Keiner von uns

30.10.14, Четверг

Несколько дней назад, когда мы с Ковальским и Артёмом зависали у нас в подъезде, мы видели какого-то мужика. Который поднимался пешком, да, и дико меня напугал. Мне было интересно, можно ли думать, что это был он же. Сказать бы, что Артём бы узнал его. Но мы тогда все поотворачивались, отходя, и лица никто не рассматривал. Значит, вполне возможен такой вариант? Вполне возможно, что та собака осталась стоять этажом выше и подслушивала нас. Отсюда и вся его осведомлённость. И насчёт моей матери, и насчёт отца Артёма. Он решил, что они не в курсе именно поэтому. И поэтому говорил про них. А не потому что реально следил за мной или нашей квартирой. Хотя что-то же он делал у нас в подъезде? Пришёл к другу, ага. И вообще это всё череда случайностей.. Как полезно обдумывать произошедшее, просто пиздец. Я ожидал подъёбов уже с самого пробуждения. Что-то в духе "Ну как? Призраки не снились?" или типа того. Я просто читал, что обычно убийцам снятся их жертвы, и типа это указывает на то, что в какой-то мере их мучает совесть и что-то святое в них есть. Но если ты совсем отмороженный еблан, то, соответственно, кошмары о злодеяниях тебя мучить не будут. И Артём мог бы меня так подъёбывать сейчас. Но или он вовсе не думал об этом, или знал, что такого я точно не выдержу, но в любом случае, он молчал. Кажется, мне было неприятнее за него, чем ему самому, и я всё заверял себя, что, если исходить из его поведения, то всё абсолютно нормально, и причин для переживания нет. Но это не очень помогало, надо отметить. А даже если бы я прекратил переживать, у меня бы остались ещё поводы. Другие. К Артёму не имеющие никакого отношения. Можно считать, что прошли сутки. Тело наверняка уже обнаружили. Это что-то должно значить. Что расследование уже идёт, например, или что меня уже нашли и сейчас ищут. Жаль, нельзя как в фильмах. Включить телевизор, а там по новостям все новости по району. Кого в каком подъезде убили, что думает полиция и так далее. Было бы пиздец удобно. Артём, как уж отмечалось, по ощущениям вообще ни о чём не беспокоился. Я не замечал в его поведении ничего странного, если не считать того, что он продолжал лежать тут со мной, а не копошился на кухне или за столом. Он часто уходил, и поэтому это было странно, но только в некоторой степени. Не страшно. – Опять страшный сон? После этого стало понятно, почему он здесь. Опять стоял и пялился, как я хмурюсь во сне? Он просто уже говорил об этом. Он же всегда встаёт раньше и поэтому у него каждый раз есть возможность наблюдать за мной. Так он и заметил, что я морщусь во сне из-за кошмаров. Пиздец, мудак. Сразу вспоминаю Риту. Которая жаловалась, что у мужиков какие-то странные заёбы. "Просыпаешься посреди ночи, а он лежит и смотрит на тебя. "О, я охранял твой сон". "Блять, ещё раз, и тебя будут охранять в психушке, маньяк ебаный". Интересно, Артём с ней так делал? Или она про других тогда говорила? – Ага. Я не очень любил распинаться об этом, но Артём обычно интересовался моими снами, да и сейчас смотрел на меня очень заинтересованно. Так что можно было даже не ждать вопросов. – Меня укусила какая-то хрень и мне пришлось ставить уколы от бешенства. Я шёл домой и из-за мусорки выскочил какой-то странный чёрный зверь с длинным хвостом. Потом он бросился на меня, вцепился в ногу и убежал. И потом я добирался до квартиры с мыслями о том, что "Бли-и-ин, сейчас придётся идти в больницу и ставить уколы от бешенства((". Не очень радостная перспектива. И как же я обожаю, когда во снах происходит что-то, после чего на мне должны остаться какие-либо следы. Те же раны от укусов, например. Хотя бы можно определить по наличию этого, спал я или нет. Приснилось вся эта хрень или я правда по пути домой напоролся на монстра и теперь у меня есть двадцать четыре часа, чтобы сделать первый укол, иначе всё, пиздец. – Какая-то хрень, – повторил Артём. – Мило. – Ну или огромная чёрная собака. Я не знаю, что это. Это было больше, чёрное и с длинным хвостом. И оно рылось в мусорке. Всё, как на духу выложил. – Надо Рите написать, – Артём покачал головой. – Она тебе распишет, что тебя мучает. Подумав немного, он добавил: – Ну, хотя бы ты от неё не убегал. Это должно было прозвучать утешающе, наверное, только вот мне было похуй. Ну да, мои сны вышли на новый уровень. Теперь я не убегаю, а просто происходит какая-то криповая хуйня. Меня это всё так же не радует, в любом случае. С тяжёлым вздохом поднявшись, Артём встал и вышел из комнаты. Джуно, поджидавший у порога, проводил его взглядом, после чего, немного помешкавшись, зашёл в комнату и кинулся ко мне. Я тут же поднял его на руки и усадил себе на колени, прислушиваясь к звукам в коридоре. Если Артём увидит Джуно здесь, будет плохо в целом, потому что собакам нельзя тут бывать (кроме Курта, ага), и ещё потому, что нам с Джуно нельзя пересекаться. Артём всё ещё очень странно на это реагирует, и пиздец просто какой-то. Девятнадцать лет человеку, а такой хуйнёй страдает. Джуно, видимо, наученный горьким опытом, сам сбежал, когда шаги в коридоре стали слишком громкими. Я немного даже поразился