на улицу, так что я прошёл к столу – надо было чем-нибудь занять голову. Как раз попытки понять, что за бардак тут развели, помогут придти в себя. Я надеюсь, мда. Хотя как будто не обойдётся и без этого, но я всё равно хотел тут осмотреться. Сделал бы это ещё вчера, если бы не Артём. Он что-то слишком резво затащил меня в кровать, мда, а потом мы смотрели всякие стрёмные вещи до самой ночи. Так что я просто не успел. А сейчас самое время, кажется? Большую часть занимали листы бумаги. Просто линованные, какие-то были чисто декоративными. Так же это называется? Я видел такие у Кристины дома. И у Риты. Теперь ещё и у Артёма, класс. Что происходит? Нитки, плоскогубцы. Листы картона, линейки. В общем-то, по уже почти сшитому и законченному блокноту можно было догадаться, чем Артём тут занимается вместо подготовки к экзаменам. Блокнотики клеит. Для Риты, я так понимаю? Слишком много розового и цветов. И много думать не нужно. Но это слишком мило для него. Ну и да, у него других, более важных дел нет, что ли? А то в армии он тоже подобной хренью планирует заниматься? Хотя я так говорю, будто он вообще не готовится и забил на школу, на подготовку, на всё, и теперь только ебланит целыми днями и больше ничего. Нет. Я бы даже сказал, что он ненормально много времени уделяет экзаменам. Или это нормально для людей, которые сдают физику. Или так только пока я у него? Хах. В любом случае, Владимир Павлович теперь вечно доёбывается до него на уроках (в хорошем смысле, конечно. Да и это нормальное отношение к ученику, который сказал, что будет сдавать физику), и Артём ещё ни разу не проебался. Хотя это всё равно не значит, что он может забить и ничего не делать, оправдываясь тем, что уже и так достаточно разбирается в предмете. Излишняя самонадеянность не есть хорошо. А то как обычно бывает "О, я такой охуенный, зачем мне готовиться", а потом двадцать баллов и "Ой, это всё плохие учителя, у-у-у". Но раз уж мы только что прояснили, что у Артёма всё нормально, и я просто ебу себе мозги.. Да и надо же отдыхать хоть когда-нибудь. Заниматься чем-то отвлечённым от физики и учёбы в целом. А то перенапряжение нервной системы не самая лучшая вещь, которая может случиться. Хотя это опять мозгоёбство в чистом виде и переживания на пустом месте. Артём же не какая-то там неженка, которая не может пережить одиннадцатый класс без особых потерь для себя? Хотя мы сейчас говорим о человеке, который пытался выпилиться в том году из-за какой-то хуеты. Мда, ладно, для него там была не совсем хуета. Но сам факт. В любом случае, не важно. Не надо об этом вспоминать. Не хочу об этом думать даже. Я упустил момент, когда Артём ушёл, так что немного даже испугался его возвращению. Мне хотелось уточнить у него, чем он занимается, но он так устало растирал глаза, что мне быстро стало неповадно тревожить его в лишний раз. Тоже ещё не проснулся, что ли? Хотя встали, вроде, уже как полчаса назад. Хотя как сказать – встали. Выглядело это не совсем так. Артём встал, ушёл куда-то, после чего благополучно пропал. Минут пятнадцать его не было. Я сам в это время подремал, но потом тишина в квартире показалась мне подозрительной, и я пошёл проверять, куда там делся мой суженый. Шутки про суицид сегодня не просто так мне вспомнились, мда. Но всё было нормально – Артём просто присел на диван в зале, чтобы дождаться, пока вскипит чайник, а потом тело как-то само приняло горизонтальное положение, по его словам. Но вскоре после того, как я пришёл к нему, он замёрз, проснулся и вернулся обратно в комнату. Я уже где-то на середине вот этих наших непонятных утренних приключений понял, что успеть на первый урок можно уже даже не пытаться, так что пошёл спать (по большей части, я возвращался в тёплую кровать, ибо в квартире было пиздец холодно, но не суть). Ну и Артём лёг