Keiner von uns

06.10.14, Понедельник

Татьяна Викторовна с её неуёмным желанием устроить классу с а м ы й о х у е н н ы й выпускной, решила, что будет отличной идеей начать подготовку танца уже сейчас. Прям с середины осени. Ну а хули нет, когда да. Как мы ещё летом это всё не начали – не ебу даже. С её-то неуёмностью, блять. Танцевать нужно было не всем – и слава богу, иначе я бы точно умер. Хотя меня звали. Когда в классе поднялся вопрос, кто будет участвовать в этой хуете, и начались вот эти вечные препирания "Нет, ты, нет, он, нет, он, нет, не я", кто-то ткнул на меня. Татьяна Викторовна вдруг вспомнила, что я существую, но, к счастью, всё обошлось и у меня получилось отвертеться. В целом, при условии, что набирали людей из обоих параллелей, это не было большой проблемой. Если бы не одно "но". Я понятия не имею, зачем Артём вызвался помогать с постановкой танца, но он сделал это. Блять. Он правда сказал, что будет помогать Алёне с продумыванием и тренировками. И ладно бы, он бы просто это сказал. Но он ведь реально этим занялся, блять. И теперь его постоянно снимали с уроков или оставляли после, чтобы они, с Алёной на пару, объясняли остальным, как не быть ебучими брёвнами и правильно двигаться. При том, что энное время у него отнимали курсы по физике и математике, ещё и самостоятельная подготовка, было очень даже логично, что на меня оставалось уже не так много времени и сил. При условии, что Артёму ещё надо было нормально спать, следить за домом и собаками, и себя как-то поддерживать (я про еду хотя бы), и всё такое. Не то чтобы меня это бесило. Я знал, что как-то так всё это и будет выглядеть, так что даже не удивлялся и не бесился, как мог бы, если бы это случилось внезапно. Просто возник ряд проблем. – Что-то случилось? Во-первых, каким-то образом (ага, каким-то. Как будто я не мнительный мудак) я умудрился додуматься до того, что Артём сделал это специально. Просто так ему стыда не хватает послать меня нахуй или просто молча слиться, и прервать общение, поэтому он специально берёт себе больше дел и страдает с ними, но лишь бы у него была хоть какая-то причина не общаться со мной. Или он надеется на то, что я сам уйду, увидев, что ему и без меня хуёво, или что интерес ко мне, уже хоть какой-то, пропал. Насколько это глупо и параноидально по шкале от нуля до пяти? Десять? Артём бы сказал. Наверное, впрочем. Я уже не могу так безоговорочно верить в сказочки про то, что он весь такой из себя честный и никогда не врёт. Только утаивает, блять. Просто скажите мне, что делать. Я, вроде, и понимаю, что ною, как какая-то хуйня, и это не такая уж и проблема, да и с чего бы я имел право требовать внимания к себе (снова как хуйня какая-то). Это правда не должно было сильно меня волновать, но в общей картине нагнетало в пару раз сильнее. Ебучая осень. Ебучая плохая погода. И ебучая моя мать. – Арсений, – позвал меня Артём. И ебучий Артём, который использует моё ебучее имя, хотя я сколько раз просил его не делать это. Я вообще, в целом, это ненавижу, а тут ещё и Артём начал использовать другую форму (ещё и самую тупую). Просто обычно он звал меня Сением, а не Арсением. И это так странно. Это как когда твои родители зовут тебя по "официальной" версии твоего имени. Ещё и не с той интонацией, и сразу понимаешь, что сейчас будет больно. Господи, как же всё хуёво. – Что не так. Всё не так. – Господи, Арсений, ну хватит, – Артём уже тоже занервничал. – Что случилось. Вчера же ещё всё нормально было? Знаешь, сколько всего можно было обдумать и услышать за прошедшее время? Очень многое. – Твоя мать там опять что-то мутит? Это, собственно, было "во-вторых". Я даже думал, что если бы не она, со своими охуенными внезапными рассказиками и откровениями, я бы сейчас не так психовал. Но. Мало того, что она сделала это, так ещё и сочла нормальным планом рассказать о произошедшем мне. Я ебал. Мне кажется, у неё с головой не всё нормально. Или ей просто нравится, когда я страдаю. В общем-то, это одно и то же. Это ненормально, когда кому-то нравятся страдания других людей. Я бы ещё приплёл нашу родственную связь. Почему-то мне вот неприятно, когда у неё что-то случается и она ходит, грустная или злая. Помочь мне, конечно, нечем, но если бы я мог, я бы всё сделал. Какой бы сукой она ни была, но злорадствовать, когда ей плохо – это ужасно. То же самое с Отто. Хотя ему не бывает плохо с того самого момента, как он из тюрячки вышел, но если бы было, я бы даже не стал выёбываться про карму и всё такое. Потому что мы семья. Очень всратая, но родственники ведь? Но, похоже, это и правда ебёт одного меня. Потому что те двое как-то не особо разбежались париться из-за моего самочувствия или счастья. И вот так всегда. Только такие люди меня и окружают. Я проклят, наверное? Это несправедливо. – Ты разговаривать разучился? Или это то, о чём я не должен знать? Артём почему-то стал в разы спокойнее. Это и раньше можно было отметить, и вот, снова. Но у него правда был такой спокойный голос. Как будто с тобой вообще другой человек говорит. Хотя это не совсем подходящее определение, потому что немного волнения в нём всё же было. Но Артём не психовал и не злился, как обычно это происходило, и это было одновременно и странно, и мило. И не могло не напрягать, если совсем уж честно. Это же явно не к добру. Да и мне как-то больше было привычнее и роднее то его поведение. Он должен был сейчас не разглядывать меня, а начать бить. Не звать и спрашивать, что случилось, а изойтись на оскорбления и агрессию. Что за хуета вообще. Где мой Артём. Этот какой-то странный, мне не нравится. Может быть, чуть-чуть. Кое-как собравшись с силами, я заговорил: – Она вчера сказала, что Отто хотел разрешить мне остаться тут. Но потом она всё узнала, рассказала ему и после этого он передумал. Артём замер, немного опешив, но никаких вопросов не последовало. Наверное, удивляется, какой я конченый, раз подобное может так сильно вывести меня из себя? Ага, я знаю. – Не очень, конечно, но, – Артём вздохнул, подыскивая слова. – Она ведь могла и не знать о его планах. В смысле, что она могла сначала ему рассказать, а уже потом узнать, что он планировал. То есть, это могла быть чистая случайность. Какая вообще разница? Он понимает смысл, нет? Отто хотел оставить меня в покое. Разрешить остаться жить здесь. В какой-то мере, может, это и плохо, но господи. Тут даже не в Артёме было бы дело. Но нет же. Всё плохо. Вообще, я даже не думал, что возможен предлагаемый Артёмом вариант. Но что-то мне всё равно подсказывает, что вряд ли всё было так просто. Мать могла не знать..? Да что за бред. Всё она знала. Хотя не было уточнений, когда именно он ей это рассказал. После того, как она рассказала ему про нас с Артёмом, или после. Из этого можно было бы хотя бы предположить, но уже поздно. Снова поднимать эту тему я не буду, да и не хочу. А.. Нет, ей правда было трудно промолчать? Не рассказывать ему ничего? Она не знала, чем это может закончиться? Ну да, так я и поверил. Мило, конечно, что Артём защищает её, но она не такая добрая и хорошая, как все почему-то думают. И она просто не хочет, чтобы я оставался тут. Вернее, ей было бы похуй, но я встречаюсь с парнем, а это надо как-то пресечь, вот она и пытается. Какая драма, блять. Слов нет, одни эмоции. – Ты поэтому перестал ходить ко мне? Да если бы. Ты время-то учитывай. Я не хожу к тебе уже сколько? Давно. А узнал об этом всём когда? Только вчера. Подумай хоть немного, ну. – Или из-за танцев? – но даже ничего объяснять не пришлось. – И того, что я при тебе за ЕГЭ сижу? Я даже не ожидал, что он так хорошо понимает все причины, так что даже слегка удивился. Артём в последнее время только и делает, что удивляет. Это плохо. Зимой-весной он тоже меня удивит? Мне уже страшно. – Это немного нагло. – Всё равно же неприятно, – говорил он тоже подозрительно спокойно. – Ты ко мне ходишь явно не за тем, чтобы мою спину рассматривать и бормотание слушать. Ну, вообще, да, есть в его словах доля правды, но как будто я знаю, чего хочу. Да и мне будет стыдно, если вместо полезных и важных для него сейчас вещей он будет тратить время на меня, а потом у него будут проблемы. В этом и весь прикол. Что я всё понимаю, но всё равно не могу это принять. Хотя скоро это пройдёт, конечно же, но просто сейчас мне это конкретно не нравится. Можно мне обратно в тот год, и чтобы он вот так крутился по кругу? Он был лучше. – Как будто у меня есть право требовать от тебя внимания. Ты занят важными вещами, и будет уёбищно, если я буду выёбываться, типа. Уделяй мне внимание, еблан. – Ну, – Артём пожал плечами. – Тебе же не нравится. Мне много что не нравится в этой жизни. И ничего, сижу молча. – Или ты из-за матери и чтобы не смущать меня? Чтобы не ебать мозги себе в первую очередь, на самом деле. Понятно же, что Артём полвечера проведёт за своими делами, а мне придётся залипать в телефон, спать или ещё какой-хуйнёй заниматься в ожидании, пока он освободится. В общем-то, это не самое приятное занятие. Типа.. Я не могу внятно это сформулировать, но мне не нравится. Потому что я сижу, как мудак какой-то требовательный и мнительный. С твёрдым ощущением, что отвлекаю Артёма, ставлю его в неловкое положение и вот это всё. Зачем мне оно надо? В лишний раз себе нервы трепать. И Артёму тоже, судя по его словам. Нет, спасибо. Я лучше дома посижу и поиграю во что-нибудь отвлекающее. Почему-то на ум пришло "ощущение ненужности", но нужно было обдумать это как следует, прежде чем что-то утверждать. Я бы не сказал, что