уму такой маленькой собачки, но не успел как следует подумать над этим. – Что это? – спросил я, когда Артём протянул мне стакан с чем-то непонятным внутри. На чай было не сильно похоже, только если на очень не крепкий, но температура не соответствовала – стакан был холодным. Оставалось проверить только на запах, и надо же, отдавало чем-то высокоградусным. – Это чтобы ты успокоился, – объяснил Артём, когда я посмотрел на него. – И не нервничал так. Нервничать плохо. – Как будто я просто так извожусь, – фыркнул я. – Я бы сказал, что да, – Артём уселся рядом. – Но это твои заёбы на справедливость и типа смысл тогда обсуждать это снова. А вообще, тяжело тебе будет с такой хуйнёй. Я бы попиздел с ним на эту тему, но решил, что лучше будет не тратить силы на этого долбоёба и просто прибухнуть. Раз уж предлагают, то грех отказываться. Да и всё равно мы не договоримся. Слишком разное отношение, да и что там Артём может понимать. Он-то ничего не сделал, за что его в теории смогут упечь на.. Сколько там у нас несовершеннолетние сидят за убийство. Не важно. – Будешь ещё курить? – Артём зачем-то забрал у меня стакан, когда я допил. – У меня есть понтовые сигареты. Дорогие, как моя жизнь То есть, пара копеек? Ладно, не смешно. Просто он бесит меня в последнее время, хочу пассивно-агрессировать. – Но цена в кои-то веки соответствует качеству. Хочешь попробовать? И ему не жалко делиться со мной? Если там и правда какие-то охуенные цены, я бы зажмотил. Хотя.. Ладно. Артёму я бы ничего не зажмотил. И нет тогда никакой проблемы брать у него что-то, даже если это дорогое. И почему только он вчера мне их не предлагал? – Смерти моей хочешь? – В смысле. – Сначала даёшь выпить, потом зовёшь курить. – А, – сразу понял Артём. – Да ладно. Ну, подумаешь, вырвет. Страшно, что ли. – А, ну да, – протянул я. – В самом деле. Пошли. – Сейчас тогда. Найду тебе, что накинуть. То наезжает на меня, то заботится. Что происходит. У Артёма была специальная куртка для курения, которая обычно висела тут, в его комнате, на стуле. Мне же он принёс какое-то непонятное чёрное пальто, и когда я надел его, а потом оглядел себя в зеркале, то понял, что оно реально уёбское. Или мне так казалось потому, что мне оно было маленьким в плечах? Ну не знаю, не знаю. Артём, конечно, не должен был мне что-то охуенное искать, но не какую-то же хуйню. – И кто у вас носит такое? – Это Кати. Я на тот момент уже заметил выраженную талию, так что варианты сократились до двух – или мать Артёма, или Катя. Не то чтобы мне было пиздец интересно, на самом деле. Главным было подтвердить, что это не Артёма, ну, и не его отца. А то пиздец немного. – Разве не видно, что оно маленькое? – Ну, для твоего отца, может, и маленькое. Для тебя не особо. Может, он носил его пару лет назад, когда был поменьше ростом и размерами в целом? Мало ли. Оно же чёрное. Я что думать должен. – Бля, ты так смешно выглядишь. – Когда на вписке выходите в падик покурить, – уже выходя за Артёмом на балкон, отшутился я. Попытался, вернее. Можно так говорить о шутках, безбожно украденных из интернета? Да и в моём ли положении сейчас шутить или даже пытаться это делать. Арсений, ты омерзительнейший мудак. Хотя я читал, что это что-то вроде нормального дела. Правда, там немного другое было. Когда дамы, пережившие изнасилование, начинали шутковать на эти темы, или как-то, как бы сказать.. Отбелять, что ли. Типа это защитный механизм у психики такой, что перевернуть такое ужасное событие, сделать его более смешным и менее страшным для себя в первую очередь. Психология, мать её. Ага, отлично сделано, на самом деле. Веду себя, как хуесос, и оправдываю потом. Пиздец, Арсений, иди нахуй. Лучше бы себя отвёрткой затыкал. Если бы и Артём сейчас отметил, типа, "О, ты уже начал шутить", я бы точно сдох, но он промолчал. Наверняка потому что осуждает меня, да? Типа, как я могу нести хуйню, когда такое происходит. Хотя вчера, кажется, Артёму было больше меня похуй. Это так ненормально. Но мне не стоит думать над этим. А то опять охуею от чего-нибудь. Мне оно не нужно. – Проводить тебя? – передавая мне уже прикуренную сигарету, спросил Артём. – Я не хочу идти туда. Как бы понятно, что рано или поздно мне всё равно придётся вернуться домой, но то хотя бы будет не в скором времени. А сейчас я не хочу даже думать об этом. – Ты не хочешь именно к себе домой или в подъезд? – Артём, видимо, решил поиграться в психолога. – Последнее, наверное. Когда это я не хотел к себе домой. Но другое дело, что дорога туда стала пиздец опасной. И неприятной ещё такой.. Но Артём твёрдо намерен выгнать меня, да? Ну конечно. А как только я уйду, он тут же позвонит в полицию и сдаст меня. Ладно, это уже паранойя. Хотя и очень странно то, что он относится ко мне так же, как раньше (или только делает вид..?), но, по сути? Было бы очень иронично, если бы он испугался или начал как-то по-другому отстраняться от меня. Я из-за кого вообще в эту ситуацию попал? Вот и пусть сидит ровно. Хотя, опять же, исходя из его поведения, не похоже, что он меня ненавидит, и даже произошедшее не сильно повлияло на его отношение ко мне. Это всё