рядом, что уж там. В конечном счёте, мы опоздали уже на два урока, и да, до сих пор никуда не торопились. Но что там у нас сегодня, четверг? Ничего важного, и не страшно, что мы такие проёбщики. Я уже почти перестал нервничать из-за постоянных пропусков, кстати. А ведь одиннадцатый класс, у-у. Ответственность должна быть, всё такое. Татьяна Викторовна так бесится. Но что поделать. Это всё дурное влияние Артёма. – Ты опять не спал? – когда он уселся на кровать, спросил я. – Спал, как младенчик. Но что-то всё равно не так. Артём зевнул, прикрывая рот рукой. – Надо поесть. – Ты же выгуливал собак? – вдруг вспомнив, что мы в квартире не одни, забеспокоился я. Просто Артём ещё в таком состоянии. Вдруг когда он просыпался ещё раньше утром, он был ещё больше амёбой, и никуда не пошёл? А животные там сейчас сидят бедные, не знают, куда деваться. – Ты что, не помнишь? – Артём нахмурился. – Мы же даже поговорили. Я понятия не имел ни о чём подобном, на самом деле, так что вставал вопрос, когда и с кем он там говорил, тупица. Хотя вообще, если на тот момент я сам был в состоянии одноклеточной хуйнюшки, то и неудивительно, что никаких воспоминаний не осталось. Артём такой молодец, предъявы на этот счёт кидать. Я его разбужу в три утра и заставлю решать задачи на генетику. Которые он и так хреново понимает. А потом буду удивляться, почему он не понимает, хули происходит. Охуенно же. – Пиздец, ты как мой батя, – недовольно фыркнул Артём. – Если к нему с утра пораньше, когда он ещё спит, подойти и что-то сказать, он забудет об этом. Ну, технически, в этом ничего такого не было. Примерно та же хуйня, почему не рекомендуется после пробуждения где-то первые полчаса заниматься трудной мыслительной деятельностью. Да что уж там – вообще хоть какой-то. Дай, блять, мозгу проснуться и в режим войти. Нет, надо доёбываться до людей. – Классно. Можно деньги взаймы брать и не возвращать. – Сейчас бы брать у своих родителей деньги взаймы. Школьнику, – тут же решил уточнить я, потому что в какой-то мере, да, ситуация была нормальной. Но не для обучающегося в школе. – Не, я в целом про ситуацию. Что вот если бы я у тебя попросил утром деньги. Ну или у отца, не важно. И взял бы их. Вы по пробуждению даже не вспомнили бы, что я это сделал. И я бы смог их не возвращать. Ну и вот зачем он мне это рассказал? Я теперь буду бояться. И, пожалуй, больше не буду носить с собой наличные деньги. А то вдруг какой-нибудь ехидный Артём спросит у меня, ещё толком не проснувшегося, можно ли ему занять сколько-нибудь денежек, а я потом забуду об этом, и ехидный Артём мне ничего не вернёт. Хотя как будто я не знаю, сколько средств я с собой ношу и куда их трачу. Типа, я в любом случае смогу отследить пропажу, но всё равно как-то странно. Я вот кину Артёму предъяву, а он обидится. "Вот такого ты обо мне мнения, да?". Хотя это слишком тупо. – Господи, отвлёк меня совсем, – Артём вдруг встрепенулся, вспомнив что-то интересное. – Я хотел сказать, что после твоего вопроса про собак, мы стали похожи на семью. Ну знаешь. Такая вот спидозная семья. Двадцать первый век. Два мужика и собаки вместо детей. Я бы спросил, почему он считает такой вариант спидозным, но решил, что он скорее издевается, или так типа подыгрывает мне. Ну, в смысле, сам же Артём относится как раз к тем людям, для которых в таком раскладе нет ничего особенного и тем более плохого, и типа к чему все эти выебоны? Не хочет меня расстраивать? Или издевается надо мной так тонко? Но Артём и сам не дал мне заговорить: – Как же они меня заебали. – Собаки? – уточнил я. Артём покачал головой и какое-то время мы оба молчали. Я просто не знал, что можно сказать или чем помочь, а Артём, наверное, задумался над чем-нибудь своим. Такой обречённый вид у него был, конечно. Вообще, как, у него уже бывало такое раньше? По