именно в этом заключается проблема, хотя, возможно, я просто не хочу признавать, что нуждаюсь во внимании, и что отсутствие его со стороны одного конкретного человека может вот так выбить меня из себя. Каким же мерзким я могу быть, господи, прости. Это так жалко. – Бля, – вздохнул Артём, устало закрывая лицо руками. – Я знал, конечно, что всё хуёво станет из-за экзаменов. Но не вот так же. Я немного опешил, когда он внезапно притянул меня к себе и обнял. Это было слишком резко и неожиданно, да и в целом выглядело слегка странно, но противиться я пока не стал. Как будто я против. Не знаю, как можно быть против объятий. – Пойдёшь ко мне после школы? – расположившись головой на моём плече поудобнее, спросил Артём. – Не буду отходить от тебя весь вечер. Он издевался, но прозвучало всё равно отвратительно. Если бы мы не встречались, я бы в жизни к нему не пошёл после таких предложений. Хотя и сейчас у меня желания особо не возникло. Показушное или вызванное жалостью внимание куда хуже игнорирования. Хах, господи.. Только же что ныл. Хотя это не совсем то, чего я хотел. Мне не надо, чтобы Артём строил из себя благодетеля и ради меня отказывался от чего-то. Это вообще другая ситуация. – И что мы будем делать. – Разговаривать. Можем посмотреть что-нибудь. Или ты можешь сходить домой и принести свой ноутбук, поиграть во что-нибудь у меня. Я посмотрю. Что ещё мы можем поделать, кроме как упиться вусмерть и поебаться. Я аж вздохнул от недовольства. Мне просто не особо нравились упоминания нашей личной жизни. Возможно, потому, что мне это всё казалось слегка неправильным, и упоминания об этом (ещё и в таком ключе, будто это я виноват, что у нас всё хуёво) были как ножом в ране поелозить. Типа, это же реально всё, что мы делаем. Делали, кхм. И, вроде как, это не совсем правильно, да? С другой стороны, я сужу о том, какими должны быть отношения, по тупым фильмам и сериалам, что нихуя не показатель. И типа какая вообще разница, если всем комфортно. Ха-ха. Идеальная пара просто, м. Артёму самому не мерзко? – Уроки поделать, например, – хмыкнул я, и он усмехнулся. – Бля. Мы же уже одиннадцатиклассники. Пошли бить стёкла машин и поджигать их после этого. – Странные у тебя представления об одиннадцатиклассниках. В нашем-то возрасте пора бы уже правильно смотреть на вещи и как раз всё делать нормально. – Может, лучше поспим. – Спим мы в школе, – напомнил Артём, видимо, ссылаясь на недавние события, когда мы оба уснули на уроке, а потом закономерно получили порцию пиздюлей от учителя и шутечеек про "А чё вы ночью делали??))0)0)" от Ковальского. Не смешно, зато юмор. Не знаю, на самом деле, как там все остальные наши одноклассники продержались все сорок минут, потому что я уже после первых десяти отключаться начал. Такая скука, пиздец. В жизни не знал, что уроки могут быть такими. Хотя, скорее, проблема была во мне и в количестве часов, которые я спал. Ну, ещё немного в учителе. Такой противный голос, такая уебанская манера преподавания. Невозможно просто. – А дома надо что-то такое, – Артём очень недвусмысленно выдохнул мне в шею, и у меня по телу прошла дрожь. Нет, мне не было приятно. В целом, да и не в школе же, ну господи. Хотя вряд ли Артёма это остановит сейчас. Только если в рекреацию кто-то зайдёт, и то нам тут до туалета пару минут дойти. Хотя, думаю, Артём сам не захочет. Придётся до дома терпеть. Или он опять выебет мне все мозги, и мы сбежим с уроков. Как раз удобно будет – занятия ещё не начались, и что нас тут держит. В теории, что сегодня среда и две истории, а историю пропускать нельзя, но как будто кому-то не похуй. Вряд ли Артёма, тем более, волнуют такие мелочи. Меня же сейчас больше беспокоило наличие камер на потолке, изучением чего я и занялся. Интересно вот даже, охранник много на своём веку херни повидал? Я даже не конкретно про нас с Артёмом. Мы же не одни такие, кто занимается всякой хуйнёй в школе, верно? В жизни, блять, не поверю. Даже в то, что мы первые пидоры здесь. Даже Татьяна Викторовна рассказывала, что у неё в классе было двое таких. Хотя она ни слова не говорила о том, что они встречались, и тогда с хера ли им целоваться в коридорах, но всё равно. Я практически уверен, что охранник уже видел некоторое дерьмо. И хрен с ним, мда. Сейчас мы всё равно вне поля зрения камер. Так что не важно, что мы делаем – психика Павла Петровича останется нетронутой. Когда Артём налёг на меня всем телом, отталкивая к стене, я занервничал, хотя руки выставил больше по привычке. Ну, вообще, когда тебя куда-то толкают, как-то хочется отстранить от себя то, что толкает. Или это я странный опять. В любом случае, почти всегда, когда Артём так делает, у меня руки сами тянутся к нему, и совсем не чтобы обнять. Не то чтобы прям я его отталкивал. Иначе мне бы уже лицо набили пару раз. Но был как бы наготове это сделать в случае чего. Ну, вот как сейчас, например. – Может, лучше подождать.. – Да никого нет вокруг, – шикнул Артём. Я с недовольным вздохом осмотрелся ещё раз. Да, никого не было, но как будто это было разрешением для такого поведения. Нет, правда. Дома пусть что хочет делает, но не тут же. – Дома, – немного напрягая руки и не сильно отталкивая Артёма от себя, попросил я. И что вообще за внезапные нежности? Ещё пару минут назад всё было плохо, а тут мне чуть ли не на шею вешаются. Подозрительно выглядит, он в курсе? Не надо так делать. Артём подозрительно легко сдался, и я даже заметил за собой желание узнать, всё ли у него хорошо. Или он так, чисто для галочки поклеился и настаивал только для вида? А сам так же ничего не хочет. У-у. Астрологи объявили неделю параноидальности и мнительности. Количество нытья увеличилось в два раза. Почти сразу же после этого мы вышли из-за угла, который должен был скрывать нас от одноклассников в случае их внезапного появления, и прошли к окну. Тут дожидаться других людей из класса было лучше, чем где-то ещё, да и смысла прятаться больше не было. К тому же, если бы мы вышли после того, как кто-нибудь пришёл, он бы мог заметить, как мы выходим. Не то чтобы это было важно. Вряд ли бы они тут же заподозрили нас в чём-нибудь не том (всем же так не похуй), но было бы неприятно. Ковальский и так начал слишком часто шутить про нас, и я уже побаиваюсь, что скоро мы станем наравне с Димой и Артёмом. Ну, что и нас скоро весь класс начнёт шипперить. По-идиотски шутить и не давать нам шагу ступить спокойно, вернее. Опять же, какое кому дело, если уже самые важные люди в курсе о нас, но просто будет неприятно. Я бы не хотел, чтобы всякий раз, когда мы будем даже просто стоять на переменке не вместе, в классе начинали паясничать и разводить драму. Как вот недавно было с Димой и Артёмом. "О, боже, Артём разговаривает с кем-то другим, а Дима один стоит в сторонке. Непорядок. Давайте подтолкнём его куда-нибудь поближе к Артёму, гык-гык". Бред же. Нахера вообще так делать. Они же правда просто вместе домой ходят. И сидят на всех уроках. И разговаривают почти только друг с другом. Но это же не повод сразу подозревать их в чём-то странном. Наверняка же такое часто встречается. Два человека, которые, ну, допустим, изначально сблизились из-за того, что живут рядом, просто не хотят контактировать с кем-либо ещё. Или не могут. Может, они интроверты, им тяжело налаживать новые контакты? А то, что они всякие стрёмные вещи на уроках обсуждают.. Это нам всем кажется. Ну что, не могут два парня бритьё обсудить? В чём проблема? Тем более, Настя же тогда не расслышала точно? А я вообще оглох за лето, мне тоже теперь доверять нельзя в таких вопросах. Дима ещё сейчас просёк, чем я промышляю, и теперь следит за мной. Просто в последний раз, когда я пытался их подслушать (ну, развернул голову, чтобы было лучше слышно), он сразу же выдал: "Арсений, не подслушивай". То есть, он прям следил за мной? Обидно было, вообще-то. И так я ничего и не узнал. Парам-парам-пам. – Ты же по сериалам не угораешь, да? Я был отвлечён разглядыванием людей, шагающих по двору, так что на переключение потребовалось некоторое время. Но я хотя бы вопрос услышал. А не как лох какой-то. – Не очень. – А чем ты занимаешься сейчас целыми днями. Задротишь? Что за тупые попытки сблизиться и узнать о друг друге побольше? Хотя самое время для этого. Уже год встречаемся, пора бы и познакомиться поближе. Узнать, чем кто занимается в свободное время. – А что мне ещё делать. Конечно, было что, но я просто поддерживал стереотипы о себе. Не знаю, зачем, но, наверное, не хотелось, чтобы меня видели как нормального человека, у которого в жизни и помимо игр что-то есть. Странное желание, надо сказать. При том, что Артём ненавидит всё, что так или иначе связано с этими самыми играми, я наоборот не должен как-либо даже просто намекать ему о том, что вообще занимаюсь чем-то подобным. Но как будто мне не похуй, что он там думает. Ему назло киберспортсменом стану и потом посмеюсь ему в глаза через пару лет, когда встретимся на какой-нибудь встрече одноклассников или ещё как-нибудь так. Как там ещё во всяких тупых фильмах принято такие сюжетные повороты устраивать? Ночь, зима, преддверие Нового года, все закупаются едой и подарочками в магазине. Я каким-то образом оказался в России. Охуенно будет. Можно я ему в лицо плюну? Ещё не знаю, за что, но вот уверен на сто процентов, Артём ещё подкинет мне повод. У него дохуя времени впереди. На десять поводов хватит. – Во что сейчас? – В смысле? Мне не нравился такой интерес по понятным причинам. Сейчас опять начнётся гон, а я не в восторге, когда