так неправильно. Ему правда нормально? Вот урод, блять. Аморальная мразь. – Можем сходить в магазин, – предложил он. – Заодно посмотрим, что там возле вашего подъезда. – Давай нет. – Но ты же не собрался тут жить. – Я не знаю. Точно хочет меня выгнать. Я всё-таки ему противен? – Так, давай ещё раз пройдёмся, – разворачиваясь ко мне, огласил Артём. – Место преступления – пролёт между четвёртым и третьим этажом. Ты живёшь на восьмом. Разве это не подозрительно? В полиции не могут решить, что, типа, убийца специально разобрался с жертвой подальше от места своего обитания, чтобы отвести от себя подозрения? Мне кажется, это вполне логичная тема. Никто не будет убивать людей вблизи от своего дома или места, где он часто бывает. Ну или он долбоёб. Не ебись, где живёшь, не воруй, где работаешь, как говорится. И не убивай, где живёшь, тоже. Вообще нихуя не делай там, где живёшь. Приходи только на поспать, а остальной деятельностью занимайся где-нибудь извне. Целее будешь. – Оружие убийства у тебя. Если ты не врёшь и ничего не забыл, твоих следов там остаться тоже не могло. Значит? Артём вдруг замолчал. Ну, это же всё, что он смог придумать? Ага. – Что ещё у нас есть? – Собачки. – Что? – Собачки. Которые могут учуять мой запах. На это Артёму было нечего сказать, да и вообще из-за того, как он уставился на меня, я мог подумать, что он вообще не рассматривал этот вариант. Что странно. Если он так интересуется всеми этими темами и собаками, то почему не подумал об этом в самую первую очередь? – Всё равно можно что-нибудь придумать. – Ну попробуй, – фыркнул я. – Что я был на месте убийства перед этим? И долго долго там тусовался, что там остался мой запах? Это в любом случае будет звучать глупо. Хотя я не уверен, как это может работать. – Господи, да прошли почти сутки. Ты думаешь, там что-то осталось? – А не могло? – Ну вообще, – задумчиво пробормотал Артём. – Я не интересовался, насколько сильны в этом плане собаки. Но даже если и так, то, опять же, можно будет выкрутиться всё равно. Если не будет ничего, прямо указывающего на тебя, как они докажут, что это был именно ты? – А им надо будет доказывать? Они же первого подозреваемого посадят и всё. Это же знаменитая российская полиция. Я бы не хотел думать стереотипами, но блять. Никто от них большего не ждёт. Я тем более знаю, как заебато они любят работать. Там, правда, немного другая сфера, но суть, я думаю, не меняется. Всякий раз, когда наши жильцы разносят квартиры, мать подаёт на возмещение убытков. Пару раз, в совсем лютые ситуации, приходилось привлекать полицию, которая, сюрприз, вообще нихуя не делала. У нас, блять, проникновение со взломом, куча порченных вещей, есть подозреваемые, причём, нормально так подозреваемые, очевидно, что это была та сука, но нихуя. Мы не будем ничего делать, потому что потому. Зато приедем к вам через год, чтобы вы поставили подпись под отказом от расследования. Охуенно, правда? Я, блять, ору каждый раз. Мало того, что люди дауны. Ещё тебя от этих даунов никто не защитит. Просто пиздец, блять. – Да захочется им с тобой возиться, – фыркнул Артём. – Много на себя не бери. Если не будет достаточно оснований, то тебя нахуй из отделения пошлют и всё. А у них нет никаких причин полагать, что это был ты. – Это у тебя нет. А у полиции? – Полиция тем более не ебёт, как вы связаны. Они будут в первую очередь проверять его семью и друзей. Потому что очень редко убивают случайные люди и случайных людей. Откуда полиция узнает вообще, что он пошёл доёбываться до парня мальчика, с которым этот еблан лежал в психушке дохуя лет назад? – А если они знают? Вдруг. Блять, не ебу. Он вёл какой-нибудь дневник. И там написаны его планы. – Ты сериалов пересмотрел или чё? – выждав немного для выразительности, спросил Артём. – Что за бред? Ещё скажи, что он фанфики писал. Будет звучать так же правдоподобно. Когда я отвернулся, он подошёл ближе. – Молодой человек. В сериалах и фильмах подобное делают, чтобы дать главным героям хоть какие-то улики или представление о личности убийцы, ну или жертвы. Но в реальности это не так работает и мы не настолько отбитые. Никто не будет писать дневники или что-то подобное. Кто – мы, блять, ты один тут сидишь? Или он себя с тем мудаком в один ряд ставит на основании наличия у них болезней почти из одного ряда? – Вот ты так говоришь, а меня потом вызовут на допрос и просто в ебало кинут какую-нибудь тетрадку, где всё в подробностях будет расписано. И что я буду делать. Артём только глубоко вздохнул. Кажется, я уже доебал его со своей паранойей, но что делать. Это всё и правда важно. – Даже если, – вскоре начал он. – К тебе придут менты. И скажут, типа, "У-у-у, мы нашли у него в записях упоминание о вас". Хотя я не думаю, что он, блять, твою фотографию в свой дневничок вклеил. Как они узнают, где тебя искать и что это именно ты? – Он мог указать адрес. Он же следил за мной. – Да похуй. Даже если тебе предъявят. Говори, что не видел его в тот день. Что во столько-то вышел из дома и ушёл на весь оставшийся день, такой-то человек может подтвердить. Всё. Это не трудно. И не говори, что знаешь его. Даже