сути же, у него должны часто случаться такие периоды, когда даже то, что доставляет радость, хочется убрать подальше и забыть хотя бы на время. В смысле, Артём же любит собак, их собственных – тем более. И как они могли заебать его? Ну, это из-за осени, да? Ему просто надо немного привыкнуть ко всей этой хуйне, и снова всё станет хорошо. – Но их всё равно некуда деть. Жаль. – Даже Курт тебе надоел? – я просто хотел оценить масштабы проблемы. Артём же на него молиться готов. Был. Хотя это вообще никак не связано с тем, что его заебало ухаживать за ним. Ну или хотя бы только выгуливать. Вот честно говоря, это главный минус содержания собак в квартире. Выгул. Вставать в ёбанную рань только чтобы прогуляться, серьёзно? Артём ещё и бегает ведь. Ненормальный, блять. Ему всё ещё это надо? Опять же, если отталкиваться от мысли, что раньше он хотя бы по причине это делал – пытался давать себе больше нагрузок, чтобы вымещать всю энергию и агрессию и чтобы не давать волю и время навязчивым состояниям, то сейчас, когда всего этого уже по сути нет, он так же занимается всем этим? Чувствует потребность? Мне просто интересно. Возможно, Артём скоро начнёт отходить от действия препаратов и снова возвращаться к тому своему состоянию. Ничего такого, но я просто немного переживаю, что с непривычки он даст себе слабину где-нибудь и что-нибудь натворит. Будет неприятно. Ему или кому-нибудь другому, как бы.. Либо ему опять надо будет повторять курс со всем вытекающим из этого, либо как-то контролировать себя. А это попытки снова нагрузить себя всем, чем только можно.. Хах, погодите-ка. Уже началось, что ли? Или что. Или Артём просто ответственный старшеклассник, а я слишком много думаю? Надо поузнавать, как там готовятся наши одноклассники – так же или нет. Физику же многие сдают, так что будет где и что сравнивать. Хах, господи. Я ненормальный. – Ну, есть немного. Меня просто заебало вставать в пять утра, – прохныкал Артём. – Сейчас ещё так темно стало. Ненавижу такое. Да не говори. Ебучая осень, чтоб её. Я развернулся к окну – проверить, что там, как. В целом, было уже светло, но едва ли это добавляло желания выходить на улицу. Там ещё и холодно наверняка. Фу. Так вот вспоминаешь всяких испанцев, которым нравится Сибирь и жить тут, и просто желание возникает отправить их к психиатру провериться. Нравится им, блять. Променяли Испанию на вот это? Поехавшие. Не, можно и их понять, конечно. При том, что они всю жизнь жили в дикой жаре, и им она надоела так же, как нам – холод и прочая сопутствующая дрянь. Но вот так, если смотреть однобоко, реально кажется, что они какие-то больные. – А впереди ещё шесть месяцев вот этого дерьма. – Ага, – протянул Артём. – Так и хочется свалить уже хоть куда-нибудь, а потом думаешь так. Ты же сдохнешь там с непривычки к климату. Или ещё что-нибудь. – И куда бы ты свалил? – спросил я. Опять же, было просто интересно. Артём тоже мечтает уехать из Рашки-парашки и зажить счастливо в свободной Европке? Там же и люди лучше, и трава зеленее, и солнце ярче светит. И климат другой, да. Последний пункт – даже не сарказм, вау. Но просто я был о нём лучшего мнения. Хотя это немного неподходящее выражение. Но я просто не в восторге от всех вот этих петухов, любителей поныть, как им в Рашке-парашке жизни нет. А вот уехали бы они в Европу, и вот там бы они зажили, да-а. Тут же жить нельзя. Вообще никак. Зато вот в какой-нибудь Германии или Швейцарии – вот там жить сам Бог прописал. Но не в России. Неа. Вот это я не люблю. И тут Артём начинает выёбываться. Он же не начнёт постоянно об этом говорить? – В Краснодар, – Артём посмеялся, и я даже растерялся слегка. Так он шутит или серьёзно? Мда, и что-то я поторопился в выводами. Он тупо от климата хочет сбежать, то есть? – В феврале плюс девять, представляешь? Я