человек, который мне нравится, уж очень активно бычит на вещи, которые тоже мне нравятся. Да-да, похуй мне, что он там думает – на моё отношение это никак не повлияет, но иногда уж больно хочется ему втащить. Потому что он долбоёб просто несносный. Вот. – Ну, ты же что-то делаешь целыми днями. Играешь. А во что? Вот я ему сейчас расскажу, а он опять меня загнобит потом. Скажет, что я такой ебанутый потому, что слишком много играю во всякую хрень, а я не хочу слушать от него такие вещи. И вообще, что за хуйня, Артём. Я же не размышляю, что рисовать или смотреть сериалы как-то по-пидорски. Хотя от меня это будет выглядеть странным, потому что я сам иногда это делаю, а.. А Артём не играет ни во что. Петух, блять. И по сути у нас нет вещей, которые делает он, но не делаю я. Но даже если бы и были, то я бы не считал его ненормальным из-за этого. Хотя была бы пара исключений, на самом деле, но я бы явно не стал ебать ему мозги с этим. Потому что я нормальный человек. И почему же только, блять, никто вокруг не может относиться ко мне так же, как я к ним. Пиздец люди ебаные мрази. Но если я сольюсь сейчас, то на меня наедут, что я не даю взаимодействовать с собой, ничего не рассказываю и вообще ужасный человек и закрываюсь в себе. Это всё выслушивать я тоже не хочу. Но и говорить с ним тоже. Блять. Безысходность прям. – Н.. – было очень тяжело решиться. – Недавно вышла. Я не знаю, как правильно произносить это. Wasteland? Судя по спокойной реакции проблем не было. Ну и славно. Меня уже достали вечные подъёбы по этому поводу, вот и всё. Все вокруг такие англичане, блять, один я не знаю, что "a" в половине их слов читается как русская "э", или что-то вроде неё, и ещё там кучу других тонкостей. Это бы не имело значения, но в последнее время Ковальский часто смеётся над моим кривым произношением. Ему одному не похуй на это, ага. Хотя и Артём иногда меня поправляет. Меня это невыносимо бесит, и я уже стараюсь по возможности не говорить при них ни о чём таком, но иногда просто приходится. Пф.. Спасибо людям, которые дают играм "просторечные" названия, спасая меня тем самым от позора и подъёбочек. Люблю вас всех очень сильно. Язвительных комментариев так же не последовало, хотя наверняка только потому, что про неё Артём слышал впервые, и просто ещё не успел сложить о ней мнение. Просто кое-кто, уже совсем как искусственный интеллект, начал запоминать и сопоставлять названия игр с их сюжетом (ну, если это серия игр, допустим), и уже исходя из этого сразу понимать, о чём они. То есть, например, если в названии есть Far Cry, то это уёбищный шутер, где главный герой попадает в какой-то ебучий ад и ходит, убивает всех подряд. Ну и так далее. Metal Gear, Атсасины, Fallout Артём ещё выучил. Теперь ему иногда можно даже не рассказывать, что в игре надо делать. Говоришь название, и Артём уже считает тебя ебланом (хотя он в принципе таким считает любого, кто тратит деньги и время на подобную хуету), потому что зна-а-ает (это очень коварное "зна-а-ает"), что там происходит и какой ты хуйнёй страдаешь, сидя дома. А мог бы чем-нибудь полезным позаниматься, м-м. – И про что там? Очень неожиданно и очень вовремя пришло осознание того, что я понятия не имею, о чём можно рассказать Артёму сейчас. С Денисом обсуждать такие вещи как-то полегче. Даже не догадываюсь, почему. Возможно, потому, что он тоже задрот или хотя бы просто не считает тебя дауном из-за того, что тебе нравится это? Не уверен, но возможно. Или с тем же Ковальским. Даже с ним, блять, господи. Но не с Артёмом. Банально стрёмно говорить с людьми о том, что им не интересно или даже противно в какой-то мере. То есть, даже по лицу видно, что ему без разницы, что ты там мямлишь, но он спрашивает и слушает только чтобы ты хоть о чём-нибудь с ним поговорил. Это нихуя не мило, на самом деле, и только больше нагнетает. Типа, ты настолько уёбище, что люди должны подыскивать специальные темы для взаимодействия с тобой – по-другому не получится. И им самим даже эти темы неприятны и не интересны, но по-другому же никак нельзя. Охуенно просто. Не надо пытаться со мной разговаривать вот так. Это неприятно вот ни разу. – Тебе реально интересно? – решил уточнить я. Логично, ожидая ответ "Нет", и последовательного прекращения темы. – Я бы предпочел посмотреть, как ты играешь, – хмыкнул Артём. – Если это возможно. Вот ещё один парадокс. То есть, как самому поиграть (просто чтобы хотя бы попробовать), это он нет, "нехочунебуду", и вообще все, кому это нравится, тупые дауны. Зато как смотреть – это он обожает, судя по тому, как он иногда к этому рвётся. Вот в чём прикол тут вообще? Я не могу этого понять. Если человеку не нравится что-то, вряд ли ему будет доставлять наблюдать за тем, как это делают другие. Нет, я опять не прав? Может, у нормальных людей это как-то по-другому работает опять. В любом случае, Артём ёбнутый. – Это надо идти ко мне. А мы собирались к нему. И у меня мать дома, а я не хочу, чтобы она видела Артёма. Ничего такого, но просто не стоит. – Можешь сходить за ноутбуком. У, и выходить из дома дважды в день? Ладно, шучу. Это не будет тяжело. Почти. – Может, ты пока сходишь к себе, а я за едой сгоняю. А то дома вообще ничего нет. Ну здравствуйте. Может, я тогда лучше приготовлю тебе что-нибудь? Чтобы ты не голодал, нет? И что ты вообще покупать собрался? Дошираки опять? – У тебя отец на вахте? – догадался я. Просто когда Алексей Валерьевич дома, такой хуйни не бывает. Коротко об ответственности Артёма. Хотя и он обычно нормально всё делает, но просто бывают такие периоды в жизни, когда просто лень. Ну, при том, что у него сейчас другие заботы в жизни, неудивительно, что он забил на удовлетворение потребностей, которые можно удовлетворять более легко. Или, может, это что-то вроде угасания привычки. Вообще, если так посмотреть, после той хуйни в конце того года, Артём правда немного изменился. Скажем так, ему стало похуй на многие вещи, на которые раньше он так просто не забивал. Он теперь не так следил за собой и порядком в квартире, стал более ленивым. Как самое банальное, да. Летом я не часто бывал у него, но за начало сентября успел отметить некоторые изменения, мда-мда. Время делать выводы. Ну, я полагаю, что раз ему прописывали препараты с седативным эффектом, это всё может быть как-то связано между собой. Ещё с тем, что он стал в разы спокойнее. Немного стал овощем, короче. Интересно даже, это временно или скоро пройдёт? Ему надо будет повторять курс, когда он снова начнёт психовать? Или всё, теперь это навсегда? Мне кажется, это не должно работать по такому пути, но чем чёрт не шутит, в конце концов. Я и не врач, чтобы о чём-то говорить с умным видом. – Да. Я почему тебя зову? Ладно, шутка. Как будто это твоя мать. – Отстань, а. Эти шутки тоже уже заебали. Мне без них как будто не больно. Хотя конкретно сейчас это уже больше бесит, чем расстраивает. Скоро я вообще перестану на это реагировать. Либо вообще, либо нормально, и сразу буду под колени пинать при первом же упоминании. Достали, блять. Артём так странно меня разглядывал, что я аж весь как-то инстинктивно сжался, уже ожидая порцию какой-нибудь хуйни. Но у него правда был очень странный вид. Артём выглядел так же тупо, когда напивался и вдруг становился очень рад, что я с ним сейчас и вообще существую. Это туповато-счастливое выражение лица. А если Артём ещё и улыбаться будет, то у него точно вид будет как у глупенького. – Господи, я так тебя люблю, – наконец вздохнул он. – Ты что, умираешь? Я правда испугался. В смысле, Артём меня любит? Нет, ладно, окей, я верю. Но он же сам говорил, что не надо высказывать такие вещи, даже если очень хочется. Ещё больше мне не нравилось, что надо было говорить что-то в ответ. А нечего. Что вообще люди отвечают в подобных ситуациях? Что тоже любят вторую сторону? Но это так уёбищно. Типа, ты какой-то мудак, который даже адекватно ответить не может, и в итоге просто переворачивает фразу, и типа выкрутился. "Я тоже тебя люблю". Что, блять. Хотя я и это не выговорю. Маны не хватит. Навык не изучен, так сказать. * – И, в общем. Э-э-эм.. Артём слишком внезапно замолчал, как-то зависнув и растерянно уставившись перед собой. Я сначала потупил, и только спустя пару секунд догадался, что есть какая-то проблема, и более того, она где-то перед нами – Артём куда-то смотрел. Смотрел удивлённо и, может, даже как-то напугано. Что-то важное случилось? Повернувшись, я увидел только какого-то мужика, шагавшего нам навстречу. Шёл он по другой стороне тротуара, так что совсем скоро мы просто прошли мимо него, и казалось бы, что не так. Но что-то было. Слишком странная и живая реакция у Артёма, и так же слишком странно тот мужик его рассматривал и усмехался. Как бы, прохожих на улице так не разглядывают, окей? Да даже если это твои знакомые. И то я сомневаюсь, что Артём правда его знает или что-то в этом духе. Он бы не так себя вёл, в таком случае. И что тогда..? Когда я обернулся, чтобы посмотреть, как этот мужик будет вести себя дальше, то увидел, как он всё ещё таращится нам вслед, и всё с такой же уёбищной улыбкой на лице. Артём, в отличие от меня, шёл дальше спокойно и ровно, не оборачивался, так что скоро интерес к нему пропал, зато появился ко мне. И надо было просто видеть, как этот мудак сразу же изменился в ебале. Даже не знаю, что было жутче. Что, ебать, происходит? Кто это такой? – Он смотрел на меня сейчас, да? – спросил Артём, когда я отвернулся обратно. Голос у него звучал не очень довольно, так что я заволновался