если доебутся, отвечай неуверенно. Типа "Ну-у-у, мы, может, и могли видеться, но я типа такой рассеянный, память на лица плохая, хуё-моё, пятое-десятое", придумай что-нибудь. Но ты его не помнишь. Если скажут, что он приходил за тобой, уж постарайся как-нибудь, но искренне удивись. Типа "Что за хуйня, я не ебу, кто это, а он хотел меня убить, вы шуткуете, что ли?". Ну и всё в таком роде. – И в кого же ты такой пиздабол только. – Сам ты пиздабол, понял? – Артём ткнул меня в бок. – Это ложь во спасение. Значит, хорошо. Вот как? Так же хорошо, как и утаивать что-либо, когда тебе это нужно? Я тебя понял, Артём. – Ещё раз, – глядя мне в глаза, медленно повторил он. – Похуй вообще на всё, но лишь бы тебя не забрали. А для этого надо убедительно пиздеть. Что ты умеешь прекрасно. И единственная проблема тогда – это твой комплекс справедливости. Что с ним будем делать? Предлагаю тебя отпиздить. – Только тронь меня. В это окно тут же вылетишь, – я кивнул на раскрытое окно, куда изначально мы должны были выдыхать дым, но в итоге все забили на это хер и дышали прямо тут, на балконе. Ну, вроде как, главное, чтобы мы не в квартире это делали. А на остальное похуй. Когда Артём подошёл к окну, я даже подумал, что он сейчас сам сбросится, и типа ха-ха, Арсений, лишаю тебя этой возможности. Но он только высунулся – видимо, чтобы проверить, что там внизу, и тут же залез обратно. – Жаль, мы не на том балконе, – вздохнул он с напускной грустью. – Там дерево под ним. Немного увеличивает шансы не словить переломов и выжить. М-м..? – Ты прыгал отсюда? – Ага. Оглядев двор внизу, я подумал, что это, на самом деле, чудо, что его нашли тогда и вызвали скорую. В смысле, ладно бы он прыгал с той стороны. Там улица, относительно оживлённо, и его бы непременно кто-нибудь нашёл, вообще без проблем. А вот внутренний двор между нашими домами, куда выходит этот балкон, обычно пустует. Повезёт, если утром тут пройдётся пара собачников, или будут ошиваться какие-нибудь маргиналы на крыльце в подсобку здания, замыкающего кольцо. И вот надо же было кому-то в тот вечер или смотреть в окно, или быть где-то на улице, ещё и так, чтобы заметить, что человек упал. Это всё так тупо. Артёму пиздец как повезло. Интересно, он понимает? Хотя он же говорил, что плохо подумал, прежде чем прыгать. Вернее, как. Пошёл на поводу у эмоций, а потом, уже обдумав всё как следует, понял, что он мудак. Ну, я читал, что таким вот прыгунам часто приходит желание жить в полёте. Мало ли. Может, и Артём проникся, пока летел. Ему же, вроде, понравилось? – Хочешь что-то сказать? – Что ты долбоёб. И что тебе пиздец повезло, что тебя кто-то нашёл. – Ага, – подозрительно легко согласился Артём. – А знаешь, кто ещё будет долбоёбом? Ты, если заложишься. – А от меня что-то зависит? – Да. В твоём случае, всё только от тебя и зависит. И ей-богу, если тебя посадят, я приеду к тебе в тюрьму и посмеюсь тебе в ебало. Вот намеренно же издевается. Думает, это как-то мне поможет, или что? Допиздится же только сейчас. – Пиздец ты мразь. Это же всё из-за тебя случилось. В какой-то мере. Хотелось указать ему на это, но в то же время не так, чтобы он решил, что вся вина исключительно на нём. Хотя как будто он примет всё на себя. Типа ему не похуй на произошедшее. – Это случилось потому, что у нас кругом одни долбоёбы. Этот мужик. Тот, кто каким-то хером выпустил его из психушки. Если бы он остался в больнице, все сейчас были бы в порядке. Так что все предъявы его лечащему врачу. Он главный пидорас. Да конечно. Так много на кого можно вину повесить. Пиздец, Артём. Спасибо, конечно, но ты очень плохо делаешь, что успокаиваешь меня. Я к тому, что, похоже, это и правда имело какой-то эффект. Или это из-за алкоголя и курения, я не знаю. Но в любом случае мне что-то так внезапно похорошело. Не так, чтобы принять, что я не виноват и не являюсь конченым мудаком. Но хотя бы чтобы принять все эти наставления Артёма и решить хотя бы попробовать. Хуже уже в любом случае не будет, так почему бы и нет. Артём всё равно вызвался проводить меня до дома, хотя я и сказал, что можно этого не делать. Возможно, ему хотелось убедиться, что я не распсихуюсь, или что-то такое – не знаю. В любом случае, пошли мы вместе. И даже без наших изначальных планов пойти типа в магазин, а по пути глянуть, что там возле моего подъезда, нет ли какой-нибудь необычной оживлённости. Оживлённость была. В виде нескольких полицейских и кучки людей, что-то активно выясняющих между друг другом. Я бы попробовал прислушаться к их разговорам, если бы не Артём, который сначала просто встрепенулся при виде какого-то полицейского, а затем и вовсе направился к нему же твёрдым уверенным шагом. Пришлось бежать за ним, про себя матерясь и спрашивая, какого хуя он делает. – Здравствуйте. – Привет, Артём, – мужчина коротко оглядел его и вернулся к заполнению своих бумажек. – Так и знал, почему-то, что встречу или тебя, или твоего отца. Я даже оглядел этих двоих ещё раз. Они знакомы? Ах. Ха-ха.. – Ну, мы же тут живём, – хмыкнул Артём, на секунду обернувшись. – С вами нельзя разговаривать сейчас, да? – Ну, крайне нежелательно, – тот