помотал головой. Нет, конечно, я представлял, но просто.. В России, где-то зимой бывает такая температура? Может, я слишком ограниченно мыслю. В пределах Сибири, да. – Но с другой стороны, кому ты там нахуй нужен. – А здесь ты много кому нужен, как будто. Что вообще за план. Сидеть всю жизнь в дерьме только потому, что там ты никому не нужен? Ну конечно, давай. Потом будешь на старости лет ныть, что жизнь похерил. – Тоже верно, – Артём мотнул головой. – Сейчас все классные люди разъедутся после одиннадцатого. И правда хоть тоже уезжай куда-нибудь. Бедный, блять. Все его бросят, и не будет знать, куда бы деться. На ком ещё жировать и тешить свою самооценочку. – Прибейся к Рите и едь с ней в Италию, – предложил я. Конечно, это была шутка, ну, может, с совсем небольшой долей надежды (вместо правды, ага). Что Рита могла бы, ну.. Хотя бы уехать туда, немного обустроиться, обжиться и потом забрать Артёма к себе. Жили бы вместе и счастливо. Это из заботы об Артёме и его счастье. А то что он, и правда, будет тут сидеть и грустить в одиночестве. А так с Ритой. В Италии. Там тоже тепло. Апельсины растут, можно прям на улице срывать, если совесть позволит. И ещё был бы поближе ко мне. Это уже из заботы обо мне. И моём счастье. Не факт, что мы будем видеться, конечно. Но было бы прикольно. – А ты будешь приезжать ко мне на выходных? – Артём усмехнулся, оглядывая меня, и хотя я сам начал эту тему, я даже немного занервничал. Не знаю, почему. Но правда стало слегка некомфортно. Вот в чём проблема, да? Почему я не могу нормально воспринимать такие шутки? Хотя это, вообще-то, грустно. Вот он издевается надо мной. А я потом выпилюсь в лет тридцать, когда совсем кукухой поеду от тоски по молодости и славным временам, когда мы были вместе. Даже при том, что это самое всратое, что было в моей жизни (хотя можно и поспорить), мне уже сейчас кажется, что весь тот пиздец был не таким уж и пиздецом. А что будет через несколько лет? Плохое имеет привычку забываться, и вот. Я забуду всё плохое и буду ходить, бредить. Вспоминать вот эти его шутеечки блядские. Хотя с чего я взял, что мне к тому моменту не станет похуй? Ещё год впереди, у Артёма полно времени, чтобы разрушить мою веру в него. Так что можно и не драматизировать раньше времени. А то кто знает. Может, буду в те же тридцать ходить и угорать с себя, каким же идиотом с любовью преувеличивать и ныть я был. – Где она вообще планирует остаться? Она уже решила? Но на всякий случай уточню. Может, и правда получится..? Было бы забавно. Мда, а потом Артём меня разлюбит, не захочет даже видеть, и будет прикольно. – Венеция, – он пожал плечами, да и в целом говорил так, будто не был до конца уверен. – Там какие-то крутые университеты, что ли. – Венеция, – пробормотал я, вспоминая хотя бы примерно карту Италии. Не знаю, на что я надеялся, при том, что всё мои познания об этой стране заканчивались на её местоположении в целом, отдельно – относительно Германии, и некоторых тонкостей. Ну, типа, что половина северных регионов там немецкоязычная, и так далее. Ну, всякие тупые стереотипчики я за знания не считаю. Так-то, конечно, можно было бы пошутить про макароны и пиццу, но мы же образованные люди. Нам нужен более сложный юмор. Потребовалась помощь интернета, и я полез за телефоном – нужно было срочно узнать, сколько времени нужно, чтобы добраться из Касселя в Венецию. Да, никто даже не говорил ещё, что Артём реально собирается ехать за Ритой, но чем ведь чёрт не шутит, верно? Сейчас, тем более, модно сваливать из России. У Артёма, вон, мыслишки о переезде уже присутствуют, а так, глядишь, начнёт мечтать ещё дальше. О переезде не в пределах России, а в более лучшие места. Ну, когда ты не один, это сделать ещё проще. Я про Риту сейчас. Она же твёрдо намерена там остаться, и, как бы.. Сделает