ещё больше. И ещё меньше мне начало нравиться происходящее. Что-то серьёзное происходит сейчас? Господи, да что за хрень. Хоть когда-нибудь у нас будет всё нормально? Хотя бы пару недель, чтобы без всякого пиздеца и прочей хуйни. – Да, – я решил не врать, от греха подальше. – Кто это? Ты его знаешь. – Ага, – Артём мотнул головой. – Мы вместе в Сосновом бору лежали. Я уже имел честь встречаться с людьми, с которыми Артёма свела нелёгкая доля психопата, но то хотя бы были парни его возраста и зачастую вполне адекватные. Просто кто от армии косил, кого приёбнутые родители сдали, у кого ещё что. Но никто не вёл себя вот так, что, в общем-то, и нормально. В смысле, сверстники Артёма, его в какой-то мере друзья.. Откуда он вообще знаком с каким-то мужланом? Или их там всех вместе содержат? Я просто понятия не имею, как у них там всё устроено. Но мне всё равно кажется, тут что-то не так. Само по себе то, что этот мужик тоже лежал в больнице такого рода, не радует. А он тут ещё и рассматривает людей с таким вот лицом. Прежде чем его выпускать, там убедились, что он не пришьёт никого в первый же месяц свободы? Или что вообще происходит. – А сейчас, – я даже не знал, как говорить о таком. – Это типа нормально. Как он смотрел на тебя? – Ну-у-у.. – Артём замялся. – Я не знаю, насколько корректно обсуждать это с кем-то. Я на всякий случай приготовился тяжело и с осуждением посмотреть на него, если он и правда сольётся, но Артём заговорил, хоть и после небольшой паузы и с заминками. – В общем. Я не знаю, что он забыл в неостром отделении. Мне уже не нравилась эта хуйня. Он с чего так гаситься-то начал? – Бля, – Артём нервно усмехнулся. – Короче, я ему типа нравился. Он даже подкатывал ко мне. Это было сказано, как бы, на духу. Когда долго не хочешь что-то говорить, а потом просто высказываешь, резко, быстро и как есть, чтобы больше никаких сомнений и сожалений. Только стыд и самобичевание перед сном, и мысли о том, что лучше бы промолчал или соврал в тот момент. Честно, я даже не мог разобраться, как было бы лучше. Если бы Артём промолчал, или если бы рассказал. Мда. А казалось бы, что такого. Ну доёбывался до него какой-то мужик в дурке.. В дурке. Лежали в Сосновом Бору. Что он забыл в НЕостром отделении. – Письма мне такие уёбищные писал. Но я маленький был.. – Подожди, – не понял я. – Это не с того раза? Не с последнего? Артём моргнул пару раз, глядя на меня, после чего пояснил: – Это было в детстве. В первый раз, когда меня закрыли. Вот здесь ситуация внезапно обернулась в какой-то совсем уж полный пиздец. Алло, блять. Сколько тогда Артёму было лет-то вообще? Он же ещё где-то в начале средней школы был, нет? Класс пятый-шестой. И сейчас он мне говорит, что аж тогда к нему приставал какой-то обмудок? Твою мать, Артём. Что ещё у тебя интересного припасено? А то мало ли. И какого хрена вообще такие разные возрастные категории помещены в одно здание? Или как там это всё должно работать. Там вообще никого не волнует, что ли, что у этого всего могут быть не очень хорошие последствия? – Как бы, всё нормально было, – Артём, видимо, решил хоть немного сбавить напряжение. – Его потом перевели, и со мной он ничего не сделал. – А хотел? – Блять, Арсений, – раздражённо фыркнул Артём. – Психушка. Все женщины вообще на другой территории. Да, боюсь, если он педофил, то его далеко не женщины интересовали. Или что там с этим дауном не так. Хотя если бы там были девочки.. Это всё равно пиздец. Какого чёрта. – Конечно, он хотел. Но вот эти письма, которые он мне писал, я зачем-то показал охраннику. Про письма он уже упоминал, но я не успел поудивляться этой хуете, потому что тогда же вылезли более охуитительные подробности дела, и я отвлёкся на них. А вот сейчас можно было. Серьёзно, что может быть в голове у человека, который в принципе пишет письма. Ещё и ребёнку. Господи, ёб твою мать. Я знал, что в психушках какая только дичь не происходит, но что-то я вообще не думал, что и Артём мог быть втянут в какую-нибудь такую же хрень. Нахуй так жить вообще. – А он в тюрьме всю жизнь проработал, человек такой был.. Что, блять, у них за психушка такая, что там охранники из тюрем сидят? Хотя это, наверное, из серии "подработка на пенсии". Типа, вот абстрактный мужик. Работал в тюрьме. Потом здоровье не то стало, или просто уволили. А больше никуда не берут, и куда ему податься? Так хоть какие-то деньги есть. Да и в психушке, я думаю, поспокойнее, чем в тюрьмах..? Я думаю. Неострое отделение ведь даже. Хотя кто тогда сидит в остром, блять.. – И так этот мудак оказался в другом отделении. И остался без зубов. То есть..? Что дальше делать? Сейчас у нас нет охранника, и кто будет разбираться с этим хуем? Ты сам? Хули, взрослый же уже, ага. – И-и-и. Что теперь. У меня немного понятия о жизни полетели куда-то не туда. Да-да, психопаты, и что с них взять, они же не виноваты, но это вообще какой-то пиздец. Хотя когда какая-то подруга Ковальского рассказывала, как её в психушке чуть ли не изнасиловала какая-то зэчка, это не вызвало у меня особо много отрицательных эмоций или столько переживаний. Хотя понятное дело – эта дама мне по сути никто. А Артём кто. И меня, честно, нервирует, что этот персонаж сейчас появился так внезапно. Ещё и.. В худшем случае он может выследить, где Артём живёт – раз уж теперь он даже знает примерно, где надо искать, – и сделать с ним что-нибудь не то. Артём, конечно, не маленькая девочка, чтобы переживать за него в такой ситуации, но всё равно как-то это слишком всрато. Можно как-то это.. Я не знаю. Обратно. – Понятия не имею, – прошептал Артём. – По тёмным местам одному не ходить? Это серьёзно всё, что ты можешь предложить? Блять, Артём, но ты же умный. Разберись с этим как-нибудь, пожалуйста. – Ты так говоришь. Типа тебе вообще нормально? – Ну, – Артём как-то замялся. – Вроде и стрёмно. Но я как-то не чувствую угрозы. Не чувствуешь, блять? Мужик, который ебучий психопат, который чуть не изнасиловал тебя в детстве, или что у вас там произошло, блять, вот так вдруг объявился, ещё и в районе твоего дома, а ты не чувствуешь угрозы? Ты конченый? – Мда, – вдруг хмыкнул он. – Я уже почти забыл, каково это – жить со страхом преследования. Я на время даже задумался, что это за страх преследования и откуда Артём с ним знаком, как вдруг вспомнил, что у него уже был опыт с подобным. Аня. Аннушка наша любимая. Я так её и не встретил.. Видел её твиттер – Ковальский как-то почитывал его при мне. Но чтобы прям лично мы так и не столкнулись. Не знаю, хорошо это или плохо, но и ладно, хрен с ней. Сейчас другие проблемы есть. Внезапно нарисовались. – Ты же сказал, что тебе всё равно. – Мне как бы и всё равно, но немного так. Кошечки на душе скребут, – Артём поводил пальцами по воздуху, изображая тех самых кошечек. – Но, может, ему помогли? И ему теперь легче. И он не будет, ну. Страдать хуетой. Вот возможно, кстати. Ещё, если он реально педофил, то взрослый сформировавшийся телом подросток уже не будет казаться ему привлекательным, нет? Это же так должно работать. Педофилов влечёт именно молодое тело. Детское. А Артём, ну.. Почти девятнадцать лет парню, как-никак. Может, всё обойдётся и без вмешательства тогда, и правда? Просто что это тогда было сейчас? Что за всратые взгляды и усмешки? Все зубы, кстати, на месте, вроде, были.. Вставил, что ли? – Надеюсь. ** – Выключи это нахер, – закрывая лицо руками, попросил я. – Это ужасно. Артём спокойно отнёсся к просьбе и как только звук в наушниках пропал, я выдернул свой из уха. У меня аж голова разболелась от всей этой хуйни, господи. Чтобы я ещё хоть раз согласился на совместный просмотр фильмов с ним. Или сначала надо узнавать у Артёма название, потом читать краткое содержание на википедии, чтобы знать, какой пиздец меня поджидает и тогда уже соглашаться или отказываться. Мда. Как-то я рассказал Алёне, что я часто так делаю – сначала читаю про сюжет фильма в интернете, а потом только смотрю его, и не так давно она рассказала, как видела пост, что в Древней Греции, перед каким-либо выступлением в театрах вывешивали типа плакаты, где подробно расписывали сюжет, и типа люди это читали, и только потом шли смотреть саму постановку. Не знаю, насколько это правда, конечно, но если тогда и правда так делали, то я явно пришёл в этот мир не в своё время. В который раз уже в этом убеждаюсь. – Вообще никак? – поинтересовался Артём, убирая ноутбук с колен в сторону. Я глянул на экран, где всё ещё на паузе стоял тот блядский фильм, который он зачем-то решил мне показать, и который я зачем-то согласился попробовать посмотреть. Теперь не буду спать неделю, ну класс. Ладно, шучу, но я сейчас просто немного в ахуе. Кто и зачем это снял? Что он хотел донести до людей через это? Обязательно надо было столько хуеты в сценарий помещать, или это чтобы.. Я просто не хочу верить, что в Омерике это типа нормальная повседневная жизнь. Родители, продающие порнуху со своими детьми, поджигание собак, связанных в мешке, какой-то блядский психодел и ещё куча какого-то дерьма. И это мои игры ещё странные, да? Там хотя бы животных не сжигают (просто бьют битой, но то ладно. OFF вообще специфичная вещь). И бомбы в почтовые ящики не подбрасывают, и не смотрят, как женщина с ребёнком на руках его открывает и подрывается. Часто Артём вообще такую дичь смотрит? Конкретно сейчас мне даже его увлечение хоррорами не такой уж и плохой его чертой кажется. – Пиздец какой-то. Почему именно это? Мне просто было интересно. Это какая-то проверка? Или Артём просто поиздеваться