поморщился. – Я работаю, как видишь. Но можете притвориться, что вы не равнодушные гражданские и задать мне пару вопросов о произошедшем. А я отвечу, что не могу пока ничего сказать.. – Что-то случилось? – с улыбкой спросил Артём, и я толкнул его в бок. Блять, тебе же сказали, что нежелательно с ним разговаривать. Давай просто уйдём, и не будем никому докучать? Но Артём только недовольно на меня зыркнул, и я отвернулся. Тут же перед глазами предстала картина, как у дверей в подъезд пара полицейских беседовала с консьержкой и тем рыжим парнем с четвёртого этажа. Кто-то из них, вероятно, нашёл тело? Или женщина, когда мыла полы, или парень, когда выводил собак на прогулку. Он просто тоже собачник ебаный, и было бы неудивительно.. Мда. Хорошо, что сейчас не лето и тот мужик не выглядел, как гражданин откуда-нибудь с Юга. Просто у парня на плече коловрат набит, и если бы он ходил в открытой одежде, его было бы видно.. И мало ли, что можно было бы подумать. – Нашли утром одного товарища. Несовместимые с жизнью травмы, м-м.. Что за бред, кто это составлял? Помолчав немного, мужчина посмотрел на нас и продолжил. – Убили, в общем, кое-кого. Ну, как-то так такие люди обычно и кончают, – тут же отметил он, пожимая плечами. – Никто даже не удивился. А должны были удивиться? Это к чему, блять, вообще? – А, – Артём, к счастью, тоже заметил. – В смысле? – Да так, – мужик только отмахнулся. – Стоял у нас на учёте. С приветом товарищ. Кажется, это наша последняя встреча с ним. Какая неожиданность.. То есть, он уже стоял на учёте в полиции..? Вы серьёзно, блять? Хотя как бы это помогло. Из подъезда вышли пара человек, так же в форме. Я проводил их взглядом до самой машины, возле которой они остановились и начали раскладывать на капоте какие-то бумаги. Что-то очень интересное, наверное. – Отец на вахте, да? – с тем же безучастным видом продолжал спрашивать мужик. – Ага. – А старина Альфред там как? – Нормально. На операцию его летом возили. Жить будет. – Да? Ну слава богу. Такая собака славная была. Становилось всё интереснее и интереснее. Товарищ, а вы же на работе. Вам же не положено пиздеть с людьми на отвлечённые темы, сами же сказали. Вы что делаете. Понятно, что типа сын друга, можно немного распуститься, но не вот так же себя вести. Вы на работе, имейте совесть. – И-и, – переминаясь с ноги на ногу, протянул Артём. – Что будете делать? – Да как обычно. Тело на обследование. Место уже проверили. Надо только.. – ненадолго оторвавшись от бумажек, он посмотрел куда-то вверх. – Да-да.. – А по.. Ну. Собаки пытались найти убийцу? Вот после этого я точно об ещё одном убийстве задумался. Прямо здесь и сейчас, и похуй, что тут куча полиции. Артём совсем дебил или что? Он чем думает? – Артём, ты дурной? Сейчас бы собак сюда везти. Не выдумывай, а. Честно, я бы ему уебал. Это типа нормально – так с людьми разговаривать? Совсем охуел, что ли? Да, младше, да, сказал хуйню. Но повежливее быть нельзя? Пиздец мразь. Но по крайней мере, теперь мой главный страх развеян. Бог и правда есть, наверное. Просто как ещё это работает, в противном случае? Пиздец. – Теперь все надежды на оружие и.. Исследования трупа, да. – Вы нашли оружие? – Ищем, – мужик хмуро покосился на Артёма. – А вы почему не в школе, собственно? Да, хороший вопрос. Мы вас заебали? Артём, пошли. Не будем мешать людям работать. – Так каникулы же сейчас. – А-а, – протянул тот. – Ну что ж.. Теперь все школьники с моего подъезда тоже под подозрением. Я в их числе. Душевное тебе спасибо, Артём. – Он живёт в этом подъезде. "Не пались", говорит Артём. "Он школьник и живёт в этом подъезде", говорит псина тупая. – Да? – мужчина коротко оглядел меня. – Дома кто-нибудь есть сейчас? Я помотал головой. – Иди тогда. Вроде, там уже начали обход квартир. Ага, пара вопросов всего. От этого легче не становится, вы в курсе? – А.. – снова заговорил Артём. – Вы сейчас уедете? – Ага. Труп на обследование повезут. Возможно, да, – мужчина вскинул брови и осмотрелся. – О, идут. Ладно, парни. До скорого. На лифте там поднимайтесь. По лестницам вас сейчас не пустят. – Ага, до свидания, – тихо попрощался Артём, и когда мужчина ушёл, мы переглянулись. Мне надо было наехать на этого дебила, но я решил оставить это до нашего возвращения домой. А то мало ли, услышит ещё кто. Будет неловко. – Ну и что за хуйня сейчас была, – только дверь за мной оказалась закрыта, спросил я. – Что за хуйня? – переспросил Артём. – Зато смотри, как хорошо всё выяснили. Можешь не волноваться. Собаки, ещё что. Всё в порядке, видишь? – Ага. А ему не покажется странным твой интерес? – Я всегда себя так веду, – Артём пожал плечами. – Это не что-то странное. И тебе не из-за чего переживать. Всё хорошо, да? Меня хватило только на глубокий вдох. Да, всё хорошо. Просто охуенно. – Сейчас, когда сюда опрашивать придут, тоже будешь херню нести? Артём сперва опешил, но потом раздражённо зарычал. Кажется, я его разозлил? Ну да, а что я сделаю, если он реально как дебил себя ведёт? Заебал. – А.. Да, блять, буду. Стиснув зубы, он глубоко вздохнул, и уже спокойнее продолжил. – Просто посижу рядом с тобой, послушаю, что