это. Когда она выучится и начнёт зарабатывать нормальные деньги, Артём и правда мог прибиться к ней. Я уже всё спланировал, посмотрите на меня. Мне бы вообще не стоило думать о подобном, на самом деле. Но машина уже запущена, и её не остановить. Ничего. Пару дней ещё поизвожусь от этих влажных фантазий, а там уже смирюсь с реальностью. Артём подошёл ближе и встал рядом, заглядывая в экран телефона. Тоже стало интересно? Ну да. Потом окажется, что они с Ритой уже всё спланировали, а мне просто ничего не рассказывают либо потому, что я и не должен знать, либо потому, что не хотят обнадёживать или наговаривать. А, не знаю. С одной стороны, я вообще не должен надеяться на подобное, а с другой – это так греет душу. Израненную осознанием того, что впереди ничего хорошего уже не будет, и так до старости. А зачем так жить вообще. – Почти тысяча километров, – вскоре удалось найти более-менее нужное. – Ну, это не шесть тысяч, ещё и с границей, – Артём мотнул головой. – Десять с половиной часов на поезде. От пятидесяти евро. Десять часов на поезде – это вообще ни о чём, особенно если рейс будет ночью. Как раз выспаться можно будет, будет хорошо и классно. Да и прикольно ездить в поездах, мне всегда нравилось. Хотя не факт, что там будут именно ночные рейсы, но всё же. Теперь дело остаётся за малым. Ага, "малым". Артёму надо всего-то переехать, а мне только дождаться того момента и не умереть. Аха-х. И на самом деле, он никуда не собирается. Даже в Краснодар. Будет сидеть тут, ныть каждую осень-зиму-весну, но ничего не делать всё равно. Но хоть помечтаю. Нельзя, что ли. – А на самолёте вообще.. Артём вдруг положил руки мне на лицо, и я тут же выключил телефон и убрал его в карман – и только после этого поднял взгляд. Сейчас я занервничал уже основательно, хотя и было как-то понятно, что ли, что ничего страшного не случится. Но Артёму просто часто в последнее время хочется какой-нибудь такой херни. Потрогать меня за лицо или что-нибудь в таком духе. У него правда стало часто на этом замыкать, где-то с начала сентября ещё, но я так и не смог привыкнуть. И ладно ещё, когда это более-менее к ситуации подходит, но когда он вот так вдруг берёт и хватает тебя за лицо, это уже пиздец просто. Ясное дело, мне страшно. – Ну нахрен эту школу, – пристально глядя на меня, протянул Артём. – Давай дома останемся. Я и так не собирался возмущаться или отказываться от таких предложений, а под таким взглядом можно было идти и хоть людей убивать. Артём может быть таким пугающим иногда. Ладно, я преуменьшаю. Он пугает большую часть времени, просто сейчас это уже не так напрягает. Год назад я бы умер, наверное. Или мини-инфаркт как минимум словил. Сейчас даже было почти всё равно. По крайней мере, я даже мог сфокусироваться на другом. – Ты курил? – Что, пахнет дымом? – сразу забеспокоился Артём, тут же убирая с меня руки и даже отходя. Я даже пожалел на секунду, что сказал это так, что он подумал, что я недоволен. Я не хотел, чтобы он уходил, окей? Мне нравилось, вообще-то, но ладно. Раз мы никуда не идём, у нас будет ещё время постоять так или ещё что-нибудь такое поделать. Хотя, наверное, после двух мне надо будет пойти домой, но это ещё обдумать можно. Наверное. Если так подумать, последнюю неделю я исправно ночевал дома. Можно теперь немного и это самое. – Руки горячие. – Да? – Артём приложил ладони к своим щекам. – Забавно. Ты уже отличаешь мою обычную температуру от не обычной. – Ну, твои руки редко когда кажутся тёплыми, – я пожал плечами. – Так что это легко заметно. И не надо высматривать в этом какой-то потайной смысл. Это глупо. Когда Артём обнял меня, я сразу напрягся, и только поэтому, когда он закинул на меня ногу, я не упал и пошатнулся. Тут же пришлось тоже обхватывать его руками, и поудобнее, чтобы нормально удержать, когда он