хотел? Посмотреть, как я отреагирую? Он же наверняка знал, что мне не понравится такая высокая концентрация хуйни на секунду времени. Не знаю, правда, почему я так уверен в том, что он такая мразота. Но просто в чём проблема. У него не было ничего получше? Сам же издевается надо мной, что я неженка, а потом такие вещи делает. Или это он так закалять меня теперь будет? Я его побью, если да. – Что было, – Артём пожал плечами. – Мда. Неловко получилось. Я даже не мог понять, правда ли ему стыдно, или он просто притворялся, чтобы ему не попало по лицу. – Даже твои ебучие хорроры были лучше. Хотя там тоже бывает всякая дичь. То собакам головы сворачивают, то ещё что. Но там это почему-то воспринимается как-то по-другому. Хотя что тут сравнивать. Поджечь животное живьём или свернуть ему шею. Второе относительно безболезненно, хотя бы. Ну, типа, быстрая смерть и все дела. А это? Это пиздец. – Ой, – фыркнул Артём, закатывая глаза. – Не каркай. Я хотел показать тебе один. Как там называлось.. Но это не хрень вроде Зеркал или Женщины в чёрном. Пф, последнее вообще ни о чём было. Я даже не моргнул ни разу от неожиданности. Даже от этого, а про страх или что-то такое вообще молчу. Единственное, что можно там отметить и оценить, это антураж и не более. Даже те ебучие Зеркала были пострашнее. Хотя, возможно, мне так показалось потому, что это был первый фильм ужасов, который я посмотрел. Ну, именно такой, серьёзный. До этого я только всякую хуйню по телевизору видел. Вроде Экстрасенса или Призрака дома на холме. И то всего два раза. Эх, ТВ-3.. Он ещё существует, интересно? – Всё равно. Это явно было бы лучше, чем это. Что это за хуйня вообще, – я указал на ноутбук. Надо было узнать. А то вдруг мне когда-нибудь скажут посмотреть это, а я не пойму и включу этот пиздец. Хотя что мне помешает выключить, узнав его на самом начале.. Но не важно. – Эффект бабочки, – спокойно хмыкнул Артём. Ему, кажется, фильм плохим не показался, ну и ладно. У нас разное отношение ко многим вещам, и даже нет смысла удивляться. Хотя, кажется, в начале знакомства мы оба охуевали с того, как же мы похожи. Ну что ж. Самое время узнать друг друга получше и осознать, что различия тоже есть. – Кстати, можно вопрос? Ну началось. – М. – Ты когда. Ну, ты же смотришь фильмы какие-то. И в играх это тоже бывает. Моменты про отношения или что-то в таком духе. Ты что-нибудь чувствуешь, когда видишь подобное? Сначала я ничего не понял, а потом понимания так же не прибавилось. А что-то должно быть? Артём хочет что-то конкретное от меня сейчас услышать? – Я должен что-то чувствовать? – решил уточнить я. А то вдруг есть правильный ответ. – Ладно, – Артём быстро сдался, – что ты думаешь об этом всём? – К чему это вообще, – я по-прежнему не понимал, что ему от меня надо. – Меня бесит, когда разводят сопли или утрируют. Это нормально, вроде. А то вдруг я опять думаю, что это нормально, и у всех так, а потом окажется, что ничего подобного, и это я с приёбом. Просто когда речь заходит о моём видении вещей, и если это как-либо связано с отношениями между людьми, особенно – романтическими или сексуальными, то нельзя быть уверенным. Как показала практика, м-м. – Просто вдруг тебя это оскорбляет или типа того. Я аж недовольно вздохнул. Господи, отлично. Теперь даже на меня вешают ярлык вечно обижающейся на всё подряд хуйни. И я даже знаю, из-за кого Артём начал волноваться. Ковальский притащил в тусовку одну очень неординарную даму, и пошло-поехало. Теперь сам Илья иногда шутит про триггеры и запрещённые темы и вопросы (разумеется, пока той девочки нет рядом), а Артём вот начал беспокоиться, не обижает ли меня какая-нибудь очередная абсолютно несущественная хрень. Господи, прости. Когда-нибудь нас начнут считать за таких же людей, как и все вокруг, но, кажется, я не доживу до того момента. – Мне похуй, – повторил я. – Нет непонимания, как так можно жить? – Что за вопросы вообще. – У тебя же это с детства, да? – Артём меня не сильно слушал, похоже. И вот ей-богу, как будто мы не обсуждали это. Зачем ему на этот раз выслушивать мои охуенные попытки самоанализа? Или он опять настроил охуенных теорий обо мне и теперь пытается их подтвердить? Или что это. Он же понимает, что даже если мы сейчас найдём ещё одну "типа" причину моего такого поведения, то ничего не изменится? Это так не работает, Артём, смирись уже, а. – Вроде, так. – Ты не думал, что ты ненормальный? – В смысле? – Ну, знаешь, все вот эти пасты в интернете. Здравствуйте, мне тринадцать лет, я, ну, допустим, гей, и не принимаю себя. – Мне было похуй, господи, – я даже зафыркал от недовольства, что меня сопоставляют с такими категориями людей. – Я вообще думал, что у всех так. Что все люди такие. И, честно говоря, я и сейчас с трудом воспринимаю, что всё по-другому, а не так, как вижу я. Ну не откладывается у меня в голове, что все люди вокруг озабоченные животные. Хотя сексуальность не равна этому, но ладно, смысл всё равно понятен. Я не могу принять, ну, вернее, сейчас уже просто то же "с трудом воспринимаю", что для некоторых людей физиологические процессы могут нести в себе какой-то высокий смысл. Как бы, понятно, что большинство не придаёт этому всему реально большое значение в жизни, но это же всё равно является существенной частью отношений для них? "Отношения без секса – стройка без цемента", и все дела. Может, конечно, парень, писавший это, стебался, я не исключаю такой вариант. Но мне кажется, есть люди, которые так и думают. Хотя все эти демагогии похожи на выставления себя сверхчеловеком, а всех остальных – унтерменшами ебаными. Нельзя так делать. Мы все одинаково уроды, и закрыли тему. – И когда начало наклёвываться понимание, что нет, не все? Напрягали меня эти попытки разговора по душам, если честно. Можно будет потом доебаться, когда и как Артём осознал, что тоже на два фронта? Мне просто кажется.. Хотя не буду делать поспешных заявлений. Но просто учитывая некоторые факты, у него это ебучее "принятие себя" должно было занять больше времени и сил, чем у меня. Я же тот ещё похуист. Хотя и Артём к некоторым вещам относится на удивление спокойно. Может, и к себе так же? Кто знает. Мда. А потом окажется, что весь этот разговор он начал в надежде подтвердить, что он не один такой, и получить хоть какую-то поддержку. Господи, это так мерзко. – М, – это даже не пришлось долго вспоминать. – Как-то я сидел в школке, и там в коридоре со мной стояли какие-то старшеклассники. И парень доёбывался до девушки, типа. Сколько тебе лет. Девятнадцать. Парень есть. Нет. А был. Нет. И что, ты типа девственница? Да. Как ты так по жизни проебалась. То есть, быть девственницей до девятнадцати – это проёб по жизни. Я сначала ничего не понял. И сказать бы, что потом тоже ничего не понял, но как раз где-то в тот момент начало, как Артём сказал, наклёвываться понимание, что где-то здесь явно что-то не так. Ну и всё. А дальше дороги обратно уже не было. – Потом этот парень сказал, что жизнь без секса – это очень хуёвая тема. И что он лишился девственности уже в тринадцать. Не знаю, почему я это запомнил, но бывает иногда. Что какая-нибудь херня в память въедается и хрен ты что сделаешь. Это даже чем-то важным не является, по сути, но ты всё равно помнишь. Ха-ха. – И я такой: "М-м-м". – "Здесь что-то явно не так", да? – Артём посмеялся. Голос у него звучал непринуждённо, так что я слегка даже успокоился. Всё хорошо, он просто интересуется. Может, это нормально? Узнавать, что и как было у других? Ну, просто из интереса. Вообще, мне тоже было любопытно одно время, когда, как и, возможно, из-за каких событий в жизни Артём понял, что, в целом, не прочь и с парнем повстречаться, но я не думал, что корректно об этом спрашивать. Хотя мы же говорили о том, как типа влюбились друг в друга. А это, по сути, из одной категории всё, и что меня тогда останавливало? Ах, да. Я же замкнутый в себе и задроченный чмошник. Всё время забываю. – Потом, позапрошлым летом, получается. Кристина познакомила меня со своими друзьями, и как-то мы играли в "Правда или действие". А.. Наверное, стоит прояснить сперва? – Там у них довольно свободный образ жизни, и распространена всякая хуйня, что. У подростков лет четырнадцати-пятнадцати уже перепробовано всё, что только можно, и это типа нормально. То есть, и втроём, и все виды, и пока кто-то спал в комнате, и чего только нет. И все так об этом говорили, типа это вообще похуй и на каждом шагу встречается. Для меня это было ну таким себе. Закономерно я охуел и не выхуел обратно. Ладно, окей, я просто не понимал, зачем они это делали. Их никто не заставлял, они не знали, каково это будет на ощущения, так нахера они соглашались? Это было не обязательно, так зачем? Я просто не всекаю. Из "любви" это мало кто делал, половине было стыдно потом, потому что вышло не очень или были неловкие моменты. Ну и что тогда. Чего я не понимаю в этой жизни? – Вот тогда окончательно дошло, что нет, нихуя не все такие же. – И что потом? – Артём слабо усмехнулся. – Дисфория, неприятие себя? – Меня не сильно волновало это всё, – я слабо поморщился. – Типа, какая вообще разница. – Не, ну вдруг какой-нибудь ехидный Отто сказал тебе, что это ненормально, и ты такой: "Ок, понял-принял". – О, ну да. Если какой-нибудь левый хер с горы мне что-нибудь скажет, то я тут же приму это к сведению и пойду плакать в углу. Своей головы у меня же нет. Артём же не по себе обо всём этом судит? Я не хочу, чтобы он был таким мудаком. – Почему он вообще должен был говорить со мной