и как ты расскажешь. Ага. Я прям вижу, как он будет поправлять меня каждый раз, когда я буду говорить что-то неугодное партии, и пинать под столом. Не надо мне такого. – Лучше просто уйди. – Нет. Ну, я дождусь хотя бы возвращения твоей матери. По-хорошему, ему стоило уйти как раз до того, как это случится, потому что им нежелательно видеться, но мне не очень хотелось прогонять его, так что ладно. Будем считать, он меня уговорил. В свою комнату я заходить боялся (я просто не выйду оттуда ближайшую неделю, если окажусь там), так что мы сразу же прошли на кухню. Тут же на меня с дикими голодными воплями налетел Бисквит, и я даже недовольно закатил глаза. Ну конечно. Вот, кто страдал больше всех последние сутки. Котик, которого оставили без еды. Как только можно было. Насыпав животине корма и для галочки посмотрев, как он ест (по-другому он же не начнёт, социоблядь тупая), я вымыл руки и сам прошёл к холодильнику. Есть мне одновременно и хотелось, и нет, но я думал, что мне надо поесть. А то стакан коньяка и сигарета – охуенное утро. Наверное, раз мне до сих пор не поплохело, то и дальше ничего не будет, но всё равно – надо было съесть хоть что-нибудь. Да и с тревогой надо что-нибудь сделать. Убираться мне сейчас негде, значит, будем опустошать холодильник. Е-е-е. – Хочешь что-нибудь? Но не успел он и слова сказать, как в дверь позвонили. – Так быстро? – вздрогнув, спросил Артём, но я даже вникать не стал, к чему он это сказал. Если он типа удивляется тому, как быстро до нас дошла полиция, то с чего он взял, что это именно оно? А не моя мать. Чё, гадалочка дохуя? Но это и правда была полиция. Один полицейский, да. Ну, для опроса больше, наверное, и не нужно? В смысле, у нас на первых этажах тоже уже как-то происходила какая-то хрень, и там тоже ходили полицейские и опрашивали всех. Ну, один, да. Так что, наверное, это нормальная практика. – Здравствуйте, – первым заговорил он. – Сержант Мачангаладзе. – Ага, – только и смог протянуть я. Очень надеясь про себя, что он тут и правда ненадолго. Ну, ещё меня немного смущало то, что товарищ сержант не выглядел как "Мачангаладзе". Как бы ладно, учитывая, как всё перемешалось во времена интернационализма и прочей хуйни. Но всё равно было странно видеть обычного русского паренька, у которого была фамилия Мачангаладзе. Но ладно. Мне нельзя о таком размышлять, а то потом опять нацистом обзовут. – Вы уже знаете, что произошло? – Так понятно? – На лице написано, – он слабо улыбнулся. – Могу зайти? У меня всего пара вопросов. – Конечно, – я отошёл, давая ему пройти, и уже с порога, ещё даже не разувшись, этот юный детектив начал допрос: – Вы одни дома? – С одноклассником. Не скажут же выгнать его? Ну просто мало ли, вдруг это не по правилам или ещё там что. – А где родители? – Мать скоро должна вернуться. Отца, ну. Нет. Сержант прошёл за мной на кухню, где Артём безбожно издевался над Бисквитом в отсутствие свидетелей. Как только мы зашли, он оставил животное в покое и с интересом оглядел нас. Особенно товарища сержанта. И бумаги у него в руках. Я же только тяжело вздохнул. Сейчас будет охуенно. Мы уселись за столом, напротив друг друга, а Артём остался стоять у гарнитура. Тут же сержант выложил на стол фотографию с прекрасно знакомым мне лицом. Разве что тут он выглядел посвежее, но так да, это точно был тот мужик. И где же только.. Ах, да. У них же наверняка были его фотографии, если он у них на учёте состоял. – Знаете такого человека? – Нет, – рассмотрев фотографию чисто для вида, ответил я. Просто показалось, что будет подозрительным, если я отвечу слишком быстро или резко. – Хорошо посмотрели? – уточнил сержант. – Не видели никого похожего в подъезде или возле дома в последнее время? Пользуясь случаем, я всмотрелся в лицо "сержанта" и сами собой как-то всплыли мысли, что с такими большими проникновенными голубыми глазами ему только допросы и проводить. Так и хочется ведь всё рассказать до последней детали. Или это просто моё желание, и его глаза на самом деле тут не при чём. Как-то сложно. – Нет. Ну, в смысле, – мне показалось, что стоит уточнить. – Я не выходил из дома с двадцать пятого и до.. Вчерашнего утра. Так что. – А, у школьников сейчас каникулы, да? – догадался товарищ, и я покачал головой. – Хорошо. В подъезд вчера не запускали никого постороннего? – Меня не было дома вчера почти весь день, – повторил я. – А вернулся только сейчас. Минут за пять до вашего прихода. – М-м. А во сколько ушли? – В двенадцать. Или где-то в районе полпервого. На самом деле, в три, но да. На всякий случай, привру. – Ага. А родительница ваша где? – Она уехала ещё до меня. К подругам там куда-то. – И дома не появлялась? – Скорее всего. После этого товарищ сержант замолчал, и я про себя начал уже вопить, чтобы он съебался. Это же все вопросы? Всё, что он мог спросить? Ну вот и нечего тут засиживаться. Уверен, у них сейчас много дел, вот и пусть он уходит. Других опросит, или там ещё что-нибудь. Хватит с нас. – Ага, – наконец протянул он. – Что ж. Я тогда отойду? Опрошу остальные квартиры. Потом вернусь к вам. Переговорить с вашей матерью. – Ладно. Это не