окончательно залезет на меня. По сути, мне не стоило позволять ему делать это, но я поздно об этом подумал. Хотя что не так, с одной стороны. Те же обнимания, только площадь соприкосновения побольше. Ну и потяжелее физически. Хотя только потому, что Артём всё же хуёво начал делать это. И надо только немного поправить его положение, и сразу будет лучше.. Не для спины, но хотя бы держать будет удобнее. Ещё у меня была мысль вернуться в кровать. Раз мы всё равно никуда не идём, то почему бы и нет? Там и обниматься можно будет точно так же, но с меньшей нагрузкой на себя. Но только я двинулся, как Артём завозмущался. – Встань, – завопил он. – Обратно. Куда ты пошёл? – К кровати. – Зачем. И так же нормально. – Ну тебе, конечно, хорошо. – Я же не тяжёлый. В том году ты, по крайней мере, не возмущался. – Что-то я не помню, чтобы в том году мы так делали. – Ты нёс меня на руках. – Сомневаюсь, что по времени это было то же. В чём проблема вообще? – Если мы ляжем, ты не будешь так же держать меня под ноги. Мне на секунду подумалось, что я и так могу его отпустить, и типа пусть сам держится, но что-то меня остановило от этого всего. ** – А, хорошо, – протянул Артём, отставляя стакан. – Люблю, когда вот так. А могли бы сейчас сидеть на.. Где бы мы там сидели. – На физике, – проверив время, хмыкнул я. Даже думать не надо было. Ну, за месяц я уже хорошо запомнил расписание четвергов. Как будто у меня каждый день был такой, блин. Хотя попробуй с двумя уроками физики подряд не сойти с ума. Я уже заебался искать, что делать на них. Это пиздец скучно. Ещё и Владимир Павлович вдруг решил взяться за моё образование. Постоянно меня дёргает, что-то спрашивает. Заебал уже. Не видно, что ли, что я потраченный? Оставь меня в покое, господи, прости. Ладно ещё, что Артём есть. Он может помочь, и всё на свете. Но вот если бы его не было? Что бы я тогда делал? Получал плохие оценки и плакал? Вот, кстати, причина не расставаться с ним. Не то чтобы я собирался, конечно. Просто шучу. Артёма упоминания "его любимого предмета" слегка смутили – он нахмурился, поведя подбородком и что-то усердно высчитывая у себя в голове, судя по в целом напряжённому виду. Только не надо говорить мне, что он забыл про физику. И согласился прогулять сегодня только поэтому. И что он сейчас расстроится или даже обидится на меня. Что я хуесос такой плохой и не рассказал ему. – Сегодня физика должна была быть? – Ну, сегодня четверг. Так что аж целых две. – А-а, – протянул Артём, сразу успокоившись. – А я-то думаю, чего ты так легко согласился уроки проебать. – Вот не надо. В последнее время я легко соглашался всегда. И не важно, какие у нас там дни и что с расписанием. Спасибо, что заметил. – Так что. Без безосновательных обвинений. – Ну да, – Артём помотал головой, усмехаясь. С секунду о чём-то подумав, он нахмурился. – Бля, как у тебя получается такие сложные фразы выдавать. – Сам в ахуе, – честно сознался я. – Но мне было сложно думать об этом. Скоро, наверное, опять таблетки придётся пить. Пока явных каких-то проблем не наблюдалось, конечно, но зачем доводить до крайности. Хотя как будто с устранением их есть какие-то проблемы. Даже удивительно, как быстро всё проходит, когда начинаешь принимать препараты. Всё бы так быстро лечилось. Артём развернулся ко мне, как-то, что ли, заинтересовавшись в разговоре. Ну да, говорить про мои болезни всегда забавно. Я даже не сарказмничаю сейчас – я правда люблю обсуждать такие вещи, но я просто не понимаю, как другим людям может нравится это же (ну, говорить именно про мои проблемы), и типа зачем Артёму вообще интересоваться таким. Даже не похоже, что он из вежливости это делает. Да и, мне казалось, он не очень хорошо относится к, м-м.. Таблеткам. Он их не любит. Приём лекарств, я имею в виду. Какие-то у него заёбы на этот