об этом? Или это нормально? Все родители на каком-то этапе вызывают своих детей на разговор о том, как плохо быть пидором, или что? Мне кажется, это работает не совсем так. Хотя я вообще не помню, когда и как узнал о том, что так можно. И когда я вообще узнал, что люди ебутся, как это всё происходит и к чему приводит..? Тоже хороший вопрос. – Не помню, чтобы его вообще интересовало подобное. Удивительно, да? А то он же фошызд и ноцыст. Должен был интересоваться моей ориентацией, заботиться о том, чтобы я вырос нормальным мужиком. Так все это видят, похоже. Но нет, ему было похуй. Мне-то тоже без разницы совершенно, на самом деле, просто все так странно это воспринимают. Типа, раз ты гей, и у тебя в семье есть кто-то, кто не принимает подобные вещи, то ты достоин канонизации, и вообще великомученик. На самом деле, это не так выглядит. По крайней мере, в моём случае. Говорит человек, которого хотели убить, причём, оба "единственных" родственника, но да. Это тот случай, когда твои родители объективно не очень, но ты не можешь их возненавидеть потому что потому. Это тоже моя проблема, наверное. – Как это вообще выглядит? Родители следят за тем, чтобы их дети не росли пидорами? Я спрашивал на случай, если вдруг окажется, что с Артёмом или кем-то из его знакомых родители проводили воспитательные беседы на этот счёт. Не знаю, какие могут быть воспитательные беседы на такие темы, но чего только не бывает в мире, верно? Но Артём только пожал плечами. – Я не помню, чтобы мои как-то беспокоились об этом или говорили мне, что такое бывает. Мне Рита фанфики читала, только так и узнал, что такое бывает. Я аж бровь вскинул в презрении. Господи. Это ещё хуже, чем у меня. Я не могу вспомнить, да, но хотя бы не по фанфикам точно. – И сама она так же начинала, – Артём задумчиво нахмурился. – Какой-то тройничок по Наруто. Артём, сходи в церковь. Ради бога. – И ты читал это с ней, да? – Я много что с ней читал, вообще-то, – он почесал бровь, отворачиваясь. – Пока у меня не начала гореть жопа от большей половины всей этой хуйни. Вообще даже начинать не стоило. Может, сейчас бы нормальным человеком был. Он же небось потому "толерантным" и вырос, что ему всякую дичь втирали ещё с того возраста. Вот есть такая тема. Если организму в первые годы жизни ввести какой-нибудь иммуноген, даже если это будет какой-нибудь спидорак, потом организм перестанет на него реагировать, и будет смерть, если когда-нибудь этот иммуноген снова попадёт внутрь. Хотя у нормальных людей будет всё как положено – иммунная система распознает, как чужеродное, выявит, определит и уничтожит, и ла-ла-ла. Но вот если в первые годы жизни заняться этим вопросом, можно вообще сделать так, чтобы иммунная система у человека была, но ни на что тупо не реагировала, потому что воспринимала бы всё за своё. Вот и тут так же. Начинаешь в детского рода затирать ребёнку, что это ок и нормально быть таким. А он потом – о, боже – вырастает. Таким. Особенно если кормить его историями, как это хорошо, особенно рьяно. Как сейчас и делают всякие неадекватные дебилы по всему миру. О, божи, мой четырёхлетний сын посмотрел на куклу в магазине. Расскажу ему про трансгендеров и что это совершенно нормально и он не должен стесняться. А завтра начнём курс гормонотерапии и обсудим с врачом его переход. У, сука, опять нашёл, до чего доебаться и какую тему свести к моему любимому. – Не, я всё это к чему, – наконец Артём решил объяснить. – Просто я вдруг понял, что ты тоже мог по-своему через это проходить. Вау. Много времени потребовалось? Чтобы понять такую охуеть насколько простую вещь? Что все проходят всё по-своему? Мда, Артём. Совсем в свою физику ударился, никаких представлений о человеческом не осталось. Скоро вообще перестанешь воспринимать окружающий мир нормально? И будешь как всякие дауны. "Я не вижу, не ощущаю, не могу ощутить, никто другой не может этого сделать = этого не существует". Будет пиздец. – Ну, как и любой другой человек, – тут же исправился Артём. – И мне стало интересно, как это было и как ты к этому относился. – Ты хочешь услышать сейчас что-то конкретное? – решил сразу уточнить я. Просто чтобы узнать, что именно от меня хотят. – М, я просто вспомнил всякие пиздатые истории. Знаешь, вот эти группки в контактике. Эти его слова немного меня заинтересовали. Артём серьёзно читал подобное? Вот это неожиданность. Хотя для человека, который задротит на "имиджбордах", или как там это называется правильно, это не удивительно. Если он читал не для себя, то чтобы сраться где-нибудь там на подобные темы. Ковальский говорил, что там что только не обсуждают, так что надо быть очень прошаренным, чтобы вести там здравые диалоги. Ну и вот. Хотя зная, что там может происходить, скорее, это всё происходило ради смехуёчков, но это не точно. – Я думал, что это тупо нытьё, и на самом деле это проходит не так. Но я же не могу говорить об этом уверенно, потому что, ну. Он задумался. – Я в принципе не могу говорить за чувства нормальных людей, как бы. Ты не можешь говорить за чувства маленьких желающих пострадать девочек. А то, что ты ебучий психопат, тут слегка вторично. – Но мне вот было похуй. С девушкой, с парнем – какая в жопу разница. Ну понятно. Ещё один бисексуал в наших рядах. Что-то много их развелось, прям пиздец какой-то. Ну и да, можно приплести ещё и эту разницу. Ну, почему ещё Артём не может судить о достоверности тех фанфиков из интернета. Потому что он читает посты "чистых" геев и лесбиянок, хотя сам на два фронта. Ему не так тяжело думать о будущем и принятии общества. Другое дело, что ему бы наверняка было бы похуй, но то ладно. Не будем доёбываться. – Поебать, кого ебать, – только в продолжение шутки сказал я. – Ну. Ковальский тоже всегда к этому довольно легко относился. Рита.. Ну так. К девушкам её не влечёт, но чисто на попробовать, она считает, можно. То есть, вокруг нет никого, кто бы прям страдал-застрадывался. И мне кажется, это неспроста. С другой стороны, складывать мнение с трёх знакомых – это неправильно. – Как и складывать мнение по постам из интернета. Более того, из постов в группе, которая по сути была создана для нытья об этом всём. Ладно, окей, у кого-то процесс может занимать некоторое время и силы, это понятно. Кто-то будет серьёзно переживать или у кого-то будут более серьёзные проблемы с семьёй. Им будет тяжело таить это от них или им будет необходимо получить их принятие, хорошо. Я этого не понимаю, но допустим. Я сейчас так говорю, чтобы Артём перестал считать всех "нас" нытиками и соплежуями. Меня в первую очередь. Потому что огребать из-за таких его представлений буду именно я, а мне это нахуй не надо. Они и так меня тряпкой половой считают, заебали уже. Не надо мне ещё больше ярлыков. – М, ну может быть, – протянул Артём, задумчиво разглядывая стену напротив. – Но вот если взять нас четверых, да? У тебя самая пиздец напряжённая обстановка в семье из-за этого. Ну правда. Твой дядя пиздит геев и сидел за то, что пнул какого-то левацкого депутата. Та-а-ак, ну не совсем верно, но продолжай. Только позволь доебаться, не твой ли батя в труху разнёс тебе всё лицо, когда увидел, что ты спишь с парнем в одной кровати? Просто спишь, блять. Даже не голый, даже не рядом. Вы просто лежали рядом. А мой дядя, охуенный фашист-гомофоб, и в чём он там только ещё не виноват, ограничился простыми угрозами. Ничего такого, но я просто не понял, что это за "у тебя самая пиздец напряжённая обстановка в семье из-за этого" и откуда Артём взял эту хуйню. Мда, какой бы мразью ни был Отто, я всё равно буду защищать его? Хотя если он и правда не сделал ничего плохого? Конкретно мне, хотя бы. Что за гон на него? – Твоя мать не далеко от него ушла, и типа. Как ты.. Вот ты понял, что ты отбитый, да? – Артём выставил руки перед собой. – Ты же уже тогда знал, как они отреагируют, если узнают. И что ты думал? Тебе было страшно или смешно? Ты злорадствовал? Или что ты думал об этом? Какое-то время я соображал в попытках вспомнить, что я думал и чувствовал в то время. Как бы, с моим эмоциональным спектром, ограниченным двумя моими обычными состояниями – анабиоза и раздражения, очень сложно было сказать, что же я тогда думал. Я даже не помнил, боялся ли я получить по шее за это. Вообще рассматривался вариант, что когда-нибудь об этом узнают? Да вроде нет. Никто и не должен был это сделать. Если бы мы нормально следили за дверьми, этого бы и не произошло никогда. Но увы. Я даже не знаю, кто именно из нас виноват, потому что даже ума не приложу хотя бы примерно, когда мать могла нас спалить. Хотя как будто знание точной даты поможет определить виноватого. Да и смысл решать, чей именно это проёб. Во-первых, всё нормально, во-вторых, это по сути своей глупо, и закрыли тему. – Мне было никак, я думаю. Не знаю, я не помню. – Нет, но в смысле, – Артём не унимался. – Вообще ничего нет, что ли? – Что я должен тебе рассказать, если не. Господи. Не знаю я. – И тебе не было страшно? – Почему должно было быть? – Не знаю. Что кто-нибудь узнает и тебя убьют. – Я не планировал, что кто-нибудь узнает об этом. Да и что такого. Я же не был геем. – А разве Отто не похуй? В смысле, какая разница, кто ты, главное, что не нормальный человек. Технически, Артём был прав сейчас, но была бы небольшая разница. Если бы Отто узнал, что я просто асексуал, он бы, возможно даже, оставил меня в покое до поры, до времени, ожидая, что скоро это пройдёт, и я просто бешусь по буйной молодости. А так. Да, угрозы физической расправы и всё на свете. Ну, по