обещает быть чем-то страшным, при условии, что я могу вообще не понадобиться. В роли переводчика, да, но может они и сами как-то договорятся. Не знаю. У матери как-то периодически всё. То она таскает меня с собой, чтобы я переводил им там всё, то как-то справляется сама. В одних и тех же местах всё, причём. Не знаю, как это работает, но допустим. Закрыв за сержантом дверь, я вернулся на кухню. – Что, всё сильно плохо. Может, следовало придумать что-нибудь, но сказать, что я знаю этого мужика? Ну или хотя бы видел. А то вдруг они узнают, что он был тут из-за меня, придут сюда и кинут предъяву. Ну да, Артём сказал, что я могу сослаться на плохую память. Но разве это не будет подозрительно? Типа, вот я сказал, что не ебу, кто это, а тут прошла пара дней, я подумал получше.. Ну, кстати, да. Можно напиздеть, что я был напуган, плохо соображал, всё такое. И вообще, я человек нервный, вот, справочка от невролога, тут написано избегать стрессовые ситуации, да и память пиздец подводит, а вот всё немного подуспокоилось, и я вспомнил, что всё-таки видел этого мужика. Но меня точно посадят нахуй за такое. – Нет, – Артём пожал плечами. – Нормально. Если они ничего не найдут на теле. То всё будет вообще прекрасно. Я только обратился к Богу ещё раз. Я понимаю, что я мразь и плохо поступил, и что больно Богу надо, чтобы я "приходил к нему". Но он же сам сказал. Типа "не хочу смерти грешника, но хочу, чтобы он обратился ко мне с покаянием". Я на верном пути. Только пожалуйста, помогите. Я не успел даже воду из холодильника достать, как в дверь снова позвонили. Я даже немного испугался, что это снова полиция, пришли говорить с матерью (да, так быстро), а её так и нет, но это была сама моя мать. По которой сразу было видно, что она приехала после праздника, но хотя бы спиртом на этот раз от неё за километр не несло. Уже хоть что-то. – Что там происходит? – разуваясь, спросила она. – Повсюду полиция. – Скоро и сюда придёт один. Им надо поговорить с тобой. В подъезде зарезали какого-то мужика. Они сейчас ходят, опрашивают всех. Мать нахмурилась, замерев. А выпрямившись, она уставилась на меня. – Ты шутишь? – Мне же делать больше нечего. Зайдя на кухню и заметив тут Артёма, мать нахмурилась (сколько было видно из-за очков), но особо злиться не стала. Ну да, были проблемы и поважнее. По крайней мере, я думал, что вся эта херня с убийством, ещё и так внезапно всплывшая, должна отвлечь её? Но она почему-то доебалась до моего грустного ебала. – Что с тобой? – Плохо спал. В смысле, кошмары. – Я примерно так и подумала, – фыркнула мать, и Артём опустил голову, сжимая губы, чтобы не улыбаться. Блять, вот совсем не смешная шутка, хули ты смеёшься, мудак? После такой сногсшибательной шутки повисла неловкая тишина, но Артём сдался в самом скором времени. – Ладно, я пойду тогда, – поднимаясь с места, вздохнул он. – Ага. Я взглядом спросил у матери разрешения пойти за ним в коридор, чтобы проводить (постоять молча над душой, пока он будет обуваться, да), и она, к счастью, разрешила. Не то чтобы это было пиздец важно. При условии, что всё время мы простояли молча. Но хотя бы рядом, да. – Напиши мне, когда они закончат, ладно? – тихо сказал мне Артём, уже выходя из квартиры. Я только покачал головой, отвлёкшись на открывающуюся дверь напротив. Примерно знакомая мне женщина – ездили иногда в лифте – в чём-то напоследок заверяла сержанта Мачангаладзе, а тот только кивал головой. Артём, тоже заметивший эту сцену, кивнул мне головой, после чего быстро ушёл к лифту, а я так и остался стоять в подъезде – полагалось, что сержант закончил в других квартирах и сейчас наведается к нам? И чего я буду по десять раз открывать и закрывать двери и бегать туда-сюда. Много чести. Освободившись, мужчина и правда направился в нашу сторону. – Вернулась? – подойдя ближе, спросил он. – Да. Мать к тому моменту сама вышла в коридор, так что ему даже не потребовалось проходить. Хотя вообще, я ждал, что мать предложит, типа это вежливость и всё такое, но, кажется, ей было поебать и она была настроена на разговор вот так. Что ж.. Кто мы такие, чтобы лезть. – Здравствуйте, – поздоровался товарищ полицейский, и я ждал, пока он представится, но, кажется, во второй раз он не захотел это делать. Разве так правильно? Можно доебаться? – Добрый день, – по-русски проговорила мать, но, как положено, с явным акцентом, и конечно же, товарищ Мачангаладзе заметил. – Иностранка? – тут же уточнил он. – Да. Но он переведёт, если что-то будет непонятно. А я так надеялся, что мне дадут уйти. С другой стороны, всё равно будет полезно послушать. Если мать разговорится с этим сержантом, и что-нибудь выяснится? Плохо в любом случае не будет. – Хорошо. Сразу начнём тогда? Где вы были вчера? Мать глянула на меня, и я перевёл ей сказанное, немного потормозив. Просто я подумал, что в этом не будет нужды, потому что предложение было простым, и что там мать могла не понять. Но видит бог. – У моей подруги был день рождения. Отмечали. – Со скольки вас не было дома? – С.. – мать задумалась. – С одиннадцати же, да? Сержант покачал головой, и я про себя вздохнул. Как же хорошо