счёт, наверное, и надо бы с ним поговорить, наверное, хотя бы ради просто выяснить, в чём дело, но пока это не критично. Он же не ебёт мне мозги с тем, чтобы я отказывался от своих таблеток и выбирал для помощи себе какие-нибудь там ебучие чаи или другие средства народной медицины. Тогда бы имело смысл пытаться объяснить ему, что происходит и почему он долбоёб. А так. Он не лезет. Хотя я помню с того года, как он морщил ебало, если я принимал препараты при нём. Наверное, мне стоило так же его разглядывать, когда потом, весной, он сам закидывался кучей таблеток, но я что-то только сейчас до этого додумался. Ну блин. Такой шанс упустил. – А что, опять всё плохо? – Говорю же, мне говорить тяжело. Как бы.. Я не очень знал, как можно это объяснить здоровому (по этой части, да) человеку, но почему-то твёрдо решил сделать это, и каким угодно способом. Ну, надо было всего-то найти нормальные слова и выражения. Всего-то, да. Это же так просто. – Не знаю, как сказать нормально, – сразу открестился я. – Когда ты хочешь что-то сказать, ты это обдумываешь сначала. И когда в фразе есть сложные слова, я чувствую, что с ними сложнее. Мне что физически тяжело их произносить, что.. Голова не работает, грубо говоря. Типа, "слишком сложно, до свидания". Так и живём. Потом я начинаю забывать, как вообще эти слова произносить, и начинаю путаться и заикаться, как долбоёб. Или менять части слов местами. Скажешь что-нибудь, потом догадаешься, что хуйню какую-то непроизвольно выдал, и надо уточнять, переговаривать. Ух, бля, бесит. Ладно, шучу. Я бы бесился, если бы это было постоянной и неустраняемой проблемой. А так. Снять с себя все дебафы за шестьсот рублей на полгода – очень даже нормальная тема. По крайней мере, меня устраивает более чем полностью. – Чёт пиздец, – заключил Артём. – Это типа. Ты когда падал, себе какую-то часть мозга отбил? Ой, боюсь, если бы я отбил себе что-то, я бы сейчас тут не стоял. Или из-за того, что вообще бы не имел возможности это делать, или из-за того, что мы бы с Артёмом и не встретились, останься я инвалидом, или из-за того, что меня бы отправили жить к любимому дядюшке, если бы мне требовалась серьёзная медицинская помощь чаще, чем раз в полгода пить таблеточки. Как знать, в любом случае. – Не уверен, что это должно работать так. Но вообще, у меня проблемы с кровоснабжением мозга. Может, из-за этого. По крайней мере, все мои таблетки направлены на расширение сосудов в голове. Ну и там обменные процессы, вся такая хуйня. – А типа.. Ты постоянно их пьёшь. Там как, эффект потом постепенно ослабляется? – Наверное. Я не интересовался. Артём снова покачал головой, задумчиво рассматривая что-то за окном. Выглядело это не очень, надо отметить, но я побоялся спрашивать, что происходит и почему он такой. Либо он не захочет говорить, и создастся неловкая ситуация, либо.. Ещё там что-нибудь. Не важно. Захочет – сам расскажет. Ага, и потом будет, как в том году. Захочет – сам расскажет, ага. Хотя как будто давить на него и что-то выпытывать – лучший вариант. Наоборот только хуже станет. – Постепенно ослабляется, значит, – скоро выдал он. – Все таблетки так работают? – Не знаю. Меня беспокоят только мои, а остальное как-то. Я не фармацевт, увы. Не знаю, почему они твёрдо уверены, что я чуть ли не врачом могу быть, зная только школьную программу биологии. Когда мы были в Германии, там была дочь одного друга Отто. Она была ландшафтным дизайнером, и мы очень хорошо друг друга поняли в этом вопросе. Если меня все дрочили с "Ты же хорошо биологию знаешь", то ей доставалось из-за ботаники. Все считали, что, только оглядев комнатный цветочек, она сможет рассказать, что с ним, почему он хворает и что с ним надо делать. Мы так многозначительно переглянулись, когда я ныл об этом. Я прям учуял родственную душу. Было так приятно.