сути, меня даже не побили, так что допустим, всё хорошо. Да, просто отлично, Арсений. И с этим человеком тебе жить ближайшие несколько лет. Всё совершенно нормально. – Ну, тогда возвращаемся к тому, что никто не должен был узнавать об этом. – Хорошо, – сдался Артём. – Тогда расскажи мне ещё вот что. Как ты стал именно асексуалом. В смысле, ты же не сразу же определился, что вот, ты вот эта хуйня. Как ты вообще узнал, что такая есть? Надо мной вот Аня издевалась, когда я с ней поебаться отказался, только так и выяснилось. А тебе кто что рассказал? Опять мне тонко намекают, что я всё придумал, и просто хочу быть особенным? Господи, я думал, мы уже прошли это, нет? Всё же нормально было..? Или мне опять только казалось? В смысле, какие опять проблемы с этим, что Артём пытается опять что-то мне внушить? И мне не совсем понравился его тон. Это что, наезд? Ну и иди нахуй. – М-м.. Мать. – Серьёзно? – возмущённо воскликнул Артём, нахмурившись. – Ты говорил об этом с ней? Что за хуйня? – Мы как-то пили и она спросила, что у меня по девушкам. Я решил поделиться. Просто сказал, что не замечаю за собой интереса к людям. В конце концов, у неё есть право знать о том, какое я уёбище. Ну и да, лучше заранее разочаровать своих родителей, а не тянуть до последнего. Я так думал, по крайней мере. Так-то, конечно, я по сути своей являюсь разочарованием, тут дело даже не в ориентации.. Хотя минутку. Нет, дело только в ней. Но до недавнего времени это не считалось проблемой, потому что я был просто асексуалом, а Отто даже не знал ни о чём. Но вот что-то куда-то не туда всё пошло. И теперь я ебучий позор семьи. Ха-ха. – Ты же не хотел, чтобы они знали? – спросил Артём, с таким подъёбывающим тоном, что мне аж наехать на него захотелось. Молчал бы там, раз умный такой. – Я не видел смысла в том, чтобы рассказывать им об этом, – поправил его я. – Но во-первых, я был пьян. Во-вторых, хотел разобраться, что происходит и нормально ли это. Не то чтобы меня это прям так волновало, конечно, но тогда это даже вызвало небольшое облегчение. Всё нормально, я просто дефектный в другую сторону. Нет, ну просто в пятнадцать уже как-то принято, что ли, интересоваться людьми, всё такое, но у меня вообще ничего такого не было. Ну да, Кристина, но я больше отвечал на её знаки внимания только потому, что "так надо". Ну, в смысле, к тебе проявляют симпатию, и ты "должен" делать это же в ответ. Да и честно, она мне нравилась, но это было не совсем то, чего я ждал. Ну, в смысле, не ждал, а думал, что когда-нибудь это наступит. Опять же, все мои представления о таких вещах были сформированы фильмами и прочим таким дерьмом. Так что и ждал я такой же красивой и яркой херни, ну или хотя бы чего-то подобного. И где я сейчас, мда. – И в-третьих.. У меня было что-то в голове, но когда очередь подошла к этому пункту, он благополучно забылся. Как назло и как всегда. – А, – наконец вспомнилось. – У неё есть право знать о том, какое я уёбище. И лучше заранее разочаровать своих родителей, а не тянуть до последнего. – Действительно, – фыркнул Артём. – А до этого, то есть, ты даже не знал, как это называется? – Понятия о существовании не имел. – Прикольно. То есть, твоя мать, – Артём специально сделал паузу. – Рассказала тебе. Тут же ему перестало казаться, что всё нормально, и с каким-то возмущением он спросил: – В каком вообще, блять, контексте это было? – Ты слушаешь меня? Мы бухали, – напомнил я, и потом решил поделиться мыслями, почему вообще мать тогда заговорила об этом. Просто интерес ко мне, ещё и в таком ключе, с её стороны, выглядит ну очень странно. И, как бы.. Моё удивление можно понять. И Артёма тоже. – Вероятно, после нашей поездки к родне и нашей типа дружбы с Кристиной, они с Отто заволновались. Потому она и уточняла. – Бля, погодь, – Артём нахмурился. – Это так недавно было, что ли? Я покачал головой, но, подумав немного, решил ещё и вслух проговорить, на всякий случай. – Зимой, перед летом, когда мы познакомились. – А до этого ты кем был? Нормальным человеком. Ладно, не смешная шутка. – Я думал, что раз нет какой-то особой неприязни и к своему полу, то, наверное, это бисексуальность. Просто ещё. Не встретил того самого. Но потом оказалось, что мне было в целом похуй на отношения, и не важно с кем. Ха-ха. Артёму что-то показалось смешным, и я даже засмущался. Я тут с ним сокровенным делюсь, а он смеётся надо мной. Вот уёбок. – А ты думал, что всё ещё впереди? Ну, если тебя это успокоит, это были не влажные фантазии такого "типичного подростка" про любовь до гроба с проведёнными ночами на крыше, разговорами длиной во всю ночь и прочей такой ванильной хуетой. Но чувств я ждал нормальных. Не вот этого. – Ну да, типа, я ещё слишком мелкий, чтобы что-то понимать, тем более, такое высокое. – Бля, – Артём развернул голову ко мне, слабо хмурясь. – Ты ждал чего-то высокого? А теперь что, ему стыдно стало? Что я ждал любви и романтики, а в итоге получил вот это? Его? – Перестал после некоторых событий в своей жизни. Тут же я решил уточнить, потому что Артём так сжался, будто ему реально неловко стало. Надо было его успокоить, не более. – Когда потом выяснилось, что такие ебланы нужны только таким же, и то не факт. – Ну это слишком грубо. – А не правда, что ли. Артём даже спорить не стал. Хотя как будто у него было что возразить. Сам же и не стал бы со мной возиться, если бы я отказался выполнять все эти его мерзкие хотелки. Так что пусть даже не пытается строить из себя святошу. Ну а вообще, под ебланом я не только асексуальность имел в виду, но да ладно. Тема сейчас о ней, так что понятно, что мы в первую очередь её рассматриваем как причину для конфликтов. – Ну, допустим, почти. А твоя мать тебе ничего не высказывала? Не дрочила тебя с этим? – Один раз назвала ебанутым, – я быстро вспомнил тот момент, уж больно классным он был. – Когда спалила за просмотром. Ну, видео про выдавливание прыщей. Я не хотел смотреть на Артёма, говоря это, но пришлось, чтобы отследить реакцию. Я сейчас раскрываю очень важный факт о себе. И я вообще без понятия, как Артём может к этому отнестись, как бы.. И я даже не знаю, мне было больше стыдно или интересно. Ну, факт из серии "Никто не должен знать это обо мне, но кому-нибудь я точно расскажу чисто чтобы посмотреть на их ебало". Я же не один такой, да..? Ну, кто говорит людям всякие плохие вещи из этих соображений. Но Артём просто вскинул одну бровь и потом отвернулся с глубоким вздохом. Что, и он во мне разочарован теперь? Хотя попробуй тут не разочаруйся. Мне и самому иногда противно с себя, но иногда просто невозможно остановиться. – Сказала типа "Почему ты не можешь смотреть порнуху, как нормальные сыновья?", потом призадумалась и вздохнула: "Хотя ты же ебанутый". – Но не больше, да? Это же хорошо. Ну, что она спокойно отреагировала. Ой, как будто у тебя с этим проблемы были? Да, тот случай не в счёт. – А не стала дрочить тебя с этим или затирать, что ты просто малолетний уебан. И что в этом хорошего, интересно? Типа, что ненависть матери не навредила моей самооценочке? Утю-тю. – Ну, она сама такая же, так что понятно, что она нормально отреагировала, – я пожал плечами. – Была бы она нормальным человеком, вряд ли бы я так легко отделался. Ну, или почаще слушал про то, что я малолетний уебан и жизни не видел. Хотя мне, получается, шестнадцать уже было? Не такой уж и малолетний. Хотя для родителей зачастую даже когда тебе тридцать с лишним, ты всё равно аутист, ничего не понимающий, и вообще, сиди молча, мама лучше знает. Но у нас такого вообще никогда не было. По крайней мере, я не могу припомнить такие случаи. Мне постоянно затирали, что, типа, иди нахуй, ты уже взрослый, сам разбирайся. Может, это не показатель, конечно, но у матери вообще не часто включался вот этот режим "взрослой и самой умной". Только на пьянках, когда я откровенно спрашивал её мнения или совета. Ну, я говорю же, она меня не воспринимает как сына. Друг, сосед по дому, ещё там какая-нибудь хуйня. Доставка, мда. Уборщик иногда. Но не сын явно. Так что ничего удивительного, что она не считает допустимым слишком настырно учить меня жизни или как-то по-другому выступать в роли наставника. Всё просто. – А ты не пробовал сам разобраться? В интернете там поискать что-нибудь на эти темы? Какие-нибудь группы? Я даже слабо усмехнулся. Ну вот мы и заговорили про это. Артём же тоже, да, этим занимался..? Грязный бесстыдник. – Пробовал. Но. Вспомнив это дерьмо, я даже непроизвольно головой помотал. Артёма это только заинтересовало. – Что? – нетерпеливо спросил он. – Это имело больше отрицательный эффект. Только больше отвращения к себе появилось. И вообще ко всем таким людям. Зря я это сказал, на самом деле, но вдруг мне показалось, что было бы нормальной идеей обсудить это с кем-нибудь, или хотя бы попытаться. Хотя будет смешно, если Артём сейчас решит, что я поэтому такой внутренний гомофоб и сексист, и начнёт опять затирать мне, какая я двуличная скотина. Как будто я без него не знаю. Притворимся, что мне не похуй. – Печально, – вздохнул он. – Когда что-то создали, чтобы поддержать, а в итоге тебе только хуже стало. По его голосу было слышно, что он говорил это, как бы.. Подводя меня к откровениям. То есть, он знал, что я хочу сказать, и сам вот так, тонко-ненавязчиво, уже меня поддерживал. Как мило. А я уже и не надеялся на понимание с его стороны. Просто Артём, опять же, любит гнобить меня за мою "внутреннюю гомофобию", и я ожидал, что и сейчас начнётся вот эти его вопли про то, что это