сейчас получилось. Просто я мог проебаться со временем, и типа мать бы назвала время уже позднее от того, что сказал я, хотя по моим словам она уехала до меня. Пф.. Хорошо, что я сказал не десять часов и раньше. Мда, сейчас бы ходить в гости раньше десяти. Но это мне на будущее. Нужно быть очень осторожным. – А вот этот человек не кажется вам знакомым? Или, может, вы его даже знаете. Мать подошла ближе, всматриваясь в протягиваемую ей фотографию. Это заняло совсем немного времени. – О, я видела его. Товарищ сержант повёл подбородком, а я про себя выругался. Мама, какого чёрта? Что ты там знаешь такое? – Да-да, это он, – вскоре повторила она и внезапно затараторила по-немецки, развернувшись ко мне. – Тёрся возле стен на этажах. То на первом возле лифта. То на лестничных пролётах. Я иногда спускалась пешком и видела его. Я перевёл её слова сержанту, и тот покачал головой. – А вчера вы его здесь не видели? – Нет. Но до этого он часто.. Был тут. А что случилось? Его правда убили? Товарищ покачал головой. – Да. Вчера в районе двух-трёх часов дня. Да как вы, блять, выяснили это, ещё и так быстро? Пиздец. Я думал, нужны какие-то пиздец долгие исследования, а они раз-раз, и уже всё у них есть. Как это работает.. – И.. – мать обернулась ко мне на секунду. – А кто это вообще такой? Это кто-то из.. Подъезд? – Подъезда, – договорил я. – Нет, он не здешний. Мы пытаемся выяснить, что он здесь делал. Мать после перевода мотнула головой. – Если он постоянно ходил по этажам и что-то вынюхивал, значит, он грабитель? – почему-то она говорила со мной, и хотя я сомневался, надо это переводить, или нет, я всё равно перевёл. – Мы пока не можем ничего сказать. Но мы работаем над этим. Пока, пожалуйста, соблюдайте осторожность. Не открывайте двери в подъезд посторонним людям, будьте начеку, когда кто-то заходит за вами в подъезд. Пользуйтесь лифтом, а не ходите пешком. Ну и не следует заходить в лифт, когда там посторонние, незнакомые вам люди. Лучше подождать пару минут, чем, – он учтиво кивнул головой, слабо улыбаясь. – Женщине рекомендуется приобрести средство самозащиты. – Да у неё есть, – вздохнул я. Потом про себя порадовался, что не рекомендуют найти мужика, как было у нас тут однажды. У матери тогда пиздец пригорело. Целый вечер материлась потом. – Вам тоже бы не помешало. У меня тоже есть. Вон, целый ящик инструментов в комнате стоит. Ладно, извините. И вообще, это что, наезд? Я выгляжу, как чмоха, который не сможет съебать/надавать по ебалу в ответ, в случае чего? Обидно, вообще-то, вы в курсе? – Если заметите что-то странное или вспомните что-нибудь, позвоните и сообщите. – Разумеется, – устало протянула мать. – Всего доброго, – уже открывая дверь, хмыкнул сержант, и я, захватив ключи, вышел за ним на площадку. Надо было закрыть двери, да.. И быстро домой, пока кто-нибудь ещё не пострадал. Я, например. – Какой ужас, – протянула мать, когда я вернулся. – А я спокойно ходила по подъезду всё это время. И когда они найдут убийцу? Знаменитая русская полиция. Я только глубоко вздохнул. Пусть не найдут, пожалуйста. Пусть так же останутся знаменитой русской полицией. Им же наверняка не сложно. – Чем это от тебя пахнет? – только я подошёл на шаг ближе, как мать нахмурилась и напряглась. – Ты что, курил? – Артём курил. Я рядом стоял. Смешно, да-да, мемчики. Что поделать, если запах и правда въедается, как пиздец. Но мать мне не поверила. – Ты дурак? Была у меня идея показать матери свою левую руку, где на пальцах было выбито "Дурак", но что-то меня остановило. Ну да, не до шуток же сейчас. К вопросам курения у нас подходят очень серьёзно. – И так весь больной, ещё и дышит этим? Ну-ка. Схватив меня за руку, мать поднесла её к лицу и принюхалась. Тут уже отмазываться было глупо. Ладони пропахнут только если ты держал сигарету, а.. – Ещё раз учую – расскажу Отто. Сам будешь с ним разбираться, понял? Вот ей-богу, мам, но лучше бы ты так мне сказала про нас с Артёмом. Типа, "Ещё раз увижу вдвоём, расскажу Отто". Я бы тебе даже "Спасибо" сказал. – Понял. Всё равно спорить бессмысленно. – А ещё лучше, – матери, кажется, было мало, – отправлю к нему в Кассель. Заживёте там. *       Было что-нибудь новое?       Нет. Вопросы все те же были       Разве что мать сказала, что видела его       Типа он часто ошивался тут на этажах       Пиздец. И сейчас окажется, что весь дом его видел, и один я такой – ы-ы       Ты же сказал, что сидел дома. А даже если он давно там ходил, то типа       Вряд ли он с семи утра патруль начинал, да? По пути в школу ты его видеть не мог, а днём       Просто пизди, что не смотришь по сторонам и ездишь на лифте       Лехко       Да и что, ты думаешь, они ещё будут приходить?       А что, нет?       Ну типа, они уже закончили с вашим подъездом       А если у них ещё вопросы появятся?       Или они заметят, что в показаниях что-то не сходится       Да в рот они ебать это хотели, вот помяни моё слово       Больше не увидишь ни одного полицейского в подъезде       Ну, именно по этому делу Ага, я же запомню. А потом, когда они придут забирать меня или допрашивать ещё раз. Так помяну, ты мне охуеешь.