неправильно, так не должно быть и ко-ко-ко. А надо же. Он издевается над людьми вместе со мной. – Это было крахом, – я даже воодушевился на продолжение. – После чего у меня и должна была начать дисфория, так это после этого. Вот узнает кто-нибудь, что я по парням, или хотя бы просто имею хоть какое-то отношение к ЛГБТ, и будет думать, что я такая же амёба. Так противно, просто пиздец. Ну и да, за своё собственное восприятие себя мне тоже было слегка неприятно. Но хорошо, что Отто вовремя появился. Как бы странно это ни звучало. – Какие мы зависимые от мнения окружающих, – усмехаясь, протянул Артём. Злорадствует надо мной, собака сутулая? – Одного окружающего. Типа, вот даже если Отто вдруг узнает. Хотя бы вот теоретически. В его глазах я сразу стану какой-то хуйнёй ебаной. А. Я не хочу в его глазах быть кем-то не тем. – И лучше тогда быть против? Так смешно. Свой среди чужих, чужой среди своих. – Нихуя не смешно, на самом деле. По большей части мне похуй, конечно, всё, как обычно. Но иногда, когда некоторые люди конкретно меня заёбывают, я жалею, что такой принципиальный еблан. Или дело в том, что сейчас мне уже тупо стыдно и неповадно будет уходить в другой лагерь? Где обжился, там и сиди. Но иногда прям душа хочет, чтобы тебя поняшкали и поподдерживали. А нельзя. – Драма прям, – Артём продолжал смеяться. – Ты жалеешь? – О чём? Что не зависаю с даунами, готовыми резать вены из-за бабушки, которая за ужином сказала, что геи – не люди? – Ты тоже видел эту охуенную историю? – Артём уставился на меня большими глазами, удивлённо, но и как-то радостно, что ли? Я даже опешил слегка с такой реакции. Он что, тоже читал ту группу? Боже. Это так тупо, но и так мило в то же время. Сейчас ещё окажется, что мы читали это в одно и то же время, и будет вообще классно. Просто судьба. Хотя технически и выходит, что мы и делали это приблизительно в одно и то же время, раз уж натыкались на одни и те же посты? Ну, может, пара недель разница была. Но всё равно забавно выходит. – Похоже на то. – А видел про парня с розами, которого мамка потом отпиздила за цветы? Я отвернулся от него, чтобы было легче вспоминать, что вообще я там видел (лучше бы, конечно, не-). Парень с розами.. Что-то в памяти и правда было, кажется. Розы и мразотистая мать.. Не помню, в чём было дело, но точно помню, что слегка погорел с этой хуйни. Не, мать там реально как сука себя вела. Вот это я точно запомнил. Всё остальное так, но в целом.. – Я сомневаюсь, что это парень, а не девочка дохуя трансгендер. – Да? – Артём аж нахмурился, будто вообще не ожидал такого расклада. Первый год человек в интернете сидит, блять. – Господи, это интернет. Если кто-то пишет о себе в мужском роде, не значит, что это правда парень. – Грязный угнетатель, – прошипел Артём, сощурив глаза. – Завали ебальник, – отмахнулся я. – Нет, но правда. Какой адекватный человек будет дарить парням цветы. И какой парень будет принимать такие подарки. – Пожалуй, – подумав немного, хмыкнул Артём. – Хотя вот Аня хотела дарить мне цветы. Я прекрасно помнил те охуенные истории про их с Аней расставание, но сейчас мне показалось, что это было сказано с небольшим намёком. На то, что я тоже должен это делать? И в смысле не "должен хотеть дарить ему цветы", а "должен именно дарить"? Артём, ты долбоёб? Тебе перед отцом стыдно не будет, если он вдруг увидит у тебя в комнате подобное? Перед самим собой, нет? – Мы про адекватных людей говорим, – выделил я. – А не про твоих бывших. Артём посмеялся над шутеечкой, хотя я ожидал, что он оскорбится или хотя бы защитит Риту. Но ладно, в целом. Он же понимает, что я не хотел её оскорблять? Она хорошая. И Катя, наверное, тоже. Я, если подумать, вообще нихрена про неё не знаю. Но вот Аня. Покрывает всех их. – В чём вообще прикол с этими цветами? Не то чтобы у меня была жизненная необходимость спрашивать об этом, но, во-первых, некоторый интерес всё же присутствовал, во-вторых, я надеялся, что тема уйдёт в сторону, и мы перестанем обсуждать всякую стрёмную хуету. Ну и да. Цветы. Это же просто растения. Что Аня, да и все остальные люди, которые этим занимаются, хотят сказать через это? Какой тайный смысл они видят в процессе дарения? Я вот не всекаю. Я вообще не понимаю, зачем это нужно, и типа, что, женщинам реально приятно, когда им дарят такие бесполезные вещи? Хотя, может, у меня это после того случая? Когда мать откуда-то принесла букет нарциссов, или каких-то других цветов с очень специфичным запахом. Настолько специфичным, что они стояли в коридоре, в углу, а не на кухне или в её комнате. И я просто охуевал каждый раз, когда спускался со своей сычевальни на первый этаж. Да и в целом.. Типа, цветы же на самом деле даже не пахнут приятно. Или у меня с восприятием запахов не очень, но я вот лично никогда не мог учуять там что-то пиздец особое. Мать вот могла. И её подруги тоже. Может, у женщин с обонянием получше, конечно, но всё равно получается, что это подарок чисто чтобы постоял на столе недельку-две, повонял в квартире и оказался в мусорке. Серьёзно? Бред какой-то. – Не знаю, – Артём пожал плечами. – От меня никто не требовал ничего такого. Хотя ещё бы они требовали, лол. Точно этой хуйнёй по лицам получили бы. Я недовольно отвернулся. Вот как это называется? Пиздец, Артём. – Хотя Рите я покупал, но чисто чтобы она их матери показывала. Она ей мозги ебала, что "Что это за отношения у вас такие, что он тебе цветы не дарит". Артём так забавно пищал, когда цитировал мать Риты, что сам же к концу и рассмеялся. Мне тоже стало смешно. Ну так, немного. – Типа "Что, блять". – Бред какой-то. – Не, ну просто правда, – Артём, видимо, решил высказаться. – Вот эта вечная тема с подарками. Что девушкам – цветы и игрушки, парням – носки и гель для бритья. Но мы хотя бы это использовать можем, это полезно практически. А девушкам только пыль в комнате собирать остаётся. И водичку в стаканах менять. Никогда не понимал этого дерьма. Я про себя хихикнул даже. Ага, всем надо дарить носки и гель для бритья. Нет, ну правда. Был бы я девушкой, я бы больше радовался таким подаркам, чем каким-нибудь игрушкам. Серьёзно же. Хотя бы подмыхи и ноги по-прежнему надо было бы брить. А носки вообще вечная тема. Они то теряются, то изнашиваются, да и вообще, чем не отличный подарок – красивые носочки? Так что серьёзно. Всё лучше, чем всякие там медвежата-щеночки и прочая хуета. Или лучше бы в КФС какой-нибудь даму сводили. Еда-то в любом случае больше радости приносит, чем какой-нибудь там букетик. Я полагаю. Может, я просто бесчувственный обмудок. Которому лишь бы желудок набить, а не оказывать "милые" знаки внимания. Но ладно. В целом, можно найти какую-нибудь девушку и спросить у неё. Интервьюер, блять, недоношенный. – И что ты ей дарил? Это я спрашивал тоже из интереса, ну, как бы сказать.. Научного. Я не часто попадал в ситуации, когда надо было что-то кому-то дарить. Вообще никогда, ладно. Мать не вводила эту традицию у нас дома, друзей у меня не было, так что я никогда ничего никому не дарил и, логично, мне тоже неведомо чувство от получения подарочков (один раз не это самое). И типа я просто не понимаю, как люди это делают. Ладно, я слышал, что в некоторых семьях принято заранее обсуждать этот вопрос, и дарить людям то, что они попросят, но в большинстве же случаев принято наоборот скрывать это до последнего? Сюрпризы, все дела. И мне интересно, как вообще это выглядит. Ладно, если тебе ненавязчиво намекнули, или ты окольными путями выяснил, или ещё что-то. Но вот если ничего нет, как вообще можно понять, что подарить человеку? Это так сложно, мне кажется. Хотя с теми же дамами, кажется, это не так уж и тяжело, но ладно. Опять же, чисто ради интереса. Как эти странные "социально-активные люди" взаимодействуют друг с другом. Чувствую себя иногда какой-то инопланетной хуйнёй, внедрённой в мир людей для изучения их жизни. Ужасное чувство. – Для её увлечений вещи, в основном. Наборы бумаги для этой, блять, как её, – Артём отвернулся, пытаясь вспомнить, но так у него ничего и не вышло. – Ну, когда делают всякую красивую хрень. М-м.. Бисер, нитки, когда она увлекалась этим. А потом она ударилась в вот это своё. "Выглядеть роскошно". И после этого в основном я ей всегда украшения таскал. Или там.. Кофе. Кофеварку. – Серьёзно? – фыркнул я. Просто было слегка неожиданно. То про увлечения, украшения, и тут раз, блять – кофеварка. Кто вообще дарит подобное? Хотя ладно. Для человека, который любит кофе, это наверняка хороший подарок, но просто как-то это странно для слуха. Может, я просто отбитый. – Ну в чём проблема, хороший же подарок? – Артём развёл руками. – Точно лучше, чем цветочки или игрушки. Тут спорить с ним было сложно, потому что он объективно был прав. Не знаю, конечно, может, ошибочно полагать, что всем девушкам непременно не нравится получать всякую милую, пусть и бесполезную хуету в подарки, и что им всем хотелось бы, чтобы от подаренного непременно был хоть какой-то толк в хозяйстве, но просто разве самому не приятнее от того, что подаренное будут использовать. А не положат на полку и забудут или выкинут через неделю. Не знаю, конечно. Опять же, я лишён понимания всей это хуйни. Мда. К чему вообще это начиналось. – Честно, как подумаю, как бы я выглядел, даря ей подобное, на дрожь пробивает. Это так по-уебански. Артём с таким отвращением говорил об этом, будто это было бы пиздец унижением для него или чем-то вроде того. Ничего такого, но мне даже немного смешно стало. Господи. Ещё один принципиальный идиот.